Heartbreaks,
The heavy world's upon your shoulders.
Will we burn or we just smolder?
Somehow I know I'll find you there.
Cage The Elephant – Come A Little Closer
...
В проклятых всеми богами мегаполисах – Лос-Анджелесе и Токио – всё было не так, как в Винчестере. Ночь не тонула в стрëкоте насекомых, не ныряла под утро в трели птиц. Чтобы увидеть звёзды, приходилось ехать, а не идти. Тишина разучилась усыплять уютом, лишь крыла разум тяжёлым одеялом. Тишина казалась не спокойствием, но затишьем перед бурей.
Мелло касался рукой стекла, словно здоровался с темнотой. Шрамы были почти не видны в отражении. Врач, найденный Мэттом, оказался волшебником. Если Мэтт не мог чего-то сам, то мог найти лучших людей на замену. Мэтт идеален, и иногда Мелло бесит даже это. По любой шкале, любому списку зелёных и красных флагов Мэтт лучше, роднее, ближе Бейонда. Не было ни единой причины кровоточить по Би так долго. Но Мелло всё так же лежал в огромной красной луже – реке, истоком которой стала разбитая голова A.
Пальцы Мелло опустились ниже по стеклу, закрыв пару квадратиков света напротив. Окно давно пора мыть, разводы уже искажают картинку с улицы. Би скривился бы, если бы это увидел. Если бы мог видеть.
Свидетельство о смерти не стало молнией с небес, не потревожило звонком, не пришло в сопровождении других знаков – никаких мёртвых кошек и каркающих ворон, никакой загадочной фигуры в тёмном плаще (Би и сам был такой фигурой), ничего не шевельнуло Мелло в тот день, до того мига, как он взял в руки чёртовы квитанции. Среди скучных бытовых писем затерялся листок из Калифорнийской тюрьмы, ослепительно белый и до ужаса обычный.
"Бейонд Бëздей скончался в своей камере. Предварительно причиной смерти назван сердечный приступ. Наши соболезнования".
Он так и не смог объяснить им, как они связаны, кто он для чокнутого серийного убийцы, мечтавшего о смерти. Надо было наврать им с три короба, раздобыть денег на фальшивые паспорта, да что угодно, лишь бы пустили к нему. Но Мелло подумал об этом слишком поздно, слишком спешил к воротам тюрьмы, не предположив, что кто-то посмеет помешать.
"Вы не понимаете, он фундамент моего мира, он оттуда, из дома, от которого ничерта не осталось, и если он исчезнет, я рухну и больше не встану".
И Мелло правда упал, сжимая листок в руках.
Мэтт услышал его крики ещё на лестнице, выронил пакет с пивом и шоколадом и в ужасе помчался навстречу звуку. Первая мысль – их нашли и Мелло пытают. Они ещё ничего не успели, ни набраться сил, ни выступить против Киры, но этот монстр уже оказался страшнее, чем виделось поначалу, этот монстр убил самого L – может, зря они надеялись остаться незамеченными? Маленькие глупые дети, что вместо пар в университете занимались угоном мотоцикла и тачки.
Но дверь была открыта и чужих голосов не слышалось. Мэтт замер на пороге. Оставалась лишь одна причина, почему Мелло мог издавать такие ужасные звуки.
Мэтт знал, что однажды это случится. Дело BB было небольшим, но прогремело в итоге так, что достигло другой части света, и вероятность, что оно могло пройти мимо Киры, была чертовски маленькой. И монстр не подвёл.
Мелло сидел на полу на коленях, сжимая бумагу у груди, и его вопль бил в Мэтта со всей силы – казалось, он тоже сейчас упадёт. Для него самого Би никогда столько не значил – Мэтт даже не уверен, что будет скучать по нему. Это Би одного за другим свëл в могилу A, Z, X, Y и себя самого. Мэтт не удивился бы, если б выяснилось, что и к кончине L он приложил руку. Жаль, что его больше не остановить.
Мелло был следующим – он словно погружался в чёрную жижу, порождëнную внезапной новостью, и Мэтт сел рядом с ним на колени, бережно, но крепко обняв, чтобы вытащить обратно. Полностью сделать это не получится никогда, но это не значит, что не надо пытаться.
Мелло, всхлипывая, вцепился в него, бессвязно забормотав: "Мэтт... Мэтт, они не пустили меня... Эти суки не пустили меня... Я ничего не успел... Би... Би..." И он снова закричал, не в силах уложить в голове новую реальность. Мэтт сжал его крепче, чувствуя всем существом, как Мелло дрожит от макушки до пят, как катится по нему раздирающий душу звук, как рукава становятся мокрыми от слëз. Волне горя Мелло сопротивляться было невозможно, и Мэтт, не плакавший уже целую вечность, вскоре почувствовал жжение в глазах и в носу, и капли потекли по его лицу. Мэтт стянул с головы очки, чтобы не мешали.
– Мелз... – выдохнул он, но что сказать, как утешить, Мэтт не знал. Мог лишь прижимать к себе, рассеяно гладя по плечу. К боли за Мелло прибавилась досада – паршиво было чувствовать себя таким беспомощным.
