Услышь своё сердце

Сегодня ровно тридцатый день с момента нашего расставания. Целый месяц… Как это много, но одновременно мало. Честно, мне кажется, что всё произошло только вчера. Настолько в моём разуме свежи болезненные воспоминания о том роковом дне. Да и может ли быть иначе, если я буквально каждую ночь вижу тебя во сне? Твои печальные пронзительные глаза, что наполнены болью… Именно такими я запомнила твои очи, бросая мимолётный взгляд на тебя, перед своим трусливым побегом. И я буду помнить, и видеть их по ночам, наверное, до конца своих дней. Потому что только теперь я понимаю, что такое настоящая любовь. Что значит пылкое и неутолимое чувство. Понимаю…

Только вернуть, увы, назад ничего не могу.

… За этот месяц в жизни отеля произошло немало масштабных и значительных перемен. Во-первых, со дня на день у «Элеона» должен появиться новый владелец. Пётр и Даша поженились чуть более недели назад. Тот день был в моей жизни одним из самых тяжёлых, в эмоциональном плане. Твоя тётя отдала нам с Михаилом приказ провести аукцион её хорошего знакомого, одного из директоров ювелирного дома, на высоте. Но ты помнишь, наверное, как бурлит и кипит жизнь в отеле… Хоть раз на веку моего управления «Элеоном» могло всё пройти по первоначальному плану?.. Ответ очевиден. Вот и тогда, в тот период, происходили различные ситуации и эксцессы, в результате которых я была вынуждена прибегнуть к повышенным дозам своих таблеток. Ты ничего о моём недуге не знаешь, и даже не можешь предположить себе, как временами с этим треклятым ОКР мне бывает непросто… Но я сама виновата во всём. Быть может, если бы я нашла в себе силы рассказать тебе всё ещё в начале наших с тобой зарождающихся отношений, ты был бы сейчас рядом со мной. И не пришлось бы мне вести эти мысленные монологи, которые всё равно никем не буду услышаны…

Так вот, возвращаясь в тот день, невозможно не отметить то, что мы с Михаилом заново «познакомились». Это было моей инициативой, хоть и идея принадлежала Джековичу. Долго рассказывать, как я пришла к столь радикальному для себя решению, да и не к чему это… Скажу только, что я сделала этот шаг, подавшись эмоциям, которые впоследствии оказались обманчивыми. И несколько забегая вперёд, сообщу, хоть и ты не услышишь этого, что я поняла, что совершила ошибку уже через пару дней. С моей стороны нет, и никогда уже не будет нечто большего, чем просто дружба, а Миша по-прежнему на что-то надеялся. Быть может, он и любит меня, быть может, его чувства ко мне действительно искренние, но я не готова к такому союзу, где будет любить лишь один, а второй навеки останется любимым, но не любящим. Да и вытеснить из своей памяти тот факт, как подло чуть более полгода назад поступил со мной Джекович, я не смогу тоже… Сейчас Миша дорабатывает в «Элеоне» последние дни. Он сам принял решение сменить место работы, и твоя тётя пошла ему навстречу – предложила перевестись с повышением в филиал «Элеона» в Самару. Я искренне желаю ему, чтобы там всё сложилось. А сама потихоньку рассматриваю различные резюме в поисках своего будущего заместителя…

