Фишль слезла с лестницы, чтобы передвинуть ее, и коротко обернулась на Беннета. Убираться в библиотеке было скучно, и даже общество Беннета ситуацию не особо спасало. Он сам тоже не очень-то веселился, сосредоточенно протирая снятые с полок книги от пыли. Со вздохом забравшись обратно, Фишль начала освобождать следующую полку. Они торчали тут уже почти четыре часа, а навести порядок успели только в одном шкафу. На верхнем этаже, где они убирались вчера, шкафы были уже и ниже, и дело шло как-то бодрее.

    Рэйзор сидел в гостинице, потому что простудился, причем простудился абсолютно по-идиотски. Какой нормальный человек в такой холод на улицу полезет без шарфа, шапки и в расстегнутой куртке? Именно, никакой! А Рэйзор в таком виде по городу слонялся несколько часов, и Фишль не удивилась бы, если бы оказалось, что он сделал это намеренно. В гостиницу его вернул какой-то рыцарь. Единственный сомнительный плюс этого происшествия — теперь им было известно, что об их наказании знает весь орден.

    Фишль спустилась с лестницы с новой охапкой книг. Беннет уже закончил протирать предыдущую партию и задумчиво рассматривал одну из них. На обложке была изображена девушка в объятиях полураздетого мужчины с белыми крыльями. Жанр книги был очевиден.

   — Что ты обычно читаешь? — вдруг спросил Беннет.

   — Есть ли причина, по которой тебя заинтересовали тайные фолианты, знания из которых я черпаю? — Фишль положила книги на стол и вернулась к лестнице. — Или тебя гложет праздное любопытство?

   — Просто интересно, — пожал плечами Беннет. — Донна вот что-то такое читает.

    Он повернул книгу к ней лицом. “Жена для архонта” — было написано на обложке. Фишль фыркнула бы от того, насколько название безвкусное, но Беннет впервые за долгое время упомянул Донну, да и выглядел не особо веселым, и она сдержалась.

   — Подобное не захватывает мой разум, — ответила она и прислонилась к лестнице, сложив руки на груди. — Моей душе угодны повести, в которых роль играют не столь дела влюбленных сердец, сколь победы, одерживаемые смертными, и препятствия и трудности, выпавшие на их долю.

    Беннет кивнул и снова задумчиво посмотрел на обложку книги. Фишль очень хотелось задать вопрос, ответ на который она, вероятно, была не готова услышать, но сейчас, когда Беннет сам затронул тему Донны, была единственная возможность спросить об этом.

   — А твой дух услаждают истории, подобные тем, что предпочитаю я, или же очарование пламенных чувств тебе ближе? — все же сдержалась она. А может, не сдержалась, а струсила. Беннет неловко улыбнулся.

   — Я почти не трогаю книги, если честно, — признался он. — Как-то по рекомендации Донны прочитал один любовный роман, и, пожалуй, это немного не мое.

    Подойдя ближе, Фишль взяла у Беннета из рук книгу и открыла ее на случайном месте. Пробежавшись глазами по строчкам, она поняла, что попала прямо на постельную сцену. Причем не особо хорошо написанную. Мда. Она уже хотела съязвить по поводу качества подобных произведений, но заметила, что Беннет задумчиво смотрит в одну точку. Поколебавшись, она села на соседний стул.

   — О чем думаешь? — спросила она негромко. Они находились в одном из уединенных закутков библиотеки, и Фишль надеялась, что другие посетители находятся достаточно далеко и не слышат их.

   — Да так, — смутился Беннет. — О Донне. Что-то ее слишком долго нет…

    Повисла тишина, нарушаемая только едва слышным шелестом страниц вдалеке. Фишль смотрела на Беннета, не зная, что сказать. Он заговорил об этом впервые после того дня, в который рассказал о признании. Наверное, это к лучшему, но сейчас, когда Беннет вспомнил про Донну, было неясно, как себя вести. Она даже не знала, поменялось ли что-то в его чувствах.

   — Ты по ней сильно скучаешь? — осторожно поинтересовалась она наконец. Беннет смутился еще сильнее и вдруг спросил:

   — Слушай, ты же никому не рассказала о том, что я в Донну… ну… в общем, не рассказала? Ни Рэйзору, ни Моне, ни в гильдии?

   — Естественно, нет! — воскликнула Фишль чуть громче, чем стоило, но опомнилась и продолжила тише: — Тем более, что с Моной я в последнее время мало общаюсь.

