Он улавливает знакомый лёгкий аромат парфюма сразу после пробуждения; даже не открыв глаза, понимает, где находится, — и расплывается в счастливой улыбке. Протянув перед собой руку, Чонгук обнаруживает, что подушка рядом пустует; после чего — с трудом разлепив веки и приподнявшись на локте — оглядывается: никого.

Парень садится и опускает ноги на прохладный пол, поджимая пальцы от неприятных ощущений. Отсутствие Тэхёна немного удивляет, но сформулировать вопрос «Куда он подевался?» и, тем более, попытаться на него ответить мешает полусонный мозг, а полный мочевой пузырь вынуждает быстрее шевелиться, отложив всё остальное на второй план: с базовыми потребностями не поспоришь.

Ничего не найдя поблизости из своей одежды, Чонгук берёт с края тумбочки небольшое полотенце и, обвив его вокруг таза, спешит на поиски туалета.

На обратном пути, проходя мимо ванной комнаты, он слышит звук льющейся воды и стучит в дверь.

— Тэхён?!

— Заходи!

Ванная встречает его запотевшим зеркалом и фруктовыми ароматами то ли от геля, то ли от шампуня.

Чонгук заглядывает за шторку.

— Доброе утро! — приветствует его Тэхён, выныривая из-под душа и вытирая глаза.

Соблазнительные изгибы стройного тела и лоснящаяся медовая кожа не позволяют смотреть лишь в глаза, настойчиво перетягивая внимание.

— Доброе! — вторит ему Чонгук. — Где-то тут были мои вещи… — Оглядываясь, он находит свою одежду, аккуратно сложенную стопкой на стиральной машине, и вновь обращается к Тэхёну: — Всё вижу, — продолжая жадно рассматривать. — А можно как-то зубы почистить?

— Запасных щёток у меня нет. Можешь взять мою, если не брезг…

— Спасибо, я возьму, — не даёт договорить Чонгук, скрываясь за шторой. Тэхён, улыбаясь, отворачивается за мочалкой. Вернувшись на свой наблюдательный пункт с щёткой и пастой, не обращая внимания на брызги, Чонгук садится боком на край ванны, принимаясь чистить зубы, а Тэхён какое-то время стоит под душем, не замечая его.

Окутанное паром тело с округлыми сочными ягодицами, широкими плечами, прямой осанкой и длинными ногами представляет собой потрясающей красоты и изящества картину. Чонгук с удовольствием повесил бы её в своей квартире и любовался днём и ночью.

Когда Ким наконец поворачивается лицом к парню — не удержавшись, смеётся.

— Это паста капает или твои слюни? — убирает в сторону мочалку.

Так как рот занят, Чонгук, еле сдерживая смех, уходит к раковине, чтобы умыться. После этого он забирается в душ, присоединяясь к Тэхёну, который стоит, подставив лицо под струи воды.

— Давно проснулся? — Чонгук обнимает его сзади, прижимаясь всем телом.

— Полчаса примерно. Чонгук, ты… возбуждён?!

— Сложно не реагировать, когда ты влажный и в пене стоишь тут такой и трёшь себя в интересных местах, — говорит Чонгук, целуя в затылок. — Может, повторим вчерашнее?

Тэхён поворачивается к нему и, выдержав небольшую паузу, сообщает: — Чонгуки-и, я не просто мылся, я готовился… — Опускает руку на его эрекцию и, проведя пару раз по всей длине, убирает. — Я буду ждать тебя. — Тэхён оставляет лёгкий поцелуй и скрывается за плотной тканью. Через секунд пятнадцать хлопает дверь, выводя Чонгука из забытья. Вспомнив, что его ждут в комнате, он тщательно начинает намываться, а закончив, вытирается и голышом покидает ванну.

Накрывшись одеялом, Тэхён лежит с телефоном в руках. Кончики влажных волос завились милыми светлыми колечками, пышные ресницы чуть подрагивали, а на губах светилась еле заметная улыбка.

Чонгук подходит к изножью кровати и ныряет под одеяло. Не удержавшись, он проводит указательным пальцем по внутренней части чужой стопы.

— Щекотно! — верещит Тэхён, приподнимая одеяло, пока парень двигается дальше, нависая уже над его коленями. — Что ты делаешь?!

Чонгук целует в коленку, потом в бедро.

