Семья под рождественскими огнями

— Да куда ты ее вешаешь?! – Мори вздрогнул, чуть не роняя серебряный шарик из рук, надеясь, что это не к нему обращаются. Мужчина выглянул из-за ёлки, чтобы взглянуть на масштабность назревающей войны между старшими детьми.

— Я художник, я так вижу, – будничным тоном отозвался Дазай, вешая красный шар к синему шару и коричневому, задумчиво погладил подбородок, совершенно не обращая никакого внимания на недовольное пыхтение младшего брата, – так этот лишний.

Дазай снял с ветки синий шарик и снова задумался.

— А может, – Чуя вопросительно посмотрел на Дазая, – может этот лишний? – спросил шатен, снимая с ветки коричневый шарик.

— Гр-р, достал уже! – вскипел в который раз за день рыжик, – пап, ну ты хоть ему скажи!

Мори лишь тяжко вздохнул, убирая шарик обратно в коробку, чтобы он не попал под раздачу. Он внимательно оглядел елку: часть украсила Йосано ещё с утра, прежде чем убежать на прогулку с друзьями, Коё с Рюноске сказали, что присоединятся чуть позже.

В целом елка была почти готова, осталось повесить оставшуюся часть шариков, украсить её новой гирляндой, которую недавно приобрели старшие мальчики, каким–то волшебным образом сойдясь во мнении. Старую добрую звёздочку, которой еще с времен детства Мори украшали верхушку, было решено оставить на последок.

Мори чувствовал, что ещё одна мелкая ссора между этими двумя, елка точно или сгорит от ярости рыжеволосого или поседеет от шока с шатена и все будут ее жалеть, а бедного Мори, у которого и так нервы уже на пределе - нет. Будь его воля, мужчина бы заругался на чем свет стоит, но в семье было наложено табу: никаких матов, ругани и криков.

— Так, – Мори хлопнул в ладони, отчего мальчики подпрыгнули от неожиданности: когда папа так делал, значит что–то будет нехорошее, – давайте поступим вот как. Елку мы оставим на время, а то ещё и без ёлки останемся. А Ацуши так хотел увидеть рождественскую елку, – Мори чуть приоткрыл глаз, убедившись, что слова подействовали: Дазай с Чуей чуть пристыженно опустили головы.

А ведь действительно младший член семьи так хотел отметить свое первое Рождество и Новый год в семейном кругу, чтобы понять, что эти праздники вообще из себя представляют. В приюте понятия праздников и подарков не существовало вовсе, и взрослые считали, что брошенные дети ничего из этого не заслуживают.

Глупые эгоистичные взрослые со своими глупыми правилами и ограничениями.

Поэтому вся семья старалась своими руками создать особенное Рождество для младшего члена семьи.

— Пойду, позвоню Оде и Анго, поздравлю их, – сказал Дазай, аккуратно складывая елочные игрушки обратно в коробку, где лежала еще не раскрытая маленькая упаковка крошечных ангелов, которые Ацуши недавно выпросил у Мори. Мальчик сам хотел их повесить на елку. Поэтому никто из домочадцев не смел открывать эту упаковку.

— А я... Я гирлянду проверю, – сказал Чуя и оба ретировались из гостиной.

Мори лишь облегченно выдохнул, когда старшие дети ушли, оставив его одного. Мужчина устало опустился на диван и задумчиво уставился на недонаряженную елку.

За этот год произошло очень много насыщенных событий, и счастливых и печальных. Дети подрастали, а они с Кое много сил вкладывали в детей и в работу, чтобы обеспечить семью. А ведь столько нужно успеть за день или неделю: и с детьми посидеть,  за завтраком, обедом и ужином пообщаться, обсудить с ними прошедший день, помочь им с домашним заданием, распланировать с женой выходные или отпуск, какое-то времяпровождение в выходные в семейном кругу, навестить отца с братом или же немного отдохнуть от дома, посидеть с парой коллег после работы в кафешке, обсудить рабочие моменты.

Как говорил отец «нужно жить, а не предаваться мечтами. Время беспощадно ко всему, что живо». И Мори был с этим согласен.

Вот вроде недавно Дазай учился ходить, а Йосано еще лежала в колыбельке, а теперь они вымахали так, что иногда Мори грешным делом думал, его ли это дети перед ним. И дело было даже не в чертах внешности или характера, просто... они так быстро повзрослели. Во всех смыслах.

"Но самое главное то, – подумал Мори, немного тряся головой, чтобы прогнать плохие мысли, не обращая внимания, как пряди лезут в глаза, – что, дети сыты и обуты, а все остальное не важно. У них есть дом, родные. И младший брат».

Взгляд мужчины упал на упаковку ангелочков, которые он купил для Ацуши, пытаясь понять, чем же они так привлекли внимание шестилетку.

Обычные ангелочки, которые обычно создаются специально под дух Рождества. Маленькие фигурки детей были одеты в белоснежные одеяния, на спинах у них были приклеены крылышки. А над головой с помощью волшебных ручек мастера приклеены нимбы.

Куколки с закрытыми глазками с нежными улыбками прижимали к груди свои крошечные ладошки, словно молились о тепле семейного дома, в который они рано или поздно попадут.

Возможно из-за нежности и теплоты, который они излучали, Ацуши так понравились, что он упросил Мори их купить. И тот, конечно же, купил их, и по дороге домой мальчик с трепетом нес их в своих крошечных ладошках, да и с таким взглядом, словно боясь, что ангелочки улетят в небо или на чужую елку.

А ведь это был день, когда ребёнок что–то впервые попросил у него. И тот день мужчина считал достижением, ведь мальчик до этого ничего не просил, потому что считал, что определенную вещь нужно заслужить. Вернее ему это вбили в голову работники приюта и она засела так крепко, что сам Мори хотел тем людям вбить что-то в голову. Особенно чем-то тяжелым!

— Ух ты... – раздался восхищенный голос.

Мори обернулся и увидел, что на пороге гостиной стоял восхищенный Ацуши с плюшевым тигром в руках, который когда–то подарил ему Дазай, отметив при этом схожесть между игрушкой и новым хозяином.

— Красивая? – улыбнувшись, спросил Мори у мальчика.

— Красивая! – воскликнул ребенок, – а... А почему она не сияет?

— Мы гирлянду чуть позже повесим, – пообещал тому Мори, – кстати, Ацуши, а когда ты развесишь этих ангелов?

Ацуши внимательно посмотрел на ангелов и смешно почесал носик, а потом серьёзно заявил:

— Когда елка будет готова! И когда все соберутся!

Мори удивился такому серьёзному заявлению, и улыбнулся. Дети, что с них взять.

— Хорошо, как скажите, командующий, – Мори протянул руку, чтобы потрепать того по голове, но Ацуши резко побледнел и закрыл лицо игрушкой. По маленькому тельцу пробежала крупная дрожь.

— Ацуши! – испугался Мори, – Ацуши, прости меня!

Мужчина тут же убрал руку и присел на корточки, чтобы быть на одном уровне

с ребёнком. Он внимательно рассматривал напряженное лицо мальчика, быстро соображая, что делать. Он решил попробовать тактику «успокаивающие слова»:

— Все хорошо, малыш, тебе никто ничего плохого больше не сделает. Тише–тише.

Мальчик медленно поднял голову и с удивлением обнаружил, что никто не собирается хватать того за волосы или кричать на него. Вместо этого он увидел обеспокоенное лицо Мори.

— Все хорошо? – тихо спросил Мори. И обрадовался про себя, когда заметил, что бледное лицо становилось нормальным, дыхание выровнялось. Мори хотел осмотреть ребёнка, но тут же мысленно хлопнул себя по лбу. Ребёнок же не болен, просто ему еще долго придётся отвыкнуть от прошлой жизни. Мори облегченно выдохнул и грустно улыбнулся, наблюдая за тем, как вновь засияли глаза ребенка, стоило ему только взглянуть вновь на елку.

— Ладно, пойдём на кухню, – сказал мужчина, вставая и аккуратно предлагая мальчику свою ладонь, Ацуши же радостно схватил взрослого за ладонь и оба пошли на кухню, где вовсю кипела жизнь.

Кое украшала еду, которую она планировала расставить на стол, если только мальчики удержатся не стащить что–то со стола, а они это могли сделать в любую секунду. Она колдовала с едой и одновременно следила, чтобы незваный гость ничего не украл.

Рюноске сосредоточенным лицом, даже слишком сосредоточенным, аккуратно резал овощи, так ловко орудуя ножом, что Ацуши одновременно восхитился и испугался, прижимаясь к Мори.

— Как у вас дела? – спросил Мори, взлохмачивая волосы Рюноске и целуя Кое в щеку.

— Почти все готово, – улыбнулась рыжеволосая женщина, убирая грязную посуду в посудомойку, – а как у вас елка?

— П–почти готова, – чуть дрогнувшим голосом ответил Мори, но быстро взял себя в руки, – мальчишки разошлись во мнении какой шарик куда вещать, но теперь ваша очередь с Рюноске украшать елку.