Плакать вечно всё же было невозможно. Медленно Мелло начал успокаиваться. Его руки больше не отчаянно цеплялись за одежду Мэтта, но спокойно обняли его. Так близко так долго они ещё не были, и Мэтт, наконец осознав это, отпустил Мелло. Тот разжал руки, вздохнул и поднял на Мэтта заплаканные глаза.
– Я не вынесу это один, – сказал он почти шёпотом. Было видно, что признание своей слабости даётся ему с трудом. Мелло приоткрывал рот и снова закрывал, пытаясь подобрать слова. Мэтт молча протянул ему руку, и Мелло сжал его ладонь своею, благодарно кивнув.
– Просто... можно вот так сидеть с тобой иногда? – наконец спросил Мелло.
– Можно, – осторожно произнёс Мэтт, а после улыбнулся. – Но придётся смириться с запахом сигарет.
– О нет, только не это, – слабо улыбнулся в ответ Мелло. – Что ж, придётся купить самый вонючий шоколад, чтобы перебить этот запах.
Шутки были хорошим знаком, но Мэтт не обманывал себя – будет сложно. Скорбь как тяжëлая болезнь, а Мэтт всё ещё понятия не имел, как её лечить. Знал лишь, что нельзя оставлять Мелло одного, нельзя позволить ему утонуть. Он именно для того и покинул Дом Вамми.
После Мелло больше не плакал, лишь сидел, уставившись в одну точку, и мял в руках то самое письмо из тюрьмы.
– Как думаешь, где его похоронили? – вдруг мог воскликнуть Мелло. – Увезли в Дом Вамми или оставили на тюремном кладбище?
– Не знаю, – честно отвечал Мэтт. Его подобные вопросы совсем не волновали – мёртвые пусть остаются с мёртвыми, а ему что-то надо делать с живым Мелло. Живым, но потухшим.
– Надеюсь, его положили рядом с A, – продолжал Мелло. – Они должны были остаться вместе, и ничего бы этого не случилось. Ничего...
Потом они снова сидели в обнимку, пока Мелло не отпускало.
Смятение запоздало вторглось в голову Мэтта во время очередного по счëту объятия. После того, как Би сдал его чувства Мелло, из их жизни пропали крепкие объятия и долгие касания в принципе – Мэтт позволял себе лишь дружеские тычки и хлопки по плечу. Поначалу он пытался не касаться Мелло вообще, но это было так же невозможно, как разлюбить его. Теперь же тщательно выстроенный баланс был разрушен, и приходилось прилагать усилия, чтобы совсем не потерять голову. Запах Мелло (состоящий не только из шоколада, но и из кожи, чистых волос и чего-то неуловимого, тёплого и родного) пропитал его футболки. Мэтт жаждал тяжести Мелло на своих коленях, стука сердца Мелло под ладонью сквозь жилетку, бессвязного шёпота Мелло под ухом. Но беспокоился Мэтт не об этом, а снова о Мелло. С собой он как-нибудь справится, но что делать, если Мелло однажды очнётся и поймёт, что позволил слишком много человеку, которого не любит?
После мучительных колебаний Мэтт решил, что вылечить Мелло от острого состояния скорби сейчас важнее, чем что-либо ещё. Пусть потом возненавидит его, но будет лучше себя чувствовать, чем сейчас. Мэтт не думал "в порядке" – в порядке они не были уже очень давно и никогда уже не будут.
Мелло приходил в себя быстрее, чем он сам ожидал. Это злило – неужели его тоска недостаточно серьёзна? Неужели его любовь меньше, чем была у Би к A и к L, раз тот из тоски по ним сошёл с ума, а Мелло всего лишь похандрил пару недель?
Он кусал шоколад, принесëнный Мэттом – твёрдый, с орехами, как раз для того, чтобы злобно откусывать, напрягая зубы; Мэтт всегда угадывал с шоколадом – и старался отвлечься от этих мыслей, налаживая связи. Кира всё ещё был на свободе, и теперь у Мелло ещё более личные мотивы, чем прежде.
Мэтт вернулся из магазина и застал его хмурым и деятельным. Мелло покосился на друга, отметил его типичную лëгкую улыбку и тепло в глазах, и вернулся к экрану компьютера, но вскоре понял, что не видит написанного. Мэтт улыбался вот так, сколько Мелло его помнил, однако этого не происходило с тех пор, как пришло то проклятое письмо. Очевидно, Мэтт рад видеть такого Мелло – раздражëнно стучащего по клавишам, смотрящего в экран исподлобья, – его это умиляет, как человека, что соскучился по солнцу за зиму и внезапно оказался посреди лета. Злой Мелло – это обычный живой Мелло, совсем не тот умирающий страдалец, слабо похожий на человека в принципе.
С одной стороны, быть таким жалким, как в прошедшие две недели, Мелло не нравилось. Хотелось быть сильным, быть победителем, хотелось приставить Кире нож к горлу и заставить его захлебнуться в крови, хотелось дать пощëчину Ниа такую сильную, чтобы потопить его и самому выплыть. Хотелось снова быть живым.
