На кладбище никого не было, кроме Чонгука и Намджуна. Чон положил белые лилии на могильную плиту, где был похоронен его дедушка.

— Здравствуй, дедуля, — тихо произнёс Гук. — А вот и я.

Джун подал Чону орхидеи. Альфа молча взял букет и положил на соседнюю плиту. Папа Гука был похоронен рядом со своим свёкром.

— Привет, папа, — Гук почувствовал, как слёзы начали наворачиваться на глаза. — Простите меня за то, что так долго не приходил. Вы наверняка знаете, почему. И всё же я плохой сын.

Чонгук обошёл могилу папы и подошёл к могиле отца. Чон достал из внутреннего кармана дорогую сигару, которые так любил курить его отец.

— Здравствуй, отец. Это тебе. Я знаю, ты не любишь цветы. Вся семья в сборе, — грустно сказал Гук, глядя на фотографию красивого альфы. — Только в отличие от вас, я всё ещё жив.

Намджун смотрел на сгорбленные плечи друга и искренне сочувствовал ему. У Гука действительно из родных никого не осталось. Родители Намджуна были ещё живы. Альфа с содроганием думал о том времени, когда они его покинут. Это место располагало к таким мыслям. Люди с фотографий на могильных плитах улыбались. Все они были уже в другом мире. Джун надеялся, что в лучшем, чем этот.

Чонгук молчал, глядя на лица родных и любимых людей, с которыми он был когда-то очень счастлив. Альфе казалось, что это было в какой-то другой жизни. Ему остались только воспоминания. О тёплых и ласковых руках папы. О весёлом смехе отца. И о нежных объятиях дедушки. Их больше нет. И Чонгук их никогда не увидит. Не прижмëтся к груди папы. Не пожмёт руку отца. Никто не будет его журить за проделки. Никто не будет давать отеческие советы. Он один. У Чона остались лишь пару друзей. И один из них сейчас стоит рядом.

— Спасибо, Джун, — сказал Гук. — Спасибо, что ты всегда рядом. Я очень это ценю.

— Друзья для того и нужны, — серьёзно проговорил Ким.

В руках у Намджуна остался ещё один букет. Розовые тюльпаны. По иронии судьбы, этот букет составил человек, которого сейчас любит Чонгук, для того, кого он когда-то любил.

— Пойдём к Ёнилю, — прошептал Чонгук.

Альфы вышли на мощёную дорожку и направились вдоль памятников. Тишина вокруг не располагала к разговорам. Не место и не время. Джун чувствовал, как тяжело Чонгуку. Как бы Ким хотел вернуть то время, когда его друг был ещё счастлив. Джун так хотел увидеть во взгляде Чонгука снова тот свет, который был там до гибели Лихёна.

«Единственное что может вернуть Чона к полноценной жизни — это правда, — размышлял Джун. — Он живёт много лет с чувством вины и страха. Я уверен, что есть кто-то, кто этот страх в нём поддерживает. Надо слетать в Нью-Йорк и нанять частного детектива. Я не верю, что Лихён покончил с собой. Что-то мне подсказывает, что расследование властями проводилось не должным образом».

— Пришли, — сказал Гук, останавливаясь у могилы с мраморным надгробием.

На плите лежали свежие цветы. Судя по всему, букет принесли недавно. На розовых лепестках тюльпанов ещё блестели капельки воды.

— Видимо, здесь был Юнги, — предположил Чонгук, кладя рядом свой букет.

— Он так похож на Сониля, — пробормотал Джун, пристально рассматривая фото Ёниля. — Если бы не глаза, то я бы подумал, что это он.

— Они же близнецы, — горько усмехнулся Гук. — Привет, Ёни. Я по тебе скучал. А ты по мне?

Только и здесь ему никто не ответил. Удел Чонгука — получать на свои вопросы немые ответы.

— Он такой молоденький, — едва слышно проговорил Намджун.

— Ему было всего семнадцать, — ответил Чон. — Теперь тебе, Ёни, всегда семнадцать. Я старею, а ты нет.

Гук проглотил комок, подступивший к горлу. Смотря на красивое молодое лицо на фото, альфа будто бы слышал задорный смех и звонкий голос.

«Гуки, я вправду красивый?» — прозвучало в голове у Чонгука.

Чон закрыл глаза и покачал головой, прогоняя наваждение.

— Гук, если хочешь плакать, то сделай это. Я не осужу, — Джун похлопал по плечу друга. — Это не стыдно.

