— …Ну что, освободилась? Сабаоди-Парк ждёт!

      Жоан дёрнул Эри за лямку рабочего комбинезона в тот самый момент, когда она с корзиной мусора в руках пыталась в сумерках попасть ключом в замок, чтобы запереть заднюю дверь кафе. На Сабаоди темнеть начинало рано, лениво сновавшие в воздухе пузыри отражали отблески зажигающихся на главной улице газовых фонарей.

      — Чёрт!.. — отшатнулась она. — Я тебе эту корзину сейчас на голову надену! Нельзя же так пугать!

      — Ох, прости, я не хотел… А ещё надеялся, что принцесса, которую я пришёл вызволять из логова злой ведьмы Глории, будет поприветливее, — нахохлился мальчишка.

      — Болван, ты же мусорную принцессу пришёл спасать, — примирила его с реальностью Эри, лязгая крышкой большого контейнера и опрокидывая в него содержимое корзины. — Реверанс тебе, что ли, сделать? Каких вообще манер ты ждёшь от мусорных принцесс?

      — Действительно — один запах чего стоит…

      — Запах — дело поправимое. Помоги пока, покачай, — пока Жоан привычно, с усилием, дёргал вверх-вниз рычаг дворовой колонки, Эри деловито сполоснула руки с мылом под струёй хлынувшей холодной воды, потом, поколебавшись пару секунд, засунула туда же голову и взъерошила мокрые короткие пряди, плескаясь и отфыркиваясь, как озорной щенок. Сходство со щенком усилилось, когда, выпрямившись, Эри повертела туда-сюда мокрой головой. Брызги полетели во все стороны.

      — Тц, простудишься! — неодобрительно цыкнул мальчишка и смущённо отвернулся, поскольку Эри беспечно, совершенно не стесняясь его, сбросила на землю промокший комбинезон, оставшись в одном белье.

      Она была невысокой, худощавой, но хорошо сложенной, с тонкими ключицами и изящно изогнутыми, хотя и чуточку узковатыми бёдрами. Под бретельками короткой майки мелькнула стягивающая грудь повязка — Эри в последнее время приходилось пользоваться ею всё чаще и чаще, чтобы не привлекать внимания всяких озабоченных извращенцев.

      Поёжившись на свежем вечернем ветерке, Эри вытянула из-за пирамиды пустых фруктовых ящиков припрятанные заранее холщовую сумку и свёрток со своей повседневной одеждой — штанами, толстовкой и ботинками. Быстро одевшись, она перекинула сумку через плечо наискосок и натянула на спутанные влажные волосы вязаную шапку, в которой обычно щеголяли портовые рабочие. Теперь из-под шапки виднелись только нос и озорно поблёскивающие серые глаза.

      — Опять ты абы как вырядилась, сестричка Эри, — посетовал Жоан, несбыточной мечтой которого было в один прекрасный день прогуляться по главной улице квартала под руку с Эри, одетой в самое что ни на есть девчоночье платье — на зависть местным парням. Те почему-то бегали исключительно за её легкомысленной сводной сестрой, хотя, на придирчивый взгляд Жоана, его подружка была красивее Стеллы в разы.

      — На себя посмотри. В кои-то веки штаны нацепил, — поддела она его в ответ.

      — Я для конспирации.

      — Я тоже.

      Оба, не сговариваясь, вздохнули. Детство в Зоне беззакония рано приучило не выделяться. Возможным злоумышленникам куда проще было выследить парочку приятелей, среди которых один был длинноногим, а другой отличался белыми волосами и чудны́ми бровями, нежели двух неприметных ребятишек, коих в округе сновало немерено. Жоан и в самом деле изменил своим привычкам и натянул широкие, мешковатые штаны, в которых выглядел обычным тощим, преждевременно вытянувшимся подростком.

      — Идём уже — Винни, небось, заждался, — Эри высунула из сумки краешек пузатой бутылки с подозрительным тёмным содержимым и тотчас же, посмеиваясь, спрятала обратно: — Наш пропуск в волшебный мир развлечений. Карамельный ликёр. Стащила у Глории из кладовки. Ох, и влетит же мне, если она обнаружит…

      — Винни не оценит, девчачий напиток, — с сомнением протянул Жоан, который как истинный знаток крепких напитков до нынешнего дня не брал в рот ни капли алкоголя.