    На лице Беннета отразилось облегчение.

   — Спасибо, — улыбнулся он и неловко почесал затылок. — А то было бы не очень. В гильдии ребята надо мной точно смеяться стали бы. Хотя, может, и нет. Они, наверное, привыкли, что мне во всем не везет.

    Беннет издал грустный смешок. Фишль, не зная, что еще сделать, протянула руку и погладила его по плечу. Беннет на нее удивленно посмотрел, и она, смутившись, отвернулась.

   — Так ты по ней скучаешь?

   — Если честно, в последнее время слишком много всего произошло, и я о ней не особо-то и думал, — признался Беннет. — Даже стыдно немного. А то я тут ей… — он запнулся, но все же продолжил, понизив голос: — а то я ей в любви признавался, а в итоге даже почти не вспоминаю. Ну то есть, иногда вспоминаю, но не то что бы… — Беннет снова замялся. Фишль украдкой глянула на него.

   — Это, наверное, хорошо, — тихо произнесла она. — Не так больно, как если бы постоянно мысли о ней мучали.

   — Ага, — отозвался Беннет. — Интересно, как она там?..

    Фишль пожала плечами. Про Донну говорить одновременно и хотелось, и нет. Фишль не могла сказать, что простила ее за то, что Беннет из-за нее страдает, но и винить ее, на самом-то деле, было не в чем. Произошедшее было просто неудачным стечением обстоятельств.

   — Фишль, — позвал Беннет. — А ты… когда-нибудь влюблялась?

    Фишль посмотрела на Беннета широко раскрытыми глазами. Сказать, что вопрос застал ее врасплох — значит, ничего не сказать. В голове пролетела куча мыслей, от ошарашенных до панических. Как ей вообще на это отвечать? Она не готова пока признаваться! Тем более в контексте такого разговора!

   — И почему же такая непозволительная мысль внезапно начала терзать твой ясный рассудок? — спросила она с напускным спокойствием.

   — Извини! — тут же поднял ладони Беннет. — Можешь не отвечать если не хочешь! Просто я подумал… вдруг совет какой-то дашь? У девочек с этим как будто бы проще…

   — Не проще, — буркнула Фишль. — Я не какой-то там любовный эксперт.

   — Я просто уже не понимаю, нравится ли мне все еще Донна или я ее разлюбил уже, — тихо сказал Беннет, словно не услышав ее. — Прошло-то даже меньше месяца, но я ее с тех пор как признался только один раз видел, и то давно. Я даже не знаю, что сделал бы, если бы она прямо сейчас здесь появилась. Убежал бы, наверное. От стыда.

    Они помолчали.

   — У тебя никогда не было… ну… отношений? — вдруг спросил Беннет смущенно. Фишль растерянно моргнула. — Просто если были, то вдруг что-то посоветуешь…

   — Не было, — пробурчала она. — И я уже сказала, что ничего не могу посоветовать.

   — Ладно, извини, — тут же отступил Беннет. — Если хочешь, я больше эту тему вообще никогда поднимать не буду.

    Фишль закусила губу. Она правда очень хотела рассказать Беннету, что парни ей не интересовались, и что она на самом деле жутко завидовала Лисанне, на которую всегда обращали внимание и на которую смотрели влюбленными глазами. Уж кто, а эта дрянь во внимании парней недостатка точно не испытывала.

    В носу защипало. Внимание парней, ага. Какие к демону отношения, если у нее и друзей-то не было? Раньше она пыталась сблизиться с кем-то, но просто устала слышать насмешки в свой адрес. А сейчас, кажется, разучилась это делать. Даже Беннету было сложно сказать хоть о чем-то, что терзало изнутри.

    Было неясно, почему от мысли об этом так сжималось сердце. Казалось бы, давно пора было привыкнуть, что для изливания души у нее есть Оз, но Оза было мало. Оз был продолжением ее самой, и она могла с таким же успехом выговариваться зеркалу.

    Оз появился тогда, когда она осталась совсем одна. Может, если бы не фиолетовая вспышка, она не выронила бы нож от испуга. Она была благодарна богам за свои силы, но понимание, что в тот день мало что поменялось, сидело внутри до сих пор. Оз — ее часть, а значит, она все еще защищает себя сама.

    Она всегда была сама за себя. Училась стрелять сама. Брала задания сама. Тренировалась с Глазом Бога сама. Сама вставала каждый раз, когда падала.