— Я больше не могу плакать, — тихо сказал Чонгук. — Я всё выплакал. Все слёзы. По ним всем. Папа, отец, дедушка, Ёниль, Лихён, нерождённый малыш. Я бы хотел, чтобы моя душа стала пустыней из пепла, Джун. Чтобы не чувствовать этой пытки. Но она ещё жива. И её корёжит от боли. Люди один за другим исчезают из моей жизни. И я ничего с этим сделать не могу.

— Но некоторые вновь в ней появляются, — заметил Намджун.

— Ты про Тэ и Юнги?

— Да.

— Мне стоит держаться от них обоих подальше. Я не хочу, чтобы и они обрели вечный дом в подобном месте, — Чонгук обвёл рукой кладбище.

Намджун ничего не ответил. Он в какой-то степени понимал Чонгука. Потеря такого количества родных людей пугает. Поневоле начнёшь верить в это чёртово проклятье. Джун с беспокойством посмотрел на друга. Чонгук, казалось, стал меньше ростом, сгорбившись под тяжестью воспоминаний. Плечи Чона поникли. Он не отрывал глаз от фотографии молодого омеги. Ким не знал, о чём сейчас думает Чонгук. Да и не нужно ему об этом знать.

«Разберёмся здесь со всем, — размышлял Ким, — и я его уговорю поехать на настоящий отдых. Куда-нибудь подальше от Кореи. Например, в Бразилию. Или в Швейцарию. И всё-таки зря я настоял на поездке в Кёнджу. Чудовищная поездка. И я боюсь, он сорвётся».

***

У Чимина глаза на лоб полезли от количества кактусов у Юнги на кухне. Омеги решили пообедать у Мина дома. Пак потрогал пальчиком колючки уродливого тёмно-синего кактуса, стоящего на обеденном столе.

— У тебя реально здесь культ кактусов, — ошалело пробормотал он. — Я думал, что Тэ шутит.

— Ну, как видишь, не шутил, — хмыкнул Юнги, доставая из пакета упаковки с едой. — Тэ, достань, пожалуйста, палочки. Они в верхнем ящике.

— Хорошо, — отозвался Тэхён.

Ким выполнил просьбу Юнги. Достав палочки для еды, он принялся их раскладывать на столе.

— Какой колючий и страшный, — Чимин продолжал тыкать в несчастное растение. — Жуткий, я бы сказал.

— Он самый главный из всех, — заявил Мин. — Ну что? Присоединишься к моей секте?

— Пожалуй, воздержусь, — прошептал Чимин. — Мне другие растения нравятся.

— Да оставь ты его в покое! — не выдержал Тэхён и отодвинул кактус подальше от Пака.

— Предлагаю выпить, — вдруг сказал Мин. — Разговор предстоит не из лёгких.

— Я за, — тут же отреагировал Пак.

— Да ты всегда за, — буркнул Тэхён. — Но я не против.

— Доставай винишко, Юнги! — радостно воскликнул Пак.

— У меня макколи, — объявил Мин. — А тебе сегодня ещё на свидание идти.

— Подумаешь, — отмахнулся Чимин. — Пойду пьяненьким.

— Минхо ожидает большой сюрприз, — хмыкнул Тэхён, который отлично знал, как себя ведёт подвыпивший друг.

Омеги устроились за столом. Некоторое время они молча ели. Чимина разрывало любопытство, но он ничего не говорил. Спешка сейчас ни к чему. Мин налил напиток приятного молочного цвета в специальные керамические мисочки. Все, не говоря ни слова, выпили. Молчание продолжилось. Тэхён не решался задать свои вопросы. А Юнги думал, как лучше начать разговор.

— Всё! — выпалил Пак. — Я больше не могу! Ты нам начнёшь рассказывать? Или из тебя всё клещами придётся вытаскивать?!

— Рискни, — усмехнулся Мин. — И тебя это вообще не касается.

— Это касается меня, — заметил Тэхён. — Почему ты мне не сказал, что знаком с Чонгуком?

— А надо было? Ты приехал сюда, чтобы его забыть, — напомнил Тэхёну Юнги. — Я не думал, что он явится в родной город через столько лет. И именно сейчас.

— Подожди, — перебил его Ким. — Чон родился в Кёнжду? Я думал, что он родом из Сеула.

— Нет. Он туда сбежал отсюда, — горько усмехнулся Юнги, наливая ещё макколи. — Смылся, как последний трус.

— Судя по всему, ты с ним хорошо знаком, — прищурился Пак.

— Мы раньше дружили. С самого детства. Он был моим лучшим другом, — честно ответил Мин. — Тот дом, Тэ, которым ты так каждый раз восхищаешься, принадлежит Чонгуку. Это его родовое гнездо.

