Месть Проклятых! Шайка нелюдей наносит удар! Ужасное ритуальное убийство в доходном доме! Пожар на фабриках - следствие чёрного колдовства?
"Северный Ветер", нумер от 22 марта 1879 г.
Вечером 17 марта добропорядочные жильцы доходного дома пана Корюшки на Миртовой, нумер 16, пожаловались консьержке пани Косичковой на вонь, исходившей с верхнего этажа.
Достойная пани поднялась наверх, убедилась в том, что из-под двери одной из квартир четвёртого этажа и впрямь исходит весьма неприятный запах с нотками гниения. Вызваная по телефону группа городской жандармерии прибыла с всей возможной поспешностью. Возглавил отряд заслуженый ветеран войны, кавалер орденов Св. Вацлава и Св. Йоргена с мечами герр обер-лейтенант В. Гроубер.
Открыв дверь запасным ключом, бравый герр Гроубер проник квартиру и через каких-нибудь десять минут глазам господ жандармов предстало ужасное зрелище:
В спальне висел изуродованый голый труп мужчины, прибитый к стене огромными гвоздями за запястья и лодыжки. В залитом кровью и слезами лице несчастного с трудом удалось опознать пана Г., служащего "Электротехнического Общества", снимавшего квартиру с осени прошлого года.
После опознания пани Косичкову, лишившуюся сознания, с трудом привёл в чувство известный доктор медицины пан Малежик, имеющий жительство в этом же доме, в квартире нумер три.
В распахнутый рот несчастного жестокие убийцы поместили уголь, а с иной стороны - всунули огромную коровью кость. Судя по узорам из крови и нечистот на одеяле, в квартире произошёл чёрный ритуал призыва орочьего Духа Огня.
Окна квартиры покойного выходят на задний двор, а рядом с окном спальни расположена пожарная лестница, по которой, видимо, негодяи и проникли в помещение через приоткрытое окно. К такому выводу пришёл возглавивший следствие герр ст. советник сыскного отделения Б. Штугермейер.
Учитывая, что той же ночью произошёл ужасный пожар на фабриках герров промышленников Готтенштофа и Глобера, уничтоживший доходные предприятия подчистую, происшествие предстаёт пред нами в самом чёрном цвете. Для многих наших читателей не является секретом наличие в городе жалкой кучки изгоев-нелюдей, скрывающихся в туннелях водостока и руинах предместья Штобенберг. Состав банды точно не известен, но не исключается наличие в ней и гоблинов, которые известны способностью к примитивному колдовству.
Никакая другая нелюдская раса за исключением гоблинов и орков не смогла бы провести ритуал такой жестокости и силы.
Нет никаких сомнений, что нелюди принялись мстить людям за Великое Очищение. Наши источники в жандармском управлении указывают и на возможность диверсии по заказу бранской агентуры, с которой нелюди тесно связаны.
Герр Г. был, видимо, случайно выбраной жертвой, на своё несчастье любившей спать при чуть приоткрытом окне. Любой иной постоялец мог стать кровавым алтарём, если бы приоткрыл раму, несмотря на промозглый холод. На Белорозах царит паника, а некоторые жители предпочли немедленно уехать.
Ведётся расследование.
Р. Брашка.
- Это что? Я вас спрашиваю!!! Куда вы смотрели?! Олухи! Идиоты! Кретины!
Главный редактор "Северного Ветра" герр Наурих со всей силы грохнул об пол стопку свежих газет. Листы разлетелись по кабинету.
- Простудиться на пару дней нельзя! Идиоты! - герр редактор топал ногами. Его галстук сбился набок, лицо было красней помидора, а седые волосы всклочены.
Стоявшие навытяжку помощник Таунберг и выпускающий редактор Фигель обменялись тоскливо-кислыми взглядами.
- Кто это выдумал?! Какая, к рогулям, шайка нелюдей?! Какой ритуал?! Вы с ума посходили пускать этот бред в печать?! Ничего, что этот вот Гроубер - из Политического отдела?! Вы бы хоть краем башки подумали - какого рогуля ему делать на убийстве?! Нельзя было проверить через наших в жандармерии?! Что вы грохнули в номер?! Два барана!
С утра герра Науриха уже посетили два поверенных в делах - хозяина доходных домов Корюшки и "Электротехнического". Оба с претензиями на нанесение ущерба деловой репутации фирм. Затем телефонировали из жандармского и Наурих узнал много нового о своей "пустой башке", "лживом языке", "клеветнических измышлениях", "создании напряжённой обстановки, граничащей с прямой изменой" и как в один момент "стирают в порошок вонючие листки".
- Немедленно опровержение! Сейчас же! Экстренным приложением! Живо! А этого Брашку - во-о-он отсюда-а-а-хррр...