— Ещё один голый человек! — констатирует он, чмокнув на этот раз в живот, и ползёт выше. Он ложится сбоку от Тэхёна, пока тот, откладывая в сторону телефон, поворачивается к нему.

— Забыл тебя спросить, как спалось? — теребит небольшое колечко в ухе.

— Замечательно, а ты? — обнимает Тэхёна поверх одеяла.

Бросив взгляд в сторону, словно что-то обдумывая, парень отвечает:

— Хорошо, даже, наверное, слишком…

— А так бывает? — смеётся Чонгук. — Хочется суету навести, да?

Тэхён мотает головой, улыбаясь.

— Нет, другое… — продолжает более серьезным тоном. — Немного страшно от того, насколько мне хорошо и спокойно сейчас.

— Мне тоже, — Чонгук поправляет локон волнистых волос, убирая его со лба. Сердце сжимается каждый раз при осознании, что они вместе, что можно вот так просто целовать его и обнимать.

— Но при этом наши отношения сложно назвать стандартными — у нас всё как-то через одно место, — хмурит брови парень, с беспокойством глядя на Чонгука.

— Что для тебя значит «стандартные»?

— Ну, нормальные люди сначала знакомятся, ходят на свидание, встречаются, а мы… Мы, ни хера друг о друге не зная, успели уже наговорить гадостей и поругаться.

— «Нормальность» не гарантирует необходимый нам результат. Да и как параметр так себе. Не знаю даже, хорошо это или плохо… Были у меня уже такие отношения, но не сложилось, как видишь. Да, не с того начали, но нам хорошо же вместе. Нас с самого начала так дико тянет друг к другу! И мы… — взглянув на настенные часы, — …больше 10 часов не ругались — это же прогресс! — По комнате разносится дружный смех. — А всё остальное наверстаем! — Чонгук, понизив голос, переходит на шёпот: — Знаю точно одно: невероятно приятно обнимать тебя всю ночь и проснуться, окутанным твоим запахом. Такой уже знакомый и уютный. Мы мало что знаем друг о друге: ни прошлого, ни увлечений, ни семьи, ни друзей, только Чимина, но это не должно мешать наслаждаться данным моментом.

— Блин, друзья… — вспоминает Тэхён. — А что скажет твой Чимин про меня? Если он мне продолжит говорить гадости, я ведь промолчать не смогу.

— Во-первых, если он хороший друг, то примет мой выбор. Во-вторых, Чимин уже знает про нас — адрес твой передал именно он.

— Что?

— В-третьих, тебе не кажется, что мы слегка запизделись? — Чонгук, забираясь рукой под одеяло, обнимает Тэхёна, прижимая к себе.

— Ой, холодно! — Ким хватает его за руку, отстраняя от себя, и заходится громким смехом, когда Чонгук уворачивается и шарит по разгорячённому телу. Затем, поймав руку Тэхёна, парень прижимает её к своему возбуждённому органу, коварно улыбаясь и спрашивая:

— А здесь?

— Чёрт! — ругается Тэхён, но ладонь не убирает, а нежно ощупывает, прикусив нижнюю губу. Глаза загораются огоньками, он обхватывает шею Чонгука, вовлекая в жадный смачный поцелуй. Вновь скользнув рукой под одеяло, Тэхён продолжает распалять и ласкать член, а затем шепчет: — Хочу его попробовать.

Они меняют положение: Чонгук укладывается на спину, а Тэхён, нависая над ним, спускается вниз, оставляя по пути лёгкие поцелуи. Приподнимая одеяло, он следит за действиями Тэхёна: как тот устраивается между его ног, сидя на коленях, а после правой рукой берёт за основание возбуждённый орган.

— Давно я не делал, — облизываясь, смотрит на член. Проводит несколько раз вверх-вниз и, наклонившись, обхватывает его мягкими влажными губами.

Отдаваясь ласке, Чонгук хрипло стонет и запрокидывает голову, чувствуя, как сердце заходится сумасшедшим ритмом, а по телу распространяется тепло. Правая рука Тэхёна поглаживает грудь и живот, посылая волны приятных ощущений.

— Я тоже хочу. Давай позу шестьдесят девять, — Чонгук убирает в сторону одеяло и меняет их положение: подтянув к себе за ноги Тэхёна, так что его таз оказывается напротив лица, и сам немного спускается вниз. Он покрывает поцелуями мягкий живот, оставляя влажные следы, пока его руки ласкают внутреннюю поверхность бёдер.