— Не может быть! — вырвалось у Тэхёна. — Получается, он живёт с нами на одной улице?

— Так и есть, — подтвердил Юнги.

«Так вот почему я всё время вспоминал его, глядя на этот особняк, — промелькнуло в голове у Тэ. — Какое странное стечение обстоятельств».

— Ты с Чоном поругался? — встрял Чимин. — В магазине ты явно его видеть не хотел.

— Давайте я вам всё расскажу, — предложил Мин. — А затем вы зададите все свои вопросы. Согласны?

Тэхён и Чимин кивнули. Омеги выпили и приготовились слушать.

— Я познакомился с Чонгуком, когда мне было восемь лет, а ему семь. Мы сразу сдружились. Все каникулы я проводил у дедушки. Мы часто с Гуком сбегали из дома в лес. Вместе шалили и получали наказание. Наши родители дружили. Я постоянно ошивался у Чона дома. Мне нравился этот особняк. Тогда нравился. Хотя Чоны были на порядок богаче и влиятельнее моей семьи, это не мешало дружбе нескольких поколений. Мой дедушка был лучшим другом дедули Чонгука. А папа его папы. Думаю, если бы у Чонов родился омега, я бы ему обязательно стал лучшим другом. Но у них получился только один ребёнок. В итоге я стал другом Гуку. Это уже было своеобразной традицией. Да дело было не в этом. Мы понимали друг друга с полуслова. У нас не было секретов. Такая дружба бывает только между соулмейтами. Мы были родственными душами. Я всегда считал Чонгука именно своим соулмейтом.

— А ты уверен, что здесь не замешана любовь? — не удержался Чимин.

— Чимин, позже, — попросил Тэхён.

— Молчу, — поджал губы Пак.

— Любовь здесь ни при чём, — спокойно ответил Юнги. — Гук был влюблён в моего младшего брата. Он с ним встречался.

— У тебя есть брат? — снова спросил Чимин.

— Пак, я тебе рот зашью, — пригрозил Тэхён.

Он очень хотел узнать о прошлом Чонгука. Ведь до сих пор всё было покрыто мраком тайны. Чон никому не позволял туда лезть. Тем более Тэхёну.

— Есть. Точнее два, — Мин ещё налил спиртное. — Было два. Ёниль и Сониль — близнецы. Мы сводные. У нас один папа и разные отцы. Я от первого брака папы. Теперь у меня только один брат. Второй погиб. Тот, с которым встречался Чонгук. Я был очень с ним близок. И тяжело переживал его смерть.

— Мне очень жаль, Юнги, — с сожалением произнёс Тэхён.

— В доме Чонов произошёл несчастный случай. Ёниль упал с крыши и разбился, — продолжал Мин.

— Как такое могло случиться? — тихо спросил Тэ. — Ты знаешь, как всё было?

— Нет, Тэ. Ёниль просто пошёл в гости к Чону. По версии полиции, на крыше он поскользнулся и упал на стеклянный купол. Стекло не выдержало, и он рухнул вниз, прямо внутрь дома на мраморный пол.

— А где был в это время Чонгук?

— Его не было рядом с братом. Он вошёл в дом как раз в тот момент, когда упал Ёниль. Он видел, как погиб мой брат.

— То есть Чона с Ёнилем не было на крыше? — поинтересовался Чимин.

— Нет.

— Ты уверен? — настойчиво допытывался Пак. — Что, если твоему брату помогли упасть? Ты об этом думал?

— Думал, — печально ответил Юнги. — Я очень много об этом думал. Чонгука не было на крыше, я в этом уверен. Потому что в это время он звонил мне. Спрашивал, какой подарок сделать Ёнилю на день рождения. Гук вышел во двор, чтобы брат не слышал разговор. Зачем Ёниль пошёл на крышу, никто не знает. Но полиция не обнаружила следы присутствия посторонних. Он там был один.

— А кто ещё в доме был?

— Прислуга, дворецкий и отец Гука. Папа Чонгука к тому времени уже умер.

— Я не знал, что папа Чонгука умер, — прошептал Тэ.

— Ты вообще о нём ничего не знаешь, — горько усмехнулся Юнги. — Давай будем честными. У Чона никого из родственников не осталось. Сначала ушёл из жизни дедушка, затем дядя Тэун, а после и отец Гука.

— Какая-то мутная история, — задумчиво протянул Пак. — Может, кто-то из прислуги причастен? Просто так поскользнулся и нет человека?