Фигель упал на колени у бьющегося в судорогах шефа:
- Звони в госпиталь! - крикнул он оторопевшему Таунбергу. - Карету! Это сердечный приступ!
Днём раньше.
Пан Рональд Брашка служил репортёром "Северного Ветра", местной городской ежедневной газеты. В один холодный весенний день молодой журналист вошёл в светлый чистый зал пивной "У Русалки на Хвосте", где его ждал добрый знакомец Вожичка, шофёр таксомоторной фирмы.
- Есть новостёнка, пальчики оближешь. - заговорщицки начал Вожичка, едва они взяли по паре светлого пива.
Молодой репортёр отпил драужского и бросил быстрый взгляд на мелкого вертлявого парня в кожаной тужурке на меху.
- Посылает меня диспетчер на Белорозы, - начал Вожичка. - Миртовая, девятнадцать, часов этак в одиннадцать вечера три дня назад. Подкатываю, значит, к кофейне, а чуть дальше - смотрю - возле дома такого приличного целая толпа жандармов! Двое торчат у дверей, другие в окнах на лестнице видны. Автобус, три авто и грузовик крытый.
- Надо же. - ухмыльнулся газетчик. - Так и вижу эту новость: загадочная смерть на Миртовой. Эх, Капелька, три дня назад главная новость это пожар на фабриках Готтенштофа и Глобера! Что читателю какая-нибудь дамочка, повесившаяся от любви или денежных неурядиц?
Шофёр на училищное прозвище ничуть не обиделся:
- Балда ты. Я ведь тебе не просто убийство притащил. А ритуальное! По орочьим канонам!
- Ну-ка. - прищурился репортёр и придвинулся ближе.
Хозяин кабачка завёл граммофон. Пластинка похрипела-покашляла и томный женский голос затянул:
Ах, январь заморозил окошки,
Ах, метель за порогом метёт.
Истомилось сердце усталое -
Ждёт когда запоёт пароход.
Ждёт когда из далёкой Лютеции
Через волны, шторма и ветра
Возвернётся ко мне мой любимый,
Ах, сойду я, наверно, с ума.
- С Миртовой я одного пана вёз. Невидный такой, тихонький. Но глаз - прямо иголкой колет. - Вожичка подмигнул. - Я уж знаю, навидался. Из ночных людишек - к бабке не ходи. Да и видал я его пару раз на Колдунковке. Вечно там трётся. Видать, старого Йоси человечек-то.
- Ну и что? - Рональд поморщился. Похоже, Капля опять слепил кита из окуньков. - Пан Йося не душегуб. По морде дать его ребята могут, но убивать - не тот нрав.
- Ты дослушай! Утром, когда в городе ещё тушили пожары, я опять заказ получил. Тётку с Понадморья на Вельчуки вёз с тремя бидонами. Молочница. Притомилась, видать, их таскать, мотор вызвала.
- И тётка тебе прямо всё-всё поведала? - Иронически усмехнулся Рональд.
- У неё племянник в жандармах служит. Покойник-то распят был на стене, руки-ноги гвоздями прибиты, в глотку ему уголь вставили, а в жопу кость здоровую воткнули. Так духа Огня вызывают, между прочим. - добавил Вожичка и чуть сдвинул форменную фуражку подальше от края стола.
- Так ты полагаешь, кто-то призвал духа Огня чтобы сжечь фабрики? - молодой человек сделал ещё глоток горького пива. - Зачем это Йосе?
- Не знаю. - помотал головой Вожичка. - Но ведь что-то неладное творится, а Рон? И старик приехал куда раньше мая, и пожар вон какой приключился, и шайка йосина уже с неделю носится, язык на плечо.
- Они кого-то ищут. - сказал Рональд. - Знаешь, старина, спасибо, конечно за сведения, но лезть в дела старого рога - я пас. - Он выставил перед собой открытые ладони. - Жизнь дороже. - Репортёр полез за пазуху, достал бумажник и протянул шофёру ассигнацию в три марки. Купюра исчезла мгновенно, Вожичка, вроде бы, и рукой не шевельнул.
- Сам же говоришь - не душегуб.
- Не душегуб, но колдовством приласкать может. А там возьмёшь и прыгнешь под поезд без видимых резонов.
- Всё-таки любопытное совпадение, Солома. Йосин человек рядом с тем местом, где явно приносили жертву.
Теперь пришла пора не обидеться пану Рональду. Он пожал плечами:
- Йосина шайка раньше была сплошь из нелюдей, нахватались поди. Вот что, на бесптичье и ворона за соловья сойдёт. Попробую обыграть как-нибудь.
Журналист встал, застегнул своё плотное серое пальто и натянул кепку. Предстояло ещё немного побегать, выяснить всякие достоверные мелочи, но в целом план сложился. Из этого можно было соорудить статью, гонорара от которой хватит на неделю. Не очень-то Рональд поверил в рассказ однокашника - случись такое, на Белорозах не жандармы бы носились, а мапо. Да и вряд ли бы что-то утекло наружу - жертвоприношение не тот случай, когда служивые трубят о нём на всех углах.