      — Ха, Винни оценит всё, что горит! — уверенно парировала Эри: у неё накопился немалый опыт общения со вздорным старым механиком.

      Пять минут спустя приятели стояли на пороге приткнувшегося на отшибе, у пустыря, домика, с привинченным над входом куском жести с незамысловатой надписью «Ремонт». Ходили слухи, что в молодости Винни был настоящим профи, и в те дни денежки текли к нему рекой. Но позже механик запил, поток заказов поредел, и мастерская постепенно пришла в упадок. Вся работа теперь ложилась на плечи редких подмастерьев, которым скупой пропойца платил мало, а в припадках дурного настроения мог и поколачивать. Помощники у него сменялись чуть ли не каждый месяц. Разве что Эри продержалась дольше других — и то, пожалуй, потому, что он был давним знакомым Глории, обязавшимся присматривать за ней по вечерам, а вовсе не из-за большой любви Эри к одуряющему аромату рома, насквозь пропитавшему дешёвую мастерскую…

      Невероятно, но факт: едва только запылившаяся бутылка звякнула о край верстака, заваленного металлическим хламом, а Эри не успела даже пробормотать до конца заготовленную фразу: «Ох, Винни, смотри, на пороге кто-то оставил…» — как старик моментально материализовался из глубин подсобки. Рука его рванулась к ликёру со скоростью пули; громко чпокнула вылетевшая пробка. Винни поводил над горлышком красным бугристым носом, глотнул, погонял во рту, тут же сплюнул на пол: «Сладкая дрянь!» — после чего намертво припал к бутылке.

      — Винни, ты же меня в прошлый раз на ночную смену звал, говорил, дел невпроворот, — торопливо напомнила Эри, пока тот ещё был способен что-то соображать. — Вот я и пришла, с ночёвкой. Пустишь Жоана? Он хотел посмотреть, как я работаю.

      Старик лишь пробурчал что-то одобрительно-утвердительное по пути в подсобку, ласково прижимая к груди бутылку, от содержимого которой уже убавилась добрая треть. За его спиной с отрывистым шуршанием задёрнулась занавеска.

      Эри с Жоаном перемигнулись и, склонившись над верстаком, начали копаться в недрах раскуроченных старинных механических часов, явно заслуживавших большего, нежели вечно ржаветь в ожидании ремонта, до которого у старого пьяницы, скорее всего, никогда не дошли бы руки. Работала в основном Эри, а Жоан наблюдал, время от времени подсовывая в протягиваемую ему ладонь нужные инструменты.

      — Ты не представляешь, как меня сегодня выбесила Стелла! — пожаловалась Эри между делом, аккуратно подтачивая камушком затупившуюся отвёртку. — Помнишь Дюваля?

      — Это такой стрёмный тип с соломой вместо волос? Который недавно сколотил банду и носится с ней туда-сюда на летучих рыбах? Он, кстати, ребят с нашей рощи зазывал к себе, но мало таких дураков найдётся.

      — Ага, он самый. Ты его видел вживую? А то я только однажды, издали… Так вот, она заявила, что раз у нас с ним одинаково дурацкие брови, то мы наверняка родственники.

      — Ещё скажи: брат-близнец, потерянный в детстве! — захохотал от такого предположения Жоан, припоминая лошадиную физиономию Дюваля.

      — Жоан, ты хуже Стеллы, — пробурчала она, поддевая пинцетом ржавую шестерёнку и складывая её в заранее подготовленное блюдце.

      — Эй, не обижайся! Честное слово, не очень-то они и похожи — ваши забавные завитушки. Твои куда красивее. Да и ростом ты ему — по коленку… Уй! — вынужденно прервался он, так как добрая Эри без промедления уронила ему на ногу тяжёлый молоток.

      …Через полчаса, как и планировалось, Винни уже похрапывал на продавленном диване в подсобке. В спёртом воздухе комнатушки плавали сладковатые карамельные нотки.

      Алиби на вечер было обеспечено.

