У моей доброй крестной особый дар.

В самом детстве про принца мне нагадав,

проложила дорогу мне во дворец.

Помешал поначалу ей мой отец,

и однажды осталась я сиротой,

от нее много позже узнав о том.

В черном теле, на кухне, слугой в золе,

становилась умнее, хитрей и злей,

той, что смело ступает по головам.

Про хрустальную туфлю смешон обман,

но для принца наивного в самый раз,

как и парочка значащих мало фраз.

Околдован, влюблен, от тоски устав,

ищет пальцами тонкими узкий стан,

и так просто поймать его на крючок,

обещая еще, и еще, еще,

под куранты полночные убежав,

оставаясь загадкой в его глазах.

Это быстро наскучит, но до конца

я пройду этот путь с кухни до дворца

и на трон сяду, сбросив с него других.

Псом сидеть принц останется у ноги,

а однажды исчезнет, и черт бы с ним,

лишь бы не мельтешил и меня не злил.

Моя крестная долго не проживет:

волшебство забирает у тел свое,

заставляя дряхлеть их быстрей стократ.

Я найду ей достойную из оправ,

заперев душу магией в серебро,

отплатив вечной жизнью ей за добро.

Муж найдет где-то женщину, став отцом,

приведет с собой девочку, и лицо

ее станет кошмаром надолго мне:

моего и красивее, и белей;

но и в этот раз крестная подсобит.

Цокот туфель хрустальных по камню плит,

сладость яблока с ядом и детский смех —

Белоснежке не выиграть, повзрослев,

и корону не снять с меня никогда.

У моей доброй крестной особый дар.