— И моя! – весело воскликнул Ацуши, нагло воруя со стола кусочек морковки.

— Эй! – Рюноске угрожающе вскинулся, – лучше помогай, а не мешай!

— Я и помогаю! – обиделся Ацуши, высовывая язык.

Кое и Мори лишь весело переглянулись. Ацуши рос застенчивым ребёнком, но в окружении старших мальчиков он раскрывается с разных сторон, о которых ребёнок возможно и не догадывался. Конечно, с Рюноске они иногда цапались, как кошка с собакой, но они также могли вести себя тихо. Со старшими Дазаем и Чуей мальчик тоже ладил, мог с интересом проводить время с ними или по отдельности. Правда Йосано он раньше стеснялся, но потом и они нашли общий язык и позже стали весело проводить время за играми: например, Йосано была врачом, а Ацуши или пациент или помощник.

Кстати, о Йосано...

— Она должна была прийти домой уже как полчаса назад, – Мори уставился на часы, которые показывали полшестого, – она ведь не приходила?

— Я не слышала, – призналась Кое, которая была поглощена готовкой и ничего не слышала, кроме голоса Рюноске и стука посуды, и повернулась в сторону коридора, где находилась комната мальчиков, крикнула, – мальчики, вы не в курсе, пришла Йосано?

Старшие мальчики тут же появились на кухне. Оба старались не смотреть на отца, помня о своем недавнем конфликте у елки.

— Нет, вроде, – ответил Чуя с оленьими рожками на голове, незаметно от Рюноске стаскивая морковку и разрывая ее пополам, одну часть кинул себе в рот, а вторую отдал счастливому Ацуши, который тут же ее слопал.

— А это не она? – поинтересовался Дазай, обмотанный красной мишурой на шее, выглядывая в окно.

Вся семья устремилась в окно, Рюноске правда пришлось залезть на табуретку, ведь из–за роста он не мог даже на цыпочках взглянуть в окно, а Ацуши на руки поднял Дазай, который тоже захотел посмотреть в окно вместе со всеми.

На улице и правда стояла Йосано в новой курточке и о чем–то весело щебетала, а рядом с ней стояли ее кузен и школьный друг – Ранпо и Эдгар. Ранпо, как обычно, трескал какие–то сладости, а Эдгар держал в руках своего питомца енота. Ребята еще немного потоптались на улице, а потом наконец троица двинулась в сторону дома.

— Мы дома! – крикнула Йосано, оповещая дом о своем приходе, скидывая с себя курточку и ища тапочки для своих друзей.

— Здрасте дядя Мори! – поздоровался в своей манере Рампо, похрустывая печенькой.

— З–здравствуйте, господин Огай, – стеснительно поздоровался Эдгар, чуть крепче сжимая своего енота Карла.

Этот молодой человек учился в одном классе с Йосано и Рампо. Он был очень стеснительным и зажатым до такой степени, что когда однажды Мори хотел к нему обратиться, то Эдгар начал слегка подрагивать, как осенний лист. Но сейчас парень перестал дрожать при малейшем шорохе и вообще за этот год он чуть возмужал, но его природная стеснительность никуда не делась.

— Здравствуйте, мальчики, – поздоровался с ними Мори, – не замерзли? Может чаю?

— Н–нет, все хорошо, – сказал Эдгар, с благодарностью принимая тапочки из рук подруги.

— А я бы не отказался! – заявил Рампо, прихватывая пакет, в котором что–то звенело, – дядя, папа попросил передать, что задержится на работе.

— Какие дела могли его вообще задержать? – проворчал Мори, ни к кому не обращаясь, а потом повернулся к племяннику, – а дедушка?

— Скоро придет! – пообещала Йосано, отвечая за кузена, беря два пакета, которые Мори прежде не заметил.

— А что это? – поинтересовался мужчина, пытаясь заглянуть внутрь, но девочка мигом убрала их за спину.

— Это сюрприз! – заявила Йосано и поманила своих друзей за собой.

Троица потопала на кухню, откуда потом доносились радостные возгласы Ацуши:

— Енотик! – просиял ребенок, мигом вылезая из рук Дазая, который до этого момента держал его на руках, немного попрыгал, рассматривая с разных сторон енота, и вежливо спросил у хозяина, – а можно погладить?

— К–конечно.

Ацуши протянул руку к голове енота и начал аккуратно поглаживать того по мягкой головке. Енот от удовольствия прикрыл глаза и чуть-чуть заурчал, а потом неожиданно выскочил из рук Эдгара и кинулся к ногам Ацуши, так мило прося тому на руки, что умилились все, даже Рюноске, хотя он виду не подал. Дазай немедленно достал телефон и начал снимать столь милую сцену. Ацуши это заметил, смущенно уткнулся лицом в мягкую шерстку енота и немного отвернулся.

— Ацуши, – Чуя подошёл к нему и присел на корточки, – помаши в камеру.

Смущенный ребёнок повернулся к камере и помахал рукой Дазаю, который одной рукой помахал ему в ответ, а другой держал телефон, а потом мальчик смущенно уткнулся Чуе в грудь.

— Снято! – Дазай довольно улыбнулся, убирая телефон в карман брюк, тут же замечая как тихонько зевает и трет глаза Ацуши, – ой, а у нас кажется кто–то хочет спать...

— Я не хочу спать! – сразу же встрепенулся Ацуши и тут же предательски зевнул.

— Хочет–хочет! – засмеялся Рампо, легонько поглаживая Ацуши по голове.

— Иди немного поспи, – сказала ему Йосано, осторожно забирая Карла и крепко держа енота, чтобы тот не удрал.

— Но я не хочу! – захныкал Ацуши, так мило топнув своей крошечной ножкой, что Дазай еле сдержался, чтобы снова не выхватить телефон и заснять этот момент. Но он знал, что маленькие дети быстро устают и им нужно дать время немного подремать, иначе случится катастрофа под страшным названием «детская истерика».

— Ацуши, – начал было Дазай, но мальчик захныкал:

— Не хочу! Не хочу! – внезапно закапризничал Ацуши, то прижимаясь, то отталкиваясь от Чуи, который взял его на руки и мягко поглаживал по спине, пытаясь таким образом успокоить мальчика и ища поддержки у взрослых. Ему не доводилось раньше заботиться о маленьких детях и укладывать их спать.

— Иди ко мне, – ласково обратилась к нему Кое, беря мальчика на руки, – хочешь немного молока?

— Хочу, – ответил Ацуши после недолго раздумья, улыбаясь женщине в плечо. Та чуть сильнее его приобняла и направилась на кухню.

— Да, кстати, – Кое обернулась, – вы пока стол поставьте и накройте. И пожалуйста, – она произнесла последнее слово с нажимом, так что все, даже Рампо и Эдгар, чуть сжались под её строгим взглядом, – пожалуйста, не съешьте весь рождественский ужин. Мы будем очень расстроены.

И с этими словами она ушла на кухню с Ацуши на руках. Усадив ребенка на высокий стульчик, который когда–то принадлежал Рюноске, она принялась греть молоко. Мальчик с интересом наблюдал за действиями рыжеволосой женщины, которые чем–то напоминали на движения феи. А потом устремил свой заинтересованный взгляд в окно, где начинал падать снег.

Раньше зима была не любимым временем года для мальчика: было очень холодно, ночи были длинными, а день коротким. В приюте, где он раньше жил, слабо оттапливали помещение, и дети постоянно мерзли. Если у тебя были теплые носки или кофта, то ты считался и богатым и легкой мишенью одновременно, потому что воровали у друг друга все, даже воспитатели. На улицах дети, что маленькие, что постарше сами убирали снег с территории, а если ленишься, то остаешься либо без ужина, либо без одеяла.

Мальчик зажмурился и досчитал до пяти, потому что после пяти он еще не знал цифр, и прошептал «это в прошлом, это в прошлом» и распахнул глаза, снова устремляя свой детский взгляд в окно.

А может, зима не такое уж и плохое время года? Ведь зима, оказывается, может приносить радость: можно выйти на улицу и скатываться на санках с горки, кататься на коньках на льду или на лыжах. А может даже семейство снеговиков слепить! А потом придумывать подарки своим близким людям, готовить с ними ужин и отмечать таинственное Рождество, когда в ночи к тебе тихонько крадется Санта с подарочком под елку. Сидеть с семьей тихими снежными вечерами, смотреть фильм и похрустывая чем-то вредным, или ходить по магазинам. Столько всего можно сделать зимой, да и не только зимой, а вообще в любое время! А самое главное с кем? Конечно, с семьей!

За своими размышлениями Ацуши и не заметил, как перед ним появилось теплое молоко и тарелочка с имбирным печеньем.

— Держи, – Кое присела рядом с ребенком, в руках которой оказалась чашка с ароматным чаем.

— Печеньки! – воскликнул мальчик, рассматривая такие красивые и аппетитные печенья в виде змеек.

