Джон понял, что конкретно попал, когда познакомился с Саймоном в фитнес-студии. Всего за несколько часов совместных тренировок он понял, что никогда больше не хочет оставаться без него. Не веря до этого в любовь с первого взгляда, Мактавиш пересмотрел свои мысли по этому поводу. Саймон был потрясающим: отличная фигура, походка, движения, но самое важное — с ним было интересно. Они проболтали полтренировки, а после вместе пошли по домам. Долго не могли разойтись и решили встретиться чуть позже в кафе. Все начиналось как красивая история любви, если бы не большое "но": они оба были альфами.
Но, кажется, Саймона это не волновало или он просто не показывал.
Вечер прошел так хорошо, что Джон вернулся домой счастливый и окрыленный. Казалось, что и Саймон чувствовал то же самое, ведь стоило им только разойтись, на телефон пришло сообщение от него с приглашением на завтрак. Никогда ничего подобного Мактавиш не испытывал. Он всегда полагал, что не встретит свою омегу, как все нормальные альфы, из-за решившей посмеяться над ним природы. Джон не чувствовал запахи. Никакие. Совсем. Он родился ошибкой в этом мире и оставался в нем, как потеха для здоровых людей, но так как Джон все еще был альфой, мало кто вслух мог над ним насмехаться. Саймон воспринял этот факт спокойно. Даже пошутил, что ему повезло, ведь сам он чувствовал запахи гораздо сильнее, чем другие, а это не всегда приятно.
Между ними закрутилось все так быстро, что никто из них не успел понять, как они начали делить квартиру и кровать. Первое касание руки, первый поцелуй и вот уже вместе выбирали, что посмотреть вечером. Их отношения напоминали Джону сказку. Саймон был внимательным и заботливым, всегда знал, что ему нужно, а во время ссор открыто шел на контакт и успокаивал, когда необходимо. Мактавиш первое время очень переживал, что тот найдет себе омегу и уйдет к ней.
— Какие омеги, Джонни? — ласково говорил Саймон и, обнимая со спины, утыкался в шею, втягивая его запах, — Мне никто, кроме тебя не нужен.
И Мактавишу становилось легче. Они планировали общий быт, подолгу обнимались на балконе, глядя на ночной город и пили кофе по утрам, обсуждая дела на день. Многие смотрели на них косо: двое альф в паре мало кем приветствовалось. Коллеги на работе Джона пытались это обсудить, но он резко пресек эти разговоры, запретив даже думать об этом. Он был счастлив. Казалось, это счастье не закончится никогда.
А потом у Саймона начался гон.
Несколько дней он ходил нервный, злился и агрессивно отвечал на любые вопросы. Джон знал в чем дело, но поговорить об этом не мог. Да и что толку? Саймон чувствовал запахи лучше, чем другие, а значит, не обязательно ставить рядом течную омегу, чтоб тот начал ее хотеть. Мактавиш предложил обратиться к врачу, ведь были препараты, останавливающие желание, но ему отказали, сказав, что сможет справиться самостоятельно. Он не любил врачей и больницы и практически никогда туда не ходил.
Саймон ушел, хлопнув дверью, после уговоров Джона все-таки пойти к врачу. От громкого звука Мактавиш дернулся. Вместе с уходом его партнера, что-то внутри оборвалось. Известно, куда тот собрался: найдет нужную омегу и… Даже думать не хотелось об этом. Наверное, когда-то должен был наступить этот момент. Все же альфа и альфа — это ненормально. Еще одна ошибка, заставившая их полюбить друг друга.
Хотелось сбежать из квартиры, что они снимали. Почему Джон раньше не подумал о том, что их отношения — это провал? Почему довел до момента, когда от ухода Саймона хотелось выть и лезть на стену, раздирая себе грудь от боли внутри? Он выбежал из квартиры, вдыхая воздух, которого казалось мало. Прохладный вечер помог немного успокоиться, но все равно ноющее чувство было никак не унять. Хотелось забыться, пропасть из этого мира, не ощущать больше этой безнадежности. С этими мыслями он пришел на мост и около получаса смотрел на водную гладь, проходящие мимо паромы и лодки. Джон не смог бы прыгнуть — он понимал, что это было слишком глупо, даже в его состоянии.
В бар он вошел после нескольких часов бесцельных блужданий по городу. Мактавиш размышлял, как будет дальше жить. Не хотелось сталкиваться с Саймоном через несколько дней, а он был уверен, что тот не придет раньше, ведь выучил его сексуальные аппетиты, а теперь он с гоном. Видеть виноватые глаза Саймона Мактавиш не желал, знал, что так и будет. Тот начнет винить себя, что верно, и вряд ли будет просить прощения — не помогло бы. Они бы молча расстались и больше никогда не увиделись, с чувством, что потеряли самое лучшее, что когда-либо случалось в их жизнях.