        А знаешь, что для меня сейчас больнее и обиднее всего? То, что расставшись с тобой, на следующий же день, мне пришлось снова взяться за старое и вернутся к своему седативному средству. А ведь я так рьяно хотела научится жить без таблеток… Жить без тех треклятых розовых очков, которых скорее всего и не существовало вовсе. После нашего с тобой разрыва, инициатором которого выступила я же сама, мне было так плохо, что невольно казалось, что жизнь закончена. Я буквально сходила с ума, раздражаясь от каждой, даже самой незначительной мелочи. Не мудрено, что под конец рабочего дня меня настиг приступ, в ходе которого я стала неадекватной и ненормированной истеричкой. Насте и Джековичу тогда ничего не оставалось, как обратиться к Вадиму за помощью, и за это я им безмерно благодарна, ибо любой другой врач меня бы без лишних слов определил в психиатрическое отделение клиники. Вадим тогда действительно мне помог. И смог донести до моего разума то, что таблетки мне принимать всё же необходимо. И уже тогда, лёжа на диване в своём родном кабинете, я начала размышлять обо всём. О том, что я натворила. Что я подалась эмоциям, как глупая неразумная девчонка, тем самым лишив себя самого главного – любимого и любящего меня человека. Не хотела тебя обременить собой и своей расшатанной психикой… А в результате обременила себя вечным статусом «незамужняя женщина». Но это не страшно. Переживу… Мне бы только знать, что всё с тобой в порядке. Что ты счастлив. Увы, такой возможности у меня нет…

Как я уже говорила, Миша уедет из Москвы через несколько дней. Вадим тоже исчез из моей жизни. И теперь я уверена, что это уже навсегда. Правда, какое-то время нам с ним пришлось жить под одной крышей, но это ничего не значит – он спал в гостиной, и в мою (некогда нашу с тобой) спальню, без стука никогда не входил. Ключевой момент всей этой ситуации в том, что однажды у меня разрядился мой телефон, а мне нужно было срочно связаться со своим психотерапевтом. Я попросила сотовый у Вадима, а затем с округлившимися глазами обнаружила, что набранный мною номер записан в его телефонной книжке, как «Слава универ». Похоже, что мой врач и Вадим – бывшие однокурсники… Не знаю, совпадение это или нет, но не исключаю, что может быть всякое. В том числе и то, что эта байка про розовые очки была придумана не одним Вячеславом…

А несколько дней назад, о моём недуге стало известно твоей тёте. Как же я, чёрт побери, сразу не подумала о том, что это моё чёртово ОКР легко вычислить по браслету… Тому самому нововведению Петра, которое ты ещё застал, работая в «Элеоне» портье.

Неделю назад.

- Павлуш, ты дома?.. – обыденным голосом спросила Элеонора у своего некогда разгильдяйского и неуправляемого ею племянника, который три недели назад вернулся к себе на родину, «зализывать» сердечные раны.

- Да, привет тётя Эля, я на кухне. Проходи, сейчас как раз чайник вскипит, – несколько повышенным, дабы женщина смогла услышать его фразы в прихожей, ответил серб.

- Это хорошо – согреться мне не помещает сейчас. Совсем не летняя сегодня погода, – она подошла к окну, мысленно думая, как плавно завести нужный и необходимый ей разговор.

- Всё хорошо?.. – заботливо поинтересовался Павел у тёти, невооруженным глазом видя некую обеспокоенность и даже лёгкую тревогу у неё на лице.

- А?.. Да, всё нормально. Только… – женщина заняла свободный стул, присаживаясь ровно напротив племянника. – Паш, а ты знал, что София страдает ярко-выраженным ОКР?..

- ОКР?!.. – донельзя обеспокоено переспросил серб. – Это что-то серьёзное?

- Обсесси́вно-компульси́вное расстро́йство – психическое расстройство. Может иметь хронический, прогрессирующий или эпизодический характер. Ну, более подробно можешь посмотреть в википедии. Если коротко, то этот неврологический синдром неизлечим. Но с ним вполне можно научится жить… Так ты не знал ничего, раз у меня спрашиваешь сейчас очевидные вещи?..

- Нет, – подавленно сглотнув, Павел притупил глаза, сканируя матовую столешницу. – Откуда тебе это известно?..

- Помнишь, те браслеты, которые Пётр, теперь уже бывший владелец акций «Элеона» внедрил?.. Так вот, они реально работают. И диагноз Софии – это сделанный вывод, на основании месячного отслеживания её физического состояния, а также давления, пульса и кардиограммы, – Элеонора сосредоточила глаза на прозрачной баночке с фруктовой заваркой. – Прости, что я вновь задела непростую для тебя тему… Просто подумала, что т можешь что-то знать на этот счёт, как-то охарактеризовать состояние Софии…

- А что теперь ей грозит?..