Тэхён продолжает ласкать покрасневшую плоть: обхватывает ладонью. Язык проводит по гладкой, блестящей от влаги головке и спускается ниже, кружа по венечной борозде. Затем снова насаживается полностью ртом и ускоряется. После череды активных движений, ощущая мощный прилив, Чонгук останавливает его: — Всё, стоп! Я сейчас кончу, — выдохнув, он продолжает: — Где смазка и презерватив?

— Под подушкой, — сообщает Тэхён, а после добавляет: — Если что, я уже… Растянут.

— Я люблю сам, — облизываясь и глядя на парня, сообщает Чонгук, открывая тюбик.

— Ты мне не веришь?

— Верю, но я люблю растягивать сам, — смазанный лубрикантом палец начинает кружить вокруг мышечного кольца, что от прохлады чуть сжимается. Чонгук проталкивает его полностью под сдавленный стон, чувствуя, как губы Тэхёна чуть плотнее сжались вокруг его члена. — Ох ты ж… — севшим голосом хрипит Чонгук: — И вообще, мы ведь никуда не торопимся — у нас весь день впереди. Или так сильно не терпится?

— У меня давно не было нормального секса, тебя удовлетворяет такой ответ? Лежу тут растянутый, а ты заткнуться не можешь… — речь Тэхёна прерывает шлепок по ягодице. — Блять!

Чонгук, понаблюдав немного за краснеющей кожей на месте удара, возвращается к своему занятию, добавляя второй палец, а после и третий, совершая вращательные и поступательные движения под непрерывное мычание Тэхёна. Через некоторое время, услышав протяжное и требовательное «Чонгу-ук, я готов, ты будешь меня сегодня трахать или нет?», Чонгук слабо кусает за пятую точку и под возмущённый «ох» отстраняется.

Развернувшись, Тэхён двигается к нему и пытается сесть сверху, но ему не позволяют. Завязывается небольшая борьба, в результате которой Чонгук наваливается на парня, схватив за запястья, и фиксирует их над головой.

— Я дам тебе покомандовать, — запыхавшись, говорит он. — Но не сейчас. Ок?

— Да, — шепчет утихомирившийся Тэхён и хитро и подозрительно удовлетворённо улыбается, словно ждал этой реакции. Чонгук отпускает его руки и впивается в губы, сразу же проникая языком. Он раскатывает латекс и располагается между ног Кима, раздвигая колени шире, и проникает в него медленно, не торопясь, сцеловывая стоны с нежных алых губ. Войдя полностью, Чонгук замирает, но капризный Тэхён недолго терпит:

— Двигайся, Чонгук. Меня сейчас разорвёт.

Чонгук садится, фиксирует руками таз Тэхёна и начинает активно двигаться. Бёдра ударяются о ягодицы, шлепки становятся всё громче и отчётливее, разбавляя стоны и скрип кровати. Разгорячённые и возбуждённые тела не ощущали прохлады, а забытое одеяло валялось в стороне, почти на половину свисая на пол.

Хватаясь то за мощные бёдра Чонгука, то за его напряжённые ягодицы, иногда проходясь по плоскому животу и царапая кожу, оставляя белые полосы, Тэхён сгорал от удовольствия и уже не пытался сдерживать громкий скулёж.

Чувствуя приближение оргазма, Чонгук немного притормаживает, чтобы в очередной раз впиться в покрасневшие мягкие губы, и целует, пока у обоих хватает дыхания. Затем, взяв Тэхёна за руки, переплетает пальцы и фиксирует их над головой парня. Вновь начинает двигаться, но уже плавно, размашисто, глубоко и с оттяжкой. Тэхён, не ожидав такого развития событий, пытается возмутиться: — Что за!.. Чонгу-у-у-к! Не муч… — Но Чонгук прерывает его речь, вновь накрыв своими губами, и продолжает свои движения, медленно и верно доводя их до вершины удовольствия.

Все рецепторы на коже обострились, в ушах шумело, а на кончиках пальцев рук и ног покалывало от мучительного ожидания и безудержно нарастающего кайфа. Тэхён в порыве всё-таки расцарапал ему спину в районе лопаток, но боль не чувствовалась, разве что добавляла остроты ощущениям.