С другой стороны, ему всё ещё не давал покоя вопрос, почему выбраться из ментального провала удалось так быстро. Мелло ещё не знал, что кровавая лужа-река, оказавшись мелкой, тем не менее никогда не покинет его, пока что прогнозы были слишком оптимистичными.
С третьей стороны... ему нравилось, когда Мэтт так на него смотрел. Когда-то Мелло считал, что Мэтт постоянно вот такой, мягкий, улыбчивый, спокойный, умеющий смотреть сверху вниз так, что не становилось больно. Лишь много позже дошло, что Мэтт такой только рядом с Мелло и больше ни с кем.
Буквы на экране из расплывшегося пятна снова собрались в слова, когда Мэтт аккуратно поставил перед Мелло чашку. Тот тупо уставился на тёмную жидкость, от которой валил пар. Горячий шоколад.
– Ты когда его готовить научился? – снова покосился на Мэтта Мелло.
– Растворимый, – просто ответил Мэтт, облокачиваясь ладонью на спинку стула. – Если не понравится, попробую сделать из настоящего шоколада.
– Боюсь, он не доживёт, – усмехнулся Мелло. – Иначе тебе не приходилось бы ходить за новым каждый день.
Он потянул руку вверх и схватился за предплечье Мэтта, не оборачиваясь. Мягкая ткань перемежалась жëсткими полосками. Тепло.
Мелло захотелось закрыть глаза и расслабиться, отвлекаясь и от злости тоже, но мыщцы Мэтта под его ладонью напряглись. Это подпортило впечатление, но он хотя бы не отстранился.
"Стены нет, – упрямо подумал Мелло. – Мы всё ещё самые близкие люди. Никакое касание не значит, что всё сломалось. Я больше не позволю ему сломаться".
Мозг пронзила внезапная мысль – из дома кроме Би у него остался ещё один человек. Он точно не был фундаментом, скорее крышей, укрывающей от бурь. Эта крыша накрыла его при падении, но не придавила тяжестью. С Мэттом всегда было легко.
– Я выйду проветрюсь, – вдруг сказал Мэтт привычным беспечным тоном, но Мелло знал друга слишком долго, чтобы не услышать в его голосе напряжение.
– Ты только что с улицы, погрейся хоть, – разочаровано протянул Мелло, отпуская его. – Выпей тоже шоколада.
– Там 15 градусов, так что в другой раз, – совсем бесцветным голосом произнёс Мэтт. Он быстро накинул жилетку с меховыми вставками и покинул квартиру. Мелло ещё пару минут посмотрел на дверь в замешательстве.
"Тебе же нравится, я знаю... Мы буквально были прижаты друг к другу две недели, а тут всего лишь касание. Как это мешает нам быть друзьями?"
На следующий день, проснувшись уже под вечер, Мелло решил прокатиться по городу на мотоцикле и обнаружил, что сцепление больше не заедает, резина сменена на зимнюю, а задняя фара перестала мигать. Мэтт ходил не гулять, а занять свои руки делом. Мелло улыбнулся, погладив руль ладонью, как будто хотел почувствовать тепло рук Мэтта сквозь время. Он рядом.
Мэтт ждал его, когда Мелло вернулся. Озорная улыбка вытеснила все тревоги.
– Торговый центр через пару часов закрывается, – сказал Мэтт. – Народу в такое время не бывает, нас никто не потревожит. Купим тебе что-нибудь?
Мелло резким движением стряхнул сухой листик с его зеленоватых волос. Как покрасился за пару лет до выпуска, так и не смог отмыть до конца. Мелло нравился этот цвет – темнее, чем глаза Би, но теплее, без его мрачности и тяжести. Мэтт проводил его руку взглядом, улыбка застыла на его лице маской, и Мелло захотелось отчаянно завопить. Но он только поправил:
– Купим нам что-нибудь. Тебе вот явно нужна шапка.
– 15 градусов, – напомнил Мэтт. – В Англии я носил шапку, начиная с нуля.
– Тогда сделай мне не горячий шоколад, а лимонад со льдом, по погоде, – хмыкнул Мелло.
– Принято. Вот заодно и лимоны купим.
Когда они только приехали, Мелло понравились торговые центры, сосредоточие жизни, место, где можно исполнить почти все желания, были бы деньги. Но почти в пустом торговом центре ему бывать ещё не приходилось, и это было совсем новое чувство. Как будто весь этот сияющий мирок под стеклянной крышей был создан лишь для него и Мэтта.
Мелло перемерил безумное количество классной облегающей одежды, каждый раз шутливо выходя из примерочной перед Мэттом, как на подиум. Тот поднимал большие пальцы вверх и улыбался, внешне оставаясь спокойным, но спиной Мелло чувствовал его пристальный взгляд. Чтобы совсем не смущать его, Мелло корчил смешные рожи, и обстановка разряжалась.
