Мама с детства говорила, что соулмейты удел богатых и бездельников, потому что никто не станет всю жизнь ждать одну единственную любовь посланную Судьбой. В маленьком городке, на окраине штата, наполненном полями и широкими лесами, Сычен родился с одной мыслью - он женится на девушке из соседнего дома, с которой ходил в одну школу. Из хорошей семьи, девочка виолончелистка с математическим складом ума. Казалось бы, дама мечты, не меньше, да и сам Сычен давно смирился, если бы не одно “но”, которое будило его по ночам в холодном поту и нависало, как облако над головой. Никто в городе не искал соулмейта. Людей было не больше десяти тысяч и своего человека искать было попросту негде. Мать вышла замуж за отца, потому что так решила её мать. Это продолжалось долгие и долгие поколения. Вся жизнь крутилась вокруг фермы, на которой трудились горожане от рассвета до заката и вести сложные романтические связи никто не желал.
Сычен тоже. Он мечтал о большом городе и университете, но споткнулся о жестокую реальность, что всю жизнь ему придется прожить в одноэтажном деревянном доме, окружённом лесом и стариками-соседями. Дожив до двадцати пяти лет, он относился ко всему спокойно. Вовсе не так, как в юношестве, когда молодая кровь требовала разгуляться.
Свою невесту Сычен видел каждый день, работающей в магазине, но смотрел на неё с исключительным дружеским интересом, сколько бы усилий не прикладывал. Она тоже не восторгалась глядя на него. Прочитав в затерявшейся на полке книжке, что при взгляде на соулмейта внутри человека всё переворачивается, Сычен старался уловить каждую проходящую мимо даму, но всё оказалось тщетно. Всё было решено.
Как считали родители. У Сычена был на это свой здравый взгляд. Свой секрет, записаный в телефонный книжке под случайным именем и путь, выученный до автоматизма. “Вперёд, налево, в амбар”. И он ему следовал, потому что внеземная сила оказалась куда мощнее человеческого желания. Она слилась с ним воедино.
Дождавшись ночи, когда с улицы уйдёт последний конюх, Сычен накинул куртку и спустился через окно по простыням на землю, и бежал. Бежал быстро, чтобы никто вышедший покурить на крыльцо перед сном, его не заметил. Прятал лицо капюшоном. Всматривался в тени на дороге и в пыль, которая летела из-под его ботинок. Вперёд. Дойдя до указателя, он свернул налево через поле. На пугало сели вороны, каркающие мужчине вслед.
Амбар стоял глубоко в лесу, где никого никогда не было и только одинокая луна отражалась в окне. Рядом с порогом валялись битые бутылки, распавшиеся на острые зелёные стёклы, которые так и мечтали поглубже впиться в кожу. Сычен едва касается пальцами деревянной гнилой двери, как воспоминания разом бьют в виски и он видит тот день, когда ему пришлось играть свою вторую роль.
На поле не хватало людей. Местные серьёзно были озабочены этой проблемой. Работа не могла долго простаивать и тогда маленький городок открыл свои ворота для новых жильцов, приехавших с разных уголков большой Америки. Молодые парни и девушки собрались на улице, чтобы поприветствовать соседей. Сычен встал вперёд, но вовсе не потому, что желал больше всего, а потому что матушка была оскорблена его бездельничеством. Сычен мало работал руками и много трудился головой, но в семье этого не ценили. Он встал рядом со своей невестой, хотя ни она, ни сам Сычен наедине не называли друг друга суженными. Хорошими друзьями, но не более того. Она и сама не была рада своей участи, но слово старших - закон.
Около десяти машин заехали за черту города. Горожане сняли перед ними шляпы и торжественно помахали рукой, и в тот момент Сычен ощутил грубый сильный удар. В одном из кузовов ехал мужчина чуть старше самого Сычена, весь улыбчивый и весёлый. Он посмотрел ему прямо в глаза, что привело к ошибке. К роковой ошибке. Сычену стало больно на физическом уровне. Сначала дёрнулась рука, а после поразило всё тело до кончиков ушей. И это было бы не так страшно, если бы не то, что мужчина в машине тоже это почувствовал.
Сычен отбрасывает воспоминания как можно дальше в сознание и отпирает дверь. Внутри неожиданно темно. Он зовёт по имени, в надежде услышать ответ, но слышит лишь тяжёлые шаги за спиной. Обернувшись, тело вновь пронзает дрожью, к которой он успел привыкнуть.
Юта стоит оперевшись на ствол дерева и держит в руке топор. Картина по-настоящему жуткая в совокупе с его нечеловеческой косой улыбкой, которая делает из него настоящего библейского монстра. Но Юта втыкает топор в стоящий рядом пень и протягивает руку. Сычен, смущаясь как впервые, берётся за неё и делает шаг навстречу, упираясь лбом о лоб и смотрит, как своё отражение тонет в карих глазах. Всё так же, как и раньше.
