— Да сколько можно подобное терпеть! — шпага зазвенела, когда Шомберг с силой бросил ее об пол. — Я понимаю, что королю иногда нужно побыть без нас, но уже почти неделя миновала с начала нашей ссылки. Я устал от бездействия и скуки!
— Не преувеличивайте свою скуку, — Можирон оторвался от книги с прекрасными гравюрами, которую он читал с разрешения Келюса. Можирону пришлось поклясться, что он будет аккуратен.
Все же Келюс с его любовью к книгам все чаще казался еще более отрешенным от мира, чем обычно, а в вынужденной ссылке и вовсе походил на призрак. Пока Шомберг изощрялся в фехтовании, а Можирон проживал чужие жизни, Келюс бродил по окрестностям и что-то записывал в свиток, который никому не показывал. Можирону было очень любопытно. Настолько, что он однажды чуть не поддался желанию выкрасть свиток из спальни Келюса, но Шомберг настолько ярко разрисовал юному маркизу последствия, что Можирон передумал так же быстро, как принял решение пробраться ночью в покои друга. А еще было бы верхом неприличия подобным любопытством отплатить Келюсу за то, что они смогли остановиться в замке, стоящем на землях какого-то его родственника. Тот вечно разъезжал по знакомым и друзьям, а так как возраста он был весьма почтенного, то еще со времен короля Карла не появлялся при дворе с высшего позволения. Главным преимуществом выбора именно его земель для ожидания вестей из Парижа была их непосредственная близость к столице. Было достаточно потратить всего несколько часов, чтобы оказаться в Лувре по первому зову короля. Из четырех миньонов короля только Эпернон решил воспользоваться произошедшим и пожить у друзей своего отца. Впрочем, ему тоже ничего не стоило вернуться в Париж очень быстро.
А еще, несмотря на чтение и попытки забыться на страницах книг, Можирон с каждым днем чувствовал себя все хуже. Вынужденное бездействие и в одно мгновение изменившаяся привычная жизнь заставляла маркиза видеть окружающий мир исключитительно в темных красках.
— Вы закопались в эти бумажные истории, Келюс делает вид, что никогда в жизни не видел сухих травинок и прочего природного буйства этого времени года. Я устал придумывать, чем тут можно заняться. Да даже в погребе мне уже ничего не интересно. Утешает, что обеды здесь действительно хороши. Хозяин точно любит вкусно поесть. Но не могу же я все время глазеть на еду, а потом набивать ею живот!
— Интересно, сколько продлится это наше затворничество? Его величество, разумеется, верный христианин, но никогда не выгонял нас, чтобы мы не мешали его благочестивым мыслям, — Можирон закрыл книгу и потянулся. — Хотя мне до сих пор кажется, что я просто сплю и скоро проснусь, настолько вся ситуация странна и непонятна.
— Уверен, что это как-то связано с этим болваном Сен-Люком. Черт бы побрал и его, и его женитьбу.
— Его больше нет в Лувре, — Келюс вошел в комнату, внимательно читая свиток, на шнурке которого красовалась яркая печать с гербом Крийона. — Еще несколько дней назад король выслал его прочь из Парижа. Почему настолько переменилось расположение короля, никто в Лувре не знает. При дворе слухи рождаются так быстро, что даже Шико не успевает запомнить их все. А еще по Парижу ходит очередной памфлет на данную тему.
— А не все ли равно, почему король выгнал этого дурака вон? — глаза Шомберга блестели, и впервые с момента приезда он стал похожим на себя, а не свою тень. Несмотря на то, что он не слишком любил вникать в детали и подчинялся королю без рассуждений, приказание Генриха явилось для него настоящим ударом. Он и самому себе далеко не сразу признался, насколько скучает по своей прежней жизни и насколько ему не хватает близости короля. — Но может ли это означать, что нам следует быть готовыми к отъезду? Или король просто не хочет никого видеть настолько, что избавился от Сен-Люка?
— Лучше бы он избавился от Шико, — недовольно фыркнул Можирон. — Единственное хорошее в ситуации, в которой мы оказались, — это его отсутствие. Слишком уж утомили меня наши с ним встречи в Лувре. А вы что думаете по поводу происходящего, Келюс?
— Я думаю, что два или три дня нам все же придется довольствоваться местными красотами и проводить время так же, как мы проводим дни сейчас, — Келюс внимательно дочитал свиток и аккуратно его свернул. — Королю нужно время, ведь с изгнанием Сен-Люка вся история стала еще страннее. Если в своем изгнании виноват сам Сен-Люк, то королю понадобятся силы для принятия подобного.
— Ну, раз мы остаемся тут, то можно и подкрепиться! — провозгласил Шомберг. — Нужно узнать, осталось ли еще то прекрасное вино из Бургундии. А вечером вы покажете мне места, где вам нравится гулять, Келюс. Пора бы и выбраться из каменных стен, не так ли?
— Пожалуй, и я не прочь прогуляться после ужина, — Можирон улыбался. — Я ведь тоже не видел местных закатов. Говорят, они превосходны.
— Вы не разочаруетесь, — Келюс подошел к окну и выглянул. — Сегодня вечером закат будет точно особенно красив.