    Сейчас, когда рядом был Беннет, ей хотелось выть от бессилия. Он столько всего для нее сделал, а она даже не может ответить на такой простой вопрос. Он помогал ей, лечил ее, спасал ее на заданиях, он был ее настоящим другом, первым по-настоящему близким человеком, но заставить себя открыть рот не получалось.

    В горле встал ком. Почему от одного вопроса ей так хочется плакать? Беннету ведь и правда не все равно. Он не осудит, не посмеется, он просто выслушает. А ей так хотелось рассказать ему обо всем. Хотелось просто расслабиться и не чувствовать удушающего желания закрыть душу на семь замков и замолчать навсегда. Хотелось высказать Беннету очень многое, и сейчас был правильный момент. Ей надо было только открыть рот и начать говорить. Когда еще, если не сейчас?

    Сглотнув, Фишль разлепила пересохшие губы.

   — Нам, наверное, стоит продолжить убираться, — сказал Беннет и поднялся со стула. Фишль закрыла рот обратно, почувствовав, как по щекам побежали слезы. — А то мы тут до ночи проторчим.

    Фишль молча встала и быстро вернулась к лестнице, не смотря на Беннета. Оставалось надеяться, что он не увидит ее слез.

***

    Донна села на траву и слегка улыбнулась. Последние пару дней поход действительно напоминал отпуск, хоть и немного выматывающий. После привала у реки они преодолели значительный путь, в одном месте рискнув слететь на планерах, чтобы срезать, и сейчас могли позволить себе не сильно торопиться. Дилюк пребывал в отличном расположении духа, и Донна тоже скоро расслабилась, забыв о смущающем моменте с сушкой. Заночевали они за невысокой скалой недалеко от дороги. Утром путь продолжился.

    Еще осенью Донна не смогла бы и представить, что будет так просто разговаривать с Дилюком обо всем подряд. Они обсудили шахматы, вино, слаймов, Лизу, парочку коллег Донны, детские выходки Кэйи, домашних питомцев, вышивку и еще кучу всего. Донна даже не заметила, как день начал клониться к вечеру, и, когда Дилюк, спохватившись, решил устроить привал, осознала, что они потеряли счет времени.

    Дилюк опустился рядом, прислонившись к стволу дерева. Хоть он и не улыбался, было видно, что у него хорошее настроение, и Донна невольно улыбнулась сама. Наконец-то она снова увидела его в таком состоянии, а то первая неделя в Ли Юэ прошла, мягко говоря, под большим количеством стресса для всех них.

    Дилюк достал из сумки закатники, которые они нарвали по дороге, и протянул один Донне. Заметив ее тоскливый взгляд, он хмыкнул:

   — Соскучилась по нормальной еде?

   — Ты не представляешь, насколько, — покачала она головой и забрала фрукт. — Все бы отдала за порцию мондштадтских оладушек.

   — Для этого придется вернуться в Мондштадт, — заметил Дилюк. Донна грустно вздохнула. — Если только здесь в каком-нибудь ресторане не согласятся их приготовить.

    Донна откусила закатник, задумчиво смотря на мелкие белые цветочки, растущие по другую сторону дороги.

   — Что ты сделаешь первым делом как вернешься в гавань? — спросила она. Дилюк, жующий фрукт, задумался.

   — Помоюсь и лягу спать. В кровать, на подушку, укрывшись одеялом.

    Донна прыснула и понимающе кивнула.

   — А я залезу в горячий душ и не вылезу оттуда пока не сварюсь, — сказала она и мечтательно прикрыла глаза. — Скорее бы.

    Дилюк издал смешок.

   — Осталось совсем немного, — произнес он. — Если я правильно рассчитал, дойдем еще до полуночи.

    Они замолчали. Несмотря на то, что обсуждали они удобства гостиницы, вспоминалась почему-то родная ванная со сколом на углу и кровать с синим выцветшим покрывалом. Вспоминались не окрашенные в алый цвет переходы, мостики и лестницы гавани, а дома с красно-коричневой черепицей. Не идеально подогнанные друг к другу каменные плиты, а сглаженная сотнями ног булыжная мостовая. Донна в очередной раз поняла, как сильно соскучилась по Мондштадту. По знакомым лицам. По Беннету.

   — Как думаешь, — тихо произнесла она, — Беннет в порядке?

   — Думаю, он справляется, — медленно кивнул спустя небольшую паузу Дилюк и замолчал.