— Только т–сс! – хитро подмигнула Кое, – ты первый, кто пробует это печенье. Вкусно?

— Очень! – шепотом ответил ребенок, чуть с полным ртом. Мальчик был невероятно горд тем, что он первый кто попробует имбирное печенье, что приготовила женщина. Оно было таким вкусным, что ему захотелось попросить еще кусочек, но вовремя остановил себя – ведь другие не попробовали! – а Ацуши привык делиться чем–нибудь с другими.

— Я рада, что тебе понравилось, – улыбнулась Кое, мягко убирая крошки с милого личика ребенка, – допивай молоко и пойдем в кроватку.

— Хорошо, – Ацуши немного поник, но все же послушно допил молоко и убрал за собой следы преступления по поеданию имбирного печенья втайне от других. Кое благодарно улыбнулась мальчику, когда он стряхнул крошки с тарелки в мусорку, помыл тарелку и стакан. Убрать на место ему помогла Кое, потому что ребенок не доставал до нужных полок, где стояла посуда.

“Такой маленький, а уже самостоятельный” – подумала с грустью Кое, вспоминая в его возрасте Чую, который еще с трудом мог завязывать шнурки на кроссовках и путался в свитерах.

— Я все! – гордо сообщил Ацуши, возвращая таким образом Кое в реальность.

— Ну что же, пошли?

— Угу! – Ацуши протянул руки и Кое с удовольствием взяла того на руки, крепко приобнимая со спины.

Они вышли с кухни, прошагав мимо гостиной, где уже был поставлен стол. Мальчишки расставляли стулья, а Йосано перебирала все имеющиеся в доме скатерти, чтобы найти самую красивую и праздничную. А Мори сидел на диване и почему–то устало потирал спину. 

Подойдя к двери, ведущей в спальню, Кое открыла ее и перед ними предстала комната, которая принадлежала мальчикам. Они на днях вчетвером, вернее трое украшали, а самый младший так помогал от силы, украсили ее гирляндой, повесили пару шариков на карниз и наклеили несколько леденцов, оленей и прочих рождественских картинок. В комнате было две двухъярусные кровати: одну занимали Дазай и Ацуши, в другая, стоящая напротив них принадлежала Рюноске и Чуе. Старшие Дазай и Чуя спали на вверху, а младшие Рюноске и Ацуши внизу, но иногда у младшего был порыв спать под боком у кого-то из старших мальчишек и те с радостью предоставляли ему место. У окна стоял огромный стол, что был завален чем можно было: книгами, учебниками, какими-то игрушками. А в другом углу комнаты стоял довольно большой шкаф, который благодаря магии Кое умещал все сезонные вещи всех четверых мальчишек.

Кое аккуратно уложила ребенка в кровать и укрыла его одеялом с котиками. 

— Расскажи сказку, – попросил Ацуши, из последних сил борясь со сном, – или песенку. 

Женщина лишь мягко улыбнулась и уселась на край кроватки и начала тихонько петь детскую колыбельную, которую когда–то напевала Чуе, в далеком прошлом. С каждым словом глаза ребенка медленно закрывались, но Ацуши иногда одергивал себя, с улыбкой наблюдая за женщиной, которая пела и мягко поглаживала того по голове. Наконец Морфей победил и Ацуши крепко заснул. 

Кое мягко поправила тому одеяло и внимательно разглядывала сонное личико. Сколько всего пришлось пережить этому малютке, и от этих воспоминаний у нее сжалось сердце.

Тут дверь тихонько приоткрылась, пропуская полоску света в полумрак. Мори осторожно подошел к кровати, держа в руках плюшевого тигра, с которым Ацуши обычно не расставался. 

— Уснул? – шепотом спросил Мори.

— Уснул, – подтвердила Кое. 

Мори аккуратно положил тигренка к ребенку, а тот видимо почуял сквозь сон, нащупал и обнял игрушку, улыбаясь во сне. Муж и жена с нежностью наблюдали за спящим ребенком, сопевшим во сне и обнимавший игрушку. 

— Такой милый, – прошептала женщина, чуть сжимая руку Мори, который приобнял ее за плечи. 

Мори внезапно вспомнил, как много лет назад точно также, он сидел на краю кровати своих детей, моменты были разные, но почему-то ему вспомнилось, как он был в тот момент совершенно потерян, выжат той ситуацией, в которую попала их семья. Он с трудом тогда уложил детей спать, и сидел очень долго, рассматривая их детские спящие лица, которые слишком рано столкнулись со взрослыми проблемами.

Мужчина резко мотнул головой, потирая глаза и прогоняя плохие воспоминания, отголоски которых до сих пор снятся ему в кошмарах. 

— Мори? – обеспокоено подала голос Кое, внимательно наблюдая за лицом мужа, – все хорошо? 

— Не очень, – признался ей муж, у него не было никакой привычки скрывать что–то от жены, – когда я смотрю на Ацуши… то почему-то вспоминаю или своих детей, когда их оставила мать… или себя…

Кое лишь сочувственно погладила мужа по плечу и мягко поцеловала его в щеку.

— Пойдем, пусть ребенок немного поспит. Да и тебе не помешало бы, ты в последнее время плохо спишь.

— Да, не, все нормально, – отмахнулся Мори, – мне наверное просто нужно подышать воздухом. 

— Обязательно возьми шарфик, – строго сказала Кое, – на улице холодает. 

— Как скажешь, дорогая. – улыбнулся Мори, – я на полчаса. 

Выйдя из спальни, Кое направилась проверять, куда делись дети и почему в доме стало так тихо. С одной стороны она была рада, что дети соблюдают тишину ради того, чтобы Ацуши мог спокойно поспать, но она очень хорошо знала, что могут натворить старшие мальчики, если их оставить наедине. 

Все оказались в гостиной. Каким–то образом все смогли уместиться на расправленном диване, хрустя чипсами и пересматривая в очередной раз “Один дома”. Из года в год дети смотрели его, как они сами выражались “как в первый раз”. Фильм был включен на небольшую громкость и на всякий были включены титры на японском и английском. Все были настолько увлечены фильмом, что не заметили женскую фигуру на пороге гостиной. Лишь Дазай заметил присутствие Кое: он сидел посередине дивана и был выше всех, так что ему было все видно. Свободной рукой он помахал Кое и взглядом указал на дверь и сделал вопросительное лицо. 

Женщина поняла, что тот интересуется про малыша и просто сложила руки, показывая, таким образом, мол спит. Подросток улыбнулся и продолжил смотреть фильм. 

— Ты не видела мои перчатки? – шепотом спросил Мори, хлопая себя по бокам. Он уже был одет в пальто и намотал на шею свой любимый старый шарф.

— В шкафу, – ответила ему Кое, – рядом с шапками. 

— Нету здесь, – ответил ей Мори, который на всякий случай решил заглянуть в шкаф ещё раз, вдруг пропустил. Но и в этот раз он не нашёл, то что искал. Услышав тихий выдох жены, Мори напрягся – сейчас наверное получит. 

Но рыжеволосая женщина лишь подошла к шкафу, просканировала его своим внимательным взглядом, от которого у Мори сжалось все, засунула руку и…протянула мужу его черные зимние перчатки.  

— А… – начал было шокированный мужчина, но Кое лишь усмехнулась. 

— Не благодари, – женщина поцеловала мужа и ушла в направлении ванны. 

" Ох уж эти женщины" – поражено подумал Мори, похлопав себя по карманам и убедившись, что телефон, ключи и кошелек у него в карманах, прикоснулся к дверной ручке, как его окликнули. 

— За хлебом и в закат? 

— Очень смешно, Дазай, – проворчал мужчина, поворачиваясь к старшему сыну, – ты чего не с ребятами? 

— Пить захотелось, – пожал плечами мальчик, – а ты? 

— Воздухом подышать, – ответил ему отец, поправляя шарф, – может, встречу деда. Наверняка опять топал пешком от станции. 

— “Движение это жизнь!” – передразнил дедушку Дазай, и махнул рукой, – ладно иди, пока Ацу спит.

— Очень прошу, будьте как мыши, – попросил строго отец.

— Да ладно, я не растерял навыка с годами, – отмахнулся Дазай.

Мори на это лишь хмыкнул и повернулся к двери. Он только нажал на ручку, как позади опять послышался голос: 

— Пап!

— Что? – подавив тихий рык, спросил как можно спокойней Мори.

— Мама просила передать, чтобы ты передал эти мешки мусорному баку, – с невинной улыбкой проговорил старший сын, протянув отцу мусорные пакеты и закрывая дверь прямо перед носом родителя. 

“Это уже не в какие ворота!” – проворчал Мори, направляясь с тремя большими пакетами к лестнице. В доме был лифт, но Мори предпочитал подниматься и спускаться по лестнице. Хоть и жили они на 6 этаже, для него это было что–то вроде тренировки. Ноги размять перед долгим рабочим днем, и как вариант бороться с усталостью и мотивируя себя дойти до дома, а не уснуть прямо в коридоре в пару шагах от квартиры.