Потом, переобувшись один в новые кеды, а другой в новые берцы, бежали по пустым залам наперегонки, хохоча, как подростки. Мэтт догнал Мелло, коснувшись его, словно они играли в салочки, а Мелло в ответ поймал его запястья и закружился с Мэттом по скользкому полу. Скоро они упали друг на друга, но Мелло тут же откатился в сторону, счастливо выдохнув. Над головой сияли лампы, и на миг Мелло показалось, что он снова дома, в Винчестере, лежит в летней траве и смотрит на звёзды.
Темнота за пределами торгового центра привела его в чувство. Он всё ещё в том мире, где его чёрное солнце мертво. Где дом потерян раз и навсегда. Где рана никогда не затянется, а кровавая река никогда не высохнет.
"Что я делаю? – с досадой подумалось Мелло. – Зачем это всё?"
Позже в новом пристанище смотрели какой-то странный фильм про кино, близнецов, их любовника и революцию. Мэтт фыркал, качая головой, ему происходящее на экране явно казалось смешным. Мелло было тоскливо и тянуло в сон. Он не помнил, как его голова оказалась на плече Мэтта, но проснувшись посреди ночи и осознав, что тот не шевелится, стараясь не разбудить его, снова нашёл в себе силы улыбнуться.
Мэтт рядом. Если от этого так хорошо, что на пару часов Мелло даже может забыть о ране, то пусть так и будет дальше, решил Мелло. "Это не я плохо люблю Би, это Мэтт так хорош, что ему удаётся прервать мою хандру", – наконец дошло до него.
Мелло сонно потянулся и прижался к Мэтту сильнее, но вдруг вновь почувствовал, как тот напрягся.
– Ты устал, – пробормотал Мелло. – Пойдём спать.
– Я не выход, – еле слышно произнëс Мэтт обманчиво спокойно. Слишком спокойно даже для него. Мелло тут же совсем проснулся и выпрямился.
– В чëм дело? – спросил он. В ночной тишине это прозвучало чересчур громко.
– Я не подумал, что до этого дойдёт, – устало сказал Мэтт, снимая очки и следом проводя рукой по лицу. На миг он стал таким несчастным, каким Мелло никогда его не видел, каким его в принципе невозможно было раньше представить. Даже когда они поссорились с Би, даже когда Би сдал его сердце с потрохами, всё было не так, не настолько невыносимо. Миг миновал, и лицо Мэтта вновь сделалось спокойным.
"Не ври мне", – тут же подумал Мелло.
– Объясни, – лишь произнёс он вслух.
– Я – помощь, но не выход, Мелз. Мы оба знаем, что происходит, почему всё так, почему ты теперь так тянешься ко мне. Би никогда не вернётся, ты потерял его. А я здесь. Вот и всё.
Мелло успел решить, что рана почти затянулась, но пары фраз Мэтта оказалось достаточно, чтобы она вновь налилась кровью. Мелло слегка согнулся, вцепившись пальцами в диван. Слëз не было, и тяжесть, не находя выхода, росла с каждой секундой.
– Я и раньше хотел тянуться к тебе, – честно сказал он. – Ты замираешь на полпути с того дня, как Би всё разболтал, и я не могу на это спокойно смотреть. Пожалуйста, перестань. Я не кусаюсь.
Медленно осознавая, что он сейчас произнёс и что с ним, кажется, происходит, Мелло поднял голову, чтобы увидеть вымученную улыбку Мэтта. На его лице, словно созданном для мягкого счастливого выражения, такое смотрелось особенно жутко.
– Этот ужасно серьёзный разговор чересчур нервирует, – фальшиво усмехнулся Мэтт. – Я жалею, что начал его, давай я и правда пойду посплю...
Но Мелло перебил его.
– Мы оба знаем, я никогда не перестану любить Би. Это выше моих сил.
Он в первый раз произнёс это вслух, в первый раз использовал "люблю" по отношению к Бейонду. Не так Мелло представлял себе этот миг. И уж точно не думал, что напротив будут глаза Мэтта, полные отчаяния.
– Но любовь к нему значит и то, что его невозможно никем заменить. Я не стал бы даже пытаться. С тобой совсем всё по-другому. И мне нравится это по-другому. Ты мне нравишься, Мэтт.
Мелло протянул к нему руку, но тот резко поднялся с дивана и направился в тёмный угол, к холодильнику, где стояло пиво. Мелло некстати вспомнилось, как Z вывернулся из его руки и заперся в своей комнате после того, как к ним в последний раз приехал L.
– При других обстоятельствах я был бы очень рад это слышать, – донеслось из угла, и внутри Мелло заныло с новой силой.
– Ты не веришь мне? Ты лучше всех знаешь меня, ты дольше всех рядом со мной, и ты не веришь? Думаешь, я стал бы обманывать нас обоих?
– Прости, Мелз, но я больше не хочу об этом говорить.