    Донна поджала губы и опустила взгляд. Переживания снова вернулись к ней. Было ясно, что с Беннетом, учитывая его тягу к жизни, вряд ли что-то случится, но Донна сама видела, как на него повлиял ее отказ. Почему это вообще должно было случиться именно с ними…

   — Я не знаю, как я ему в глаза посмотрю, когда мы вернемся, — вздохнула она. — Я понимаю, что мы окажемся дома еще нескоро, но я боюсь что он все еще… — она почему-то не смогла произнести “влюблен в меня”.

    Дилюк ответил не сразу, задумчиво смотря вдаль. Его брови были слегка нахмурены.

   — Ты говорила, что в него влюблена Фишль, — произнес он наконец. — Может, у нее уже получилось переключить его внимание на себя?

   — Формулировка не очень, — поежилась Донна. — Фишль говорила, что не хочет пользоваться ситуацией. Но ты прав, я бы хотела, чтобы так и произошло. Надеюсь, что у них все сложится. Фишль, конечно, иногда меня раздражала, — признала она с легкой улыбкой, вспомнив первое время их знакомства, — но она на самом деле очень добрая. И о Беннете очень беспокоится. Но прошло так мало времени…

   — Сколько?

   — Чуть меньше месяца, кажется, — не очень уверенно ответила Донна, подтянула колени к груди и положила на них подбородок. Поколебавшись, она добавила очень тихо: — если бы мне так отказали, мне бы, наверное, и года не хватило.

    Представлять, как Дилюк говорит “нет” в ответ на ее признание, не хотелось. Она слишком ярко могла увидеть, как он покачает головой, смотря на нее со смесью жалости и сочувствия. Как подожмет губы. Как пересилит себя, чтобы произнести “прости, мне жаль”. Боги, зачем она вообще об этом подумала?

   — Я могу задать личный вопрос? — произнес вдруг Дилюк. Его лицо выглядело непроницаемо спокойным.

   — Ну… можешь, — неуверенно протянула Донна, не зная, чего ожидать.

   — Когда мы сидели в колодце… — начал он, и Донна широко распахнула глаза. Только бы не спросил, кому посвящен стих! Дилюк мгновенно заметил ее реакцию и поднял обе ладони: — Тебе не обязательно отвечать. Если хочешь, закроем тему.

    Донна удивленно моргнула и невольно улыбнулась. От его слов внутреннее напряжение слегка спало. Внимательный какой.

   — Теперь мне интересно, что ты хотел спросить.

    Дилюк явно колебался.

   — Ты говорила, что твои чувства к тому человеку, которому ты посвятила стих, остались в прошлом, — все же проговорил он. — Я хотел спросить, как все закончилось.

   — Что именно? — не поняла Донна. Дилюк снова продолжил не сразу, подбирая, похоже, формулировку.

   — Вы не вступали в отношения?

    Донна не сдержала хмык и совсем расслабилась. Боги, неужели все парни чувствуют себя так неловко при обсуждении подобных тем? Что Беннет, краснеющий от одного упоминания чего-то романтического, что Дилюк, излишне тщательно подбирающий слова. Она уже хотела поинтересоваться, почему он спрашивает, но решила его не мучить.

   — Нет. Я просто ничего ему не сказала.

    Дилюк задумчиво поджал губы. Донна сделала мысленную пометку, что ей нужно запомнить о своей никогда несуществовавшей влюбленности в какого-то неопределенного парня, чтобы, если тема всплывет в следующий раз, не оказалось, что она все выдумала. Она больше не ощущала ни волнения, ни страха, потому что теперь эта ложь про “все в прошлом” была никак не связана с ее чувствами к Дилюку.

    Донна снова посмотрела на него. Он молчал, неторопливо вертя в руках второй закатник. Забавно. Она думала, что это ей при обсуждении подобных тем будет неловко, а в итоге неловко ему. Или не неловко? Было неясно, что именно Дилюк чувствует, но даже несмотря на его сдержанность было очевидно, что этот разговор для него не самый комфортный.

   — В общем, я не знаю на собственном опыте, что чувствовал Беннет, — попыталась она вернуться на предыдущую тему, — и надеюсь, что никогда не узнаю. Я даже представить не могу, насколько это… — Донна вздохнула, не в силах подобрать слова. — Может, поэтому и не сказала. Потому что отказа боялась.

   — Разве не логичнее было узнать наверняка, есть ли ответные чувства, и не страдать от неопределенности? — заметил Дилюк.