Свежий воздух брызнул в лицо и мужчина почувствовал какое–то облегчение за этот день. 

Нет, семья его не доконала, проблем на работе нет, зарплату не задерживают. 

Просто он немного устал. 

Снежинки медленно опускались на землю. Мори протянул руку навстречу снежинкам, и он едва успел их рассмотреть, как они быстро растаяли. 

 Нужно будет посоветоваться с женой и детьми насчет отпуска. Поднакопить им с Кое денег, чтобы съездить куда–нибудь, на море например. Морской воздух полезен, как раз самое то, для Ацуши и Рюноске, которые в семье были слабы здоровьем. Да и вообще просто где–то отдохнуть с семьей, ведь они давно нигде не отдыхали, кроме загородного домика Нацуме, куда отправляли на лето детей, чтобы проводили больше времени на улице, а родителям дать отдохнуть от детей, но они приезжали к ним на выходные.

— Чего нос морозишь? – послышался знакомый голос.

— Привет, пап, – поприветствовал отца Мори, не оборачиваясь, продолжая смотреть в небо.

— Помог бы, – проворчал мужчина. 

Мори недоуменно обернулся и увидел перед собой мужчину с шестью пакетами. 

— Ты перся от самой станции?! Чего мне не позвонил?

— Дети дома? – проигнорировал возмущения сына Нацуме, разглядывая знакомые окна, в которых горел свет. 

— Дома, – тяжело вздохнул Мори: спорить с отцом было бесполезно, также как бензином тушить огонь. 

— Плохо, – цыкнул Нацуме, – ладно, не впервой. 

С этими словами мужчина поставил пакеты на скамейку и с наслаждением потянулся. Мори лишь покачал головой. 

— Я бы встретил. 

— Чтобы всю дорогу ты ныл о том, что я слишком балую детей? Нет уж, уволь, – Нацуме поморщился, – а для чего еще нужны дедушки? Правильно, чтобы баловать. А у меня внуков, – мужчина призадумался и продолжил, – пятеро с половиной. И каждому нужен подарок! А будешь ныть, останешься без подарка!

— Пятеро с половиной? – засмеялся Мори, – это кого же ты так обделил? 

— Неважно, – отрезал Нацуме. 

Мори опять покачал головой и попытался заглянуть в пакеты, но отец ловко щелкнул его по носу. 

— Это детям, – строго сказал мужчина, закрывая пакеты от любопытных глаз.

“Вы все издеваетесь, да?” – возмутился Мори про себя, недовольно потирая нос и наблюдая как Нацуме проверят все ли пакеты закрыты.

— Случилось чего? – внезапно спросил Нацуме спустя пары секунд молчания. 

— С чего ты взял? – поинтересовался Мори, – Ацуши спит, Чуя с Дазаем чуть не сцапались из–за елки, остальные пришли чуть позже обещанного. Сейчас они смотрят кино, а Кое отдыхает от всех.

— Ну, слава богу, – выдохнул Нацуме, – а то я уже начал думать, что что–то случилось.

— Ацуши еще не скоро забудет то, что он пережил. Он до сих пор боится моих прикосновений, – все же решился признаться сын, – и я не знаю, как ему помочь.

— И тебя это нервирует? 

— Скорее печалит, – поправил отца Мори, наблюдая за облаками пара, что “вылетали” из его рта, – когда там Юкичи придет? 

— Что, по братцу соскучился? – ехидно спросил голос за спиной.

— Беспокоюсь, как бы дети не съели весь рождественский стол, – проворчал Мори, поворачивается, – каракатица. 

— Так, родные мои, – Нацуме встал между сыновьями, – раз все здесь, пойдемте в дом. Скоро Санта придет.

Мори ехидно посмотрел на Юкичи, но тот никак не отреагировал: его очередь в этом году быть Сантой. Это традиция зародилась у них, когда дети были маленькими: Нацуме, Юкичи и Мори по очереди переодевались в костюмы Санты и развлекали детей в этот волшебный вечер. Те рождественские вечера были не единственными, когда можно забыть обо всем плохом. Особенно в тот вечер, когда Мори был женат на другой женщине, был еще тогда скромным врачом хирургом, на руках которого остались трое детей и…

Мори сжал руку в кулак, в очередной раз прогоняя плохие воспоминания за этот день. 

— Пойдемте в дом, – сказал Мори, поправляя пальто, – заждались наверное. 

Дом встретил их спокойствием, которое постепенно начал перерастать в шум: старшие помогали переносить еду, при этом еле сдерживая слюни, Рюноске с Кое, как и обещали, вешали шарики, а Йосано аккуратно складывала салфетки и столовые приборы. Рампо и Эдгара не было видно.

— О, деда пришел! – улыбнулся Дазай и все обернулись на пришедших мужчин в гостиную.

— Деда! – Йосано кинулась тому в объятия, чуть не сбив того с ног.

— Осторожно! – с укоризной посмотрел на дочь Мори, и после того, как девочка смутилась, сказал чуть нежнее, – в следующий раз будь осторожна, хорошо?

— Ой, зануда, – тыкнул отец сына в бок, – не порти мне настроение.

— Здравствуйте, Нацуме, – улыбнулась подошедшая Кое. Она обняла сначала Нацуме, а потом поздоровавшись с Юкичи и того тоже обняла, – давно не виделись.

— Дедушка, – вежливо поздоровался с ним Рюноске, а потом повернулся к Юкичи, поздоровавшись и с ним, не особо торопясь с объятиями, – дядя.

Мальчик не любил обниматься и вообще не любил прикосновения чужих людей, но с родными он мог обняться ненадолго, что, по мнению Мори, уже было достижением.

— Все так выросли, – сказал Нацуме, после того, обнял всех внуков по очереди и пересчитал по голове всех, обратился к сыну, – а где...

Тут в ванной послышался шорох и шум, а потом тихий вскрик Эдгара. Дверь распахнулась и в гостиную, где в данный момент находились все, вбежал мокрый енот.

— Ловите его! – воскликнул Эдгар, держа наготове полотенце.

Енот любил купаться и принимать различные ванны, а вот вытираться просто терпеть не мог. Вот и улучшил момент когда хозяин повернется, для того чтобы взять полотенце, а его друг лениво болтал ногами, сидя на детском стульчике.

Быстро выскочив из ванны, енот ловко юркнул под стульчик к не ожидавшему такого исхода Рампо, нагло стащив при этом из рук печеньку и скрылся в коридоре.

— Ловите!

Мори попытался схватить его, но енот ловко увернулся от мужчины и тот столкнулся лбом с Эдгаром, который видимо решил, что сможет его поймать. Йосано лишь испуганно спряталась за Юкичи. Кое прижала к себе Рюноске, с ужасом наблюдая за тем, как взрослые и старшие мальчишки пытаются поймать внезапно обезумевшего енота.

— Сейчас... я тебя поймаю! – Чуя прыгнул, намереваясь схватить Карла за шкирку, но вместо этого...

— Больно! – воскликнул неожиданно Рюноске над ухом рыжеволосого. Оказалось, что Чуя случайно врезался в младшего, да и еще каким–то образом повалил того и чудом не сшиб с ног мать.

Дазай стоявший поодаль от этого бардака, схватил со стола печенье и начал им размахивать:

— Карл, дорогуша, смотри, что у меня есть!

Енот резко остановился и принюхался. Резко сел и зашмыгал носом, неверяще уставился на шатена. У того была вкусняшка!

Медленными шагами он направился в сторону Дазая. Принюхавшись и убедившись, что это действительно вкусняшка, Карл привстал на задних лапках и умиленно выпрашивал печеньку. Дазай наклонился, протягивая печеньку и быстро укрыл енота чем–то темным.

Все пораженно уставились на то, как енот спокойно сидел на руках у подростка и хомячил печенье.

— Укротитель енотов! Часть первая! – весело захохотал Нацуме, чей смех оживил всех присутствующих и вывел из оцепенения.

— Надеюсь не будет части второй, – сказала Кое, проверяя все ли на месте и все ли в порядке.

— Карл! – Эдгар приблизился к другу и забрал из рук енота, недовольно спрашивая, – ты почему меня позоришь?

Енот виновато опустил ушки и немного пискнул от стыда, и сердце хозяина чуть смягчилось:

— Больше не делай так! Господин Огай, – внезапно обратился Эдгар к хозяину дома, – простите меня за причиненные неудобства. Мы с Карлом наверное пойдем домой, – виноватым голосом сказал Эдгар и почтительно поклонился, направился к двери.

Мори и Кое переглянулись: отправить мальчика праздновать Рождество в одиночестве? Да ни за что! 

— Эдгар! – окликнул подростка Мори, а тот немного испуганно повернулся, – не переживай, все в порядке. У нас такие ситуации, кхм, в норме. Как вспомню, как некоторые притащили домой игуану, – с этими словами глава семейства строго посмотрел на своих детей. Дазай и Йосано сделали вид, что не заметили и не слышали ничего, а Рюноске немного виновато уставился в пол. 

