***

Чарми прошёл по тёмному коридору, стараясь не издавать ни звука — время уже было позднее и формально он давно должен был видеть десятый сон… ”Формально”.

Полосатый и правда был уже сонным и вялым. После неудачной попытки попасть в далёкое царство снов он был так же помят, как зажёванный принтером лист бумаги. Вдобавок на Чарми была надета его старая растянутая футболка, на которой однажды из ниоткуда появились таинственные дыры, и всё никак не отстирывалось не менее таинственное пятно непонятного происхождения. Зато у этой футболки была очень приятная ткань, поэтому Чарми продолжал донашивать её уже который год подряд, не позволяя Эспио выкинуть её.

…Заснуть всё никак не получалось. По ощущением Чарми проворочался несколько часов подряд, когда на самом деле прошло всего лишь каких-то сорок минут. Сорок тягомотных минут, полных темноты и мыслей-мыслей-мыслей-мыслей…

В итоге младший хаотикс решил сходить на кухню за стаканом воды, просто чтобы наконец отвлечься от… от чего-то.

На обратном пути Чарми привлекли тихо-тихо работающий телевизор и полоса света на полу от приоткрытой двери — ну точно приглашение. Интересно, кто там был? Разве и Эспио и Вектор не должны были уже закончить со всеми своими детективными делами и тоже пойти спать? Уже ведь так поздно… Может что-то случилось?

Чарми аккуратно заглянул внутрь: его взору предстала маленькая гостиная и небольшой диван с кофейным столиком, на котором расположились целые кипы папок и бумаг. Пускай Эспио сидел к нему спиной, Чарми всё равно мог отчётливо представить его задумчиво-уставшее лицо, с которым хамелеон обычно перебирал рабочие документы.

Странно… Обычно Эспио предпочитал работать в совершенно другой обстановке. На телевизоре бегло сменялись яркие картинки, однако действо было практически полностью беззвучным — его скорее включили лишь для того, чтобы заполнить неприятную тишину ропотом, в котором могли запутаться и увязнуть непрошенные мысли… Это было весьма нетипично для хамелеона: он, наоборот, при любом удобном случае выключал говорящий ящик, предпочитая побыть в полной тишине… Почему же в этот раз он так не сделал? Ещё и взялся работать так поздно… Не похоже на него. Он обычно от своего строгого распорядка не отклоняется. Неужели Эспио решил таким образом полностью освободить от забот завтрашний день? Решил за сегодня переделать вообще все дела разом? Чарми надеялся, что он ошибался, но головой прекрасно понимал — именно так всё и было.

Пока Эспио не почувствовал его присутствие (а он это мог!), Чарми поспешил подняться к себе в комнату, чтобы вновь вернуться к непростой битве с бессонницей.

Всего несколько ступеней по отвесной лестнице — и полосатый оказался в своих скромных угодьях.

Ему досталась комната на чердаке, поэтому одна из обклеенных обоями стен была расположена под углом. Приятный полумрак расположился вокруг, создавая идеальную обстановку для сна: только небольшая лампа слабо светилась на прикроватной тумбочке, и едва поблёскивали бледные, расклеенные по всему чердаку, звёзды-наклейки. Чтобы увидеть рукотворное ”ночное небо”, нужно было погасить весь свет и остаться в полной темноте — вот тогда бледные колючие звёзды засияют во всю силу, окрасятся в приметный зелёный цвет сполна… и можно будет смотреть на них, лёжа в кровати. Считать их, составлять всё новые и новые созвездия. Давать им имена. Чарми постоянно проводил подобный ритуал. Однако в этот раз, когда ему позарез нужно было выспаться перед важным днём, всё это превратилось из приятной рутины в вымученный алгоритм, не приносивший больше никакой пользы. Ну что за напасть…?

Ну всё! Спать!

Чарми вновь улёгся, выключил лампу и натянул одеяло по самый нос-кнопку. Повозился, устраиваясь поудобнее… Но вместо того, чтобы вновь вглядываться в зелёные звёзды на кривом потолке и соединять их в новые созвездия, полосатый задумчиво оглядывал тёмную комнату, будто впервые в ней оказался.