   — Логичнее, — согласилась Донна. — Но у меня, видимо, логика умирала в муках, когда дело касалось того парня.

    Дилюк хмыкнул. Донна решила продолжить. Она могла бы просто закрыть тему, но почему-то не хотелось. Может, у нее и сейчас логика умирала в муках, но почему-то ей очень хотелось поговорить о том, что она чувствует, пусть и иносказательно.

   — Мне, наверное, поэтому романтические книжки и нравятся, — сказала она. — Потому что дают как будто бы то же самое ощущение, только без неизвестности. В конце главная пара все равно ведь сойдется. Несмотря на все недопонимания или препятствия.

   — Половину этих недопониманий можно было бы разрешить простым разговором, — фыркнул Дилюк. — Даже если взять тот роман, который ты мне давала почитать. Анна могла сказать Хенрику, что его прикосновения оставляют ожоги, а не терпеть их. Именно это в итоге и привело к их конфликту ближе к середине книги.

   — Она просто боялась, что он тогда начнет ее избегать, — возразила Донна.

   — Он не давал ей ни одного повода думать так, — не согласился Дилюк. — Это нелогично.

   — Как будто поведение Хенрика в главе, где они вместе сражались с тем водяным монстром было логичным, — проворчала Донна.

   — Я не защищал Хенрика, — заметил Дилюк. — С его стороны было глупо подставляться под удар, учитывая, что у Анны был амулет защиты от воды.

   — Несейтун, вообще-то, нацелила на нее всю свою силу.

   — Несейтун в тот момент открыла свою уязвимость, что, кстати, автор ясно подчеркнул, и если бы Хенрик атаковал именно тогда, то обошлось бы без серьезных ранений. Зачем было закрывать ее своим телом, если можно было победить буквально одним ударом?

   — Да потому что он ее любит! — воскликнула Донна. — Если ты кого-то любишь, то твоя первая мысль — спасти его, даже если сам пострадаешь.

    Дилюк не ответил, нахмурившись, и Донна воспользовалась его молчанием.

   — Когда ты влюбляешься, ты начинаешь очень сильно тупить, — сказала она. — По своему опыту знаю. В “Тысяче оттенков…” действительно есть глупые места, но некоторые моменты показаны достаточно реалистично.

   — Например? — спросил Дилюк после небольшой паузы. Донна опустила взгляд.

   — Бабочки в животе от прикосновений, — негромко начала перечислять она. — Странное ощущение, когда под диафрагмой как будто что-то переворачивается. Когда сидишь, и в какой-то момент понимаешь, что на человека слишком сильно засмотрелся. Когда хочется без причины обнять. Часто просто коснуться хочется, хотя не знаешь, зачем…

    Замолчав, Донна покосилась на Дилюка. Он смотрел сквозь пространство и выглядел очень задумчивым.

   — Из того, что там описано, я больше ничего особо не помню, — свернула разговор она, почему-то почувствовав неловкость. — И вообще, я эту книгу у себя дома больше держать не буду, в библиотеку сдам. Мне та сцена с искусственным дыханием все впечатление испортила.

   — Не буду врать, мне она показалась самой глупой во всем романе, — проговорил Дилюк, усмехнувшись, и перевел тему: — Ты отдохнула?

   — Да, пожалуй, — кивнула Донна и встала. — А ты?

   — Более чем. — Дилюк тоже поднялся. — Идем.

    Они вернулись на тропу. Донна хотела было продолжить разговор о какой-нибудь ерунде, но Дилюк выглядел слишком задумчивым, и она решила его все-таки не трогать. Уголки губ невольно приподнялись. Неужели Дилюк ни разу не влюблялся?

***

    К вечеру, когда наступили сумерки, стали собираться тучи. Донна переодически обеспокоенно поглядывала на них, надеясь, что дождя все-таки не будет. В случае чего, конечно, можно будет попросить Дилюка ее высушить, но она не хотела опять краснеть за свои действия и, пожалуй, мысли. Может, тогда дело было действительно в перегреве, но Донну до сих пор смущал тот ее небольшой выдох, который прозвучал как что-то, о чем можно было бы прочитать в какой-нибудь эротической книжке. От этой ассоциации стало почти стыдно, но перестать об этом думать она не могла.