— Так что, все хорошо, – продолжил Мори улыбаясь, – никто и не собирался тебя в чем–то упрекать или выгонять.

— П–правда? – Эдгар не верил своим ушам, он был даже готов расплакаться, но сдержался. 

— Конечно, – ласково улыбнулась Кое и мальчик совсем растаял, – только… Только отдай пожалуйста кофту Чуе.

— А? – встрепенулся рыжий подросток, и тут же обратил внимание, во что именно завернул тот бинтованный придурок енота, и воскликнул, – Дазай!

— А нечего раскидывать свои вещи! 

— Да ты!..

— Это я, – подал голос Рампо, который все это время стоял на пороге гостиной и не подавал духу, – дал первое попавшееся. 

— Да вы… – Чуя побраговел от злости, – вы ведь издеваетесь надо мной да?

— Чуя, тише! – шикнула на него мать, – Ацуши ещё спит!

— Что случилось? – послышался детский голосок.

— Уверена? – поинтересовался Нацуме. 

Все повернулась в сторону двери: на пороге сонно потирал глаза Ацуши, прижимая к себе игрушку.

— Что–то случилось? – сладко зевая, спросил мальчик.

— Прости малыш, мы тебя разбудили? – поинтересовалась Йосано, присаживаясь на корточки, чтобы быть на одном уровне с ним.

— Нет, все хорошо! – улыбнулся, но, все еще зевая, ответил ребенок, – я просто…

И тут ребенок смущенно уставился на свои ноги. 

— Что такое? – спросил Мори.

Ребенок зарделся румянцем. Все сразу же забыли о недавнем инциденте с енотом в главной роли и внутреннее умилялись смущенным Ацуши. 

— Я… кушать хочу… – пролепетал Ацуши, стеснительно пряча лицо в игрушке. 

— Тигренок проголодался? – улыбнулся Мори, мягко поглаживая Ацуши по голове с удовольствием отмечая, что тот не шарахнулся от него, – честно говоря, я и сам что–то резко захотел есть. 

 — И я! И я! – подхватили несколько детских голосов.

— Тогда быстро идите наряжайтесь, а мы приведем все в порядок, – велела Кое и посмотрела на себя в зеркало, чтобы убедиться не растрепалась ли ее прическа за день. 

— Банда, за мной! – воскликнул Дазай, ловко подхватывая Ацуши на руки, и направился в сторону комнаты. Чуя и Рюноске последовали за ними, Йосано осталась помочь Кое с последними приготовлениями, Эдгар и Рамо пошли убирать за собой бардак в ванной. Хотя по идее, убирать это все должен был Карл, но у него лапки и вообще он енот, так что убираться пришлось хозяину. На вопрос Рампо, почему он должен убирать, но ответом ему был суровый взгляд опекуна и тот молча ретировался в ванную под удивленный взгляд друга. 

Нацуме проводил детей взглядом и убедился, что поле боя свободно, быстро схватил свои пакеты и направился к елке, вытаскивая все из пакета и подкладывая под елку. Мори пригляделся: там были большие и маленькие упакованные подарки, завернутые в красивые обертки и подписаны аккуратным почерком Нацуме. Мори попытался взглядом отыскать подарок, который предназначен ему, но ему помешала жена.

— Иди переоденься. И проследи пожалуйста, – она не успела договорить из–за Дазая, который резко и быстро пронесся на кухню, громко хохоча, а за ним бежал Чуя, яростно размахивая чем–то. 

— Ой, не важно, – махнула она рукой и позвала мужа в комнату. 

Благо, что свои костюмы они с женой приготовили заранее. У Мори это было обычная белоснежная рубашка с красивыми запонками, которые ему когда–то подарили дети на накопленные деньги, с черным галстуком и обыкновенные классические брюки. А у Кое было темно–бордовое платье с голой спиной и длинными рукавами, что было очень ей к лицу. Мори уже застегивал манжеты, когда уставшая за день Кое села на край кровати. 

— Мне уже хочется тишины, – призналась мужу женщина. 

— Не только тебе, – ответил Мори, взъерошивая волосы. 

Кое медленно встала со своего места и плавными шагами направилась к мужу, обнимая того со спины. Мори к ней повернулся и внимательно рассматривал лицо жены. Ему внезапно хотелось сделать кое–что, но наличие детей в доме и прочей родни мешало ему осуществить задуманное. Поэтому он лишь поцеловал Кое и улыбнулся. Он был счастлив, что встретил ее, такую невероятно сильную духом и умную женщину, которая своей улыбкой оживала все вокруг. Он всегда поражался тому, насколько глубокие у нее глаза: в них была радость и грусть, спокойная гавань и страшная буря. 

Мори наклонился к Кое, чтобы поцеловать ее еще раз, а та заметив это потянулась сама к нему. Еще немного…Еще чуть–чуть.

— Пап! Где вы там? – внезапно послышался голос Дазая за дверью, – мы готовы!

— Паршивец, – единственное что мог сказать по этому поводу Мори, а Кое просто хихикнула ему в губы. 

— Нужно идти, – немного с жалостью в голосе сказала Кое, но тут с хитринкой продолжила, – но мы обязательно…– она мягко провела по щеке Мори, отчего у того по спине прошлись приятные мурашки, – обязательно повторим.

С этими словами она направилась к зеркалу, поправив платье и прическу, лукаво подмигнула мужу и вышла из комнаты, оставив Мори краснеть как школьника. 

— Долго вы, – проворчал Чуя, когда родители наконец соизволили выйти из спальни.

Дети тоже последовали примеру родителей и переоделись. У Дазая была бежевая рубашка с белыми полосочками, сероватые брюки, у Чуи любимая красная рубашка с короткими рукавами и черные джинсы, у Рюноске была обычная белая рубашка с брюками. Единственный кто действительно принарядился была Йосано, которая надела синее платье до колен, сшитое месяцем назад с помощью Кое. И заколола волосы заколкой бабочкой, подаренная Мори много лет назад. А Ацуши нарядили в миленький костюмчик, напоминавший чем-то тигренка, вот хвостик какой у него пушистенький, а ушки на голове? Ну прелесть, а не ребенок!

— Что с вами? – обеспокоенно спросил Ацуши, когда Мори уселся рядом с ним за стол.

— А что со мной? – недоуменно поинтересовался Мори у ребенка.

— У вас уши красные, – указал своим пальчиком Ацуши на слегка покрасневшие уши Мори. 

Йосано тихонько хихикнула в ладошку, Эдгар чуть покраснел и спрятал глаза под челку, Рампо лишь заинтересованно рассматривал вкусности на столе. 

— Все в порядке, Ацуши, я просто…

— Вы заболели? – ужаснулся Ацуши, чуть не роняя своего белого тигра, которого сжимал в руках. 

— Нет! – воскликнул Мори.

— Знаешь, почему он такой? – заговорщицки спросил у ребенка Дазай, чей взгляд не сулил ничего хорошего. 

— Почему? – спросил ребенок, внимательно слушая подростка.

Мори взглянул на сына и взглядом попросил того заткнуться, но удивительно, что у того было очень хорошее настроение и ему прямо таки захотелось всех развлечь и побесить одновременно. 

— Это потому что пап…

— Это потому что папе жарко! – воскликнул Мори, давая подзатыльник Дазаю.

Дазай откинулся на спинку дивана, и хохотал, массируя место удара. А ребенок непонимающе хлопал глазами, поглядывая то на Дазая, то на Мори.

— Жарко? 

— Не обращай на них внимания, дорогой, – посоветовала ему Кое, – лучше скажи, что тебе положить? 

— А можно все? – хихикающие спросил Ацуши.

— Но тогда остальным не достанется, – заметила Кое.

— И правда. Делится надо. 

— Ну что ж, – Нацуме встал со своего места, взяв в руки бокал шампанского, когда каждый положил все что ему хотелось испробовать и налили себе бокалы, и сделал важный вид, – дорогие мои, вы все знаете, что я не люблю длинных тостов, поэтому скажу кратко: вы все молодцы и заслужили награду за свои старания. С Рождеством! 

Раздался звон бокалов: у взрослых было шампанское, у ребят лимонад, который Мори представил в качестве детского шампанского, на что те конечно хмыкнули, но благодарно приняли напиток, а у Ацуши был обыкновенный сок. 

— Самый краткий тост, – улыбнулся Мори жене, а та его слегка ущипнула. 

— Я все слышу. 

Все засмеялись. Все начали понемногу пробовать вкусности, что наготовила Кое, а также аккуратно передавая друг другу то или иное блюдо. Мори сам накладывал младшему все, что он просил, а Мори вообще был рад, что этот ребенок что–то да просил! А те, кто мог дотянуться до тарелки Ацуши, подкладывали ему что–нибудь вкусненькое и малыш смущенно поблагодарил. Заметив новый вид благотворительности, Кое поспешила успокоить всех, что еды хватит на всех и даже пообещала, что будет добавка. 