Их накрыло почти одновременно: сначала Тэхёна, а следом, от мощных сокращений вокруг члена, которые сопровождались долгим и громким стоном, почти криком, финишировал и Чонгук, рыча и морщась.

Они лежали друг напротив друга, блаженствуя в моменте. Дыхание восстановилось, а сердце уже оставило попытки пробить грудную клетку.

— Ну как? — Чонгук восхищённо смотрит на Тэхёна, ласково улыбаясь.

В ответ получает лишь слабое мотание головой. Одновременно милый и затраханный вид Тэхёна умилял и вызывал у Чонгука желание затискать его ещё больше. Он проводит ладонью по его спине вдоль линии позвоночника, останавливаясь на шее, переходя на массаж, на что Тэхён от удовольствия закрывает глаза. Пальцы разминают напряжённые мышцы, иногда зарываясь в волосы.

— У меня нет слов… Так приятно! — подставляясь навстречу движениям руки.

— Вот что надо было сделать, чтобы ты наконец-то замолчал и расслабился, да? Интересно, насколько долго продлится праздник?

— Да пошёл ты! — смеясь, Тэхён толкает его в бок.

Повалявшись в постели с час, когда уже не осталось мест, где они не жамкали друг друга, парни поднимаются с кровати и по очереди принимают душ. Тэхён признался, что не любит готовить и у него катастрофически мало продуктов, поэтому через полчаса они завтракают заказанной едой, обсуждая планы на день.

— Куда ты хочешь сегодня сходить? — интересуется Чонгук.

— Будет сильно странно и эгоистично, если я попрошу сегодня посидеть со мной дома? — Тэхён, склонившись над своей чашкой, рассматривает причудливый рисунок на поверхности напитка, мерно помешивая ложкой сахар.

— А как же отметить твой день рождения?

— Мне кажется, дома лучше, — поднимает на Чонгука глаза, внимательно наблюдая за его реакцией.

— Давай тогда хотя бы ко мне съездим за вещами? Или я могу один…

— Нет, одного не отпущу, — громко выдаёт Тэхён, прерывая парня.

— Почему?

— Есть сомнения в реалистичности этого дня, — губы сначала дуются, а затем расплываются в широкой квадратной улыбке.

— Понимаю, — улыбается в ответ Чонгук, отпивая из чашки свежеприготовленный кофе.

Внезапно в дверь квартиры очень настойчиво начинают стучать и непрерывно звонить.

Парни вздрагивают и спешат в прихожую. Пока Чонгук открывает дверь, Тэхён, заметив гостей, останавливается на полдороге.

— Ну вот, он здесь! Чонгук, ты плохой друг! — возмущается из-за двери Чимин, позади него шуршит небольшим пакетом Юнги. — Время видел? Неужели нельзя было хотя бы «Я живой» написать?

— Добрый день всем! — здоровается Юнги и, положив одну руку на плечо Чимина, слегка сжимает его в успокаивающем жесте.

— Здравствуйте, — Чонгук запинается, не зная, как вести себя в такой момент с начальством.

— Вне работы ко мне, пожалуйста, на «ты», — заметив его колебания, добавляет Мин.

Чонгук кивает, впуская парочку в квартиру, и оборачивается к Тэхёну. Парень стоит, обнимая себя руками, и напряжённо смотрит на того, кто весь последний месяц распускал сплетни и шептался за его спиной.

— В чём дело? Почему моя жизнь вдруг под вопросом? — обращаясь к другу, Чонгук подходит к Тэхёну и обвивает руками его со спины. Зарываясь носом в светлые волосы на затылке, он вдыхает теплоту и приятный аромат. Парень в его объятиях немного расслабляется, ощутив поддержку.

— Мы, значит, переживаем, не поубивали ли вы друг друга, а вы беззаботно зажимаетесь тут и в телефоны не заглядываете, — ворчит Чимин.

— Я ж написал Мин Юнги сегодня утром, — подаёт голос Тэхён.

— Что ты написал? — наклоняется к парню Чонгук.

Тут вступает в разговор Юнги:

— Попросил, чтобы я заявление об увольнении не подписывал, но Чимину этого показалось недостаточно, и он решил, что необходимо всё узнать лично от Чонгука, у которого телефон почему-то недоступен. Сначала мы поехали к нему, но в квартире тихо, затем сюда.

— И за всё это время от тебя ни слова! Кто знает, где ты бродишь? Может, от отчаяния сотворил что-то?

