— Скажите, каково ощущать себя самым известным фигуристом сборной Южной Кореи?
Чимин широко улыбнулся, наклонив голову под выгодным углом, чтобы фотографии для журнала, далеко не спортивного, получились на высшем уровне. Журналистка смотрела выжидающе-заинтересованно, и он склонился к ней, чтобы доверительным голосом ответить набившее оскомину:
— Безусловно льстит.
Дальше дежурный взмах ресницами. Полувздох. Заблестевшие глаза журналистки Лим Джиу, так бейджик на груди подсказывал. Кажется, эта — новенькая, он не встречался с ней ещё.
— Разумеется, я благодарен поклонникам, благодаря которым меня узнают даже те, кто не интересуется фигурным катанием… И рад, что тренируюсь и выступаю в одной команде с настоящими звёздами…
Чимин говорил и говорил. Многое из его слов звучало далеко не впервые, кое-что он переиначивал, чтобы не повторяться. Лавировал между правдой и полуправдой, чтобы не задеть и не обидеть ни-ко-го. Жертвовал собой, в каком-то смысле.
Камера тихо щёлкала. Привыкший к вспышкам Чимин не отвлёкся ни на мгновенье. Интервью — это имело значение. Не проболтаться бы, не выдать негодование глупыми вопросами и тем, что Кан Сонхо и Ким Сонхун тренировались, а он вертелся перед камерами.
Кан Сонхо и Ким Сонхун — и так моложе, а потому перспективнее, даже если бы по уровню таланта Чимин был бы им равен. Но Чимин понимал, что и в таланте немного, но уступал, а тут ещё вместо отрабатывания элементов сидит в кресле и общается!
— …Спасибо за интервью!..
Снимая одежду от спонсора, Чимин продолжал хранить улыбку скромной звезды. Потому что вокруг были люди. Или могли быть. Кто-то из них точно интересовался фигуристом Пак Чимином, и это не самомнение, это результат наблюдений.
А в машине в спортивной сумке лежали коньки. Как талисман.
— Ты быстро закончил. У нас час на обед. Хочешь чего-нибудь?
Менеджер Ю, приставленный агентством, с которым Чимин заключил контракт прямо накануне попадания в сборную, с любопытством смотрел на Чимина. Наверное, ждал, когда тот сорвётся. Потому что лучше всех знал, куда катится карьера Чимина. Спортивная которая.
— Чего-нибудь холодного, — буркнул Чимин, расстроенный собственными мыслями. Холодное — это лёд, но туда Чимин попадёт нескоро. Дни Пак Чимина были насыщены мероприятиями и событиями, программами и шоу, куда его отправляли как самого опытного и популярного. Доводы, что именно его везде ждут фанаты, давно не действовали, потому Чимина перестали уговаривать и только ставили в известность. А он боялся возразить, переживая за контракт. Руководство решило, что съёмки для рекламы и журналов важнее, сдвинув тренировки Чимина на неудобное время. Он катался сегодня ранним утром и, может быть, успеет размяться вечером.
— Со Хевон будет ждать нас в «Шу». У вас дальше совпадает расписание.
Чимин отвернулся, чтобы не сверкать негодующе глазами слишком явно. Менеджер Ю и так подозревал его в кое-чём, пока фанаты обсуждали, действительно ли встречаются Со Хевон и Пак Чимин.
Нет! Не встречаются! Даже в мыслях не имеют!
Но их часто снимали вместе для рекламы, агентство считало, что они смотрятся вместе, привлекая на катки и стадионы посетителей, и заключало всё больше рекламных контрактов. Со Хевон как будто не возражала против Чимина рядом. Хотя зачем ей? Её карьера была на пике как раз из-за серебра на Турнире четырёх континентов, кучи медалей на гран-при и серии Челленджеров. И тренировалась она, кстати, много и упорно. Любовь в это расписание вставить было некуда. Любовь и для Чимина под запретом — на фоне переживаний о карьере.
И да, Со Хевон тоже была моложе.
Вслух Чимин не возразил.
И следующую фотоссесию отработал профессионально-чётко. Вместе с Хевон.
— Поедешь? — Хевон остановилась у открытой двери фургона, в котором её везде возил её менеджер. — У меня сейчас тренировка. Думаю, мы не помешаем друг другу?..