Мори пригубил немного шампанского и поставил бокал на стол, он не слишком жаловал алкоголь, но в праздничные дни мог позволить себе бокал. Он осмотрелся. 

Нацуме о чем–то расспрашивал Йосано и Рампо с Эдгаром, Юкичи рассказывал Кое про работу, а мальчишки внимательно слушали детский лепет Ацуши, который рассказывал им о своем сне. Его слушал даже Рюноске, который никак не комментировал рассказ ребенка, а раньше–то мог довести того до слез. Дазай и Чуя удивительным образом не цапались, а спокойно передавали друг другу тарелки, а еще обсуждали что–то про фейерверк. 

Эта семейная идиллия успокаивала, куда–то мигом улетучилась вся эта печаль, которая душила его последнюю неделю. Ему нравилось слышать смех детей, особенно смех Ацуши, видеть счастливое лицо Кое, радуясь общению мальчишек, да и вообще он рад, что они сейчас собрались отмечать Рождество в семейном кругу.

Мори не особо любил говорить тосты, но сегодня почему–то вдруг ему захотелось сказать пару хороших слов. Он встал и все сразу прекратили болтовню, устремляя свои взгляды на него. Мужчина почувствовав на себе столько взглядов, сначала смутился и пожалел, что решился на такой глупый шаг, но его взгляд коснулся нежного взгляда жены, в которых читалось “я в тебя верю”. 

И это прибавило ему уверенности в себе. Он немного прочистил горло и начал: 

— Как вы все знаете, я не особо люблю говорить тосты, – Мори крутанул бокал с шампанским и продолжил, – но мне захотелось сказать пару слов. Этот год был и радостным и тяжелым. Да мы с вами ругались до посинения, но мы находили в себе силы простить друг друга. Да бывают неудачи, но из–за них жизнь наша не в коем случае не заканчивается. Мы вместе находим силы друг в друге, чтобы их преодолеть. Я хочу сказать, что я горжусь каждым из вас и я рад, что вы моя семья. И я с радостью хочу поднять бокал за каждого члена моей семьи. За вас! – с этими словами Мори поднял бокал вверх. 

— Ура! – воскликнул Дазай, вскакивая со своего места, за ним последовал Чуя и все остальные. Все встали со своих мест и все подняли свои бокалы. Ацуши из–за своей маленькости не мог дотянуться до остальных, поэтому Мори взял его на руки и малыш смог со всеми чокнуться своим стаканом. 

— Какие красивые слова, – похвалила мужа Кое, целуя его в щеку. 

— Кстати, давайте уже елку включать! – внезапно воскликнул Чуя, заговорщески переглядываясь с Дазаем, – для чего еще купили гирлянду? 

— Елка! – радостно воскликнул Ацуши, хлопая в ладоши.

Дазай и Чуя мигом вскочили и побежали в комнату, а вернувшись принесли довольно крупную коробку.

— А там точно гирлянда? – недоверчиво спросила Йосано, заметив, что коробка довольно большая для небольшой гирлянды. 

— Это сюрприз! – загадочно произнес Дазай, открывая крышку. Все глянули, что там такое находилось внутри, и одновременно ахнули.

— С Рождеством! – хором поздравили всех Дазай и Чуя с широкими улыбками наблюдая за реакцией родных на их необычный подарок. 

А необычный подарок заключался в том, что вместо привычных шариков, звездочек и прочих элементов были фигурки людей. 

— Это…Это что, я? – недоуменно спросила Йосано, внимательно рассматривая маленькую фигурку девочки с каре, что очень была на нее похожа, – и правда я…

— Какая красота! – восхитилась Кое, с интересом рассматривая каждого человечка и восхищаясь их детализацией. 

Это действительно были они, маленькие копии семейства Огая: Нацуме был с котом на руках, Юкичи и Кое в традиционных японских одеждах, но у одного была в руках катана, а у другой любимый зонтик, Ранпо с леденцом в руках, даже Эдгару с Карлом нашлось место на гирлянде, и друзьям Дазая Оде и Анго,  Йосано с бабочкой заколкой, Мори в халате доктора, Дазай с повязкой на глазу, Чуя со шляпой, Рюноске с драконом и завершал эту процессию Ацуши с тигренком. 

— Ой, я тоже тут! – восхитился ребенок, указывая пальчиком на свою крошечную фигурку. 

— А…– начал было Мори, когда к нему вернулся дар речи, что пропал от шока и удивления от такого подарка, – а как вы это сделали? Ну, фигурок.

— Это была выгодная сделка, – будничным тоном ответил ему Дазай, словно объясняя ему анатомию человека, а Чуя на это лишь согласно кивнул.

Мори и Кое с опаской переглянулись. Они были в курсе слухов в школе о том, что эти двое промышляли какими–то сделками, но учителя ни разу не застукали их с этим занятием, не найдя еще никаких доказательств, а ученики не желали выдавать своих спасителей по контрольным и прочим школьным делам. Так хотя бы можно было объяснить откуда у мальчишек чуть больше карманных денег, чем они обычно давали им с Кое.

Родители неоднократно строго разговаривали со своими детьми, то, что они делают это плохо, но те клялись, что ничего плохого они не делали и просто помогали своим одноклассникам, но обещали прекратить. 

Но сейчас глядя на их довольные хитренькие лица и на необычную гирлянду, родители поняли, что дети своих слов не сдержали. 

“В конце концов они ничего не сделал такого, – устало подумал Мори, – они сделали что–то одно, а им в благодарность сделали такую гирлянду. Они просто хотели сделать нам всем подарок. И им это удалось”. 

А ведь когда–то Мори в свои школьные и студенческие годы писал рефераты и прочее для бывших одноклассников и одногрупников правда за небольшие деньги, но все же за месяц он накапливал достаточно, что ему хватало на мелкие расходы, продукты и прочее, когда он жил в общежитии. Может Нацуме и подозревал что–то, но ничего не говорил. 

“Видимо это передается генетически, – мрачно подумал Мори смотря на сына. Но тот улыбался и гордо выпячивал грудь от похвалы родни, что Мори оттаял. 

В конце концов, дети старались. И ему очень понравился подарок. 

— Давайте вешать, что ли? – Мори взял за один конец гирлянды, Дазай за другой и начали обматывать гирлянду вокруг елки. Когда они ее повесили, Чуя включил ее, и оказалось, что сюрпризы не закончились: каждая фигурка горела определенным цветом. У Кое был розоватый, Юкичи зеленый, у Нацуме вообще три цвета было, у Рюноске и Мори были бордовые оттенки, у Чуи отливал рыженьким, у Дазая бежевый, Ранпо отливал зеленым, Эдгар с Карлом серым, Йосано фиолетовым, Ацуши белым. 

— Фантастика, – прошептал пораженный Нацуме, прижимая к себе внуков.

Те гордо выпрямились. Еще бы! Похвала от Нацуме считалась дороже золота в их семье. 

Тут Кое почувствовала, что кто–то тянет ее за платье. Она опустила голову и заметила, как застенчиво Ацуши прижимает к себе набор ангелов. Когда только успел?

— Что такое? – ласково спросила Кое, присаживаясь на корточки.

— Я бы…Я бы хотел…Я бы хотел украсить с каждым елку, – застенчиво сказал Ацуши. 

Когда упаковка была открыта, Ацуши начал доставать по одному ангелочку и застенчиво проговорил:

— На Рождество принято дарить подарки, а у меня из подарков только это, – Ацуши неловко показал фигурок ангелочков, – но когда я вырасту, я куплю всем вам хорошие подарки! Обещаю! 

С этими словами он начал вытаскивать ангелочков. Первым он протянул Дазаю:

— Это Дазаю, – начал ребенок, протягивая подростку ангелочка, а тот просиял и умиленно улыбнулся, сразу же вешая фигурку на елку, а Ацуши продолжил, – это Чуе, Рюноске, Йосано, Ранпо и Эдгару с Карлом.

Ребята были тронуты таким маленьким подарком, а Йосано даже поцеловала смутившегося Ацуши в щеку. 

— Это господину Фукудзаве, – ребенок протянул Юкичи ангела, а тот с лёгкой улыбкой его взял, – а это… 

Ацуши немного запнулся, когда очередь дошла до супругов Огаев и Нацуме. Ребенок немного растерянно подглядывал на взрослых из под своей челки, которую женщина все хотела подстричь, но забывала. И все же ребенок, набравшись смелости, выпалил:

— А это маме с папой! И дедушке!

Повисла небольшая тишина. Мори с Кое удивленно замерли, Нацуме встал в легкий ступор. А ребята довольно быстро среагировали: от умиления и благодарности за подарки, они перешли на стадию удивления и быстро вернули на свои лица радость. Они выжидающее уставились на родителей, старшие даже мысленно обругали их за “медлительность”. Даже енот и то притих. 