- Ну, уволить, её, конечно, никто не уволит. Тем более что за почти год работы, София целиком и полностью оправдала наши ожидания и надежды, вывела «Элеон» в стабильное состояние, умело поддерживает в отеле порядок… Я сама лично, тет-а-тет, поговорю с ней после выходных и если будет нужна какая-то помощь, то в долгу не останусь… А ты почему спрашиваешь?.. Паш…

- А я могу попросить тебя об одной несколько неординарной услуге?.. – серб внимательно посмотрел на тётю, пока ещё сам, не понимая и не веря возникающим в его голове, с завидной быстротой мыслям.

«Бред?.. Быть может…» - мысленно обращался к самому же себе Павел, однако, не попробовать привести свой несколько сумасшедший план в действие, и попытаться всё прояснить для себя, дабы убедиться в одной догадке, он просто не мог…

*

… Наш диалог с Элеонорой состоялся несколько дней назад. Признаться, когда твоя тётя начала говорить, что ей известно о моём недуге, что она знает мой «скелет в шкафу», я подумала о том, что у меня теперь выход только один – увольнение. Для меня стало приятным сюрпризом то, что «приговор» оказался не вынесенным. Мы говорили более часа, и на протяжении этого дедлайна в моей душе было лишь одно чувство – нескончаемая благодарность. Моя непосредственная начальница дала чётко понять, что ничего в целом для меня не изменится. И что по отелю не поползут слухи, что наш разговор останется между нами. А ещё твоя тётя обмолвилась о том, что у неё есть хороший знакомый специалист – один из ведущих психологов Москвы; признавшись ещё и в том, что после развода её нервная система оставляла желать лучшего, но именно этот доктор ей квалифицированно и здорово помог. Элеонора оставила мне визитку, которая, признаться, была очень кстати – после того самого дня, когда я узнала, что Вадим и мой бывший психиатр знакомы, я категорически не желала продолжать сеансы с этим врачом. И обращаться за психологической помощью к бывшему мужу я тоже желанием не горела. По сути, пару недель я принадлежала лишь самой себе, и признаться, особой разницы с прежним временем не заметила – главное, принимать таблетки по графику. Но, тем не менее, дабы просто убедиться в том, что в моём состоянии всё стабильно, и что я не нуждаюсь в дополнительных медикаментах, я решилась сходить на один приём к доктору, которого посоветовала мне твоя тётя.

Первое посещение клиники состоялось четыре дня назад. И как ты мог бы догадаться, оно оказалось не единственным. Вообще, о подобной врачебной практике, которую практикуют психологи в этом медицинском центре, я раньше только читала в зарубежных книгах, которые так или иначе, связаны с психологией. Не думала, что у нас в России подобные центры есть. Суть работы в этой самой практике, заключается в том, что пациент не видит своего врача. То есть, видит, но не совсем… Лицо «Айболита» во время общения и сеанса, спрятано за маской. Это исключает пугающего некоторых людей зрительного контакта и лишнего знакомства с доктором, которое иногда (в исключительных случаях) может навредить пациенту. Признаться, поначалу меня сей факт испугал не на шутку. Причём я даже сама не понимала, чего я боюсь. Не могла чётко сформулировать свои мысли. Но в результате, любопытство и осознание того, что я всё-таки уже в клинике, что я приехала сюда и даже уже оплатила приём, взяли надо мной верх. Глубоко выдохнув, я досчитала про себя до пяти и несмело толкнула дверь нужного мне кабинета. Уже через пять минут мне стало понятно, что страх оправдан, не будет…

Врач оказался довольно-таки молодым, с общего виду, мужчиной. Но достаточно квалифицированным и умеющим подобрать нужные слова специалистом. Он вёл со мной беседу непринуждённо, с каждым словом, с каждой минутой, располагая меня к себе всё больше и больше, а ещё… Аромат его мужского парфюма мне невольно показался знакомым, и чуть позже, уже возвращаясь домой, я вспомнила, что у тебя были такие духи, но ты почти не пользовался никогда ими. И я сочла этот, казалось бы, пустяковый и ничего не значащий факт за знак. Да и в целом, ты знаешь, после этого нашего диалога с врачом, мне стало немногим легче. Я словно выговорилась.