      Эри, увлёкшись, с трудом, но всё же оторвалась от любимого занятия и привычным движением руки скрутила старенький набор отвёрток, доставшийся ей от отца, в рулетик, засовывая его в широкий карман штанов. Никогда не знаешь, где могут пригодиться инструменты, к тому же в здешних краях было полезно держать при себе что-то острое на случай возможного нападения.

      — На, возьми, — она вытащила из кармана кошелёк и спокойно протянула Жоану немыслимые для большинства детишек двадцать второй рощи деньги — купюру в пять тысяч белли. — Раз уж Кейми не идёт с нами — потратим сумму, отложенную на пузырный велосипед, и будем отрываться напропалую.

      — Э-э, а почему ты мне их даёшь? — в карманах Жоана бренчали накопленные за полгода карманные деньги, но их количество и близко не приближалось хотя бы к половине такой суммы.

      — Глупый ты, Жоан, — вздохнула Эри. — Я же девушка. Будешь угощать.

      Пока она, прислонившись к дверному косяку, пересчитывала оставшиеся в кошельке белли, Жоан теребил жгущую ему пальцы купюру и не знал, что ему делать: радоваться, что Эри такая предусмотрительная, или же сгорать со стыда за собственную денежную несостоятельность. Помедлив, он всё же сунул купюру в карман к монеткам, дав себе зарок найти поскорее подработку и угостить подружку по-настоящему.

      …Немного позже, когда они уже пробирались в свете дешёвого масляного фонаря по заросшей бурьяном тропинке, петлявшей между рощами, Жоан, глядя в спину идущей впереди девушки, не удержался и брякнул:

      — Эри, мы же друзья?

      — Ага, лучшие! А чего ты спрашиваешь?

      — Мне тут сестра недавно рассказывала об одном обычае… Когда парень с девушкой дружат — они могут договориться пожениться, если до сорока лет не найдут себе пару. Ну, чтобы одиноко не было в старости. Что думаешь?

      — С каких это пор ты о старости беспокоишься? — Эри мельком оглянулась на него и засмеялась, отчего его сердце тут же гулко ухнуло куда-то в район коленок: что он только что сморозил? — Но ты знаешь, Жоан, в твоих планах на старость есть существенный изъян.

      — Какой? — спросил он, мечтая провалиться сквозь землю.

      — Надо ещё попробовать дожить до сорока — в Зоне беззакония-то!

      — Ха-ха, ты права, сестричка! — невольно расхохотался Жоан, подхватывая шутку. — Тогда как насчёт двадцати лет?

      — Когда тебе будет двадцать, ты на такую старушку, как я, и не взглянешь!

      — Предпочитаю женщин в возрасте.

      — Ну-ну. Ты в курсе, что придётся делить со мной имущество? Пухлик будет моим!

      — О нет, всё что угодно, только не Пухлик!..

      Остаток пути приятели провели, перекидываясь шутками и взаимными подколками. И лишь когда они выскочили из лабиринта мангровых корней прямо на ухоженную, оживлённую дорогу, откуда открывались во всём своём великолепии подсвеченные огнями карусели и головокружительные горки Сабаоди-Парка, Эри крепко обняла друга, широко и счастливо улыбаясь:

      — Жоан, я так рада, что ты со мной! Конечно, поженимся — если не забудешь! — и беззаботно ущипнула его за бок, кажется, так и не восприняв его слова всерьёз.

      А мальчишка покраснел, впервые подумав, что глупая шутка насчёт женитьбы — не такая уж и глупая. Если это не шутка вовсе. Какой дурак бы отказался провести всю жизнь рядом с сестричкой Эри, когда она так улыбается — и улыбается тебе одному?

***

      Болтая ногами, Эри сидела на резной скамейке, переводя дух после длинного пути к парку. Жоан, принявший на себя груз ответственности «угощать», первым делом, как они миновали главные ворота, вызвался сходить за коктейлями: настоящими «взрослыми» коктейлями в высоких бокалах, с разноцветными бумажными зонтиками, кубиками потрескивающего льда и, возможно, с приличной примесью рома. Не то что болтавшееся в меню кафе лимонадное нечто, сок для которого ей чуть ли не ежедневно, с утра пораньше, приходилось выжимать в кухонной давилке из подвядших лимонов и апельсинов.