— Я не знаю, Чимин, — тяжело вздохнул Мин. — Полиция ничего не нашла и решила, что это несчастный случай. После этого я жить не хотел. Я остался у дедушки, чтобы иметь возможность навещать Ёниля на кладбище. Дедуля настоял, чтобы брата похоронили именно в Кёнджу. Почему он так захотел? Это остаётся загадкой до сих пор. Я приходил на могилу брата каждый день. А Чон в это время стал отдаляться от меня. Складывалось впечатление, что он делает это специально. Я понимал Гука. Ему тоже было нелегко, ведь он также потерял любимого человека. Я успокаивал себя тем, что пройдёт время, и между нами станет всё, как и прежде. Но я ошибся. Чон внезапно уехал в Сеул. Сказал мне, что уезжает навсегда. И исчез. Он сменил номер телефона. И не оставил адреса. Я почувствовал себя преданным. Тогда мне стало больнее вдвойне.

— А он объяснил причину?

Тэхён внимательно смотрел на Мина. По Юнги было видно, что ему тяжело вспоминать прошлое. Иногда у омеги подёргивалась щека, как будто по ней пробегала судорога. В глазах застыла тягучая боль.

— Сказал, — хмыкнул Юнги. — Он решил начать новую жизнь. Без меня в ней. Наша многолетняя дружба рассыпалась как карточный домик в тот миг, когда я услышал эти слова. Чон вычеркнул меня и моего погибшего брата из своей жизни. Чонгук решил двигаться дальше. Я бы ему только напоминал о Ёниле.

— Юнги, а почему ты говоришь только об одном брате. Что со вторым? — Чимин подпёр рукой щёку. — Он же жив?

— Жив. Живёт тоже где-то в Сеуле. Я с ним не общаюсь, — признался Мин.

— Почему? — в один голос спросил Тэ и Пак. — Он же твой брат.

— Я не знаю, как вам объяснить. Но я чувствую людей. Вот ты, Тэхён, светлый и добрый человек. Я вижу твою ауру. Она нежно-зелёная. Что говорит о твоей любви к окружающим, преданности и великодушии. А вот ты, — Юнги указал на Пака палочкой, — ярко-оранжевый. Это значит, что ты импульсивный, но добрый. Можно даже сказать, сердечный.

— Мин, ты сейчас прикалываешься? — сузил глаза Чимин. — Как ты можешь видеть цвета ауры?

— Нет, балаболка. Я серьёзно говорю. Меня дедушка этому научил. Я много чего знаю и вижу. А иногда и слышу. У Сониля тёмная аура с рождения. Так дедуля говорил. Затем я и сам увидел. Я даже не могу понять какого она цвета. И его глаза меня пугают.

— В плане? — спросил Тэ.

— Они злые.

— Ну, твои глаза тоже странные, — заметил Тэхён. — Как ты так меняешь цвет?

— Оно само собой происходит, — улыбнулся Юнги. — Это от меня не зависит. Когда я злюсь, они темнеют. И мне так нравится этим пугать людей.

— Ты меня напугал, — признался захмелевший Чимин. — До усрачки. Я реально подумал, что ты маньяк.

— Значит, после того, как уехал Чонгук, вы больше не виделись? — полюбопытствовал Тэ.

— Да. Я сделал попытку с ним связаться. Но он меня отбрил, не узнав.

— Не совсем понял, — нахмурился Ким.

— Я хотел продать дом его родителей. Ну, как хотел. Меня дедушка попросил. Он сказал, что этот дом приносит несчастья семье Чон. Он до самой смерти переживал за Чонгука. Но Гук меня не узнал, когда я ему позвонил с предложением выставить на продажу дом. Правда, я не представлялся. Просто сказал, что агент по недвижимости.

— А ты что-нибудь знаешь о смерти его мужа? — Тэхён задал вопрос, который его давно интересовал.

— Нет, Тэ. Даже мужа его не знал. Так же, как и то, что Чон жил в Америке. Обо всём я узнал из новостей, когда уже случилась трагедия.

— Говорят, что муж Чонгука был беременный, когда погиб, — вставил Чимин. — Но никто точно не знает.

— Знает, — усмехнулся Мин.

— Кто? — округлил глаза Пак.

— Чонгук.

***

Могильные плиты выглядели довольно зловеще в сумерках. Но парню до этого не было никакого дела. Бояться нужно живых, а не мёртвых. Он с насмешкой посмотрел на два букета тюльпанов на надгробии.

— Я смотрю, у тебя были гости, милый Ёниль, — безумная улыбка тронула красивые губы. — Рад был их видеть? Ах да! Я же забыл, ты больше не можешь видеть. Так же, как и говорить. Правду говорят: молчание золото. А твоё, милый Ёни, бесценно.

Продолжение следует…