Ох- А ведь в потёмках шкаф выглядел весьма зловеще! Вероятно, из-за вещей, неряшливо запихнутых внутрь — где-то свисал рукав кофты, где-то ком из одежды походил на силуэт какого-то типичного подкроватного монстра…  

М-да. Надо бы наконец перебрать этот страшный бедлам. Сколько уже раз Эспио недовольно щурился в сторону этого несчастного шкафа? И не счесть! Теперь-то Чарми не нужно будет мотаться на Верхний Мобиус на учёбу — оправдаться этим уже не выйдет… Нужно будет выделить какой-нибудь день каникул чисто для уборки. И желательно как можно раньше, пока Эспио не взял инициативу в свои руки. Хамелеон относился ответственно к каждому аспекту своей жизни, и уборка — не исключение. Если при уборке в одиночку Чарми мог оставить пыльный угол или вытереть лужицу на полу носком, то с Эспио придётся прибираться, как по учебнику… Интересно, а по уборке вообще существуют учебники? Если да, то Чарми не удивился бы увидеть среди множества авторов имя одного знакомого хамелеона…

При мысли об учебниках Чарми невольно взглянул на оставленную сумку, в которой так и остались лежать книги и тетради с последнего учебного дня. На спинке стула аккуратно висела приготовленная на завтра лётная форма — полосатый очень старательно выглаживал свою белую рубашку ради такого торжества…

…Хм. Может он не мог заснуть из-за волнения? Ведь завтра был важный день — по сути полноценное выступление на огромной воздушной сцене… В этом дело? Вот только чего ему бояться? Он столько раз брал первое место на учениях — пускай в последнее время Чарми и отдавал победу в чужие руки, но он всё ещё мог при желании обогнать всех пчёл из своей группы. Разве так уж было важно оказаться завтра лидером? Это ведь чистая формальность: этот лётный экзамен нужно было просто сдать, успешно преодолев полосу препятствий… Нужно очень постараться, чтобы провалить его — Чарми не мог припомнить ни одного подобного случая. И в какой момент это превратилось в целое соревнование? Как всегда — везде, где были хоть какие-нибудь баллы и оценки, возникала эта конкуренция, сам собой появлялся азарт…

Может быть, и не стоило переживать из-за первого места. Какая разница? Но с другой стороны… На трибунах за его полётом будут наблюдать Вектор с Эспио — они ведь специально ради этого устроили себе завтра выходной, переделав целую кучу дел заранее. Чарми хотелось их удивить. Хотелось показать им, что все их старания были не зря — его обучение в далёкой лётной школе не прошло даром! Он столько всему научился! Никогда прежде он не был таким ловким и быстрым!

Чарми медленно закрыл глаза. Он уже представлял себе падающие цветастые конфетти, похожие на разноцветные лепестки всех цветов Мобиуса, представлял синее-синее небо вокруг и собственное улыбающееся лицо — он старался мечтать о победе очень аккуратно, чтобы не спугнуть весьма капризную госпожу-удачу. Он словно бы уже держал в руке блестящий золотистый кругляш с вопиющей и приметной цифрой ”один”.

— «Смотрите-смотрите! Медаль! Первое место!»

«Как он и говорил».

Полосатый глубоко вздохнул и заворочался — спугнул солнечное видение и вернулся в свою крохотную комнатку с зелёными звёздами на потолке. Пришлось цепляться взглядом за что-то ещё, чтобы заполнить возникшую неприятную паузу в отрешённых мыслях.