Сейчас я уже и не вспомню, как наш диалог зашёл именно в отрасль личной темы. Всё-таки психолог, есть психолог, и в разговоре с ним ты можешь и не понять того, как он выведывает твои тайны и переживания. Да и эта новая для Москвы практика, что все врачи скрывают своё лицо при диалоге с пациентом, тоже достаточно интересная и играющая свою роль вещь. Ты проникаешься доверием к собеседнику. Он становится для тебя неким случайным попутчиком в поезде жизни, который через несколько станций выйдет и спустя какое-то время благополучно забудет ваш диалог. Кстати, при нашей первой встрече, врач обмолвился, что я даже могу не называть ему своего имени. Что у них в клинике всё сделано так, что пациент чувствовал себя максимально комфортно, и некоторым полнейшая анонимность, очень помогает. Некий аноним общается с анонимом… Но я ничего не потеряла от того, что сказала «Айболиту», как меня зовут.

Сегодня у меня уже третий, по счёту, сеанс в этой клинике. У врача с непроницаемой и достаточно загадочной, хоть и такой простой на лице маской. И где-то во второй половине отведённого на мой приём дедлайна, речь снова зашла о такой болезненной для меня теме…

… - Я правильно понимаю вас, что, только потеряв Павла, вы осознали всё глубину и широту своих чувств к нему?..

- Да. Что имеем, не храним… – я украдкой втерла скатившуюся по левой щеке слезинку. – Потерявшим – плачем…

- А как вы думаете, он вас любил?.. Павел…

- Любил, – я целенаправленно запрокинула голову вверх. – Я помню его глаза, там в ЗАГСе, когда ещё я не совершила роковую ошибку, и не сказала те решающие слова… В них [глазах] было счастье. Да и вообще, он для меня делал всё. Всё абсолютно. Самое главное – он ради меня изменился. А я не смогла ради него сделать элементарное… Не смогла совладать с собой, и разрушила наш маленький остров взаимной и пылкой любви…

- Но сейчас же вы признали свои ошибки. Осознали всё. Вы не думали над тем, чтобы найти его, поговорить?..

- Думала, но это, увы, невозможно, – я нервно переплела между собой пальцы рук. – Да и не нужны ему мои слова… Ведь может всё так сложиться, что у него только-только всё в судьбе станет налаживаться, а тут снова появлюсь я… Разбитую лодку нельзя склеить. Нужно уметь отпускать. Особенно, если любишь…

- А почему вы так уверены в том, что он сможет быть счастлив без вас? Быть может, Павел сейчас сидит вот так же, где-нибудь, и сожалеет о том, что всё так вышло. Страдает, тоскует по вам… Вы же сами сказали, что в его глазах жило счастье. Жила любовь к вам. Чувства невозможно из сердца просто взять и выбросить.

- Невозможно, но время лечит. Я это знаю, – мельком бросив свой взгляд на циферблат наручных часов, я протяжённо вздохнула. – Сеанс подходит к концу, можно мы закончим на несколько минут раньше?.. Мне хочется поскорее оказаться на свежем воздухе.

- Да, конечно, – врач едва заметно кивнул, включая потолочный свет и скрываясь в своём затемненном укромном месте.

Это тоже было фишкой клиники. Чтобы пациент не только не видел лица доктора, но ещё и толком не мог рассмотреть его силуэт, дабы не отвлекаться от диалога.

- До свидания, – я целенаправленно поднялась на ноги.

- София!

Неожиданно «Айболит» встал со своего кресла, что за время нашего с ним общения было впервые…

- Подождите. Мне всё-таки кажется, что вы должны с ним поговорить.

- С кем «с ним»?.. – я несколько усмехнулась, заворожено наблюдая за тем, как «психолог» подходит ко мне, и невольно ловя себя на той мысли, что ТВОЯ походка похожа на его походку, словно две капли воды.

