К сожалению, Мобиус Сарка не был тем, чем можно было бы гордиться. Он отличался от других подобных планет. В других местах, возможно, благодаря демонам или даже архидемонам, могли учитываться нужды мобианцев, но здесь все было иначе. Настолько, что многих пугало.
Во-первых, здесь только одно правило: «выживать». Выживать, чтобы увидеть следующий день. Выживать, чтобы доказать, что ты лучше остальных. Выживать, чтобы не сойти полностью с ума от беспомощности. Правила, законы — здесь практически не существовали.
Только один закон — подчинение всем прихотям Сарка. Полная лояльность его желаниям, которым невозможно проигнорировать, иначе будут последствия. Здесь нет отдыха. Здесь нет места радости, счастью. Здесь только выживание, агрессивное, враждебное.
И все из-за Сарка. Все из-за его власти, сковывающей всех оставшихся в живых мобианок. Здесь не существовало концепции «нет». Только «да» для единственного Бога этого мира, способного на многое, но не на сострадание, ведь оно для слабаков, не выживших в здешних условиях.
Пока Сарк находился на своем троне, своем заслуженном, кровавом троне, который был вырван у всех, кто пытался противостоять ему в самом начале и в середине его правления. Здесь только он закон. Здесь только его желания и прихоти, и никто не шел против.
Искалеченные судьбы, жизни, полностью доведенные с ума мобианки — все это обыденность на этом Мобиусе. Все это ради его развлечений и поддержки той самой силы, какую черпает Сарк от всех своих подданных, делая их сильнее, чтобы противостоять другим.
А кому? Всем, кто постарается его свергнуть. Всем, кто еще не подозревает, что их ждет, если он придет на другие Мобиусы. Жажда власти, жажда показаться лучше, чем остальные, преследовали демона острия с самого рождения. Невозможно контролировать свою природу.
И он не контролировал. Его сломали в прошлом? Да. Но он не сдался. Он выжил. Он будет жить. Он сделает так, как желает его искаженная душа, а никто не посмеет противиться. И только это держит его здравомыслие. Только его власть, воля и сила держат его от пропасти.
А пропасть была большой, если спускаться в дебри его сознания. В нем было то, что он блокировал всеми способами: жестокостью, издевательствами — все, что приносило ему радость, отодвигая тот момент, когда он столкнется с собственными страхами, заглушающимися кровавым пиром.
И в отличие от остальных, у которых есть с кем поговорить, есть сила характера, у него есть только он сам, да и никому он не откроется просто так. Нет. Все видят моральное опустошение в его душе, и это проецировалось на его Мобиус, на его способ демонизации.
Все ужасаются им, но никто не спросит, как он себя чувствует на самом деле. И он сам не скажет. Никогда. Ни до, ни после, ведь проявлять эмоции — слабость для него, а слабость нужно искоренить, даже если это загоняет еще глубже в пустоту, в которой и варился он уже вечность.
И его рабы ощущали его опустошение на себе в полной мере. Весь Мобиус ощущал его агонию души, скрываемую от всех, но так часто выделяемую в самые неожиданные мгновения. И в данное мгновение апофеоз внутреннего слома демона острия копья можно было увидеть не в нем, а в мобианках.
— Сучка, отдай! — прокричала очередная мобианка.
Несколько мобианок дрались за еду. Это обыденность. Это то, что уже стало нормой среди них, несмотря на попытки хоть как-то адекватно мыслить. Они доведены до предела. Они не могут больше существовать без драки, без выживания, чтобы увидеть следующий день.
Одна из них набросилась на другую из-за куска свежего мяса. Рядом лежал мертвый олень, которого чуть ли не съели сырым. Всем было плевать, лишь бы поесть, лишь бы насытиться. Вторая мобианка уклонилась, резко двинувшись вправо, а затем ударила кулаком первую по подбородку.