Юта родился во Флориде. Поступил на инженера, но бросил и отправился смотреть мир на последние карманные деньги. Он много путешествовал, пока совсем не стало пусто и ему пришлось ехать в Техас на заработки. Завидев Сычена, он внезапно осознал, что человек перед ним никто иной, как предначертанный судьбой.
- Пошли, - потянув за руку, Юта повёл его в дом, что стоял чуть поодаль от амбара. Хозяйка, добрая старая вдова, с радостью приютила рабочего у себя, взяв с него слово, что он будет помогать колоть дрова и поить скот.
Сычен не упирался. С каждым днём смысла в этом становилось всё меньше, а страха быть пойманным с поличным больше, но он шёл, потому что что-то внутри его заставляло. Внутрь дома пришлось пробираться всё так же, через окно. Дом был низкий, одноэтажный и весь скрипел. Юта поставил ногу на раму и перепрыгнув, по-джентельменски придержал Сычена за талию. Когда тяжёлые пыльные ботинки коснулись половиц, Юта вдавил мужчину в стену и впился пересохшими от недостатка воды губами.
Сычен был бы лжецом, если сказал, что ему не нравится. Знал ведь зачем шёл. Зачем приходил на поле поглядеть, как незнакомец работает, как собирает волосы в хвост, как сидит на лавочке в свободное время. Сычен сам виноват в том, что позволил поймать себя и затащить в лес, где состоялся их первый неловкий разговор и где он всячески отрицал, что тот мимолётный взгляд что-то значил. Всё, как в книжке. Скручивает желудок, притупляет способность думать, выбивает почву из-под ног. Именно это ощущают люди, когда видят своего соулмейта впервые. Именно это ощущает Сычен, глядя на Юту каждый день.
Пол предательски скрипит. Скрипит и подоконник, когда Сычен пытается ухватиться за него рукой, дабы не упасть, но Юта оказывается куда лучшим вариантом. Ещё при первой встрече, в нём приглянулась невероятная сила: широкие плечи, крепкие руки, длинные аккуратные пальцы, пугающие и завораживающие глаза. Сычен не мог найти себе места. Он видел его во сне, ощущал его запах стоя в нескольких шагах. От Юты пахло костром, древесиной и пшеном.
Сычен позволил подхватить себя, словно тряпичную куклу - абсолютно невесомую - и уложить на заправленную кровать. Скинув ботинки, он откинул и куртку. Положив руку Юте на грудь, он подал знак, что нужно немного притормозить. Ему хотелось рассмотреть мужчину лучше, в самых мелких деталях, которые он боялся забыть на утро, потому что на рассвете придётся уйти. Коротко кивнув, Сычен убрал руку и позволил поцеловать себя. Проникая языком в жаркий рот, он обвёл кончиком острые зубы Юты, которыми он порой впивался в плечо, оставляя после себя грязно-багровый след на коже. Сычен им любовался, пока никто не видел. Это была игра, где у них были свои правила и первое гласило: “не попадись”. У Сычена есть невеста - прекрасная девушка, с которой он не обручён, но обещан. А матушка Судьба подкинула ему сюрприз в виде соулмейта-мужчины. Но Сычен не жаловался.
Он благодарил жалобно, кротко, а порой слишком громко, что приходилось затыкать рот чем-то посерьёзнее.
- Ты такой красивый, - шепчет Юта на ухо, прерываясь от ласк и тут же кусает за кончик уха, предварительно оттянув.
Сычен хватает его за запястье и переворачивает на спину, удобно устроившись сверху. Чуть приподняв за подбородок, помогает стянуть белоснежную майку, которая контрастирует с его медной загорелой на солнце кожей, и откидывает к своим вещам. Короткими ногтями, Сычен проводит Юте по кадыку и ведёт полосу до низа живота, хватаясь за пряжку ремня и растёгивает, но не убирает.
- Вытяни руки, - командует он.
- Ты что задумал? - улыбаясь спрашивает Юта, но подчиняется.
Сычён оборачивает запястья ремнём и затягивает, оставляя немного пространства, чтобы не сильно натёрло. Юта заводит руки себе за голову и продолжает смотреть, как мужчина скидывает с себя остатки одежды, оставаясь совершенно нагим. Тусклый свет луны освещает его чуть загорелую кожу, совсем не такую как у Юты, но не менее заводящую. Юта бы вовсе сказал, что в Сычене не может ничего не заводить. У него идеальное лицо, красивые глаза, высокие скулы, острые плечи, пухлые губы. Каждый его косой взгляд был острее тысячи кинжалов. Хотелось заполучить его всего. Заставить смотреть только на себя, произносить лишь своё имя и упиваться его красотой.
