Небо неторопливо покачивалось взад-вперёд, расплывалось, разодетое в пёстрый вечерний наряд. Проблески озорливого рисунка отдельных звёзд мерцали то тут, то там, постоянно перемещаясь. Голова начинала кружиться.
Кёниг на мгновение прикрыл глаза, погружаясь в бездны своего сознания. Руки бессознательно потянулись вверх, но в этот раз никого не задели. Бледные губы криво изогнулись, вспоминая близкое тепло тела его… спасителя? Друга? Он не знал.
Плечи ослабли, заваливаясь и опрокидывая локти за макушку. Потёртая дворовая шина продолжала размеренно покачиваться, будто колыбель, подталкиваемая материнской рукой. Скоро совсем стемнеет, пора уходить. Юноша чуть неловко потягивается, бессознательно разглядывая упёртые в своей работе и чуть поржавевшие болты на высокой перекладине.
Такие же он закручивал с отцом. Давно. Когда мама ещё не ушла.
Юноша рывком садится, тут же заваливаясь обратно, не удержав равновесия. Резина больно врезается в рёбра, выбивая из лёгких тихое шипение. Теперь точно домой. Не повторяя спонтанной ошибки, Тэнэ аккуратно соскальзывает с качели, подбирая с брусчатки вывалившуюся ещё час назад мелочь.
Монеты глухо позванивают, оттягивая карман потёртых треников, но не отвлекают от роя странных, неправильных, мешающих мыслей.
Наконец дом. Дом Келлермана.
Тэнэ проскальзывает за тяжёлую входную дверь, здоровается с заспанным дядюшкой Йенсом, вновь стенающем по любимой ночной передаче, и, наконец, остаётся в полной тишине. Тише только у него дома.
На кровати выложен аккуратно сложенный и будто совсем новый комплект одежды для сна, раньше явно принадлежавший Дэму. Кёниг садится рядом и невесомо разглаживает видимые только ему одному складки. По оконному стеклу начинает тихонько накрапывать – молодой человек вовремя вернулся.
Рука идёт вверх. Кончиками пальцев очерчивает неровности, мягко сжимает край, чуть давит да так и проезжается обратно. Густые ресницы мелко подрагивают, а щёки покрывает еле заметный румянец. Снова вверх. И вниз.
Сверкает. Одежда смята. Парень в последний раз низко выдыхает и растирает глаза тыльной стороной ладони, приводя себя в чувство. Грязно. Он грязный.
– Молодец, Кёниг, – он быстро вытирает ладони об уличные штаны, кидает короткий взгляд на дверь и переодевается, – Друг.
Ночь идёт долго. Мысли путаются со сном и низвергают в пучины страха. Вот он, маленький, беззащитный, но оберегаемый. Отец весело улыбается ему и даже мама спокойно идёт рядом. Они перешучиваются между собой, бросают тёплые взгляды. Малыш Тэнэ тоже улыбается, не замечая как всё вокруг обрастает ядовитым красным. Вот мама замедляет шаг. Отец пошатывается как в бреду и падает на колени, а в глазах мальчика мелькают две голубые пряди. Отвлечённый ими он отворачивается. И всё исчезает. Канючащий плач оборачивается глухими всхлипами, а вместо фигуры отца оказывается его друг. Испуганный, растрёпанный, преданный он пытается как можно дальше отползти от Кёнига. Тэнэ, растерянный, делает шаг и вязнет в разрастающемся море цветов. Всё дальше и дальше, и дальше…
Вдох.
На телефоне высвечиваются два уведомления. Первое от Дэма. Жизнерадостное, с ноткой волнения и пожеланием доброго утра. Второе от знакомого со второго курса. С напоминанием.
Юноша собирается и покидает дом друга, направляясь к себе. Несмотря на неспокойную ночь, походка его уверенна и не лишена какого-то своего, дворового шарма. Он проходит мимо площадки с качелью-шиной, заворачивая к себе.
Фоэль стоит у самого крыльца, заметно нервничая. Тэнэ ещё издалека заметил как часто оттягивается и глухо шлёпает о запястье яркий резиновый браслет, выглядывающий из-под широкой зипки. Когда молодой человек подходит вплотную ожидавший парень криво улыбается, извиняясь одними глазами.
Сердце пропускает удар, предвещая нечто плохое. Хлопок. Мир вокруг тухнет.
***
Подвал старой развалюхи кажется навсегда пропитался травянистым запахом проклятых цветов. Голые плотные стены, никогда не видавшие солнца, теперь стали опорой для некогда слабого, а теперь совсем безвольного тела. Это Тэнэ Кёниг. Всегда хмурый и сосредоточенный на всех огрехах мира, теперь нежно улыбался, не разлепляя глаз. Бледный, мраморный, прекрасный он покоился на не уступающих ему в красоте цветах.
– Молодец, Кёниг, – тёплая слеза упала на застывшее лицо, Дэмонатаниэль крепче сжал чужие плечи, – Удружил.