    Дилюк, в отличие от нее, выглядел спокойным и слегка задумчивым. Он не улыбался, но и не хмурился, и Донна невольно вспомнила, что он так же себя вел на и их тренировках в Мондштадте. Она тогда еще не знала, какое количество чувств может скрываться за его непроницаемой маской спокойствия, и он казался ей чем-то непоколебимым и идеальным. Вспомнилось, что на те редкие моменты, когда Дилюк проявлял чуть больше эмоций, чем обычно себе позволял, она не обращала должного внимания. Его едва заметная улыбка, когда у него было хорошее настроение, его секундный удивленный взгляд, когда она наконец смогла приставить тренировочный меч к его горлу, его одобрительный кивок, когда она сделала движение правильно. Донна только ближе к зиме начала замечать эти детали, и только тогда красивая картинка начала приобретать объем. Донна отвела взгляд. Кажется, чем больше она его узнавала, тем сильнее и сильнее влюблялась.

    Сейчас, когда Дилюк снова стал вести себя как в Мондштадте, ей было интересно узнать, что нового она сможет в нем увидеть. Сможет ли она разглядеть его настоящие чувства сквозь сдержанность? Донне почему-то казалось, что сможет.

   — Завтра нужно будет узнать, что сейчас происходит в гавани, — вдруг произнес Дилюк. — Мы уже неделю отрезаны от цивилизации, многое могло поменяться. Я обращусь к своим информаторам, но ответ от них будет не мгновенный, поэтому я могу попросить тебя взять задание в гильдии завтра же?

   — Хорошо, — кивнула Донна, уже прикидывая, какой заказ в теории может принять. — Я еще зайду в архив гильдии, в Ли Юэ он точно должен быть. Вопрос только в том, открытый ли он.

   — Это может быть проблемой, — медленно проговорил Дилюк, задумчиво потирая подбородок. — В Мондштадте Ордо Фавониус однажды закрывали к нему доступ, и Цисин, скорее всего, могли сделать так же.

   — В Мондштадте закрывали архив? — удивилась Донна.

   — Да, из-за моего отца, — коротко кивнул Дилюк и вернулся к теме: — Но это сейчас неважно. Скорее всего, если в архиве нет поручений, которые прямо или косвенно касаются Цисин или их планов, доступ к нему свободный, и мы сможем составить примерную картину того, что происходило в гавани во время нашего отсутствия. Если закрыт, то просто подождем ответа моих знакомых.

   — А я поищу поручения, связанные с гильдией Фэйюнь, — добавила Донна. — Только мне вряд ли дадут что-то серьезное, учитывая, что по мне очевидно, что я не из Ли Юэ. Судя по тому, как тот миллели…

    Донна остановилась, в ужасе распахнув глаза. Точно, миллелиты! Как она могла о таком забыть?! Они перебили целый отряд, который их, к тому же, искал! Благодаря проклятой Янь Фэй о том, что они в горах, наверняка знает вся гавань! Их же арестуют как только увидят!

   — Нас не арестуют, — словно прочитал ее мысли Дилюк. — Никто не знает, кто убил тот отряд.

   — Но они же знают, что мы здесь! — перевела на него Донна панический взгляд и взмахнула рукой. — Они же послали сюда отряд! Боги, ты столько на этот контракт потратил, а она нас в итоге сдала!

   — Янь Фэй нас не сдавала.

   — Но…

   — Донна, — Дилюк взял ее за плечи и заглянул в глаза. — Успокойся. Они искали не нас.

    Донна растерянно кивнула. Дилюк, удовлетворенный ее реакцией, убрал руки.

   — Я сначала тоже думал, что Янь Фэй сдала нас, — произнес он. — Но потом понял, что это не так. Помнишь реакцию командира отряда? Он узнал меня только после того, как с меня сдуло капюшон. Они не ожидали, что там будем мы.

    Донна помнила. Весь тот день был слишком ужасным, чтобы забыть. 

   — То есть мы не государственные преступники Ли Юэ, которых застрелят сразу же как увидят? — уточнила она. Дилюк не сдержал смешок.

   — Нет.

   — И мы сможем спокойно ходить по городу?

   — Да.

   — И Янь Фэй нас не сдаст?

   — Она не может нас сдать, потому что мы не сделали ничего противозаконного, — заметил Дилюк. — Кроме того, что произошло в обители Владыки Лун, конечно, но об этом она не знает. К тому же я очень сомневаюсь, что она сможет допустить мысль, что мы убили Властелина Камня и скрылись в горах, оставив за собой такой явный след как контракт.

   — Но как-то же миллелиты оказались здесь, — возразила Донна. — И они явно кого-то искали.

