В торговом центре было шумно. И не только из-за предрождественской суеты: зима в Хоукинсе выдалась холодной, и в Старкот стекались праздно слоняющиеся подростки, беснующиеся дети и уставшие взрослые. На фудкорте не было ни одного свободного места, билеты в кино были распроданы, а некоторые очереди были такими длинными, что загораживали вход в соседние магазины.
Джейн немного нервничала: хоть в Старкоте всегда было многолюдно, сегодня, казалось, здесь собралось полгорода. Она крепко держала Гарета под локоть, мысленно радуясь, что сквозь куртку нельзя будет почувствовать, насколько вспотели её ладони. Другой рукой она то приглаживала чёлку, то (безуспешно) пыталась заправить её за ухо. Волосы ужасно пушились после снегопада и не желали лежать ровно, и её беспокойные жесты не делали лучше. Гарет тоже был растрёпан, но, отряхнув с волос снег, когда они вошли в торговый центр, он больше не обращал на них внимания, погрузившись в путаный пересказ последнего приключения, которое Эдди отвёл в их клубе. Джейн старательно пыталась уследить за нитью повествования, нервно закусывая губу на каждом незнакомом термине. Хоть Джейн уже несколько лет дружила с ребятами, которые тоже играли в “Подземелья и Драконы”, знала она крайне мало: Майк на удивление редко рассказывал ей об их играх, да и то каждый раз быстро сворачивал с темы, объясняя это тем, что “девчонкам не понять”. Поэтому Джейн осторожно расспрашивала Уилла и Эрику: сводный брат с радостью провёл для неё и Макс одну сессию — ей, правда, не очень понравилось, а Джейн не решалась единолично отнимать у Уилла так много времени, поэтому та игра пока оказалась первой и последней, а Эрика в крайне резких выражениях высказалась, что думает о Майке, и позвала Джейн в свою компанию — но с теми девчонками не получалось встречаться достаточно часто, не вызывая вопросов у остальных знакомых, особенно после того, как Джейн со своими друзьями перешла в старшую школу. В общем, из рассказа Гарета она понимала ничтожно мало — и пока не решалась начать задавать вопросы. Несмотря на всю мягкость Гарета, Джейн не могла избавиться от уверенности в том, что никто не любит вопросы — неважно какие, — а потому их лучше не задавать.
И когда она заприметила рождественские украшения в конце коридора, где, на удивление, было не так много народу — лишь небольшая очередь, а потом увидела и Санту, который сидел на скамеечке и разговаривал с каким-то мальчиком, Джейн ничего не спросила. Она не отрывала взгляда от пёстрых украшений и посыпанных искусственным снегом веток на фоне, от ярко-красного костюма Санты и очевидно фальшивой, невероятно кудрявой белоснежной бороды. У Джейн на языке вертелось не меньше сотни вопросов, но она не собиралась задать ни один из них — однако, когда они подошли ближе, Гарет и сам обратил внимание на праздничную фотозону.
— О, не знал что в Хоукинсе есть такое, — заметил он между делом, — я видел “фото с Сантой” только в универмаге в Индианаполисе, когда мы ездили туда с семьёй.
Они как раз дошли до конца коридора, где были лишь двери пары крупных магазинов, та самая фотозона, а за ней — тупик с пожарной лестницей. И Гарет повернул было обратно, чтобы продолжить слоняться по торговому центру из одного угла в другой — но Джейн встала, будто вкопанная.
— Что? — спросил Гарет и внимательнее посмотрел на фотозону, потом снова на Джейн, спросил: — Ты хочешь сфотографироваться?
Джейн не знала, что сказать. У неё часто бывали такие моменты, когда в голове безумным вихрем крутился миллиард обрывочных мыслей и эмоций, которые она была не в силах остановить, отсортировать, осознать, обдумать… Подходящие слова не находились, и мысли оставались лежать спутанным комком в голове, пока с её губ не срывалось ни звука. Сейчас было то же самое: Джейн не могла сформулировать, чего она хочет, да и хочет ли она чего-либо: грудь сжимало от чего-то неподъёмного и тоскливого, губы пересохли, в ушах словно наяву звенели голоса из прошлого, и лишь ощущение мягкой, заношенной кожаной куртки Гарета у неё под пальцами помогало её сосредоточиться на реальности. Джейн открыла рот. Не смогла выдавить из себя ни звука. Закрыла.
— Ты раньше фотографировалась с Сантой? — уточнил Гарет. Он мало знал о её прошлой приёмной семье (помимо того, что Хоппер удочерил её пару лет назад), но, видимо, Гарет уже начал складывать разрозненные детали и незначительные факты в картину, близкую к реальности: когда Джейн теряла голос, глубоко погружаясь в свой беспокойный разум, ему всё чаще удавалось задать те вопросы, которые не только попадали точно в цель, но и предполагали простой ответ: да или нет.