Мелло сжал зубы, чтобы не закричать, потому что кричать на Мэтта, на единственного человека, для которого он всегда был на первом месте, единственного, с кем было так легко, тёплого, доброго, всё понимающего, всегда знающего, как отвлечь от бед, было бы чудовищно. Яростные больные мысли метались в голове как в клетке без права вылететь наружу.
"Не уходи от меня так, не смей уходить!"
– Так будет лучше, поверь мне, – Мэтт улыбнулся своей всезнающей улыбкой, и Мелло почувствовал, как к его основной ране прибавилась вторая, и согнулся ещё сильнее.
"Это просто смешно, у нас нет причин страдать – тебя тянет ко мне, меня тянет к тебе, почему всё так? Почему ты решил за нас обоих?"
Мелло открыл рот, собираясь произнести это вслух, как вдруг осëкся. У Мэтта могли быть и другие причины, кроме той, что он озвучил. Он никогда не был разговорчив, когда дело касалось подобных тем.
– Если ты просто разлюбил меня, так и скажи, я пойму, – навскидку бросил пробный камень Мелло, и получил в ответ тот самый пронзающий насквозь взгляд из детства, из последнего лета, взгляд, говорящий "я вижу тебя и всегда буду рядом". Усиленно пытаясь не издать звуки досады, Мелло сосредоточился на мысли, что потеря чувств тут ни при чëм. Насколько было бы проще смириться с тем, что его опять не любят, но это...
– Один раз я уже позволил Би тебя выгнать, – твëрдо сказал Мелло. – Больше это не повторится.
– Я и не ухожу, – вновь улыбнулся Мэтт, с пивом в руках присаживаясь в кресло. Не на диван к Мелло. – Моё желание дружить с тобой не изменилось.
Он отпил из бутылки, и Мелло упрямо нахмурился.
– А моё изменилось. Если всё, что я теперь делаю, для тебя больше, чем дружба, то я хочу не дружбы. Я так решил. Мой выбор ничего не значит для тебя?
Мэтт опустил руку с бутылкой, закрыл глаза и тоже ссутулился.
– Пожалуйста, не поступай так со мной.
Мэтт пытался говорить спокойно, но на этот раз получилось плохо. Мелло сжал кулаки. Хотелось подлететь к Мэтту, схватить его за руки и глядя в глаза поклясться всеми богами, что всё не так, как он себе надумал. Мелло вспомнил A – невыносимое чувство сейчас было похоже на то, как если бы она начала резать себя у него на глазах. Мэтт терзал себя и терзал совершенно напрасно.
Это было что-то новое, не открытая ранее бездна – Мэтт, отчаянно нуждающийся в помощи. Он казался самым крепким, самым стабильным, надëжным, непоколебимой опорой, чей максимум – уйти, когда станет совсем невыносимо, но позже обязательно вернуться. Но вот Мэтт сидит перед ним, не двигаясь, и отчаянно кровоточит.
"Мы ближе, чем я думал", – невесело усмехнулся Мелло.
Ему невольно вспомнилось, как разозлился Би, когда решил, что Мелло считает его врагом. Сейчас, похоже, Мэтт решил, что Мелло его мучает, и тот начал понимать эмоции Би. Но злость делу не поможет, и Мелло с усилием затолкал её поглубже.
Мэтт взглянул на него исподлобья, словно догадываясь о его борьбе с собой. Мелло тепло улыбнулся – Мэтт так редко ходил без очков, что каждый раз заново открывалось, каким красивым он без них выглядит. Его лицо сразу становилось моложе. Лучше видно, что глаза у него с голубым отливом – из-за волос за стëклами очков они тоже казались зеленовато-серыми. Красота Мэтта была не дьявольской, как у Би, наоборот, ангельской.
– Ты когда-то просил не жалеть тебя, помнишь? – продолжил Мелло самым мягким голосом, на который был способен. – Обещал, что тогда всё будет в порядке. Похоже, что-то изменилось?
Мэтт, отведя взгляд, потянулся к ноутбуку и включил его. Мелло нахмурился.
– Почему ты уверен, что я не могу тебя выбрать, не оглядываясь на Би? Ты ведь знаешь, каким он был, – (Слово "был" полоснуло болью, но Мелло с усилием продолжил.) – совсем не подарок, в отличие от тебя. Ты сам мог бы перечислить все его недостатки на тридцати листах – разве я не прав?
– Я никогда не говорил, что он тебе подходит, – пожал плечами Мэтт, не глядя на него. – Но это не моё дело. Просто данность такова – ты его любишь.
"А меня нет" повисло в воздухе невысказанным.
Пока Мелло сокрушался, что его любовь к Би недостаточно сильна, Мэтт считал её слишком сильной, чтобы нашлось место для кого-то ещё. Лестно, конечно, что Мэтт такого мнения о его любви, но ведь это неправда. Та неправда, которая, похоже, испортит им последние шесть лет жизни.
"Я не вынесу стен, Мэтт, пожалуйста, я не вынесу, я всегда их между нами не выносил, не отталкивай меня..."