Чимин поднял усталый взгляд. Его менеджер укатил по срочным делам, договорившись с менеджером Со Хевон. Хорошо, что сумку с коньками оставил, мог и забыть. Тренер Ли тоже его не ждал: новую короткую программу ещё не составили, так что неизвестно, какие прыжки туда войдут, а размяться в зале Чимин мог и самостоятельно.
— Ладно, — пожал плечами Чимин, будто не он мечтал добраться до льда весь день.
— Садись.
Хевон исчезла в фургоне. А Чимин…
Он вернул привычную улыбку скромной звезды. Лёд ждал его. А ещё позор, потому что Со Хевон он тоже не был ровней.
И уже в мягком кресле фургона, когда тот выезжал на дорогу к ледовому дворцу, Чимин задумался, не знала ли Со Хэвон нечто такое про его будущее, чего не сказали ему? Только у него не была готова короткая, Кан Сонхо и Ким Сонхун уже отрабатывали тройной аксель, мечтая превратить его в четвертной. Айщ, Чимин иногда путал их имена, настолько Кан Сонхо и Ким Сонхун сливались в одно неотвратимое и наглядное предупреждение — будущее фигурного катания не за ним, не за Чимином.
Пристальный взгляд на Хевон ничего не дал. Та хранила спокойствие и смотрела в окно.
— Спасибо, — сказал Чимин, чтобы она повернулась.
И она повернулась. Обожгла тёплой улыбкой:
— Буду рада разделить лёд.
— А разве… Впрочем, тебе виднее, а мне и правда хочется размяться. Целый день под камерами.
В раздевалке, держа в руках коньки, Чимин поймал себя на мысли, что тянет время. Разогретый и в общем-то честно отработавший спортивную часть на полу в зале, он не спешил присоединиться к Со Хевон. Она тоже сейчас каталась без тренера, но… Она наверняка плыла надо льдом изящным лебедем, и тут он, герой фотокамер и яркая глянцевая картинка, забывшая, как шнуруют коньки.
Фыркнув, Чимин отбросил сомнения. Да, он волнуется, стесняется и всё такое, но на лёд выйдет. Прямо сейчас.
Хэвон и правда просто скользила по льду. Как-то задумчиво, на взгляд Чимина. Она подняла голову, когда он ступил на каток. Чимин кивнул ей, приветствуя и благодарный, что она не подъехала ближе. Его путь лежал в сторону, свободную от Хевон.
Ноги привычно загудели, когда Чимин заскользил по льду. Напряжение контролируемого полёта, так называл это ощущение его первый тренер, вечная ему благодарность. Летать — то, чего хотелось Чимину. Летать надо льдом быстро, яростно, дерзко. Скорость пьянила Чимина, он расставлял руки, ладонями врезаясь в сопротивляющийся воздух, вспарывая его. А потом переходил во вращение, и весь мир кружился вместе с ним, немного отставая.
Чимин прикрыл глаза, наконец отбросив пустые сомнения и сосредоточившись на любимом занятии. «Стремительный Чимин» — так его прозвали, когда впервые оценили и обнадёжили попаданием в сборную. Он и правда был очень быстрым, пролетая мимо трибун и сменяя простенькие элементы один за другим. Это было красиво на самом деле. Пока многие фигуристы сосредоточенно выходили на прыжок, а весь зал уже знал, что вот сейчас фигурист оторвётся и закрутится в воздухе, Чимин воплощал музыку в танце.
Но этого мало для высших оценок и места в рейтинге звёзд. Этого мало для золота.
— Чимин! Чимин! — пробилось сквозь вату сожалений и боль в затылке. — Чимин-сонбэ, пожалуйста, открой глаза.
Он лежал на льду. Это первое, что осознал Чимин, выплыв из воспоминаний об оценках на национальных отборах.
Со Хевон — первое, что он увидел, когда распахнул глаза. Со Хевон и её волнение.
Она сидела на льду возле Чимина, загораживая высокий потолок, и тормошила за плечи.
— Что случилось? — произнёс Чимин, уже подозревая, что упал. Он не помнил падения, он слишком увлёкся полётом, который мог потерять. Голос прозвучал ровно, что удивило.
Со Хевон обхватила голову Чимина, приподняв надо льдом.
— Это было неожиданно и страшно. Ты просто упал. Не споткнулся, не зацепился. Вышел из вращения и вдруг упал. Скажи, голова кружится? Темно в глазах? Ты видишь меня? Как ты себя чувствуешь?