      Эри то и дело вертела подбородком, разглядывая сверкавшие вечерними огнями горки, опасно нависавшие прямо над головами посетителей и вблизи казавшиеся совсем монструозными, слушала восторженные вопли, когда мимо проносилась очередная вереница вагонеток с пассажирами, с наслаждением впитывала чужой смех, занятный говор чужестранцев, их непривычные наряды и порой столь же необычную внешность.

      Жоан задерживался.

      Наконец она приметила его кудрявую голову возле магазинчика, где очередь ветвилась длиннее других — не иначе как решил удивить её самым популярным напитком в парке. Он помахал ей и уверенно поднял вверх большой палец. И секунду спустя пропал из виду — будто испарился.

      Высматривая приятеля, Эри встревоженно вскочила на ноги и сразу с облегчением перевела дух: Жоан всего-навсего склонился над маленькой плачущей девочкой в смешном капюшоне. Девочка что-то проговорила и с истошным рёвом метнулась прочь, скрываясь в переулке за магазинчиком. Жоан улыбнулся Эри, с виноватым видом разводя руками, и той стало ясно: напитки задерживались ещё минут на десять… Ох уж этот его комплекс старшего братца! Когда у тебя в доме под присмотром с полдесятка малышей, трудно удержаться, чтобы не начать опекать всех подряд. С громким вздохом она плюхнулась обратно на скамейку: Жоан был неисправим.

      Мимо неё лениво проплывали транспортные пузыри, гружёные сувенирами, пробегали детишки со сладкой ватой, взвизгивая разноцветными пищалками и дуделками, со смехом протопали трое солдат Морского Дозора с расстёгнутыми воротничками и раскрасневшимися, расслабленными лицами — явно были в увольнительной. Встречались и пираты — этих было легко отличить по дерзким загорелым физиономиям, оружию за поясом и полной свободе в выборе одежды.

      Вроде бы и вечер был в разгаре, а народу в парке было как днём, даже прибавлялось.

      Взгляд Эри задержался на изящно одетой леди, за которой, угодливо кланяясь, семенил слуга, тянущий за верёвочку воздушный пузырь с коробками из дорогого модного магазина. Невероятно. Сложно представить, что всего через одну-две рощи отсюда девушки продают себя в дешёвых забегаловках, мечтая когда-нибудь купить похожие туфли. Эри хотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что всё происходящее вокруг неё — не сон. И она и вправду находится в Сабаоди-Парке — месте, куда стекаются на развлечения все: от морских головорезов до богоподобных тенрьюбито.

      И тут её словно обдало ушатом ледяной воды, сбивая дыхание, порождая бегущие по спине мурашки.

      Эри аж зажмурилась, перебарывая приступ внезапного головокружения. Когда она вновь открыла глаза, приступ миновал, будто его и не было вовсе. Она огляделась по сторонам: всё вокруг было точно таким же, как и минуту назад. И тем не менее…

      — Что я делаю? — озадаченно пробормотала Эри, потому что действительно не знала. Это же Сабаоди-Парк. И она пришла сюда развлекаться. Так почему же сидела на этой скамейке, как если бы ждала кого-то?.. Ей совсем не понравилось это мимолётное ощущение — ощущение того, что она о чём-то забыла.

      Наверное, вид у Эри со стороны был ужасно обескураженный — несколько случайных прохожих одарили её настороженными взглядами и ускорили шаг.

      — Так-так, — нервно хихикнула она, подбадривая себя вслух. — Спокойно. Всего-то голова закружилась, а уже вообразила непонятно что…

      Пять минут спустя, потягивая через трубочку дешёвый лимонад (денег в кошельке отчего-то оказалось гораздо меньше, чем она рассчитывала), Эри отошла от кассы аттракционов, пряча в карман заветную горстку билетиков и сокрушаясь, что Кейми не смогла пойти вместе с ней — вдвоём всяко было бы веселей.