   — Я тоже думал об этом, — кивнул Дилюк, — но пока ни к каким выводам не пришел. Видимо, это придется выяснять уже в гавани. Сейчас информации недостаточно.

    Донне на щеку капнула вода.

   — Только не дождь, — простонала она и подняла голову, обреченно смотря на совсем потемневшие тучи. На лицо тут же упало еще несколько капель. — Я не хочу дождь!

    Дилюк хмыкнул.

   — Тогда идем быстрее, — сказал он. — Мы почти на месте. Вон там, видишь? — он подошел к краю тропы и указал вдаль вниз. В полутьме Донна разглядела едва различимое голубое сияние. Точка телепортации!

   — Может, на планерах? — с надеждой посмотрела она на Дилюка.

   — Нет, — отрезал тот. — В дождь это опасно.

    Донна тяжело вздохнула и надела капюшон.

    Тропа спускалась к точке телепортации серпантином, и Донна невольно подумала, что к ее созданию мог приложить руку человек. Дождь постепенно усиливался. Они ускорили шаг. Спустя пару минут уже лило как из ведра, и даже капюшоны уже не спасали. Донна почти смирилась с мыслью, что в город они вернутся промокшие до нитки.

   — Ненавижу холодную мокрую одежду, — передернула плечами Донна.

   — То есть теперь тебе не нравится? — поддел ее Дилюк. — Из реки ты выходить отказывалась.

    Донна растерянно приоткрыла рот, но спустя секунду смутилась и пихнула Дилюка в плечо, вызвав у него смешок. Нашелся умник.

    Серпантин сделал очередной резкий поворот, на котором Донна чуть не поскользнулась. Видимость упала, и голубого света телепорта больше не было видно за пеленой дождя. Из-за туч было совсем темно, и камни с кустами угадывались только по силуэтам. Под ногами хлюпала размытая земля.

   — Там дерево, — вдруг произнес Дилюк, схватил не ожидавшую этого Донну за предплечье и ускорил шаг. — Спрячемся под ним, пока дождь не ослабнет.

    В животе что-то перевернулось. Донна почувствовала, как к лицу приливает кровь. Теплая ладонь Дилюка на запястье вызвала мурашки по всему телу. Это было почти держание за руки!

    До огромного раскидистого дерева они добрались почти бегом. Дилюк, добежавший первым, потянул Донну к себе, и она чуть не потеряла равновесие. Он успел поймать ее за плечи и помог твердо встать на ноги, а потом, пока она приходила в себя, поменялся с ней местами, закрыв ее собой от косого ливня.

    Донна прислонилась к стволу дерева и выдохнула, чувствуя, как колотится сердце. Правая рука Дилюка упиралась в ствол над ее плечом, и от осознания этого в животе что-то сжималось. Очень хотелось посмотреть на него, но она понимала, что если сделает это, и окажется, что Дилюк смотрит на нее в ответ, она закончится как личность.

    Повисла тишина. Донна на секунду прикрыла глаза и тихо выдохнула. Подумаешь, как будто она первый раз так близко к Дилюку! То же самое было в янтарной ловушке или у водопада, причем, возможно, даже хуже, а тут он всего лишь прикрывает ее от дождя.

   — Надеюсь, нам не придется стоять тут долго, — пробормотала она, глядя Дилюку в район груди. Нет, все-таки он был слишком близко. Еще полшага, и она оказалась бы у него в объятиях.

   — Если ливень не утихнет в ближайшее время, просто добежим до телепорта, — проговорил Дилюк и зажег огненный шарик в свободной руке. — Не думаю, что есть смысл долго ждать, мы и так уже промокли.

    Донна посмотрела на огонь, ощущавшийся непривычно ярким после нескольких часов, проведенных в полутьме. И зачем он его зажег? Ей ведь теперь еще труднее бороться с собой, чтобы не смотреть ему в лицо! Хотя стоп, а почему она вообще так усердно пытается на него не смотреть? Как будто она его лицо вблизи никогда не видела!

    Донна подняла глаза и поняла, почему.

    В теплом неровном свечении Дилюк выглядел слишком красивым. Он смотрел в сторону, и Донна так и застыла, не в силах отвести взгляд от его профиля. От длинного носа с горбинкой, от сосредоточенно нахмуренных бровей. Его потемневшие от влаги алые волосы прилипли к его коже, и Донна невольно проследила за каплей, которая сорвалась с одной из прядей, пробежала по его шее и впиталась в ворот рубашки. Очень сильно захотелось коснуться его. Донна глубоко вдохнула. Нос заполнил запах дождя, сырой коры и промокшей ткани с ноткой дыма. Близость Дилюка ощущалась всем телом, и это почти пьянило.