«Совсем уже истерзала себя болезненными воспоминаниями…» – пронеслась в моей голове мысль, а руки самопроизвольно потянулись открывать замок сумочки, дабы таблетницу взять.

- С Павлом.

Господи, даже голос звучащий вблизи меня, странным пульсированием пронёсся по разуму. С ума начинаю сходить – не иначе…

- Я пойду.

Собрав в кулак все оставшиеся силы, делаю шаг вперёд, как вдруг… Честно, я не поняла, как это произошло. Сильная ладонь взяла меня за руку, резко, но вместе с тем ненавязчиво и вполне себе нежно.

 «Психолог» развернул меня вполоборота, а затем… Я сама ответила на его поцелуй. Сама… Потому что эти губы были (по крайней мере показались и почувствовались мне) твоими…

… Сколько прошло времени до того мгновения, как я оказалась на улице, мне неизвестно. Быть может, минуты две-три, потому что я, не желая, окончательно лишится своего разума, а если быть точной, то его остатков, оттолкнула от себя «врача» со своей силы и словно окатанная ледяной водой из ведра, помчалась прочь из знакомого мне кабинета, никого и ничего не замечая на своём незамысловатом пути.

«Идиотка! Как ты могла?!.. С чужим тебе человеком, при этом находясь в здравом уме и понимая, что ты любишь Пашу…» – мысленно ругалась я на саму же себя, то и дело, забирая с донельзя бледных (я это чувствовала) щёк солёные слёзы.

Хотелось просто провалиться сквозь землю от атакующего меня стыда, и минутной «слабости»…

- Соня!

«Ну да, для «полного счастья» мне только галлюцинаций и не хватает», – крепко зажмурившись, облокачиваюсь на внешнюю стену клиники, обитую сайдингом, уже даже не пытаясь себя контролировать. Понимаю – всё бесполезно. Похоже, нового приступа мне не миновать…

- София! – вновь слышу заставляющий замирать моё сердце голос (твой голос), а затем обхватываю бессильно ладонями свою голову. – Сонечка…

- Уйди, я прошу тебя, только уйди… – шепчу одними губами, искренне веря в то, что тебя рядом нет.

Что это просто виденье – не более. Но как же теплота рук?.. Я чувствую и дыханье… Родное дыханье. Твоё…

- Хорошая моя… – продолжаешь трепетно поглаживать меня по спине. – Всё хорошо – я тут. Я действительно – я. Я настоящий…

Теряясь в реальности, поднимаю на тебя голову. Мысленно считаю до трёх, открываю свои затуманенные от слёз веки… Пусть и расплывчато, но я всё-таки тебя вижу. Вижу твоё лицо, твои несколько испуганные глаза, чувствую неподдельное родное тепло, и… духи. Те духи, что были у «доктора»…

- Как ты тут оказался?.. Как ты узнал?..

Слёзно произношу фразы, всё ещё не в силах осознать главное – ты со мной рядом. Параллельно пытаюсь выстроить в своей голове логическую цепочку, и кажется, в качестве некого бреда, допускаю ту мысль, что ты мог… Но нет. Нет, господи… Такое только в фильмах бывает…

- Прости! Прости меня, – прижимаешь меня к себе ещё крепче. – Я не хотел так напугать тебя, не хотел, чтобы всё вот так вышло… Я хотел всего лишь одно – чтобы ты поняла, что истинная любовь не способна угаснуть. Что наши с тобой чувства взаимны… Я думал рассказать тебе всё ещё после нашей первой встречи, тут, в клинике, но не смог. Не получилось…

- Так это ты был «врачом»?!..