Послышалось шипение. Никто не хотел отдавать приз. Все хотели есть. Все хотели жить. Выживает лишь сильнейший, и поэтому они не сдавались. Их научила жизнь, научил Сарк, что следует отдалить благоразумие, дабы сил было больше в сражениях. Души порваны на несколько частей.
И пока две сражались за право съесть мертвое животное. Третья мобианка, наблюдающая за поединком, подошла близко к добыче, чтобы незаметно откусить хоть что-то. Послышалось чавканье с ее стороны, из-за чего две мобианки тут же повернулись в сторону третьей.
— Ди нах! Это моя добыча! — произнесли две мобианки одновременно.
И драку никто не останавливал, даже не пытался. Сильнейшая должна была сегодня получить свой кусок мяса, прожить хотя бы один день в сытости, а не в ожидании, когда ей кинут объедки со стола. И пока драка мобианок продолжалась здесь, где-то в другом месте тоже не было столь красочно.
Чем ближе к владениям, где находится Сарк, тем больше можно было заметить, как он срывается на всем, чем видит. Многие сравнивали это с тем, что это его натура, что это его действия. Но никто не понимал, что некоторые зоны были уничтожены из-за… срыва?
Просто-напросто нервного срыва, когда в очередной раз он проснулся в холодном поту. Когда прошлое вновь дало о себе знать, когда вновь проблемы, которые он заглушал своей свирепостью, своим наигранным до предела эгоизмом, возвращались в сознание с новой силой.
И прошлое уничтожало. Прошлое для него — он хотел избавиться от этого, забыть всё, из-за чего мог делать неоправданные вещи. Все осуждали, никто не понимал. Легче сказать про него, что Сарк — демон, с которым никто не хочет взаимодействовать, но сложнее всего признать…
Его жизнь — одно правило с самого рождения: «выживать», поэтому он следует ему, несмотря на то, что есть другой способ. Как у Экзектора, как у Первижона, как у других демонов, которые не перегибают палку, не приносят за собой слишком много хаоса своими действиями…
Но не Сарк. Он и отличается от остальных. Он и не действует так, как остальные. Он — это он, скрывая недостатки, страхи, боль за маской, ставшей его настоящим лицом, за маской, которую больше невозможно снять, как бы он ни старался. За маской — за «выживанием».
Зеленые Холмы выжжены до тла. Очередное ночное рандеву, когда Сарка по-настоящему переклинило из-за прошлого. Были Изумрудные Холмы, но они тоже сожжены, благо, там можно было существовать, и, благо, там и находились некоторые мобианки.
Каждый справлялся с внутренним раздроблением по-своему. И Сарк в этом, к сожалению, не преуспел ни на грань. Подталкивая других к безумию, чтобы освободиться от своего в сердце, он лишь сильнее доказывал, что не может справиться с самим собой.
Мобиус Сарка — его полное отражение души, которое скрыто на очевидном месте, но никто не замечал этого. Всем плевать, как и ему на других. Несколько деревень с мобианками показались на горизонте. Была ли там счастливая жизнь? Нет. Нигде не было счастья.
Но мобианки привыкли. Сарку легче сломать кого-то, чем признаться, что именно он сломлен с самого начала. И в этом он был хорош. Хорош в том, что полностью отдался своему «настоящему» лицу, отодвигая хотя бы долю собственного рассудка, твердящего, что есть другой способ.
Способ действенный, способ, который излечит раны медленно, постепенно, но он должен был сам дойти до него, а не с помощью остальных. И, к сожалению, он никогда не дойдет, ведь для него временное удовольствие стало как мнимое спасение, за которое цепляется каждый день.
Деревни, населенные мобианками, не процветали. Правило «выживания» действовали и там, но, к счастью, они не дрались друг с другом, а выходили порой отрядами, чтобы прокормить себя и разделить еду. Они были как мелкая элита, ведь их использовал Сарк.