— Что…Что ты сказал? – спросила Кое, которая первая очнулась от шока.

“Что ты там вякнул?!” раздался внезапно чужой громкий голос в голове у мальчика. Ребенок сжался от внезапного нахлынувшего воспоминания, дрожа от страха и чувствуя, как на глазах выступили слезы. Ацуши внутреннее приготовился к тому, что его сейчас ударят, схватят больно за волосы и отведут в подвал.

Но тут он внезапно понял, что никто его так и не ударил. Мальчик осторожно приоткрыл один глаз, внутренне готовясь к чему угодно. Но не к слезам. 

По щекам Кое медленно текли слезы. Она улыбалась и плакала одновременно, стараясь аккуратно, чтобы не испортить макияж, вытереть счастливые слезы. На глазах Мори тоже выступили слезы, но он мужественно их сдержал. Поплачет потом, в душе, например. 

— Что с вами? – дрожащим голосом спросил Ацуши, не понимая в чем дело. 

— Ты сказал…Можешь, пожалуйста повторить? – попросила Кое, присаживаясь на корточки. Ацуши недоуменно уставился на женщину, хлопая глазами и вопросительно взглянул на Мори. Тот стоял за спиной жены, смотря на ребенка нежным взглядом. Он просто улыбнулся и кивнул ему. 

Ацуши кажется, начинал понимать, что от него просят. Он немного потеребил край своей кофточки и немного неуверенно произнес:

— Ма…ма? 

Кое широко улыбнулась и кивнула. Мальчик наконец–то понял, причину слез женщины и радостно воскликнул: 

— Мама! 

— Да, милый, да, – Кое с улыбкой обняла мальчика, крепко прижимая к себе. 

— Ацуши, – подал голос Мори. 

Все уставились на мужчину, который направился к шкафу, доставая нужную ему папку и вынимая нужный ему лист. 

— Мы с Кое думали сделать это чуть позже, но раз сейчас такое радостное событие, – взглянул на жену, и та согласно кивнула головой, – поэтому я решил, что сейчас самый подходящий момент.

Мори тоже присел на корточки, чтобы вместе с Кое быть на одном уровне с ребенком и показал бумагу Ацуши: 

— Ацуши, ты знаешь, что это? 

Ребенок умел немного читать и пока что по слогам, поэтому вслух прочитал: 

— Документ об усы…усы–нов–ле–нии, – прочитал Ацуши, стараясь не пропустить ни буквы. Сначала он не понял, что это значит, а потом когда до него дошло, Ацуши неверующе уставился на взрослых.

— Это правда? – дрожащим голосом спросил Ацуши.

— Правда милый, – улыбнулась Кое, – мы с Мори сделали все возможное, чтобы ты стал полноправным членом нашей семьи. Ты рад? 

— Да! Да! – заплакал от счастья мальчик, даже не пытаясь их скрыть или вытереть, кидаясь в объятия новообретенным родителям. Мори и Кое обняли его в ответ, целуя в обе щеки по очереди. 

— Я снова дедушка! – воскликнул неожиданно Нацуме, нарушая тишину, и потряс Юкичи, – у меня родился внук! 

— У нас брат! У нас появился братишка! – завопил радостно Дазай, треся несопротивляющихся Чую и Рюноске, – Рю, ты официально не самый младший!

Рюноске хотел что–то сказать старшему брату колкое, но его взгляд зацепился на обнимающих Ацуши родителей, а потом на Йосано, которая утирала украдкой слезы. 

— Ой, простите, – смутилась Йосано, заметив, что многие на нее смотрят, – простите, это очень…очень трогательно.

Дазай мягко обнял сестру и нежно вытер ей слезы:

— Не переживай, сегодня можно плакать всем.

— Сестренка, пожалуйста не плачь! – воскликнул Ацуши, мягко вырвавшись из объятий Кое и подбежал к Йосано, немного смущено спросил, – ты ведь не будешь против, если…если я назову тебя сестрой?

— Что ты! Конечно нет! – воскликнула девочка, обнимая нового члена семьи, – я только за!

— А мы, если ты будешь называть нас братьями! – сказал Чуя, обнимая Ацуши с другой стороны.

— Слушайте, это надо отметить! – воскликнул Дазай, – пап, у нас осталось еще шампанское? 

— Кажется, оставалось.

— Тогда наливай! – радостно провозгласил Нацуме, подхватывая на руки захохотавшего Ацуши, – ведь у меня родился внук! 

— Так ему же шесть, – недоуменно сказал Мори.

— Ну, сказал об усыновлении сегодня, – пожал плечами Нацуме, – так что, будем считать, что у нашего Ацуши второй день рождения.

— А что, так бывает? – удивленно спросил Ацуши, приобнимая дедушку за шею.

— У некоторых да.

— А у меня их несколько! – похвастался Дазай, показывая зачем–то руки.

— Дазай! – гневно воскликнул Мори, отчего Ацуши сильнее прижался к своему новоиспеченному дедушке. 

Подросток поняв, какую глупость сморозил, спрятал руки за спину и притих. Йосано как-то странно покосилась на старшего брата и у нее на глазах появились слезы, а Рюноске лишь печально нахмурился и уставился в пол.

— Дедушка, – шепотом обратился Ацуши к Нацуме, – а почему у Дазая их несколько? 

— Это история не для детских ушей милый, – ответил ему Нацуме, прижимая внука к себе, – так, где мой бокал? Чуя, тащи бутылку шампанского!

Пока все разбирали, где чей бокал, и кому какой тост сказать, все не сговариваясь, сделали вид, что ничего не слышали. Мори отвел Дазая к окну, подальше от детских ушей, строго взглянув на сына.

— И что это было? 

— Прости пап, – Дазай опустил голову, пряча глаза за челкой, – случайно сорвалось.

— Мы же это обсуждали, – устало напомнил Мори, ему не хотелось ругать своего ребенка в такой день, – я знаю, что те дни причинили тебе много боли и ничто не может ее заглушить, но, – Мори аккуратно взял Дазая за подбородок, поднимая тому голову, чтобы встретиться с коньячными глазами сына, – если тебя что–то беспокоит, знай, что я всегда готов тебя выслушать и сделаю все, что в моих силах, чтобы тебе помочь. 

— Хорошо, – Дазай заметно расслабился, немного подумав и добавил, – спасибо, пап.

Сердце Мори чуть не пропустило удар. Дазай давно его так не называл и Мори постоянно переживал, что он чем–то мог обидеть или ранить сына, раз он внезапно стал называть его по имени. Мори считал, что это подростковый возраст, когда дети вдруг стали считать, что они уже взрослые. Но после того, как Дазай вновь сказал ему это почти забытое “пап” у Мори вообще отлегло. 

Мори обнял сына, а тот обнял его в ответ, уткнувшись ему в плечо. Мужчина вдруг понял, что давно не обнимал своих детей, не проводил много времени с ними. Чертова работа поглощала его полностью, что время уходило лишь на семейные ужины, помощь с домашними заданиями, обсуждением рабочих моментов с женой или планированием семейных выходных. Но бывали дни, когда ему ничего не хотелось делать, а просто прийти и упасть на кровать и не вставая с нее весь вечер и всю ночь. И семья, благо была понимающей, не трогала уставшего одного из родителей или детей, оставляя кого-нибудь на «перезагрузку», как это шутливо называла Кое. И «перезагрузка» действительно» помогала хоть как-то прийти немного в себя после выматывающего дня и стать снова спокойным и улыбчивым в семье.

И в эту же минуту Мори решил, что будет стараться в новом году больше времени проводить с семьей, устраивать с Кое маленькие свидания, гулять с детьми, водя их в аттракционы или кино. Он понял, что хочет создать своим детям счастливые воспоминания.

Особенно Ацуши, хорошо, что ему было всего лишь шесть лет, Мори верил, что в таком маленьком возрасте хорошие воспоминания помогут мальчику вытеснить плохие. 

— А знаешь что? – интригующе спросил Мори, чуть отстраняясь от него, вынуждая Дазая с интересом взглянуть на отца, – давай создадим как можно больше счастливых воспоминаний для все нас? Чтобы было, что вспомнить. 

— Я только за! 

Мори улыбнулся и мягко потрепал сына по голове. Тот улыбнулся в ответ. Оба направились к столу, за котором сидели члены семьи и слушали какую–то новую байку Нацуме. Увидев, что к ним направляются Мори и Дазай, Йосано радостно вскочила и кинулась к отцу в объятия.

— Пап, а мы пойдем фейверки пускать? 

Когда большая семья оделась в теплые вещи, а взрослые убедились, что дети в шапках и в варежках, укутаны в теплые шарфы, они вышли из квартиры большой и шумной компанией на улицу. Йосано прихватила с собой любимый фотоаппарат, до этого успевшая сфотографировать семью за столом. Ей нравилось фотографировать, а однажды дедушка подарил ей свой старенький фотоаппарат, которым когда–то в ее возрасте пользовался ее отец.