Мелло недостаточно низко пал, чтобы умолять вслух, но упрямо настаивать на своём всегда было в его духе. Неудивительно, что Мэтт знал об этом, так что когда Мелло в очередной раз открыл рот с протянутой к нему рукой, Мэтт произнëс:
– Тебе тут Росс ответил, посмотришь?
Поднятая ладонь Мелло тут же сжалась в кулак. Он прищурился, сжав губы. Выдëргивать его из разговора напоминанием о мести за Би было запрещëнным приëмом – потому что, конечно же, он сработал. Мелло кинулся к ноутбуку – его действия по поиску команды, достойной противодействовать Кире, наконец-то дали плоды.
– Нашу маленькую выходку заметили. Меня приглашают на встречу, – резюмировал он, прочитав письмо.
После смерти Би Мелло окончательно разочаровался в структурах, действующих по закону. Набиваться в спецслужбы с улицы, чтобы получить хоть какие-то ресурсы для поиска? Лебезить перед теми, кто склонял голову перед L? Жать руки тем, кто не дал ему в последний раз поговорить с сердцем его семьи, его дома? Ни за что. Он найдёт ресурсы в другом месте.
Был бы он всё ещё преемником L, ему были бы открыты все дороги, но он швырнул свой счастливый билет под ноги Ниа. Где сейчас этот белый поганец? В какой стране и над каким делом застала его гибель L? У Мелло нет шанса превзойти его возможности. За исключением путей вне закона.
Привлечь внимание местной мафии так, чтобы она тебя уважала, побаивалась, но понимала, что ты хочешь сотрудничать, а не враждовать – Мелло с Мэттом с блеском справились с этой задачей, тон письма Росса говорил об этом. Они сделали то, что делали всегда на протяжении всех летних дней в Винчестере – своровали чужой товар. А потом, уже после возникшей паники, вернули обратно. Указав способ, как с ними связаться.
– Нас приглашают на встречу, – поправил Мелло Мэтт. – Один ты в это логово змей не пойдёшь.
– Это моё дело, Мэтт, – хмуро сказал Мелло. – Моя месть. Тебе лучше возвращаться домой и не лезть в это дерьмо, я справлюсь.
Мэтт надел очки обратно и снова посмотрел на Мелло исподлобья. Нет, он не уйдёт. Похоже, они оба слишком упрямые.
– Мне некуда возвращаться, – твëрдо ответил Мэтт, и Мелло не нашёл что возвразить. Дом был разрушен для них обоих.
Боль не проходила.
Мэтт снова и снова повторял себе, что у всего происходящего нет скрытого смысла, что всё усложнять никогда не было в его собственном стиле, что всё в порядке. Всё в порядке. Просто Мелло на утро сам принёс ему лимонад. Просто держал его за плечо, показывая варианты, как добраться до Росса. Просто купил-таки ему чëртову шапку, надел её на его несчастную голову и коснулся щеки всей ладонью, на мгновение дольше положенного задержав вгляд голубых глаз на его собственных. Просто Мэтт не мог уснуть почти всю ночь, держа эту шапку в руках. Вязанная, но лёгкая, полосатая, со смешным фиолетовым помпоном. Мэтту понравилось, но в голове стучало только "Мелло знал, что мне понравится".
Мэтт пытался сосредоточиться на том, что Мелло стало лучше – гораздо лучше, если он находит силы заботиться о ком-то другом, кроме себя. У Мэтта получилось, он справился, он вытащил его с полного дна. Но мысль о том, что он перестарался и разрушил границу, которую нельзя было разрушать, никак не выходила из головы.
Впрочем, болью била в него и другая мысль. Мелло думает, что любит его. Мелло правда думает, что любит его. У него всё на лице написано, пока он специально не строит злую гримасу, и в том разговоре Мэтт ясно видел, что в Мелло нет ни тени сомнений. Он был словно в лихорадочном бреду, одержимый новой идеей. Как будто, освободившись от одной болезни, заразился новой. Перед сном Мэтт мечтал, как бы тоже поддался ей, как объятие превратилось бы в близость того уровня, какой он никогда ещё не испытывал, и под утро Мэтт неизменно молча сгорал от стыда. Мелло приносил ему кофе, а Мэтт прятал глаза, надеясь, что сегодняшний день пройдёт мирно. Надежды всегда оказывались напрасны.
"Я мог бы сказать "да", я мог бы..." Мэтт зарывался руками в свои волосы и слегка тянул их, чтобы прийти в себя. Увидев себя однажды после такой процедуры в зеркале, он вспомнил Би в тот самый день, в последний день, и тут же отправился расчëсываться.
Мэтт не сразу заметил, как взгляд Мелло стал обеспокоенным. Он приоткрыл рот, но тут же закрыл, и Мэтт мысленно сказал ему спасибо. Копаться в словах, облекать свою проблему в речь было ещё тяжелее.
Вскоре терзания отошли на второй план. Они переехали в логово Росса одним днём, и Мэтт всё время чувствовал себя так, словно он плавает в бассейне с голодными акулами. Мелло избрал верную тактику – быть очень полезным и очень злым, ставить себя выше всех окружающих, кроме главаря банды. Никто не мог сказать ему в лицо, что двадцатилетний мальчишка не смеет командовать матëрыми мужиками – покровительство Росса оказалось отличным щитом от претензий.