Использовал так, как душа желает. Использовал так, что порой приходилось искать помощь в лекарствах Первижона, ведь выносить демонов — это непосильная задача для слабых и обезвоженных организмов мобианок. Бывали случаи, когда без помощи ученого…
Некоторых мобианок пожирали изнутри собственные дети от Сарка. Это происходило постепенно, из-за того, что еды недоставало, а организм слаб. Ребенок-демон ощущал нехватку питания, поэтому старался восполнить всем, чем только можно, даже собственной матерью.
И только благодаря Первижону случаи, когда такое происходило, склонились к нулю. Минус в том, что не всегда ученый хотел помогать в этом, что злило Сарка, но ничего против не смел сказать. Вновь раздался вопль где-то со стороны, кажется, что…
Кого-то едят. Едят собственные подруги, ведь еды катастрофически не хватало из-за битв. Ели всё — мясо, кости пытались разгрызть, всё, что только попадалось. Но это и было выживание. Безумие, которое делало их сильнее, смертоноснее и, что самое главное, более податливыми желаниям Сарка.
Ведь именно он мог удовлетворить их. Всем, чем только можно, тем самым заманивая к себе, тем самым заключая в свое безумие, затягивая все сильнее и сильнее, пока они не станут идеальными, пока не станут теми самыми вещами, которые хочется использовать каждый раз.
И Сарк смотрел на свои владения со стороны. Радовалась душа? По виду, по ощущениям — да. Полный экстаз, ведь это идеальный Мобиус по его виду, по его подобию, по его прихотям. Но на самом деле? На самом деле он не мог сказать, гордиться чем-нибудь или нет.
— Я не требую слишком многого… — прошептал Сарк.
Он каждый раз себе это повторял. Каждый раз, чтобы понять самого себя. Слабость, трусость — это не он, это то, что нужно искоренить, несмотря ни на что. Но каждый день, просыпаясь, он вновь и вновь прокручивал в своей голове: что он требовал на самом деле?
Бесприкословное подчинение? Это было давно, это было то, что он требовал от всех, даже от себя, пытаясь больше ничего не вспоминать. Нормальных рабов? У него есть отличные рабы, от которых он не хочет избавляться. Он хотел… Он требовал на самом деле лишь одного.
«Только хочу забыть обо всем,» — но эти слова он не произнес.
Но грусть на его лице невозможно заметить. У него было лишь две эмоции: злость, когда что-то идет не по его прихотям, и кривая улыбка, «радость», которую видели все, когда точно выполняют его план, его желания. Да. И эту радость в основном видели его рабыни.
Он вновь улыбнулся, забывая обо всем. Он тот, кто он есть. Ничего не изменить, даже смерть не исправит, поэтому нужно продолжать существовать, продолжать «выживать», дабы показать, что он сильнее остальных, он идеал, он на самом деле никогда не ломался.
Он отвернулся от окна, подошел ближе к своей кровати. Кровать широкая, здесь могло бы поместиться много мобианок вместе с ним, но сейчас в основном здесь лежала Салли, наслаждаясь сновидениями. На самом деле Сарк не знал, спит она или просто делает вид.
Вчера была незабываемая ночь, какая была каждый раз, когда он прикажет. Здесь побывало много мобианок, некоторых он уже и забыл по имени, да и не суть важно, других помнил, иногда вызывал, а порой и приходил в деревни, дабы по полной развлечься.
Но вчера была очередь Салли. Она все еще спала, ее голое тело прикрывала только простыня на ногах. Позавчера была, конечно, Эми, но Эми не сравнить с Акорн. Розовая ежиха была бесполезная даже в таких делах, что, несомненно, злило Сарка, а свою злость он вечно вымещал на ней.
А Крим должна была быть сегодня ночью, а завтра он хотел взять их всех вместе, насытиться и забыться на те мгновения. Он подошел ближе к Акорн, чтобы понять, спит ли она еще или нет. Приблизился. Не понимал ничего, но провел своей рукой по ее голове.