Девочка настроила камеру и принялась ловить красивые кадры: вот Ацуши смешно ловит ртом снежинки, вот Рюноске стоит и сосредоточено держит бенгальские огни, чтобы отец смог их поджечь, вот Дазай и Чуя расставляют фейверки, вот Нацуме что–то рассказывает улыбающейся Кое, вот Эдгар нацепляет поводок на енота, чтобы тот никуда не свалил, а Рампо по обыкновению лопает сладости, совершенно игнорируя строгий взгляд Юкичи.

Пока мальчишки рассуждали как обставить фейверки так, чтобы ничего не подпалить вокруг, Мори зажег бенгальские огни и отдавал по одному каждому члену семьи. Ацуши с восторгом наблюдал за тем, как ярко искрились огоньки на такой тоненькой палочке и расстроился, когда огонек погас.

— Ну вот, – грустно шмыгнул ребенок, когда у него забрали потухшую палочку, объяснив при этом, что заново они ее не смогут зажечь.

— Возьми мою, – предложил ему Рюноске, протягивая младшему новую палочку со свежим огоньком.

— Спасибо! – просиял Ацуши, а Рюноске немного смущенно отвернулся.

— Готово! – объявил Чуя, немного отходя на безопасное расстояние от фейверков, – давай!

Дазай поднес отцовскую зажигалку к фитилю и оба отошли подальше. Огонек на фитиле ярко зажегся, приготовился заполыхать и внезапно погас.

— Не понял, – Чуя подошел к фитилю, внимательно осмотрел его и неожиданно для всех слегка пнул фейеверк ногой, совершенно игнорируя мамино возмущенное «Чуя!» и приказал, – да взрывайся уже!

И тут, словно очнувшийся ото сна, пристыженный фейверк загорелся и взлетел, проносясь в пару миллиметров от лица Чуи, взлетел в воздух и темное рождественское небо озарило яркими огнями.

Пораженный рыжик чудом успел отскочить и сейчас в ступоре наблюдал за огнями в небе. Мори обеспокоенно рассмотрел тут же его лицо на наличие царапин, но тут же успокоил всех – с ним все было в порядке.

Зато Дазай захохотал от души, глядя на испуганное лицо брата.

— Пре–прекрати! – дрогнувшим голосом велел ему Чуя, сердито смотря на то, как Дазай хватается за живот и все еще продолжая смеяться, – хватит я сказал!

—  Да ты бы видел свою рожу!

— Мальчики, – угрожающе навис над ними Мори, – успокойтесь, иначе подарков не получите.

Те сразу замолчали и взглянули на небо. Но по лицу Дазая было видно, как подросток еле сдерживается от нового приступа смеха, а Чуя искоса поглядывал на него.

— Как тебе фейверк, Ацуши? – спросила Кое, мягко касаясь головы ребенка.

— Мне нравится! – счастливо улыбаясь ответил Ацуши, – спасибо! Спасибо вам большое…мама, папа!

Мори с улыбкой поднял ребенка на руки и они с Кое поцеловали его в мягкие щечки по очереди. Ацуши заулыбался еще шире и крепко обнял мужчину, вдыхая аромат папы.

— С Рождеством! – провозгласил Нацуме, открывая новую бутылку шампанского, правда детского, которую никто не заметил до этого. Юкичи же вынул из кармана пластиковые стаканчики. И когда только успели?

— С Рождеством! Ура! – ответили ему дети, радостно принимая стаканчики и подставляя их к шампанскому, чтобы Нацуме налил им.

На улице послышался веселый смех, тихий плеск детского шампанского, который Нацуме прихватил в спешке и что уж взял, то и пили, хлопки фейверков.

На душе у каждого было легко, по телу бежала приятная дрожь от холода, но никто сильно не замерз в эту чудесную рождественскую ночь.

Они простоят на улице довольно долго, даже когда все бенгальские огни закончатся, а фейверки перестанут переливаться яркими огнями, и будет выпито все шампанское. Дети будут носится по улице, хохоча и кидаясь друг в друга снежками. Эдгар, который не особо любил шумные игры, присоединился к ним после уговоров подруги и передал Карла Нацуме. Не хватало еще искать енота ночью зимой.

А взрослые пока еще стояли поодаль, с улыбками наблюдали за игрой детей, пока кто–то из них случайно не промахнулся и снежок не попал в Нацуме. Тот немедленно присоединился к детям, не забыв отдать енота Мори, вернее, быстро пихнул в руки, а тот не ожидавший этого, чуть не упадет в снег, под звонкий смех жены.

И тут в голове у мужа возникнет замечательная идея, енот в очередной раз перейдет в руки другому человеку, на этот раз Юкичи, который не собирался принимать никакого участия в снежном побоище.

Мори быстро подхватывает жену на руки, а та сначала испуганно воскликнет, а потом будет упрашивать Мори опустить ее на землю, но тот с невинной улыбкой понесет ее в сторону сугроба. Кое сразу же понимает, что он собирается сделать.

— Мори, пусти! Платье!

Но Мори лишь еще шире улыбается и падает с женой в снег. И держит крепко, чтобы та не вырвалась из его объятий. Кое попыталась сначала хоть как–то вырваться из ловушки, но коснувшись взглядом мужа, перестает. Она улыбается ему в ответ и шепчет:

— Санта не дарит подарки плохим мальчикам.

— А мне не нужен никакой подарок, – совершено серьезно отвечает ей Мори, смотря прямо в глаза жене, – потому что у меня уже есть от него подарок.

— Правда? – интересуется Кое, убирая с его лица пряди, – и какой же?

— Ты.

— Что я? – непонимающе спросила Кое.

— Ты и есть мой подарок, – улыбнулся Мори, мягко касаясь щеки жены, – ты согласилась стать моей женой в этот рождественский день пять лет назад, помнишь? Так что, можно сказать, что Санта подарил мне тебя. И дети наши тоже подарки, жаль, что иногда их не запакуешь обратно.

Кое засмеялась и Мори вместе с ней. Оба, словно дети, валялись в снегу, совершенно не обращая ни на кого внимания. Медленно падал снег. Где–то рядом раздавался детский смех, тихий девичьей визг Йосано, боевой клич Чуи, хохот Дазая и недовольный возглас Рюноске, и смех Ацуши.

Кое кое–что вспомнила и тихонько засмеялась.

— Что такое? – удивленно взглянул на жену Мори.

— Мы женаты пять лет, так? – после кивка мужа, Кое продолжила, – у нас деревянная свадьба Мори! У нас юбилей! Я совсем об этом забыла!

— Деревянная? Серьезно? – усмехнулся Мори, покачивая головой, – чего только не придумают.

— Как думаешь, нам стоит отметить?

— Обязательно. Но сначала нам нужно приготовиться к штурму.

— Что?

Кое повернулась в сторону детей и с ужасом заметила как к ним бежит Ацуши, а за ним Дазай.

— Мама, спаси! – запищал Ацуши, кидаясь матери в ноги.

— Попался! – Дазай споткнулся и упал прямо на живот Мори.

— Дазай! – хрипло воскликнул Мори, пытаясь спихнуть сына под смех жены и младшего, – слезь, ты тяжелый!

— Берегись! – завопил Чуя, беря с удовольствием пример с Дазая, кидаясь в сторону родителей, в этот раз к матери.

— Чуя!

Йосано схватила Рюноске за руку и тоже двинулась к родителям. Рюноске позволил немного себе улыбнуться и сделать маленькую шалость. Рампо заметивший, что его кузены валяются со смехом в объятиях родителей, решил последовать их примеру. Схватив ничего не подозревавшего Эдгара за капюшон, двинулся в сторону родственников и тоже навалился, правда на Дазая и Йосано, но сути это не меняло.

— Господи, дети! – хрипло засмеялся Мори, который уже понял, что никто с него не слезет, – дети, я задохнусь сейчас!

Но все только смеялись и брыкались в снегу. У кого–то свалилась шапка, кто–то потерял шарф или перчатки. Но все были счастливы в этот день, вернее ночь.

Где–то вдалеке, соседи решили последовать примеру семейства Огаев и тоже зажгли фейеверки. Родители и дети валялись в снегу, пытаясь отдышаться после возни, смотрели на ярко переливающиеся огни в небе. Нацуме и Юкичи стояли рядом и тоже смотрели на небо.

А потом когда все закончилось, Нацуме на правах ворчливого деда, потребовал, чтобы все немедленно встали со снега, иначе все заболеют, а ему не хотелось лечить каждого из них в зимние каникулы.

Все только громко засмеялись, но все же встали.

Этот теплый семейный праздник они запомнят надолго, день станет приятным воспоминанием, о котором они будут с улыбкой вспоминать летом или в будущем, когда пройдет, наверное, много времени. А помогут им вспомнить снимки, удачно сделанные Йосано на фотоаппарат, которые она распечатает и вложит в новенький семейный альбом.

Это было лучшее Рождество из всех, что помнил Мори. Он надеялся, что в будущем у них все будет хорошо.