- Тебя подвезти? - любезно предложил Вожичка.
- Спасибо, я трамваем.
Через год.
Трактир "У Весёлой Вдовы" знавал лучшие времена. Когда-то. Очень давно. При прадеде нынешнего хозяина. Нелепый среди новых построек длинный деревянный дом с высоким островерхим козырьком над входом злобно глядел на Шлюзовую улицу маленькими бледно-оранжевыми оконцами. Печной и табачный дым создавали под низким потолком удушливое марево, столы были покрыты жиром и копотью, изрезаны ножами, погрызены мышами. Немногочисленные стулья частенько связывались проволокой, а лавки хозяин прибил к стене.
Публика тут собиралась под стать заведению. Нищие, подёнщики, безработные. Во "Вдове" или "Мачехе", как его прозвали завсегдатаи, утром появлялись вербовщики и отбирали людей на подённые или грязные работы. Короче говоря, припортовая тошниловка служила и своеобразной биржей труда, и ночлежкой для нищих.
Два гельдера - на лавке в общей зале, сидя, головой на столе - так больше помещалось. Пять гельдеров - в подвале на тощем тюфяке, за дополнительный гельдер давали одеяло. Ну, и если уж ты нынче богат - двадцать гельдеров за маленькую залу на узкой койке с двумя одеялами и тюфяком да ещё печь бок греет.
Утро началось, как обычно. В пять часов сверху спустился толстый кабатчик Пивденя в грязноватом фартуке и сером костюме.
- Вставай, вставай, хватит, наспались, ленивые свиньи! - заорал он и заколотил половником в висящий за стойкой на стене мятый таз.
Оборваные серые тощие люди с трудом подымали клочковатые головы, кто-то ещё ворочался, кто-то и вовсе пропустил побудку мимо ушей. Для таких непонятливых пан Пивденя держал ремень с тяжёлой пряжкой.
Кабатчик двинулся в обход, зажигая керосиновые лампы и ловко охаживая пряжкой руки и бока любителей поспать.
Город уже проснулся - прогрохотал трамвай, в порту надрывался гудок, крякнул клаксон автомобиля. С шипеньем и скрипом под окнами остановился грузовик. Некто в длинном пальто и кепке спрыгнул с подножки и вбежал в трактир.
- Каменоломни! На откат! Двадцать человек! Полторы марки за день! - крикнул первый вербовщик.
- К бесу эти каменоломни. - простонал старик с лысой шишковатой головой. Он с трудом откинулся на стену, протёр опухшие глаза и толкнул локтем соседа - относительно молодого светловолосого высокого человека в сером пальто. Лицо молодого ещё хранило следы прежней хорошей жизни, но тёмные подглазья и дрожащие руки выдавали в нём жертву силты или пьяной травы - курительной наркотики.
- Верно я говорю, пан Рональд?
- Верно, пан Ярослав, - простонал тот, кого назвали Рональдом. - дождёмся боен или молокозавода.
- Эвон, хитрые, - заметил кряжистый мужчина с грязной грубой рожей. - молочки ждут. Жди-жди, поджопника тут дождёшься. - он встал и побрёл к мастеру с каменоломен.
- Я согласен и на порт, и на очистные резервуары. - вздохнул пан Рональд. - Но только не на водостоки.
Вслед за первым грузовиком встал второй. Синий, с двумя белыми полосами по борту. Прибыл наёмщик с лесопилки - доски таскать. Третьим подъехал автобус щелочной фабрики.
- Невезение какое-то. - пробурчал старик, глянув в окно.
- Да что вы знаете о невезении, пан! - Молодой скривился и потёр щёку. Ему срочно требовалась хоть капля силты. Он вытянул из кармана портсигар, а из него мятую папиросу и прикурил от коптящей лампы на стене. Табак чуть приглушал жажду отравленного организма.
- У меня были служба и крыша над головой. - возразил старик. - Жалованье, горячий суп. А нынче? Всё грузовики эти проклятые. Кому теперь нужен возчик?
- В провинцию вам надо, пан. Там на лошадях до сих пор возят.
Дед безнадёжно махнул рукой:
- А пойдём на маяк? Там, говорят, весенняя помывка началась. Или в доках ржу с пароходов пошкрябаем - уж там и на похлёбку, и на полежать подработаем.
- Пошли. - высокий с трудом вылез из-за стола. - Тут и впрямь разве что рогулей дождёшься.
В порту у пана Рональда был, разумеется, и свой интерес. У моряков с иностранных кораблей можно было купить силты по низкой цене. Пьяная трава дарила ему забвение, но силта глушила боли, пронзающие его ещё недавно сильное здоровое тело.