И Джейн помотала головой: нет, она ни разу не фотографировалась с Сантой. Тем временем мальчик, сидевший на скамейке, успел попозировать для фото и убежать к родителям, что-то радостно тараторя. Освободившееся место тут же заняли, очередь сдвинулась.
Гарет выглядел задумчивым: его брови сошлись на переносице, придавая ему несколько грозный вид. Джейн ни разу не видела его во время партии, но была уверена, что с таким же выражением лица он продумывает стратегию для своего персонажа, перебирая в голове возможные ловушки, которые мог подкинуть им Эдди. И вот лицо Гарета немного разгладилось; он залез в карман куртки, вытащил оттуда несколько скрученных в трубочку купюр, потом прищурился, разглядывая доску объявлений чуть поодаль, где была написана стоимость снимка, и присвистнул.
— Эх, знал бы — одолжил бы камеру, — пробормотал он. — Вышло бы дешевле, чем их проявка...
Джейн снова открыла рот, собираясь было протестовать. Много мыслей добавилось к и без того спутанному клубку её сознания: что она слишком взрослая для такого, что в их возрасте никто не верит в Санту, что это не стоит тратить на это деньги, которые Гарет откладывал на билеты в кино. Но он отсчитал нужную сумму, взял ладонь Джейн в свою — руки его были горячими под её ледяными пальцами — и уверенно подвёл девушку к концу очереди. Он держал её за руку всё то время, что они стояли в окружении взволнованных детей и уставших родителей, пока очередь медленно двигалась вперёд, шаг за шагом.
— Два билета, со снимками, — сказал он женщине в праздничной красной шапке и менее праздничной рабочей униформе, и поспешно добавил: — пожалуйста.
Та оглядела их с ног до головы таким взглядом, что Джейн ещё больше захотелось развернуться и убежать, но Гарет стоял твёрдо и не отпускал её руки. Женщина выдала им два билета с помеченными на них номерками, монотонно пробормотала заученную фразу с благодарностями, не прекращая показательно жевать жвачку.
Вскоре подошла их очередь.
Гарет выпустил ладонь Джейн, картинно подмигнул ей и пошёл вперёд. Если сидевший перед ними Санта и удивился, то с такого расстояния Джейн не могла сказать наверняка: почти всё его лицо закрывала искусственная борода и такие же ненатуральные белые брови. Она стояла, едва дыша, пока Гарет сел на скамеечку рядом с Сантой — тому пришлось немного подвинуться, — и о чём-то тихо с ним заговорил. Джейн на секунду показалось, что Санта бросил на неё короткий, но внимательный взгляд — но она не была уверена. Возможно, он всё так же сосредоточенно слушал Гарета, кивая и поглаживая бороду.
Закончив свою негромкую короткую беседу, они развернулись к фотографу. Санта одной рукой приобнял Гарета так же, как он делал со всеми детьми, что фотографировались до них. Гарет широко улыбнулся и показал “козу”, словно он был не на рождественской фотозоне в торговом центре, а на концерте. Его кольца сверкнули под вспышкой камеры. Гарет встал, чинно пожал руку Санте и отошёл в сторону, ещё раз улыбнувшись Джейн.
На негнущихся ногах она подошла к освободившейся скамье, запоздало подумав, что стоило попросить Гарета подержать её пальто, пока она будет фотографироваться. Но Джейн уже села на скамью, и за ними собралась такая толпа... Девушка и так ощущала себя крайне неуместно в этой ситуации; очень хотелось просто сбежать, но Гарет уже заплатил за них обоих. Плотная бумага билетика, смятого в её ладони, колола кожу, и коридор враз начал казаться чересчур шумным.
— Что ж… Как тебя зовут? — добродушно спросил Санта.
Девушка подняла взгляд. Вблизи искусственная борода казалась ещё более нелепой, но искрящиеся глаза, которые смотрели на неё, были тёплыми — и она тут же расслабилась, опустив напряжённые плечи.
— Джейн, — тихо пробормотала она.
— И что ты хотела бы получить на рождество, Джейн?
Вопрос выбил её из колеи. Она едва не спросила в ответ, разве первым вопросом не должно было быть “вела ли ты себя хорошо в этом году?”, но не решилась. И даже не потому, что взрослые обычно не любили вопросы — Джейн не была до конца уверена, что входит в понятие “хорошо себя вести”, ведь её прошлые родители регулярно находили новые и новые провинности, которые становились поводом для наказаний. И сейчас Джейн была в сомнениях. У неё низкие оценки по математике — значит, она плохо себя вела? Но она неплохо сдала литературу — это ведь хорошо? Она чуть не разбила нос старшекласснице, которая нарочно облила её молочным коктейлем на катке (и разбила бы, если бы Гарет со своими друзьями не вступили в перепалку) — драться же плохо? Но она помогала Уиллу с его проектом…
Пауза затянулась, и Джейн уцепилась за последнюю мысль и торопливо выпалила:
— Уилл — мой сводный брат — хотел новый набор акварельных красок. Можно… можно он их получит?