Чонгук заливается смехом.

— Что смешного? — одновременно возмущаются Тэхён и Чимин.

— А это была не шутка?! — изменившись в лице, уточняет Чонгук. — Ты мне дал адрес Тэхёна, естественно, я пошёл мириться и остался здесь.

— Прозвучало как-то самоуверенно, не кажется? — поворачиваясь к говорившему через плечо, негодует Тэхён, убирая ладонь Чонгука от себя. Но сильные руки возвращают парня обратно, ещё больше прижимая к груди. Пряча рвущуюся улыбку, Тэхён склоняет голову вниз.

— И ни разу не смешно, Чонгук! — добавляет Чимин.

— Возможно, но без самоуверенности в этой жизни никак! А вы чего вдруг спелись-то? — слегка дует в шею Тэхёна, от чего тот ёжится, шикая. — Мне вчера, между прочим, по яйцам прилетело!

— А ничё, что ты меня меркантильной сукой назвал?!

— Ого! Мне этого не рассказывал! — не унимался Чимин.

— Ну-ка притормозили оба! — останавливает их Чонгук, а затем, развернув к себе Тэхёна, обхватывает красивое лицо руками и растерянно произносит: — Я ж извинился, мы разве не помирились?

— Да шучу я! — довольный Тэхён облизывает губы, скалясь, а Чонгуку ничего не остаётся, как накрыть их, чтобы вновь ощутить эту прелесть.

— Ой, не насосались что ли за ночь? — закатывает глаза Чимин. — Мы выпивку вообще-то принесли, — и начинает снимать обувь.

— Чимин, пошли, у нас свои планы. Видишь, у них всё хорошо, — подаёт голос Юнги и останавливает его, ухватив за запястье.

Чимин разрывался между возможностью остаться, чтобы извиниться перед Тэхёном, и желанием провести ещё один вечер наедине с Юнги.

— Что там про выпивку? — уточняет Тэхён, прервав поцелуй и немного вытянув шею в сторону шуршащего пакета.

— Вино, — отвечает Чимин, всунув ногу обратно в ботинок.

— Какое?

— Красное… сухое, — протягивает пакет Тэхёну, который уже шагает в их сторону.

— Ты начинаешь мне нравиться, — говорит Ким, рассматривая бутылку, на что Чимин довольно улыбается.

— А ещё у меня есть фотки Чонгука из тренажёрки.

— Бля-ять, опять начинается! — подходит к ним Чонгук. — Простите, Мин Юнги, что там по поводу ваших планов?

— Очень важные и неотложные, — смеётся Юнги, открывая дверь, и выходит, увлекая за собой Чимина.

— Тэхён, прости меня за все гадости, пожалуйста! — на прощание говорит Чимин, спотыкаясь о порог.

— Почему у меня ощущение, что мы совершили что-то непоправимое?.. Они ведь точно споются, — произносит Чонгук, глядя на Юнги.

— …Или сопьются. Всем пока! С наступающим! — прощается Юнги, в последний раз заглядывая в квартиру, и окончательно скрывается за дверью.

— Не вижу ничего в этом плохого… — отвечает на первую фразу Тэхён, а потом кричит вслед парням: — И вас с наступающим!

Поставив бутылку в холодильник, они долго стояли, обнявшись около окна, и решали, как провести этот день. За окном неспешно падал снег, бликуя в лучах утреннего солнца. Мужчина в фиолетовой куртке выгружал сумки из багажника машины, а позади него невысокий коренастый парень тащил пушистую ёлку. На детской площадке носились мальчишки, перестреливаясь снежками.

После недолгих уговоров Тэхён согласился съездить к Чонгуку домой, а на обратном пути зайти в магазин за продуктами, чтобы приготовить вкусный обед и праздничный ужин.

В квартире Чонгука.

— Какой же ты… — целуя Тэхёна в нос.

— Какой?

— Вку-усный, — тянет слово Чонгук.

— Что?

— Ну да, а почему нет?

— Ну я же тебе не пончик и не торт. Вот сексуальный или горячий…

Чонгук прерывает его слова, захватив неугомонные губы в свои. Они долго целуются, а когда понимают, что увлеклись и совсем не успевают к обеду домой, решают всё-таки заехать перекусить куда-нибудь. Выбор падает на кафе рядом с домом Чонгука.