У Мэтта тактика была иной – отстранëнность. Как приближëнное к Мелло лицо его не трогали, но Мэтт понимал, что его защита от Росса куда тоньше. Он тоже был полезным – чинил транспорт, технику, разбирался с компьютерами, но Мелло всеми правдами и неправдами отводил его от участия в преступлениях. Мэтт оставался тихим, не влезал в конфликты, ни с кем не сближался, и вскоре на него вообще перестали обращать внимание. Не то чтобы Мэтт позволил себе расслабиться, но всё же ситуация стала спокойнее. И тогда тяжёлые мысли вернулись на первый план.
Мелло также благоразумно не стал ни к кому привязываться в мафии. Росс не прощал ошибок и был скор на расправу – большинство лиц даже не стоило запоминать, поскольку через месяц-другой они шли в расход. И всё же большие деньги, что крутились в банде Росса, заставляли всё новых добровольцев идти к нему на порог. Постоянным оставался лишь старый костяк банды, где не было ни одного человечного лица. Мэтт наконец прочувствовал, насколько Би – тот, летний винчестерский Би – был далёк от настоящих преступников. Превратился ли он во что-то подобное в Лос-Анджелесе? Может, и к лучшему, что они не узнают.
Мелло и Мэтт оказались в социальной изоляции от остальных – Мелло в едва заметной, а Мэтт в очевидной. Бóльшую часть времени они по-прежнему проводили друг с другом. Мелло продолжал вести себя странно. Он обращался к нему посреди важного обсуждения, когда это не требовалось, останавливал на нём свой взгляд так надолго, что Мэтт замечал это, всегда щëлкал по помпону его шапки, глядя ему в глаза, купил ему парочку новых игр для приставки и настоял, чтобы в их комнату поставили телевизор. Периодически он мог забыться и положить ему руку на плечо на глазах у всех. Мэтт слышал шепотки по углам и пришёл к выводу, что все считают их любовниками. У участников банды не было других объяснений, почему Мелло никогда не наслаждался обществом прекрасных дам, которых время от времени приглашали в логово. Мелло больше нравилось покупать шмотки и шоколад, чем тратить деньги на женщин.
После таких разговоров Мэтт и сам отметил это на очередной вечеринке по случаю удачно завершëнного дела. Мелло вообще не обращал внимания на творящийся рядом с ним беспредел. Он вальяжно расположился на диване, кусая шоколад, и не сводил с Мэтта задумчивого взгляда.
Мелло никогда не позволял себе в открытую проявлять чувства к Би. Хоть они и прорывались сквозь преграды и были заметны со стороны, но самому Би ничего не доставалось, чтобы что-то понять. На Мэтта каждый день как будто выливали ведро с этими чувствами, и это вызывало растерянность и ступор.
Так пошёл почти год. Авторитет Мелло в банде вырос до небес, Мэтту даже больше не удавалось подслушать каких-то слухов про него. Каждый день Мелло на равных общался с Россом, и всем казалось, что у банды теперь два главаря, хотя никто не высказывал эту мысль открыто. Мэтта приняли как необходимое приложение к Мелло, намного менее высокомерное и не менее полезное. Всё шло своим чередом, но 12 декабря Мелло вдруг заявил, что завтра хочет провести спокойно, без участия в мафиозных делах. Росс разрешил ему покинуть логово на сутки, и Мэтта Мелло, разумеется, увёз с собой. Мэтт впечатлился тем, насколько доверяет им теперь Росс, но мысль вылетела из головы, как только они оказались в городе. По-прежнему ни снежинки, о смене сезона говорили лишь гирлянды и ëлки. Мелло оставил мотоцикл на парковке, и стоило ему снять шлем, Мэтт заметил, какая печаль застыла на его лице.
– Должна быть причина, чтобы быть таким грустным в день рождения, – с улыбкой произнёс он, надеясь на смешок в ответ, но Мелло лишь закрыл глаза. По его лицу словно прошла рябь, как будто он пытался не заплакать или не закричать. Мэтт схватил его за плечо, но ему не пришлось второй раз спрашивать, что случилось.
– Я теперь старше, – произнёс Мелло пустым голосом. – Я теперь старше Би.
Что-то оборвалось внутри Мэтта. Он надеялся, что эпизод скорби уже пройден, прожит, почти забыт, что от него осталась только цель, приправленная и другими мотивами кроме неё. Но нет, Мелло по-прежнему больно. Просто он научился это прятать.
– С этими мразями и на минуту расслабиться нельзя, – тут же нахмурился Мелло. – Извини, что я не настроен радоваться. У меня не было времени основательно подумать о Би в последние месяцев десять.
– Боюсь, у меня навсегда останется ощущение, что эти акулы наблюдают за нами, – шутливым тоном согласился Мэтт. Мелло посмотрел на него с досадой.