Что-то в выражении лица Санты неуловимо изменилось, но из-за бороды невозможно было разобрать, что это была за эмоция. Джейн снова сжалась. Санта показательно-задумчиво огладил бороду.
— Хорошо, это я запомню — но что ты хочешь для себя, Джейн?
Она сжала губы.
— Я не уверена, что достаточно хорошая, чтобы получить подарок… Но Уилл всегда хорошо себя ведет, он точно заслужил!
Теперь Джейн была уверена, что глаза Санты были грустными, но не понимала, почему. Она ведь сказала ему только правду — или это был неверный ответ? Санта наклонился ближе и тихо сказал:
— Ты добра и внимательна к другим, так что я уверен, что ты хорошая. И я, как Санта, считаю, что рождественских подарков заслуживают все, — он отстранился и добавил чуть громче: — Если ты придумаешь, какой хочешь подарок в этом году, у тебя ещё есть время написать письмо. А пока — как насчёт снимка?
Джейн сдавлено кивнула, только сейчас почувствовав, что у неё слезились глаза. Она моргнула, украдкой смахнула слезы и повернулась к камере. Санта положил руку её на плечо, а она неуверенно приобняла его за талию. Ткань костюма была приятной и бархатистой под её пальцами. Джейн повернулась к фотографу — улыбка её была не самой уверенной, но спокойной.
Ярко щёлкнула вспышка. Джейн попрощалась с Сантой и встала со скамьи — и девочка, что была следующей в очереди, даже не дождалась, пока Джейн покинет фотозону, и бегом помчалась к скамейке, не обращая ни на кого внимания. Гарет, ожидавший в стороне, замахал руками, подзывая Джейн. Она смущённо улыбнулась и заторопилась к нему.
— Мне сказали, снимки будут готовы через час — их можно будет забрать в фотостудии на втором этаже, — сказал Гарет, подавая ей руку. — Кажется, очередь в Бургер Кинг немного поредела, так что можем пока взять чего-нибудь перекусить.
Когда час спустя ребята подошли к “Флэш Студио”, чтобы забрать свои снимки, в голове Джейн сменилось множество мыслей и эмоций, но уверенная рука Гарета под её ладонью помогала ей не уходить в себя. Еда тоже пришлась кстати (хотя бургеры не шли ни в какое сравнение с теми, что подавали у Бенни). Но на пороге фотостудии Джейн снова заволновалась.
— Твой билет у тебя? — спросил Гарет, выудив из кармана свой билетик и разглаживая его. Джейн лишь молча кивнула. Её билет был ещё более мятым — так нервно она сжимала его в руке что перед, что во время разговора с Сантой, — и она тоже попыталась незаметно его расправить. К счастью, работнику фотостудии было абсолютно всё равно, насколько аккуратно выглядели их билеты — ну, или он не подал виду. Он быстро нашёл нужные конверты в стопке — на них снаружи не было ничего, кроме логотипа студии и подписанной маркером даты да номера билета. Джейн осторожно взяла свой, не решаясь открыть — Гарет, напротив, тут же вытащил свой снимок из конверта и показал ей. Выглядел он очаровательно, и красная рубашка, выглядывающая из-под кожанки, на удивление хорошо подходила и ко всему праздничному декору, и к костюму Санты, который сидел рядом. Присмотревшись, Джейн с удивлением поняла, что свободной рукой Санта тоже показывал “козу”.
— Интересно, согласится ли мама поставить это вместо моего детского фото? — задумчиво протянул Гарет и заговорщически добавил, словно это был страшный секрет: — Я на том снимке весь зарёванный. Когда меня повели фотографироваться с Сантой, я испугался чучела оленя, которое там стояло.
Джейн подавила смешок. Она не могла представить что её Гарет — который даже во время стычек с другими подростками был невозмутим, как скала, и лишь отпускал язвительные комментарии, — мог чего-то испугаться до слёз. Но он продолжал:
— Я помню, у него были такие ярко-жёлтые стеклянные глаза и кривая шея — я чуть оттуда не убежал! Но родители не хотели ругаться и возвращать деньги… В общем, фото вышло так себе. Морган припоминает мне это каждый год, — он показательно закатил глаза, но по его улыбке было видно, что он совсем не злится на сестру. Гарет посмотрел на запечатанный конверт в руках Джейн. — Ну, открывай свой!
Она неуверенно открыла конверт и вытащила фотографию. Фото получилось лучше, чем Джейн ожидала, даже несмотря на её растрёпанные и пушащиеся волосы, которые она совершенно забыла причесать перед тем, как сделать снимок. Джейн выглядела…
— Очень мило, — прокомментировал Гарет и чмокнул её в макушку. — Знаешь, я подумал, что надо поискать где-нибудь фотобудку. Мы ещё ни разу не фотографировались вместе. Согласна?
Джейн радостно закивала. У неё снова не было подходящих слов, но теперь чувства, бурлящие внутри неё, были радостными.