Возвращаясь к машине, что ожидала их около подъезда, Тэхён замечает знакомый байк, и у него внезапно возникает желание прокатиться.

На улице успело немного потеплеть, снег всё ещё не прекращался — на дорогах образовались небольшие пробки.

Надев шлемы, парни трогаются с места, оставляя следы протекторов на снегу. Зацелованные губы слегка пощипывало, а глаза слезились от яркого солнца и холодного ветра. Лавируя между машинами, Чонгук беспокоится, что они легко одеты, поэтому очень скоро возвращается к своему дому.

Румяные и взбудораженные парни прыгают в машину и мчат в супермаркет, благо, что дороги уже немного освободились. Счастливый Тэхён долго благодарит и делится своими впечатлениями от поездки. В магазине среди толпы народа парочка умудряется даже найти тихий уголок возле холодильников, чтобы поцеловаться.

После плотного ужина и насыщенного на эмоции дня, в ожидании полуночи, под бокал вина у них завязывается первый, но не последний долгий и откровенный разговор. Упоминают прошлое: Чонгук рассказывает, как сильно переживал расставание с бывшим, как сравнивал всех, пока не пришёл Тэхён и не развеял все воспоминания о нём как пыль; Тэхён, в свою очередь, делится некоторыми подробностями из личной жизни: как скучает по другу и родителям, оставшимся в другом городе, ругается на наглых бывших начальников, шушуканье коллег за спиной и частую смену работы.

Затем беседа медленно переходит к событиям настоящего времени: первое впечатление от встречи, первый разговор, конфликт и прочее. Парни много обсуждают, спорят и смеются, держась за руки и переплетая пальцы.

Под бой курантов они разливают шампанское и загадывают желания, сидя на мягком диване, под тёплым пледом, в объятиях друг друга.

Где-то после полуночи.

— Чонгуки-и, не получится сегодня ещё раз, — сообщает Тэхён вернувшемуся после душа Чонгуку.

— Почему?

— Ну, после утреннего раза всё ещё немного побаливает. Долгий перерыв был.

— Можно по-другому.

— Оральный?

— Я только за, но в данный момент речь не об этом, — загадочно улыбается Чонгук.

— Межбедренный?

Он мотает головой, и тогда Тэхёна вдруг осеняет:

— Ты долго мылся… Ты что, готовился?

— Да.

Перекинув ногу через Чонгука, он забирается на него и с горящими глазами просит уточнить: — То есть ты хочешь, чтобы я сейчас был сверху?

— Да, хочу.

— Охуенный день рождения!

Месяц спустя.

Просвистев над ухом, пролетает тарелка и ударяется о торец двери ванной комнаты, где скрывался Чонгук.

— Вали откуда пришёл!

— Ты чего такой буйный-то? Я ж ничего не сделал! Блять, я в ботинках здесь стою! Ты мне даже раздеться не дал! — Чонгук разводит руки, затем поднимает ногу в обуви, напряжённо смотря на своего парня, готовый в любой момент увернуться или закрыть дверь.

— Хочешь сказать, что это не ты сегодня встречался со своим бывшим?

— Откуда ты знаешь? — выпучив глаза, Чонгук взирает с недоумением, но от внезапно пришедшей мысли тут же щурится: — Это, мать его, Чимин ляпнул, да?!

— А ты хотел тайком от меня всё провернуть?! — рычит Тэхён.

Вторая тарелка разбивается об дверь.

— Нет, конечно! — успев вовремя закрыть её, Чонгук через щёлочку кричит: — Планировал сказать сегодня вечером, мягко подвести! А этот, наверное, вывалил просто на тебя…

— Зачем ты с ним встречался? Ты был инициатором?

Пролетает третья, тоже превратившись в груду осколков.

— Не-ет! Тэ, хорош тарелки бить! Это ж наши любимые с кроликами и сердечками… — Чонгук, прикрываясь тазиком, выглядывает и осматривает зону «ревнивых» действий.

— Нет больше «наших»!

— Вот любишь ты всё драматизировать! — Кинув полотенцем в Тэхёна, тем самым отвлекая его, и бросив тазик в сторону, Чонгук за несколько шагов подбирается ближе и берёт разбушевавшегося парня в объятия.