      Дорогу ей пересекла странная парочка: огромный уродливый мужик в шубе (совершенно не по погоде!) сопровождал хорошенькую девочку в красном плаще с капюшончиком, тащившую за собой на верёвочке деревянного жирафа. Когда жираф проехал мимо Эри на расстоянии вытянутой руки, то неожиданно дёрнулся, поскрипывая шарнирами и выгибая в её сторону подвижную шею. Эри аж плечами передёрнула, стряхивая набежавшую жуть: до чего дошёл прогресс, игрушки уже почти как живые! Ей показалось, что девочку она где-то видела раньше.

      Косясь на подозрительную игрушку, Эри зазевалась всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы на полном ходу влететь в кого-то плечом. Хотя ей вначале почудилось, что это был не человек, а фонарный столб — такой же твёрдый и несокрушимый. Эри еле-еле удержалась на ногах, при этом стакан с недопитым лимонадом по закону подлости выпал у неё из рук. Ошарашенно потирая ушибленное плечо, она пялилась на то, как напиток за двести белли впитывается в землю, поэтому не сразу расслышала раздражённо-рычащее:

      — …разуй!

      Над ней возвышался, красуясь безупречно накачанным прессом, высоченный парень, одетый (вернее, раздетый) так, словно минуту назад оторвал свою задницу от лежака у бассейна. Волосы у него были настолько невообразимо зелёного оттенка, что Эри с некоторым запозданием заметила, что тот носит не только ужасные резиновые шлёпки, но и непроницаемые очки.

      — Что, простите?

      — Глаза, говорю, разуй! Ты в меня врезался, недоносок! Извиняйся!

      Возможно, он был прав, и Эри стоило быть повнимательней, но его слова прозвучали столь категорично, что она не смогла пропустить мимо ушей «недоноска» и обиженно огрызнулась в ответ:

      — Сам глаза разуй! Кто в здравом уме ходит по ночам в солнечных очках?! — и сама пошла в наступление: — Да это ты в меня врезался!

      — Ха?

      — Что «ха»? Ты меня вообще слышишь?

      — Ха-а-а?!

      — Тьфу ты, ещё и наушники нацепил… Эй, как слышно? Как видно? — Эри в запале подняла руку и демонстративно поводила, прищёлкивая пальцами, у него перед носом.

      Кто-то в сторонке хихикнул, наблюдая за этой сценой.

      На лбу у парня взбугрилась и заходила ходуном жилка, он медленно приподнял очки и одарил оппонента яростным и выразительным взглядом, во всех существующих вселенных расшифровывающимся однозначно как «Свали отсюда живо — иначе за себя не отвечаю!»

      Судорожно сглотнув при виде прозрачных от бешенства глаз, Эри опасливо отступила на шаг назад. «Маньяк какой-то!» — наконец-то проснулось в ней чувство самосохранения, поэтому она поступила так, как показалось разумнее всего: развернулась и пустилась наутёк, постаравшись затеряться в толпе. Она же пришла в парк веселиться, а не бодаться с залётными бандитами. Ещё бы это был не бандит — взгляд как у профессионального киллера!

      …Йонджи, не двигаясь с места, проводил глазами наглого пацана, судя по обноскам, вылезшего не иначе как из окрестных трущоб, и раздосадовано повёл плечами. Только что он проявил невероятные чудеса выдержки, чтобы не отвесить нахалёнку положенную крепкую затрещину, — и всё из-за Рэйджу, которая точно не спустит ему с рук сегодняшний побег, если тот вдобавок увенчается дракой в общественном месте. Надо постоянно помнить, что он здесь инкогнито.

      Размышляя об этом, Йонджи задумчиво снял и покрутил в пальцах очки: «Действительно, чего это я в них?» Со встроенным в очки режимом ночного зрения ему было наплевать на время суток, но, очевидно, у окружающих простофиль они вызывали нездоровое любопытство.

      Какое там было главное правило в миссиях под прикрытием? Ах да, будучи в толпе — веди себя как часть толпы…

      Признаться честно, Йонджи терпеть не мог действовать скрытно, да и стелс-миссии никогда не были его коньком. Но ради редких в его жизни развлечений стоило потерпеть. Самое главное — помнить о том, кто он есть, и не опускаться до дурацких перепалок с простолюдинами. Йонджи хмыкнул, небрежно засовывая очки в волосы: ну уж нет, такой ерунды с ним больше не повторится — он был стопроцентно в этом уверен.