По глазам не определить, к сожалению. Еж не стал задерживаться, прошел дальше постели, на которой развлекался вчера перед сном, к выходу, а затем открыл дверь в коридор, где стояли две мобианки. Они сторожили дверь своего хозяина, дабы никто посторонний не смог навредить ему.
— Сучки, — сошло с уст Сарка. — Принести мне пожрать, да быстрее.
— Слушаюсь, повелитель, — произнесла одна мобианка.
— Какой напиток вы хотите, хозяин? — спросила вторая мобианка.
Это было не в их обязанности, но противиться не имело смысла, тем более их сознания полностью затуманены демонизацией и самим Сарком. Для них это обыденность, поэтому они подчинялись без лишних слов, лишь бы удовлетворить своего хозяина.
— Какой-какой, — Сарк приблизился ко второй мобианке. — Запомни уже, блядина, не переспрашивать!
Резкий удар по голове откинул мобианку в сторону. Ее тело чуть ли не пробило стену, оставила после себя вмятину, из-за чего Сарк еще больше разозлился. Его гнев — подавление эмоций. Его гнев — спасение от прошлого. Гнев позволяет мыслить разумно и наслаждаться своей безнаказанностью.
— П-простите, хозяин… — выдала мобианка.
Первая мобианка уже убежала, ничего не переспрашивая, ничего не дополняя. Она знала, что любимая еда Сарка — это кровавый стейк, поэтому ей лучше поторопиться, чтобы успеть все приготовить или хотя бы добежать до поваров, знающих свое дело на все сто процентов.
Вторая мобианка пыталась подняться на ноги, как вдруг Сарк схватил ее за шею, поднимая перед собой. Ей бесполезно противиться, ей бесполезно пытаться бороться, поэтому она даже не дернулась, ощущая, как его рука сдавливает ее шею, как кислород покидает легкие.
— Бесполезная дрянь, — Сарк яростно произнес. — Сколько раз повторять, что по утрам я люблю сухое красное вино?!
— П-п-п-простите!.. — пыталась произнести мобианка.
— Но ничего страшного, все могут ошибаться… — Сарк усмехнулся. — Но некоторые только один раз.
Мобианка внезапно закричала от боли, от ужасающей боли, когда когти Сарка впились прямо в ее грудь. Еще секунда, плоть содрогнулась, продавливаясь под хваткой демона, а затем кровь стала капать на пол. Последствия всегда были для его рабов, несмотря ни на что.
Веселье, конечно, особое, садистское, но такое родное для Сарка. Еще мгновение, как когти впились в сердце мобианки, сжимая его еще сильнее, раздавливая клапаны под собой. К сожалению, она не скончалась мгновенно, похоже, что регенерация после демонизации поддерживала ее жизнь.
Еще секунда, как он вырвал сердце из груди мобианки. Орган все еще бился, еще функционировал, даже будучи отсоединенным от плоти. Сердце билось, а мобианка задыхалась от боли, от того, что ее тело пробили внезапно, дергаясь в конвульсиях, захлебываясь собственной кровью и пытаясь дышать.
— Никто не смеет разочаровывать меня, понятно?!.. — Сарк зарычал.
Он откинул ее в сторону, а затем и сердце полетело в ее лицо. Мобианка скрутилась от агонии, пытаясь ухватить свой орган, а затем вставить на место, благо, регенерация позволила сразу же соединить клапаны, но испытанная боль все еще отражалась на ее лице, на ее действиях.
— Проваливай, пока я не разорвал тебя на куски, — заявил Сарк. — Вот тогда ты точно сдохнешь.
Мобианка рванула в сторону, пытаясь сбежать отсюда и выполнить приказ Сарка, дабы больше не испытывать боли, которая все еще отражалась на ее теле. Она чуть ли не плакала, чуть ли не задыхалась, но пыталась выполнить все, о чем только попросит демон.
— Фух, ну и сложно же с тупыми работать, — Сарк только потер руки.