— Давай я тебе всё расскажу, а ты больше не кидаешься? — Неуверенный кивок. — Он на работу захотел к нам устроиться, просил замолвить за него словечко. — Видя, как приоткрывается рот Тэхёна, Чонгук опережает очередной поток ругательств: — Но я ему сразу отказал. Понятно?! Отказал! Попросил больше не писать и не звонить мне. Всё! Доволен?! — Усмехнувшись, целует в лоб. — Мой ревнивец!

— Просто дико ревную!

— Какой же ты…

— Ты ведь сейчас точно не про вкусный тортик говорить будешь?

— Хоть иногда для разнообразия можешь подойти и спросить, в чём дело, а не набрасываться?

— Данная функция не вшита в мою программу. Ну ты тоже иногда сильно ревнуешь.

— Да ни в жизнь!

— А как же инцидент с пятном на штанах около моего подъезда?

— Это было недоразумение!

Три месяца спустя.

— Ты это не наденешь! И точка! — решительно говорит Чонгук, стараясь сохранить спокойствие.

— Ну, это мой стиль! И не указывай мне, что носить! — рычит Тэхён, застёгивая пуговицы.

— Тогда мне тоже можно по набережной гулять с голым торсом! Так? — Сняв домашнюю футболку, уносит её в ванну.

— Нет! — возмущается Тэхён, глядя ему в спину.

— Правильный ответ! А теперь иди и надевай что-нибудь другое, желательно подлиннее, — натянуто улыбается Чонгук, вернувшись из ванны.

— Ты же говорил, что не ревнивый, — не сдаётся упрямый Тэхён, сунув руки в карманы классических брюк.

— Я не ревнивый, но в этом топике ты на работу не пойдёшь!

     — Это не топик, а короткая рубашка­­­­­­­­­­­­­­­­! Хочешь, я скажу им, что у меня есть парень?

      — Парень, которому проще запереть тебя здесь и не выпускать… пару дней. Как раз те бородатые дядьки, раздевающие тебя глазами, уже уедут, и говорить ничего никому не придётся.

— Это не дядьки, а потенциальные клиенты! — Сгустив брови. — Какие у них глаза?

— Я видел, как они таращились на тебя вчера! Чуть шеи себе не свернули, когда мы мимо них по коридору проходили, — активно жестикулирует Чонгук. — Юнги — большой мальчик, думаю, сможет в этот раз справиться без тебя.

— И что ещё за «запереть»? Опять ключи прятать от меня будешь? Не надоело? Тебе вообще-то тоже на работу надо.

— Я скажу, что заболел, и поработаю из дома. А тебе в таких нарядах нельзя одному ходить! Только со мной! — понизив голос. — Если надо, то спрячу. Не сомневайся.

— Как же ты меня мучаешь! — только успевает произнести Тэхён, когда Чонгук неожиданно заключает его в свои крепкие объятия и двигается в сторону комнаты, словно пингвин, переваливаясь с одной ноги на другую. Его ладонь на талии обжигает кожу Тэхёна, распаляя кровь и вызывая целую россыпь мурашек, а возле шеи звучит низкий томный голос: — А вот это наглая и бессовестная ложь! Я ещё даже не начинал. — Чонгук останавливается возле кровати и, склонившись к уху, принимается покусывать правую мочку, языком играя с серьгой: — Но я обязательно исправлюсь, — слегка толкает Тэхёна, укладывая на кровать.

— Так нечестно, — Ким поворачивает голову влево, открывая больший доступ к шее с другой стороны. Ладони Чонгука шарят под короткой рубашкой. — Ты же знаешь меня, я всё равно в ней пойду…

— Нет.

— Да, — шепчет Тэхён, чувствуя, как Чонгук расстёгивает ремень, а затем и замок на брюках.

— Тогда я с тобой!

— Ты с ума сошёл! — тонкие руки касаются шеи парня.

— Тогда пиджак ещё наденешь сверху, — из последних сил диктует свои условия Чонгук.

— Хорошо, — выстанывает Тэхён, переходя на пару тонов выше, когда чужая рука забирается под бельё и нежно касается головки.

— Вот и договорились… Хочешь, сделаю то, что ты любишь?

— Да-а!

Одежда, снятая в спешке, летит на пол.

Тэхён укладывается на спину, улыбаясь и поджимая губы.

— На живот, — просит Чонгук, а после, устроившись между его ног, мнёт немного ягодицы и оттягивает в разные стороны; проводит между ними сначала пальцем, а потом языком.