Чимин заморгал. Столько вопросов… А он не подготовил ответы заранее.
— Нормально себя чувствую, — сосредоточившись на ощущениях, наконец ответил Чимин. — Немного странно только, но ничего не болит.
— Точно? А руки-ноги чувствуешь? Пошевелить можешь?
Чимин удивился, но послушно подёргал ногами. И приподнялся на локтях, чтобы не лежать совсем уж под Хевон.
— Чувствую. Похоже, моя раздавленная гордость меня уберегла, — попытался пошутить Чимин. Даже не горчило. Наверное, гордость пострадала слишком сильно, разбилась вдребезги.
— Я так рада. — Хевон стиснула Чимина в объятиях, почти уложив обратно на лёд. — Я так испугалась. — Потом до Чимина донеслось: — Чимин-оппа, — и он подумал, что головой всё-таки ударился.
— Хевон? — беспомощно шепнул он, вдруг почувствовав прижавшиеся округлости. — Ты чего? В порядке я.
— А я нет.
За ухом Чимина вдруг стало мокро. Хевон помотала головой и окончательно спрятала лицо у шеи Чимина. Её дыхание проникло за ворот спортивной кофты, и Чимин вдруг подумал о поцелуях.
Но это же Со Хевон его обнимала, рыдая на плече. Это не какая-нибудь другая девушка, по уши влюблённая! И это точно не его девушка, гипотетическая или потенциальная.
— Похоже, моё время прошло, — чтобы не молчать, сказал Чимин. — Падаю на ровном месте.
— Я так давно хотела тренироваться вместе, — вдруг призналась Хевон, явно не слушая откровения Чимина. — Чимин-оппа, ты стал моим кумиром очень давно. Ещё когда тренировался у Ким Донвона, помнишь «Ледяную звёздочку»? Тогда много говорили про твой талант, про скорость и врождённое равновесие. И я не удивилась, что тебя заметили. Я стремилась стать лучшей, чтобы попасть в сборную и к тренеру Ли вместе с тобой.
— Эм-м, — сглотнул Чимин. Такого он не ожидал. Вот уж правда, фанаты везде. — Я рад, что тебе удалось, ты более чем достойна медалей, Со Хевон. Ты талантлива, красива и упорна. Верю в твоё будущее.
Но Со Хевон не закончила изливать чувства:
— Чимин-оппа, — говорила она у его уха, — скажи, у меня совсем нет шансов понравиться тебе? Всё зря? Я только надоедаю и мешаю? Мне не соглашаться на совместную рекламу?
— Что? — задохнулся Чимин. — Хевон, ты сейчас признаёшься в… романтических чувствах? Похоже, у меня слух повредился, мне почудилось, что…
— Не почудилось. Хотя не знаю, что именно ты услышал. — Она потёрлась о шею Чимина. И это стёрло часть сомнений Чимина в собственной адекватности.
— Хевон, подожди, отпусти немного, я запутался.
Внезапно Чимин ощутил и лёд, холодящий ему задницу, и неудобно напряжённые локти, и гулкую пустоту катка. Они с Хевон были совсем одни тут.
Хевон отпустила Чимина и села ровно. Её ресницы дрожали, на щеках розовело смущение, но весь вид её выражал решимость.
— Подожди, — повторил Чимин, неловко усаживаясь. Каждая мышца в теле, каждая косточка поспешили вдруг напомнить про недавнее падение. — Дай собраться с мыслями.
— Я знала, что тебе не нравится, что рекламы слишком много. Но всё равно просила, чтобы моей парой на съёмках был ты. Кан Сонхо и Ким Сонхун, да и все остальные — я не дала им и шанса. Если не могла поставить условие, что это будешь ты, отказывалась.
Чимин несколько раз моргнул, прогоняя морок. Но Хевон не исчезала и не замолкала.
— Парные съёмки — моя возможность быть с тобой. Я старалась не выдать себя. У меня ведь получалось?
Получалось ли у Хевон? Чимин не понимал. Он ничего не заподозрил, но их имена постоянно обсуждали вместе. Их старательно сводили в жёлтой прессе и в более уважаемых таблоидах. Выходит, люди не ошибались?
— Чимин-оппа, я не жду, что ты примешь мои чувства сразу. Я же вижу, как ты растерян. Это немного расстраивает, но всё правильно. Чимин-оппа, ты позволишь остаться рядом?