Их первый разговор закончился тем, что Сычен сбежал, сказав, что матушка Судьба просто сука, которая хочет испортить ему жизнь. На вторую встречу, Юта сделал всё, чтобы хоть немного его привлечь. Через ещё две встречи, он держал его за руку и обещал, что они вместе со всем справятся. И вот, спустя четыре месяца ночных вылазок, они оказывались в ютиной спальне каждый раз. Сидели, пили чай, разговаривали о несбыточных мечтах и о планах, целовались, прятались от назойливых глаз. В сердце у обоих поселился страх, что любая ночь может стать последней, ведь родители всё чаще говорили о женитьбе. Сычен сжимался и плакал, а Юта смотрел и думал, как им быть.
- Не отвлекайся, - шикнул Сычен, кусая партнёра за язык, чтобы тот перестал летать в облаках.
- Прости, не мог сосредоточиться. Ты вскружил мне голову.
- Не подлизывайся.
- Уверен? Знаешь, я бы мог. Если бы ты развязал мне руки и позволил спуститься ниже.
Сычен только усмехнулся. Рука скользнула по собственному бедру, прикасаясь ко внутренней стороне и он закрыл глаза. Эмоций было слишком много. Удовольствие заставляло его дрожать и несдержанно стонать, пока пальцы едва задевали плоть Юты и он сжимал зубы. Сычен выглядел до боли бледным на его фоне. Он представлял, что могло произойти, если ремень не сковывал движения. Да, Юта бы точно взял всё в свои руки и заставил Сычена множество раз пожалеть, что они не встретились раньше.
Чтобы было, если бы они могли обручиться? Каждое утро просыпались вместе, поливали цветы на подоконнике, расхаживали по магазину со списком продуктов и занимались домашними делами, а ночью души бы покидали тела, пока кровать скрипела, но не так громко, как они сами.
Сычен закатил глаза, когда лёгкая боль пронзила нутро, отдавая всюду жаром и перетекла в приятное ощущение. Он двигался ровно, размеренно и глубоко, пока Юта продолжал сверлить его взглядом. Челюсть его была напряжена, как и вены по всему телу, по которым Сычен водил пальцами дразнясь и улыбался. В отместку, мужчина двигал бёдрами быстрее, громко выдыхая. Ночной прохладный ветер покрывал их тело мурашками, пока по виску текла тонкая капля пота. Сычен ускорился и замер, сжавшись вокруг. Его пальцы вцепились Юте в плечи до побеления. Он громко выдохнул и открыл глаза, которые блестели от влаги.
- Развяжи меня, - попросил Юта, понимая, что ему и самому оставалось недолго.
- Уверен?
- Чёрт, да. Пожалуйста.
- Попроси меня лучше.
Сычен предвкушал. Убегая каждый день по ночам, он больше осознавал, что никогда и не с кем не получит тех эмоций, что получает здесь и сейчас. Никто его не полюбит так же, никто не вскружит ему голову и не подставит плечо, когда это будет возможно. Его невеста не сумеет подарить ему настоящее счастье, которое он познал.
Юта приподнимается и тычется в щёку, лениво мажет по ней, а после впивается в губы зубами и безжалостно кусается, что заставляет партнёра скулить. Сычен улыбается, смахивая непрошеную слезу и тянется развязать ремень. Когда пряжка стучит по полу, Юта переворачивает его на спину, закидывая ноги себе на плечи и сжимает бёдра, счастливо мурлыкая, как уличный кот.
- Милый, - зовёт Сычен, перебирая длинные шелковистые локоны пальцами и прогибается в спине.
Юта запросто находит самые чувствительные места в его теле, заставляя ощутить волну возбуждения во второй раз и прийти к завершению самому. Устало выдыхая, он пытается выровнять сердцебиение, пока рука Сычена водит по выступающему позвонку и целует в макушку. Такой тёплый и домашний. И только на половину его.
Юта никогда не искал соулмейта. Он знал от своих родителей, что подобная связь не даёт гарантий на долгие отношения, потому с ранних лет, он ограничил себя общением с людьми, ибо знал, что встретившись глазами не сможет думать ни о ком другом. Так и было. Он не мог спать и не мог есть, не представляя, что Сычен где-то рядом. Ночь - единственное время, когда они могут не бояться своих чувств, которые душат их.
- Давай уедем? - спрашивает Юта, боясь посмотреть партнёру в лицо, потому что знает, как ему важен город и семья.
- Куда?
- Не знаю. Куда ты хочешь? В университет хочешь?
- Хочу, - отвечает он настолько быстро, что пугается сам.
Юта улыбается. Поднявшись, он достаёт из шкафа плед и укрывает им обоих. Сычен находит его руку на ощупь и переплетает пальцы. Глаза слипаются от усталости.
- Я останусь, можно? - спрашивает он.
- Конечно, - кивает Юта едва заметно. - Тебе всё можно.
Сычен опирается щекой ему на плечо и закрывает глаза, сильнее сжав ладонь.
- Я увезу нас отсюда. Совсем скоро, - последнее, что говорит Юта, перед тем как уснуть. - Мы будем вместе несмотря ни на что. Обещаю.