    Вдруг Дилюк повернул голову, и они встретились взглядами. Донна почувствовала, что если бы не опиралась на ствол, то ноги подогнулись бы. В пляшущем свете огненного шара его красные глаза казались глубже, и Донна ощутила, как от его взгляда в животе что-то сжимается. Дилюк приоткрыл рот, словно хотел что-то сказать, но так и не смог. Тишина вокруг них нарушалась только звуками ливня, стучащего по листьям и земле.

    Донна не могла отвести взгляд, хоть и пялилась уже непозволительно долго. Сердце колотилось так, словно хотело выскочить из груди. Она быстро провела языком по губам, чувствуя, как в горле пересохло. Дилюк сглотнул. Донна опустила взгляд на его приоткрытые губы. Если они продолжат так стоять…

   — Кажется, ливень ослаб. — Дилюк погасил огненный шар и торопливо сделал шаг назад. Донна поняла, что едва дышала все это время. — Я думал, потребуется больше времени.

    Донна, пытаясь прийти в себя, повернула голову. Видимо, вспышка ливня оказалась кратковременной. Впрочем, даже если бы дождь лил все так же сильно, она бы ничего не возразила. Еще хоть секунду она так не переживет.

   — Д-да, п-пойдем, — выдавила она, накидывая капюшон. Сердце до сих пор бешено колотилось.

    Дальше шли молча. Донна не знала, почему молчал Дилюк, но сама она просто пыталась не думать о том, что только что с ней произошло. Попытки были безуспешны. Она нервно заправила мокрую прядь за ухо. Наверняка по возвращению в гавань ей это покажется сном. Хотя какая гавань, ей уже так казалось. В голове не укладывалось, что она была в шаге от того, чтобы поцеловать его. Боги, хорошо, что у нее еще не настолько отказали мозги! Он ведь просто стоял рядом! А она бы вот так взяла и полезла! Ужас.

    От этих мыслей Донна отвлеклась только тогда, когда за поворотом показалось голубоватое сияние точки телепортации.

   — Наконец-то, — хмыкнул Дилюк. Донна почувствовала, как ее затопило облегчение. Несмотря на то, что она уже дрожала от холода, от одной мысли о скором теплом душе становилось легче. Конечно, им придется еще перенестись несколько раз, а потом еще плестись по ночному городу до гостиницы, но они были близки к цели как никогда.

    Донна посмотрела на Дилюка, который наблюдал за ней с легкой улыбкой.

   — Готова вернуться в гавань? — спросил он.

   — О да-а-а, — протянула Донна с предвкушением. 

    Они в последний раз оглянулись на путь, который прошли. Из-за ливня было практически ничего не видно. Донна не могла сказать, что будет скучать по этим местам, но она точно их никогда не забудет. Ни то, что им пришлось пережить в обители Владыки Лун, ни то, как эмоционально измотаны они все были, ни Творца Гор, ни янтарную ловушку, ни купание в озере, ни этих двух дней наедине с Дилюком. Улыбнувшись от последней мысли, она повернулась обратно. Что ж, настало время вернуться к цивилизации.

   — Подожди!

    Донна, уже протянувшая руку к телепорту, удивленно обернулась на Дилюка.

   — Я хотел…

    Он почему-то замолчал. Его лицо в голубом свечении телепорта было ясно различимо, но Донна не смогла распознать отразившуюся на нем смесь эмоций. Похоже, Дилюк колебался. Повисла длинная пауза. Донна решила ему помочь:

   — Хотел что-то сказать?

    Дилюк не ответил, смотря на нее с каким-то напряжением. Он открыл рот, потом закрыл, передумав. Снова повисла пауза. Донна уже хотела спросить, в чем дело, как Дилюк выдохнул, и его плечи расслабились.

   — Да. Но, думаю, это подождет утра. Нам нужно отдохнуть.

    Донна согласно кивнула и хмыкнула:

   — Ты главное вспомни завтра об этом, потому что я, скорее всего, забуду.

    Дилюк криво усмехнулся.

   — Вспомню.

    Донна улыбнулась и прикоснулась к точке телепортации. Ее засосало в сверкающий тоннель.