На маленьком столе виднелся тёмный провод от наушников и музыкальный плеер. Хоть они и лежали у Чарми в комнате, на деле плеером и наушниками пользовались все хаотикс’ы — кто-то чаще, кто-то реже…

Например, часто по будничным утрам наушники скорее всего оказывались у Вектора — под свои любимые песни крокодил на лету делал тесто и тут же выпекал им всем на завтрак пышные панкейки, успевая при этом пританцовывать и напевать давно выученные наизусть слова. Чарми предпочитал не вмешиваться, с улыбкой наблюдая за процессом приготовления со стороны: он лишь тихо садился за стол, дожидаясь, когда Вектор закончит кропотливо выстраивать съедобные башенки на трёх тарелках. Оставалось только вооружиться банкой со сгущёнкой и сделать горячего чая с лимоном — и утро уже удалось.

Иногда Вектор мог войти в раж, полностью погрузившись в свою любимую энергичную музыку — в этом случае утренние панкейки могли выйти совсем немножко… ”бракованными”. Как например в тот раз, когда старший хаотикс решил подкинуть панкейк, чтобы перевернуть его… Чарми до сих пор помнил то ошеломлённое смятение на лице крокодила, когда он уставился на пустую сковородку, на которой должен был быть по его подсчётам румяный блинчик. Исчез? Испарился?! Сначала Вектор растерянно замолк, перестав подпевать. Затем здоровяк стянул с головы наушники — видимо для того, чтобы чётче слышать собственные мысли… И только потом Вектор наконец поднял голову, лицезрев приклеившийся к потолку панкейк — похоже беглый преступник найден, и дело закрыто!

Чарми, наблюдавший всю эту сцену со стороны, рассмеялся чуть ли не до слёз в то утро, и Вектор не заставил себя долго ждать: вскоре маленькую кухню наполнял не только запах свежеиспечённых блинчиков с сиропом, но и двойной громкий хохот. Если Вектор смеялся, как ревущая бензопила, то полосатый — разве что как прыскающий мини-пульверизатор.

Чарми и Вектор были слишком заняты, чтобы заметить возникшего на пороге хамелеона. Эспио тут же уставился на вязкую кляксу из теста на потолке с таким видом, словно это было вполне ожидаемо и закономерно:

— Убирать будешь сам. Я туда не полезу. — смиренно оповестил он, занимая своё привычное место за столом рядом с Чарми. И дня не прошло после того, как хамелеон кропотливо отмыл всю кухню до ослепительного блеска, не упустив ни единого уголка. Лицезреть утром панкейк на потолке он явно был не готов.

— Да ладно, не волнуйся, я всё убер- — не успел Вектор даже толком дать обещание, как ему на нос тут же с потолка упал кусок теста, заставляя его растерянно замолкнуть.

Эспио в ответ лишь демонстративно изогнул бровь, пока как сидящий рядом Чарми всё норовил преодолеть звуковой барьер своим картавым-пульверизаторным хохотом. С каких это пор пчёлы вообще способны издавать подобные звуки? Уму непостижимо.

Утро тем временем продолжалось, даже несмотря на произошедший инцидент с беглым панкейком.

Вектор разливал по двум чашкам приготовленный кофе (размерами M и XXL соответственно). Из снятых наушников то и дело доносились знакомые гитарные рифы. Каждый раз Чарми осматривал огромную крокодилью Кружку (с большой буквы ”К”), в уме прикидывая, сколько в ней пчелиных порций. Если Вектор любил добавить в свой пробуждающий напиток и сахар, и взбитые сливки, и ягодный сироп, и корицу с шоколадом — настоящая сахарная бомба, а не утренний кофе — то Эспио в свою очередь предпочитал истинно чёрное кофейное пойло, способно пробудить кого-угодно. Один раз Чарми даже рискнул отхлебнуть немного от этой пугающей массы под крокодилье ”гыгыканье”. Пожалел мгновенно. Эта горечь запомнилась полосатому несравненным эталоном, который следовало бы использовать в качестве какой-нибудь шкалы оценивания… «Две кружки кофе Эспио из десяти» — или что-то в этом роде…

— Хаос, и как ты это пьёшь? — тоже вопрошал Вектор у Эспио, с искренним потрясением на лице, пока потерпевший Чарми полоскал рот своим лимонным чаем со спасительным сахаром.