— Хевон, — жалобно посмотрел на неё Чимин. — Я только что ударился головой. Дай мне время разобраться. Не похоже, что я что-то соображаю сейчас.
Но она подозрительно радостно улыбнулась и сказала не то, чего ожидал Чимин:
— Вставайте, Чимин-сонбэ-оппа, тренировка на сегодня закончена.
А когда Чимин оказался за бортом катка и уже надел чехлы на лезвия, Со Хевон снова обняла его. Она прижалась спереди, соприкоснувшись всем телом, в полный рост. Чимин машинально обхватил её в ответ, отмечая, что она идеально «подошла» по всем изгибам.
— Ты мне нравишься, Чимин. Это официальное признание. Я хочу встречаться с тобой по-настоящему, не только в фантазиях фанатов. Это официальное предложение. Я прошу принять меня и мои чувства. Мы оба слишком загружены расписанием, чтобы оставалось время на глупости, и нам нельзя будет продемонстрировать отношения на публике. Но я хочу стать ближе, насколько это возможно.
«Вот поэтому у неё и серебро Турнира четырёх континентов. Решительность, упорство, чёткая цель».
Она обнимала Чимина, он обнимал в ответ. Мокрая одежда охлаждала порывы, приводила в чувства. Но голова кружилась, пользуясь отмазкой недавнего падения. Если он согласится, ничего же плохого не случится? Он столько времени злился на Хевон, завидуя. А теперь таял от признания, что она его ценила.
— Чимин-оппа, раз уж ты не оттолкнул меня сразу, тогда поцелуешь?
Он не успел и бровью дёрнуть, выражая удивление, она потянулась, встав на передние края лезвий.
— Чимин, — шепнула она. Счастье читалось в её глазах.
— Похоже, ты всё уже решила, — сдался Чимин. — Я поцелую, почему бы и нет. Но это не…
Она не дослушала. Оборвала слова, прижавшись губами.
Просто прижавшись губами. Ничего больше не делая.
«Ни с кем?..»
Чимин сжал её талию, поощряя. Он-то не был таким целомудренным, чтобы избегать поцелуев. Неопытность Хевон завела его, упала благодатным дождём на истощённую сомнениями душу.
Он наклонил голову, пристраиваясь удобнее, чуть отстранился, обхватил губы Хевон своими, потянул… Мазнул шаловливо языком, пробуя и проверяя.
— Ах, — задохнулась Хевон, стиснув в кулачках его спортивную кофту и потянув.
Чимин немного углубил поцелуй, не спеша, давая время привыкнуть, ответить. И улыбнулся в поцелуй, когда Хевон решилась тронуть языком его губы.
Пожалуй, так искренне его ещё не целовали.
— Я слышала однажды, — заговорила Хевон, прижимаясь к Чимину. Они остановились под лестницей, не спеша к фургону, который развезёт их по домам. — То есть случайно подслушала, как обсуждали поцелуи с тобой. Ты многих перецеловал?
«Многих. Даже уже и не помню».
— Не особо. Но целовался с девушками, это правда.
— А ещё обсуждали твоё лицо и тело. — Хевон очаровательно смущалась, розовея в полумраке под лестницей. Так что и Чимину вдруг стало неловко и жарко. — Они так откровенно описывали…
— Зачем ты слушала? Мало ли кто фантазирует про знаменитостей. Про тебя тоже наверняка придумывают, ты очень популярна.
Она закусила губу и бросила на Чимина долгий, нечитаемый взгляд.
Он пригладил ей волосы, наслаждаясь собственной нежностью и смущением Хевон.
— А мне понравилось. Мне хотелось бы так же…
— Обсуждать моё тело?
— Гладить, — уронила Хевон и затихла.
Чимин запрокинул голову, сдерживая умиление и возбуждение. Определённо, Хевон поломала все его представления о ней. Теперь и он будет думать, что она о нём думает, когда… Невероятно. Он же не собирался с ней встречаться. Ещё утром её имя вызывало глухое раздражение (как и любое имя, связанное с фигурным катанием, надо признать).
— Это попозже, — решил Чимин. — Давай не будем торопиться.
— И продолжим сниматься вместе? — Надежда явно звучала в голосе Хевон.
— Конечно, — ответил Чимин.
В конце концов, что же поделать, если для фигурного катания он полезнее на обложках журналов, чем на льду.