Джон еще не был пьян, когда ощутил чьи-то объятия из-за спины. Повернувшись, увидел Саймона, что еле держался на ногах.
— Домой, — сказал он хрипло, — Такси. Домой.
Не веря своим глазам, Мактавиш быстро заказал машину, выбрав тариф подороже, чтобы скорее приехала. Саймон выглядел нехорошо: трясся, обнимал Джона и гладил все, до чего мог дотянуться. Это смущало — вокруг были люди. И даже в такси водитель сделал вид, будто ничего не происходит, когда Саймон зацеловывал его шею и пытался снять рубашку.
— Погоди, — шепнул Джон.
— Я не могу, — ответил ему в тон Саймон, — Я сейчас сдохну.
Внешне, казалось, будто он прав. Зрачки его были расширены слишком сильно, даже для ночи, дыхание такое быстрое, будто он не ехал в такси, а бежал рядом.
Джон вывалился из машины, когда они остановились у их подъезда, и Саймон выполз следом, тут же поднимаясь к нему. Они несколько раз останавливались на этажах из-за Саймона, что зажимал Мактавиша к стене. Он терся, целовал и лез под одежду. Его состояние заводило Джона, и уже в квартире тот пулей побежал в ванную, чтобы хоть немного, но сполоснуться. Саймон ждал его у двери. Он повалил его прям там, без особых прелюдий. Мактавиш любил, когда тот был таким: диким, страстным, грубоватым. Таким, будто его жизнь зависела от их близости.
Джон громко стонал от резких толчков и рычания Саймона. Тот держал его так крепко, что наверняка останутся следы. Весь его мир снова сконцентрировался на одном человеке, который так же был сконцентрирован на нем. Закончив один раз, Саймон поднял его и понес на кровать, продолжая гасить свою потребность. В нем было что-то безудержное, первобытное, такое, будто вся его рациональность отключилась и осталось лишь то, что ему действительно было нужно. От этих мыслей Джон почувствовал в который раз приближающийся оргазм и такую волну любви, что сжал в объятиях единственного важного человека, цепляясь за его крепкую спину, но ощутил боль в шее.
— Чт… — он попытался оттолкнуть Саймона, но тот не отстранялся, прикусив его кожу.
Боль была сильной и неожиданной, но кончая, Джон отвлекся от нее. Саймон отстранился сам через несколько секунд и посмотрел затуманенным взглядом. Он все еще не соображал нормально и, сделав короткую паузу, продолжил. Джон смог заснуть только под утро. Липкость тела не волновала, лишь сон. Он обнял Саймона и закрыл глаза, сказав себе, что помоется сразу, как проснется.
— Просыпайся, — донесся до него бархатный голос Саймона.
Открыв глаза, Джон увидел перед собой поднос с кофе и любимыми печеньями. Саймон улыбался.
— Ты как? — спросил Мактавиш, чуть приподнимаясь, чтобы взять кофе. Он сделал небольшой глоток, продолжая смотреть на Саймона, который хоть и улыбался, но выглядел виноватым.
— Со мной все в порядке, а вот ты… — он протянул руку и коснулся его предплечья.
Там было легкое покраснение от его пальцев. И выше, и еще выше. Когда Саймон дошел до шеи, он сжал губы и болезненно нахмурился.
— Прости, — шепнул тот.
Джон поставил кофе на тумбочку, туда же убрал поднос и резко притянул Саймона к себе, заставляя завалиться рядом. Он крепко его обнимал, не позволяя выбраться из своих объятий, шепча о том, что все хорошо. Мактавиш был так счастлив, что он рядом, что никакие раны не волновали.
— Как ты нашел меня? — задал Джон интересующий его вопрос, — И где был до этого? Саймон отодвинулся, чтобы заглянуть в глаза.
— Ты забыл, что я хорошо различаю запахи? Вчера я решил, что мне нужно пробежаться, что это поможет. А когда вернулся, тебя не было, — он погладил Джона по волосам, — Тогда я пошел тебя искать.
Мактавиш потянулся, чтобы поцеловать его, но в шее кольнуло, и он дернулся, шикнув от боли. Саймон посмотрел сочувствующе и вздохнул. Джон не был разочарован из-за этого, даже, наоборот, ведь на нем теперь был запах Саймона, пусть он и не мог его ощутить, но чувствовал внутри, как их эмоциональная связь крепнет.
— Я вчера себя совсем не контролировал, — сказал он и обнял Джона, прижимая покрепче.
Улыбка не сходила с лица Мактавиша. Саймон себя не контролировал, значит, он даже на подсознательном уровне все равно искал себе не омегу, а конкретного альфу. Как Джон мог сомневаться в нем раньше? Он обнял его в ответ, желая остаться вот так рядом надолго, а лучше навсегда.
Они лежали вместе, сжимая друг друга, как самое ценное, умножая их любовь в два раза. Две ошибки природы. И не было в этом ничего неестественного и неправильного, ведь минус на минус всегда дает положительный результат