— чонгук-и, признавайся, — вкрадчиво начинает тэхен, впрочем, на шепот не переходя — плеск воды и счастливые возгласы музыкой разливались по всему простору, — какую девчонку ты вчера окучивал и молчишь? я тебе что, табуретка? мебельный магазин? разве я не твой друг и ты не хочешь рассказать мне все грязные подробности?

— мы? друзья? — насмешливо спрашивает чон, щуря один глаз. одноклассник подсекает водную гладь чонгуку в лицо в наказание за сказанную глупость.

— она красивая? умная? с короткой стрижкой? — тараторит тэ, захлебываясь в предположениях. ошеломленно прикладывает руку ко рту, — только не смей говорить, что это моя прелестная староста ли хеджин!

чонгук загадочно улыбается, не отвечая ни на один из вопросов, и отплывает в сторону, туда, где глубже, зная, что ким плохо плавает.

— я запрещаю тебе уходить от темы!

— если бы ты был внимательнее, — весело гаркает чонгук, — то заметил бы, что я греб баттерфляем от нее! — и, словно сжалившись, выкрикивает вдогонку: — никаких девчонок я не окучивал! честно!

блики на воде мешают ясно видеть недовольное лицо тэхена, к великому сожалению чонгука. зато предельно четко видно все факи, которыми его наградили.

парень переворачивается на спину и морщится от выкрученной на максимум яркости неба. выводить всех почти перед самым пеклом на море — решение не из лучших, но иначе выторговать поход поплавать у учителей нельзя было: после полудня они собираются пойти покорять местные достопримечательности, а ближе к ночи — горячие источники.

а вода ведь совсем теплая, такая приятная, что не вылезать бы из нее вечность. но чувствуя, как печет те участки, которые не затрагивает соленая вода, чонгук с сожалением лишает себя повышения вероятности обгореть и уходит под один из зонтиков, где оставил свои вещи на попечение читающего юнги.

— точно не хочешь искупаться?

— ага, и дать тебе возможность убить меня, утащив на дно? спасибо, сам справлюсь, — хмыкает, перелистывая страницу. кидает короткий взгляд на торс парня — почему-то хочется прикрыться, — выглядишь, кстати, очень свекольно.

— не взял защитного крема, забыл в комнате, — невозмутимо отвечает чонгук, кутаясь в полотенце.

— какая безответственность, — цедит согласные юнги, распевая фразу по слогам, и с жалобным вздохом загибает листок в книге, закрывая ее. — у меня есть, чудила.

чон усаживается почти вплотную к юнги, мстительно мотая мокрой головой из стороны в сторону. заставляет одноклассника шипеть, как дворового кота, когда на того попадают капли воды.

— ты сегодня очень язвительный, хен.

— месячные, — только и говорит он, выуживая крем. и кривляется: — оголяйте верх, молодой человек.

чонгук смеется и скидывает полотенце, почти сразу чувствуя охлаждающую массу на плечах. по внутренней стороне бедра навязчиво-неприятно скатывается соленая капля с сырых плавок. руки юнги очень сильные и — вот неожиданность — холодные. мягкие, хоть и слегка мозолистые. от этих холодных рук по спине проходятся пожар и мурашки от копчика до шейного отдела. примерно идентичный путь совершают и чужие ладони, растирающие крем по всей поверхности спины и плеч. с губ срывается высокий и тихий стон, который, судя по на секунду застывшим пальцам, оказывается услышанным.

— вау, — бормочет юнги, не удержавшись от комментария.

чонгук пытается выдавить себе глаза в приступе стыда и задушенно бормочет:

— ты этого не слышал.

— ага, как же.

— иногда ты напоминаешь мне тэхена, вы случайно не родственники? — он вскидывает голову, поворачивая ее влево, чтобы боковым зрением видеть одноклассника.

— со спиной все, — только и говорит юнги, игнорируя вопрос, и протягивает крем. чонгук вопросительно смотрит на объект, а затем на собеседника. в руки берет, крутит. юнги ему, как идиоту, разжевывает: — живот и грудь ты не собираешься мазать? ноги?

чонгук понятливо округляет губы и не удерживается от смущенного смешка. ну да, не станет же юнги… картины в его голове слишком пестрые, чтобы не ослепить на несколько очень тягучих мгновений. со щелчком открывает крем, выдавливая немного на руку.

— не могу удержаться от вопроса, гук-а. тебе так понравилось?

— что? — меж бровей образовывается хмурая складка. парень решительно не понимает, к чему его ведут по этому лабиринту.

— то, как я намазывал крем, — юнги лукаво улыбается, кладя руки на колени, на которых сидел.

чонгук вспыхивает, все еще не понимая, в чем дело, но дерзко интересуется:

— а что?

мин лишь опускает взгляд на его грудь с поджатыми сосками, где влажные дорожки уже не рассекают кожу. чонгук, что нетипично, почти сразу после это догадывается, куда тот клонит, и возмущенно возражает:

— это из-за холода!

— холода, значит, — невозмутимо кивает юнги. — очень холодно, действительно.

— чувствительные они очень! — непонятно зачем оправдывается чонгук. пар валит из ушей столбом, но что дымится больше всего — так это его горящее лицо.

— значит, чувствительные они у тебя, — с каменной рожей попугайничает мин.

чонгук отчаянно рычит и тянет:

— завались, юнги, просто завались.

мин истерически смеется, утирая выступившие слезы.

— не злись, я же просто шучу, — и треплет его влажную макушку. — не хотел тебя сильно смутить.

— но смутил, — бурчит в подтянутые к себе колени чон.

юнги задумчиво сверлит его сжатую фигуру глазами. и спокойно подмечает:

— я и не говорил, что совсем смутить не хотел.

чонгук не в силах терпеть это перехваченное дыхание, он, плюя на последствия, поспешно выбирается из зыбучей атмосферы и возвращается в воду, чтобы остудить горячую голову, в которой разогретые мысли беспорядочно бились о стенки черепа.

он попал.

пропал.