– Я же сказал "уезжай", почему не послушал? Это моё бремя. Это я привык сражаться за своё место, не ты. Ты не должен страдать вместе со мной.
Мэтт схватил и второе его плечо. Кожаная куртка скрипнула под пальцами, и захотелось распахнуть её и прижать Мелло к себе, чтобы через футболку почувствовать его тепло.
– Но ты ведь рад, что я здесь, так? – тихо спросил Мэтт. Мелло выпрямился, и его взгляд стал особенно невыносимым, полным боли и того, что Мэтт назвал лихорадкой, но Мэтт с готовностью принял его на себя и выдержал его весь.
"Он не нашёл времени скорбеть по Би, но столько времени потратил на меня..."
Мысль была такой лёгкой и хрупкой, словно стеклянный мыльный пузырь – столкнётся с чём-то и разобьëтся. Мэтт не дал себе ни секунды на сомнения, лишь приблизился к Мелло и приник губами к его губам. Мелло ещё больше распахнул глаза, но растерянность прошла почти мгновенно. Он ответил на поцелуй, положив руки Мэтту на плечи, и тепло заструилось по телу.
После ещё несколько минут они молча стояли, обнявшись. Боль не проходила, и всё же сейчас Мэтт был почти счастлив.
Мэтт оказался не прав – от акульих взглядов им всё же удалось избавиться раз и навсегда. Мелло и сам подумывал устроить что-то подобное после свершения казни над Кирой, потому и расставил везде взрывчатку. Из-за Киры пришлось привести её в действие раньше срока. Но всё, о чём Мелло думал помимо тетради – как хорошо, что Мэтта здесь нет. Ему в очередной раз стало тошно от компании, в которой Мелло находился, и он отлучился на денёк перевести дух. Мелло не беспокоился, даже умилился – этот жест напомнил ему о Винчестере. И он в итоге спас Мэтту жизнь.
Когда Мелло чуть было не сгинул в пламени, маска спокойствия Мэтта окончательно треснула – Мелло сквозь сон слышал в первую ночь, как он плачет у его постели. На утро он с удивлением сообразил, что сам не волновался насчёт себя, когда нажимал на кнопку, ведь взрыв не мог убить его. Ничто не могло убить его раньше срока, названного Би, кроме тетради смерти. Но Мэтт ведь не знал об этом, за все эти годы Мелло так и не сказал.
Мелло тут же поведал Мэтту тайну Би, ту самую, что хотела услышать Y, ту самую, что не давала покоя ни ему, ни всем, кто знал его – тайну глаз бога смерти. Мэтт внимательно выслушал его, а после твёрдо произнёс:
– Не говори мне, когда мы должны умереть. Я не хочу знать.
Мелло кивнул в ответ. Кто угадает, захотелось бы ему знать дату своей смерти, если бы Би не назвал её сразу, не дав ему выбирать.
Мэтт выдохнул, улыбнулся и так осторожно прикоснулся пальцами к забинтованному ожогу Мелло, что тот почти ничего не почувствовал.
– У вас с Би теперь ещё больше общего.
Мелло скорчил самую недовольную из своих гримас, но затем улыбнулся ему в ответ. Слова ранили, но Мэтт никогда не был в них силён.
Они не будут копаться в могиле Би. Не сегодня.
Два месяца спустя Мелло стоял напротив темноты, смотрел на огни по ту сторону улицы и думал о людях, что там живут. Кто-то смотрит сейчас телевизор, кто-то танцует, кто-то ужинает. Мать читает дочери сказку на ночь. Невеста дождалась жениха с работы. Молодой человек вернулся с прогулки с собакой. Кто-то поддерживает Киру, кто-то боится, кто-то ненавидит. Но ни в одном окне нет того, что происходит здесь. Нет вампиров, нет кровавых рек, ведущих к Кире, как красные нити ведут к портрету преступника на стене. Никто не в силах свергнуть Киру с трона, на который возвёл его бог смерти. Никто, кроме Ниа и их двоих.
Мелло ожидал, что Мэтт разозлится, когда услышит его план, разозлится так, как тогда на Би из-за Z, ведь то, что предлагает Мелло – это чистое самоубийство. Но Мэтт лишь грустно сжал его руку в своей.
– Би и до нас добрался, – пошутил он, и Мелло хотелось возразить, но слова застряли в горле. Он помнил предсказание. Мэтт погибнет в этом году, даже если Кира его не тронет.
"Мне незачем жить, если никого не останется".
Мелло взглянул на спящего Мэтта, а затем вновь обернулся к окну. Он закрывал пальцем то один огонёк, то другой – так гасли для него огни его собственной жизни. Совсем скоро напротив останутся лишь чёрные стены. А после будет рассвет, который они уже не застанут.
Другой рукой Мелло коснулся тетради с подписью "для Ниа". Хмуро взглянул на синее окно на верхнем этаже одного из домов. Единственное такого цвета. Мелло не хотелось трогать этот квадрат.
"Выживи, сукин сын Нейт, не смей умирать. Не смей проебать шанс, который я тебе дарю. Останься последним вампиром".