— Гу-ук! — мычит Тэхён.

Покрывая всё вокруг поцелуями, Чонгук большим пальцем правой руки касается входа, пробуя войти.

— Такой узкий.

Прошла лишь ночь с последнего раза, но мышечное кольцо уже успело вернуться в прежнее состояние.

Чонгук облизывает губы и наклоняется, чтобы пройтись ещё раз языком.

— Сука! Как же хорошо! — бубнит Тэхён, зарывшись лицом в подушку.

Язык продолжает кружить по входу, увлажняя и слегка толкаясь.

Не вытерпев, Тэхён отклоняет пятую точку чуть назад, за что получает шлепок.

— Ой!

Цепляясь руками за ягодицы, Чонгук присасывается губами ко входу, наслаждаясь приглушенными подушкой стонами. Язык уверенно толкается, всё больше раздвигая нежные стенки.

Чонгук просовывает под живот Тэхёна подушку и, нащупав рукой чужой член, аккуратно направляет его на себя. Держа орган в ладони, горячим языком он проделывает дорожку от головки — по шву и мошонке — до влажного кольца. Затем возвращается и, обхватив губами, выбирает его в себя. Тем временем большой палец надавливает на вход, делает несколько кругов вокруг и погружается в горячую узость — стенки легко поддаются и растягиваются при движении.

Тэхён тянется к подушке и, пошарив там рукой, достаёт салфетки и смазку, протягивает тюбик Чонгуку.

— Хочу…

Чонгук отстраняется.

— Рано ещё!

— Я так хочу! — Тэхён поднимается на руках, принимая позу стола.

Чонгук садится, выдавливает смазку на ладонь и, распределяя по руке, греет. Вводит два пальца, смазывая вход и растягивая, затем проводит несколько раз по собственному члену.

— Чонгууук!

Парень вытирает руки салфеткой и, тоже встав на колени, нависает над Тэхёном. Поворачивает его голову к себе, целует глубоко, кружа языком. Головка толкается под шипение Кима.

— Я ж говорил, рано!

— Не останавливайся.

Чонгук целует в загривок, провоцируя новую волну мурашек; правая ладонь ложится на сочащийся член Тэхёна и начинает, не торопясь, ласкать.

Для пробы Чонгук толкается глубже, а Тэхён, успев расслабиться, легко впускает его. Движения постепенно ускоряются и набирают дикие обороты.

Когда возбуждение активно начинает нарастать, приближая истому — Ким, опираясь ладонями о кровать, принимается подмахивать тазом. Ноги дрожат, мышцы горят на бёдрах от усиленной нагрузки.

Перед самым пиком Чонгук выходит, спуская на спину Тэхёна — сперма разбрызгивается, попадая на кожу и на постель.

Вспотевший от усилий Тэхён ждёт, пока Чонгук вытрет ему спину. Затем его ловко переворачивают на спину и продолжают удовлетворять орально. Вскоре, тоже финишируя, Тэхён пытается отстраниться, но Чонгук не даёт, не упуская ни одной капли мимо.

Шумно выдыхая, Чон падает рядом, закрывая руками лицо.

— Мы сумасшедшие!

— Иногда мне хочется специально тебя побесить, чтобы ты ревновал, — немного грустно говорит Тэхён.

— Зачем? — Повернув голову, Чонгук внимательно слушает.

— Чтобы убедиться, что ты всё ещё любишь меня и готов терпеть, — парень смотрит в ответ, кусая губу и теребя край одеяла.

— Откуда такие сомнения? Тэ, у нас ведь всё хорошо! Я даже не помню, когда мы в последний раз ссорились всерьёз!

— Я никогда раньше не был в длительных отношениях: больше двух месяцев до тебя никто меня не выдерживал — все сваливали. Иногда, правда, я сам...

— Ключевое слово «раньше»! А знаешь, почему они все уходили?

— Почему? Не справлялись с моей харизмой? — выдаёт повеселевший Тэхён.

— Чувствовали, что ты предназначен только для меня!

— Вот ты, конечно, загнул! Опять самоуверенность на мозг давит?

— Зато ты сейчас улыбаешься!

— Ну всё, сейчас будут «сопли».

— Никаких соплей! Всё по факту! Я просто очень люблю тебя! И даже после нескольких месяцев не собираюсь никуда сваливать.

— Я тоже люблю тебя, Чонгук!