— Могу задать тебе тот же вопрос…

…И неизбежно это вело к очередному спору, целью которого словно бы и не было кого-то переубедить — а только высказаться обо всём, что накипело. Для Чарми подобные перепалки между старшими хаотикс’ами уже стали неотъемлемой частью их утренней рутины, точно как ежедневная чашка чая и свежеприготовленный завтрак. Без этого было уже никак. Казалось бы, что они должны были обсуждать какие-то важные дела, свои расследования, о которых они неустанно размышляли каждый божий день… нет, конечно, зачастую именно так и было. Однако Эспио с Вектором также могли спорить и о самой обыденной чепухе — причём с таким рвением, будто от этого зависела судьба всей вселенной, не меньше.

— Оладьи без муки? — однажды начал Вектор, громко и демонстративно фыркнув, пока Эспио приготавливал необходимые ингредиенты, — Кто делает оладьи без муки? Это уже не оладьи, а-

— Читай. — хамелеон вместо ответа предпочёл ткнуть пальцем в строчки из поваренной книги.

— ”Рецепт оладий без муки”…

— И ты не знаешь, где мука?

— Оладьи без муки – это не оладьи, а омлет!

— Оладьи без муки – это оладьи без муки, Вектор.

Пока высокий крокодил отыгрывал самую драматичную роль в своей жизни и выкручивал каждую эмоцию на максимум, будто оказавшись на сцене перед тысячами зрителей, Эспио спокойно продолжал готовку, аккуратно взбивая венчиком два яйца с сахаром. Всё как по рецепту. Оба старших хаотикс’а словно были в совершенно разных мирах, не желая переходить разделяющую их границу и считаться с чужими странными устоями. Начинался спор обычно с чего-то одного, потом цеплялся за второе, затем следовало и неожиданное третье… И как только эти двое умудрялись работать вместе? Да и не только работать, но и сожительствовать на протяжении стольких лет? Невероятно. Впрочем, настоящих ссор между Вектором и Эспио Чарми не припомнил бы, даже если бы очень сильно постарался — они всегда старались ставить себя против общей проблемы, а не против друг друга… Если только это не касалось каких-нибудь очередных ”оладий”, конечно.

Чарми никогда не вмешивался и лишь заинтересованно наблюдал за словесной баталией со стороны, жуя бутерброды и запивая сладким чаем — это для него было вместо утреннего реалити-шоу по телевизору. Зачастую полосатый и вовсе оказывался меж двух огней, восседая за столом как раз между двумя хаотикс’ами. Он мог лишь мотать головой туда-сюда, выслушивая аргументы обеих сторон. Обычно Чарми даже мысленно оставался г­де-то по середине, не присоединяясь ни к чьей стороне. (Да это же всё равно, что спросить, кого ты любишь больше: Вектора или Эспио? Обоих! Одинаково!).

После подобного насыщенного утра Чарми приходил в школу и иногда делился с Финком и Крим очередным поставленным среди хаотикс’ов вопросом, которым обычно никто в здравом уме не задавался… «Если помидор — это многогнёздная ягода (это овощ, Эспио, овощ и точка!), то можно ли считать кетчуп вареньем?». Чарми спрашивал такое скорее ради забавы, нежели для поиска заветной истины, которая всё равно у всех оставалась своя. Крим и Финк даже не подозревали, с чего это вдруг Чарми решал спросить у них нечто подобное. И как только ему такое в голову приходит? Наверняка они даже не догадывались, что такое могли на полном серьёзе обсуждать сотрудники агентства Хаотикс. Но да ­­­­­­­­­­­­— ­­могли ещё как! А Чарми просто нравилось удивление, которое само собой расцветало на лицах его друзей от его очередного несуразного вопроса.

