— чонгук-а, почему ты все время смотришь в небо? — спрашивает однажды после занятий его одноклассник.

— а? — чонгук сонно переводит взгляд с потертой оконной рамы на родные выбритые виски, рассеченные кольями влажноватых черных волос — жара страшная. юнги открывает рот, чтобы переспросить, но чон опережает его раньше: — не знаю, — и насмешливо добавляет, разводя руки в стороны, — витаю в облаках, получается.

миновские губы раздраженно поджимаются — ленивое веселье заполняет чонгука с ног до головы. оранжевая краска заливает пыльную от мела доску, подсвечивая каждую крупицу по-разному. чонгук поднимается со своего места, с грохотом задвигая стул, и бормочет, по привычке вглядываясь с прищуром в замыленные трещинки на потолке:

— я мою полы, а ты доску.

юнги равнодушно пожимает плечами, не развивая тему — не настолько чонгук ему интересен, видимо. чон бессильно, но агрессивно сдирает покрытие пола шваброй, чувствуя, как сильно хочется ему вжаться носом в чужой взмокший затылок и глубоко вдохнуть, чтобы никогда не забыть запах, а затем грубо выжимает тряпку почти досуха, гневно прогоняя навязчивые мысли из головы.

форма липнет к телу — он скидывает пиджак, оставаясь во влажной рубашке. пуговицы громко стучат по столешнице, глуша чужой смешок. солнце изредка зарывается в его вихрастую макушку жаркими лучами.

и как можно в такой обстановке заметить косой проницательный взгляд?

чонгук дышит как загнанная лошадь, когда идет с тяжелым ведром, полным грязной воды, до туалета. и не дожидается юнги, когда они заканчивают: стремительно седлает своего железного коня, крутя педали сквозь глупую тоску и злые слезы.

горячий воздух колеблет стоящую перед влажными глазами картину. велосипед неаккуратно паркуется во дворе дома, а через минут десять — чонгук паркуется у себя в комнате, падая лицом в кровать.

скорее бы они с юнги разбрелись каждый по разным жизням.

щедрый хен: «пиджак забыл, идиот»

щедрый хен: «я занесу, можешь не благодарить»

щедрый хен: «хотя нет, не можешь»

чонгук до прихода юнги только и делает, что трупом лежит на кровати и пялится в потолок. сам не знает, почему все время смотрит в небо. что можно там найти, кроме звезд, криво и беспорядочно прибитых на картонное небо? —

сердце выламывает решетку ребер, когда вечером раздается дверной звонок и он видит миновское лицо таким непривычно серьезным.