.. Штольман с вокзала сразу отправился в служебную гостиницу, где ему был выделен номер. Затем мужчина поехал в Управление к Варфоломееву. Тот был занят. Но вскоре смог принять подполковника.

Через какое то время к ним в кабинет вошел офицер, которого Варфоломеев представил как сотрудника Главного управления по контролю за оборотом наркотиков. Майор Свиридов, руководитель группы в составе подразделения, все это время вел это дело параллельно с подразделением Варфоломеева. Теперь Штольману предстояло общаться и с майором. По сообщению Свиридова, вся цепочка местных наркоторговцев была наконец раскручена и члены ее группы задержаны. Выразив благодарность подполковнику за помощь в этом трудном и долгом деле, Свиридов рассказал, что все задержанные в разной степени откровения начали давать показания. Работники нарколаборатории, замаскированной под садоводческое товарищество, утверждают, что не знали точно, над какой формулой они трудятся. Перед всеми были поставлены разные задачи. А общее руководство лабораторией осуществлял некий господин Зеров Аркадий Дмитриевич, который в данный момент находится в розыске. 

Задержанные хозяйка ателье Аникеева и владелец сетью аптек Антонов тоже дают показания, как и какими способами они осуществляли распространение синтетических наркотиков. Госпожа Нежинская представляет собой особо ценный экземпляр. Она знает гораздо больше всех остальных. Но вот делится своей информацией очень неохотно и выборочно. Часто меняет показания и страдает «амнезией», то забывая, то вспоминая нужные фамилии, источники и даты. Майор Свиридов даже не удержался от усмешки в адрес подполклвника, как это ему удавалось так долго терпеть и вести на крючке такую верткую и хитрую особу. Он пару раз общался с «госпожой» Ниной, и впечатления от этого общения у него незабываемые. Такую гремучую смесь из женского жеманства, спеси, похоти, наглости и изворотливости в одном флаконе ему еще не приходилось встречать…

Штольман не удержался от понимающей усмешки, но комментировать не стал. Никому не надо знать, чего ему стоили эти несколько последних месяцев общения с Нежинской. Бить себя в грудь, жалуясь на потрепанные нервы и самобичевание он не умел и не хотел, а гордиться тем более было нечем. Хотелось просто поскорее похоронить все воспоминания об этой отвратительной истории где-нибудь в дальнем углу своей памяти. 

Свиридов заметил также, что Нежинская неоднократно упоминала подполковника Штольмана в своих показаниях. Он, майор, и полковник Варфоломеев в курсе, кем являлся во всей этой операции Яков Платонович. По чьей негласной просьбе он прикрывал деятельность Нины. Но на суде подполковнику обязательно придется присутствовать и давать показания снова. Штольман поинтересовался, когда состоится суд, и сколько светит Нежинской. Варфоломеев ответил, что все будет зависеть от готовности той идти на сотрудничество. Но в любом случае суд состоится в ближайшее время. Сейчас она надеется, что получит наказание от четырех до восьми лет, потому что не знает, что ей будет предъявлено обвинение по другим частям статьи. Деяния в составе организованной группы лицами с использованием своих служебных положений уже тянут на двадцатку. А группа, в числе которой состояли секретарша Нежинская, генерал Разумовский и еще некоторые представители органов полиции таковой группой и являлась. Это обвинение ей будет предъявлено на днях. Когда окончательно подготовят доказательную базу. В той посылке, что прислали Нине, содержались очень ценные сведения, опираясь на которые смогут предъявить обвинения двум высокопоставленным чинам полиции. 

-Даже не представляете, Яков Платонович, - вздохнул Варфоломеев, - какая тут у нас внутриведомственная заварушка предстоит. Улики и доказательства должны быть железобетонные, чтобы их предъявлять этим людям. 

-Понимаю, - сочувственно кивнул Яков, а сам подумал, что ни за что бы не согласился работать в команде Варфоломеева из следственного комитета по расследованию внутренних преступлений. Подозревать своих коллег это не для него. 

Варфоломеев сообщил, что Штольману надлежит задержаться в Москве на несколько дней, поскольку он может понадобиться, а затем перешел к другим вопросам…

Анна несколько минут осмысливала увиденное, потом позвонила Коробейникову и доложила ситуацию. Уже прошло несколько дней с момента убийства Никифорова, и мусор могли вывезти. А если нет, тогда у них был шанс найти улику. Миронова заявила, что выезжает в Детский дом. Коробейников велел ей ехать с Синельниковым и криминалистом, пообещав тоже там вскоре быть.