Буквально задыхаюсь от переизбытка эмоций, крепко вцепившись ладонями в твои плечи и желая лишь одного – чтобы ты получил по заслугам. Так меня «развести»… Господи…

- Да. Это был я, – говоришь, как ни в чём не бывало, а затем ласково проводишь рукой по моим волосам. – И я просто хочу, чтобы ты знала, что я тебя очень сильно люблю…

Одно мгновение, и я попросту начинаю в тебе «тонуть». Голова идёт кругом, но уже не от того, что я ощущаю галлюцинации или осознаю, что нахожусь в неком плену своих чувств и безысходности, а от любви. От осознания того, что ты рядом. Ты держишь меня за руку, ты обнимаешь меня, ты смотришь в мои глаза… Я тебя чувствую. Ты живой… И ты со мной рядом…

Помедлив ещё секунд десять, ты трепетно прикасаешься своими губами к моим, тем самым словно возрождая меня. Уча меня дышать заново, и даря при этом надежду…

#

Спустя два месяца.

Неторопливое утреннее пробуждение в выходной день, чарующий аромат терпкого кофе… Что может быть лучше?.. Плавно открываю глаза и совсем уже не пугаюсь тому, что тебя нет со мной рядом. Привыкла. Привыкла к тому, что ты меня балуешь по утрам, принося завтрак в постель, а по вечерам, после работы, нередко уговариваешь (вполне удачно) зайти поужинать в какой-нибудь хороший уютный ресторанчик. А бывает и дома, мы с тобой вдвоём что-нибудь «химичим» на кухне. В четверг вот, например, решили слепить пирожки. Полпачки муки на полу, и наши лица в сахарной пудре… И звонкий смех. Наш с тобой звонкий смех. Мой звонкий смех… И никакой раздражительности или навязчивой идеи – как можно скорее убрать всё это.

Почти месяц, как наступила ремиссия. Непривычное для меня по первости, но такое умиротворённое состояние. А твоя тётя действительно помогла мне с врачом. Та история оказалась отнюдь не вымышленной, и если поначалу Элеонора подыграла тебе, за что я ей, к слову, конечно же, благодарна, то во второй раз координаты психотерапевта оказались верными. Правда, мы с тобой единогласно пришли к выводу, что совсем не обязательно мне ехать в ту клинику на приём и разговаривать с человеком в маске. Мне было проще, как раньше, быть открытой и видеть, что человек передо мной тоже открыт. К тому же, ты сам осторожно попросил у меня разрешение быть рядом на сеансе, и я была только «за». В результате, врач приехал к нам в отель на индивидуальную консультацию, что успешно прошла прямо в моём кабинете. Ничего сверхъестественного психотерапевт не делал, просто выслушал меня, дал пару советов, и порекомендовал немного подкорректировать график приёма таблеток – сократить чуть-чуть дозу. Разницы я в будущем не почувствовала, а вот к ремиссии был сделан первый шаг. И всего через месяц она наступила. Сейчас мне достаточно принимать всего лишь две таблетки в сутки – утром и вечером. И я живу вполне полноценной и активной жизнью. Случаются, конечно, моменты, когда недуг как-то проявляет себя, но они довольно редки, и забываются очень быстро. Самое главное, что я знаю, что никаких розовых очков у меня нет, и никогда их не было. Я тебя всем сердцем люблю. И любить до конца своих дней буду, да и потом тоже… Ведь мы не так давно обвенчались. А ещё ты снова «Элеоном» руководишь. Вместе со мной. Тётя дала тебе второй шанс, и ты с лихвой оправдываешь её надежды…

- Доброе утро, жена!

Наш каждый прожитый день начинается с этого незамысловатого ритуала, придуманного тобой, когда ты, входя в нашу спальню, аккуратно ставишь поднос с двумя чашками кофе на тумбу, а затем целуешь меня, трепетно переплетая пальцы наших рук – так чтобы мы могли почувствовать обручальные кольца друг друга.

- Доброе.

Ласково улыбаюсь в ответ, и прижимаюсь к тебе тесно-тесно, после чего, как правило, оказываюсь мгновенно вовлечённой в сладостный и трепетный поцелуй, параллельно осознавая, что это всё, что ты сейчас со мной рядом, и есть наивысшее счастье…

Trust only your heart (c)*.

*Верь только своему сердцу.