Вообще было удивительно, что весь из себя строгий и холодный Эспио участвовал в подобном… дурачестве, назовём это так. Даже будучи весьма дотошным к мелочам (правильно говорить ”я надел свитер”, а не ”я одел свитер”, Вектор, ”одевать” можно только кого-то, а не самого себя) хамелеон всё равно в разговоре с другими мобианцами никогда не позволял себе подобные перепалки, которые у него были с Вектором на регулярной основе. Это было даже забавно — видеть Эспио со стороны, с которой его могли увидеть далеко-о-о не все. С чужими он говорил исключительно по делу. А вот с Вектором — да о чём угодно и сколько угодно, включая и самые приземлённые бытовые вопросы, и даже возвышенные философские понятия.

Потом Чарми и вовсе понял, что на самом деле все эти ”споры” никакими спорами и не были — это скорее было некой шуткой в нетипичной обёртке. Хаотикс’ам было необходимо иногда отвлекаться от их вечных проблем с финансами, от тупиков в расследованиях, от бродящих вокруг преступников… Иначе они бы уже давно окончательно выгорели. Это же было так очевидно: да ведь Вектору банально нравилось докапываться до Эспио по любому поводу, а Эспио в свою очередь нравилось наблюдать за эмоциональной реакцией крокодила на любой его ответ. Когда этого требовала обстановка, старшие хаотикс’ы всегда были собраны и внимательны. Они не разрешали себе отвлекаться ни на что, кроме их бравого и опасного дела… Но нельзя ведь постоянно жить в таком напряжении? Пускай они и спасали жизни, пускай и поддерживали хрупкий покой если не всего Мобиуса, то хотя бы шумного Метрополиса — разве у них не было права хоть иногда пожить обычной жизнью?

В любом случае, Чарми больше нравилось, когда Вектор и Эспио обсуждали за столом нечто нелепое, а не что-то серьёзное, шифруя разговор от младшего непонятными номерами (дело #182, дело #10f…и как только они сами в них не путаются?).

— Нет, серьёзно, это же сплошное страдание! Ну попробуй ты хотя бы сироп добавить! Совсем же будет другое дело! Я тебя умоляю! — ворчал Вектор, неотрывно смотря своему оппоненту в глаза, пока как его огромные крокодильи руки сами по себе чистили для Чарми большой аппетитный апельсин.

— Я тебе ещё раз говорю: я пью кофе ради ощущения бодрости, а не-

— Да если бы я это выпил, я бы слёг навечно! О какой бодрости ты говоришь?!

— Если ты продолжишь пичкать себя таким количеством сахара, то так всё, пожалуй, и закончится… — задумчиво протянул Эспио, поднеся кружку поближе и слушая аромат строгого чёрного кофе, — Потом не жалуйся.

— Кофе должно приносить удовольствие-!

— ”Должно”?

— Что опять не так?!

— Кофе ”должен”. Мужской род.

— О Хаос-!

Чарми тем временем наблюдал, как на его тарелке магическим образом появляется один очищенный апельсин за другим: он попросил почистить всего один, но Вектор так увлёкся разговором с одним придирчивым хамелеоном, что уже не обращал ни на что внимания и продолжал машинально отрывать толстую апельсиновую кожуру. Кажется, всем купленным цитрусам было суждено быть почищенными за один присест. Ну, почему бы и нет…? Чарми решил не встревать. Тем более что Вектор разошёлся не на шутку. Впрочем, его то и дело мелькающая счастливая ухмылка среди ”гневных” реплик говорила сама за себя. На самом деле старшие хаотикс’ы и не думали ругаться из-за подобной ерунды. Просто так дурачились.

Полосатый с удовольствием уплетал свежие панкейки — неидеальные, кое-где горелые, кое-где сыроватые — под аккомпанемент голосов родных хаотикс’ов. Всё было идеально: впереди ждал новый учебный день, Финк обещал принести новенькую игровую приставку, а Крим с Чизом звали гулять после уроков!..

Но в какой-то момент Чарми задумался и ушёл в себя.

Вкус панкейков перестал быть таким ярким, а вскоре словно и вовсе пропал. Он жевал всё медленнее и медленнее, пока совсем не застыл, как персонаж из зависшей видеоигры.

Невидящими глазами он уставился на кофейник, на месте которого должна была стоять четвёртая кружка.