Егор Синельников вел машину. Анна нервничала на пассажирском сиденьи. Незадолго до места назначения они догнали мусоровоз. Огромная машина ехала на низкой скорости. Узкая дорога не позволяла ее обогнать. Так, сидя на хвосте, полицейские и подъехали к Детскому дому. Миронова с Синельниковым выскочили из машины и перегородили ворота приюта мусоровозу. 

Предъявленные удостоверения утихомирили возмущенных коммунальных работников, и выгрузка мусора была приостановлена. 

Пока Федор Иванович вместе с Егором, морщась, в перчатках рылись в мусорном баке, подъехавший к этому времени Антон и Анна занялись просмотром записей с видеокамер. В нужный день камера действительно зафиксировала завуча Дебоеву, которая ранним утром после убийства Никифорова выбрасывала пакет с мусором в бак. 

Вскоре Мироновой было предоставлено два мусорных пакета, в каждом из которых находились вещи. Анна сразу указала на пеньюар красивого персикового цвета. Именно в таком в ночь убийства она видела Дебоеву. 

Довольные полицейские с уловом вернулись в управление.

Умывшись, все сели пить чай и делиться новостями. Ульяшин уважительно отозвался о старшем лейтенанте Коробейникове, который лихо раскрутил директора Детского дома на признание. 

Антон, немного смутившись, сообщил, что половина заслуги в этом Якова Платоновича. Это он в своих инструкциях дал точные указания к действиям…

Штольман, находившийся в Москве уже третий день, снова сидел в кабинете майора Свиридова.

-Яков Платонович, нам нужна Ваша помощь, - продолжил майор после обмена приветствиями. 

-Слушаю, - кивнул с готовннстью подполковник.

-Мы знаем, какие отношения связывали Вас и Нежинскую, - немного смущенно произнес Свиридов.

Штольман напрягся, но промолчал.

-Мы пытались неоднократно в ходе многочисленных допросов вывести ее на откровенность, - вздохнул мсайор, - но Нежинская упорно уходит от важных нам тем, разыгрывает спектакли с плохим самочувствием и забывчивостью.. Признаюсь, от нее все немного подустали…

-Что Вы хотите от меня? - сухо спросил Яков, перебив жалобы майора.

-Мы надеемся, что Вам удастся уговорить ее пойти на сотрудничество с нами..

-С чего вы так решили? - тон Штольмана становился все суше. Ему совсем не нравились намеки майора. 

-Мне так кажется, что она прислушается к Вашим словам, подполковник, - взглянул в глаза собеседника Свиридов. 

-Вам это только кажется, майор, - усмехнулся Штольман, - Нина слушается только своего голоса и зова денег.

-Неужели Вам не жалко ее? - удивился Свиридов, - если бы она не была женщиной, к ней нашли бы другой подход. Понимаете меня?

-Не понимаю, и не хочу понимать, - отрезал Штольман, - Вы не умеете вести допросы? При чем тут я? А по поводу жалости… не Вам спрашивать меня об этом.. 

Настроение у Штольмана совсем упало. Кажется на него снова хотят повесить чужие проблемы. А тема жалости к Нине слишком сложная, чтобы ее обсуждать с посторонними людьми...

-А мне вот жаль эту сильную, умную… красивую женщину, - вздохнул Свиридов переведя взгляд куда-то за спину подполковника, - ведь своим упрямством она лишает себя возможности снисхождения и уменьшения срока наказания.

Штольман подозрительно всмотрелся в какое-то излишне мечтательное выражение лица Свиридова:

-Послушайте, майор, если и на вас уже подействовали чары «госпожи» Нежинской, то советую срочно снять розовые очки и принять ледяной душ. Даже я не смог до конца разглядеть истинное лицо этой женщины. А вы тем более не успели. Она всегда в роли, понимаете? И если Нина уже успела Вам намекнуть про чувства, знайте, Вы ей в данный момент просто выгодны. Срочно выцарапайте ее из сердца, из головы или где она у Вас там засела, и включите мозг…Лично у меня она уже в печенках..

Произнеся последнюю фразу, Яков в сердцах отвернулся.

-А я то думал, что…- разочарованно начал Свиридов.

-Не тем местом Вы думали, майор, рядом с ней, - сердито перебил Штольман. Он злился. Сам не зная на кого. На себя, на Нежинскую или на всех вместе. Кажется, эта Нина никогда не кончится в его жизни. И зачем он вообще полез с советами к этому майору?

-Я надеялся на Вашу помощь, подполковник, - взяв себя в руки, сухо заговорил майор, - мы даже не стали бы включать прослушку. Чтобы Вы спокойно побеседовали…

-Я поговорю с ней… хотя не уверен в нужном Вам результате, - встал со стула Яков, - а прослушку можете включать. Мне нечего скрывать от полиции..

-Отлично, - обрадованно заспешил майор, - тогда не будем откладывать. Я проведу Вас в допросную…