…Миронова обескураженно смотрела на полковника. Ей вспомнился ее стих. Щёки девушки покрылись румянцем. «Он ее обманул! Он прекрасно все понял. Она не удивится, если ее сейчас вернут снова к полицаям...»
Ройсс сделал движение головой, и адъютант скрылся за дверью.
-И что мне с Вами делать? - задумчиво произнес полковник. Вопрос хоть прозвучал вслух, но явно был обращен не к девушке. Он мысленно принимал какое-то решение.
- Ваш возраст слишком мал, чтобы я заподозрил свою память в забывчивости. Мы вряд ли были знакомы раньше. Но Ваши заявления, если отбросить всю эту ерунду о духах, явно претендуют на этот факт
Анна мысленно вздохнула с облегчением: «Кажется он говорит сейчас вовсе не об ее эскападе со стихом Лермонтова. Он совсем о другом…»
-Нет, - робко улыбнулась Миронова, - мы не были знакомы. Да и где бы это могло случиться? Я не была никогда в Германии…
-Я был в России… - усмехнулся Ройсс.
Миронова удивленно подняла брови, но мужчина не стал ничего объяснять. «Да, он был в Союзе до войны, по обмену опытом. И если бы они встретились в той поездке, он бы ее запомнил…. Впечатления от приезда в Союз остались разные. Непростые... Но теперь все совсем по другому… Но не менее сложно…»
-Господин ортскомендант, - робко начала девушка с виноватым видом, - снова хочу извиниться перед Вами… Сама не знаю, что со мной происходит…Но здесь такая аура, - Анна задумчиво обвела кабинет глазами и увидела духа, сидящего за столом полковника. Обреченно вздохнув, она продолжила. - Что я делаю и говорю вещи, которые обычно себе не позволяла… Я постараюсь держать себя в руках и больше не затрагивать тему, которая для Вас, возможно, слишком болезненна...
Миронова взглянула в глаза Ройсса, но прочитать его взгляд не смогла. Слишком много там было намешано.
-Вы говорите загадками, - усмехнулся полковник, - это настораживает… и интригует… Кто Вы такая, фройлян Анна?
-Я не партизанка, - покачала головой девушка, глядя на офицера кристальными голубыми глазами, которые призывали поверить ей на слово. Ройсс снова рассмеялся: «Эта девушка удивляла. Никогда не знаешь, чего от нее ждать…» А он любил разгадывать загадки…
Анна вышла на улицу. Было холодно. Нервная дрожь и ветер заставляли ее зубы стучать. «Кажется ее отпустили..уфф»
-Аннет, - возле нее возник дядя, - наконец-то… так долго... Я уже не знал, что думать…
Мужчина накинул на дрожащую девушку пальто.
-Тебя отпустили, - заглядывал он племяннице в лицо.- Жива.. Слава богу. Не били… Что ему было нужно, Аннет? Расскажи, не молчи…
-Дядя, я сама толком не поняла… - вздохнула девушка, - я так устала…
-Я договорюсь с Жорой.. Тебе и Нине сегодня дадут выходной. Девчонки потанцуют и хватит…
Анна очнулась: «Девчонки! Надо их спрятать!.. Нет! Этим можно наоборот вызвать подозрения... Что же делать? Надо бы посоветоваться с Каблуком... Но идти к нему опасно. Может за ней слежка будет.. А вдруг Каблука арестовали?» Миронова снова испугалась. Так хотелось пойти домой, но нет, придется идти на работу».
Возле ресторана как обычно крутилось несколько мальчишек. Миронов зашел первым, а Анна замешкалась, ища глазами знакомого ей пацана. Тот, как ждал ее, подскочил и снова стал клянчить хлеба. Девушка кивнула, сбегала на кухню, потом к себе в подсобку, написала записку о произошедшем и вышла на улицу. Раздав хлеб детям, она сунула пацану записку и прошептала, чтобы он передал ее только в руки сапожнику. Если его не будет - выбросить. Мальчишка тоже передал ей бумажку. Анна скрылась у себя и прочитала сообщение. Каблук писал, что типографщик арестован, но больше никто. Они на время ложатся на дно. Анне следует затаиться, ничем не вызывая подозрений. Связным теперь будет продавец газет на площади. А для экстренной связи - мальчишка.
Анна вернулась к себе в подсобку. К ней тут же постучались сестры. Миронова многозначительно произнесла, что все в порядке и попросила сегодня девушек заменить ее вечером. Те сообщили, что Нина тоже взяла отгул. Но они постараются выступить с несколькими номерами.
Домой Анне уйти не получилось. Ребушинский с виноватым видом поставил ее в известность, что обязанности уборщицы нужно выполнить по любому. Анна осталась до вечера…
Свернувшись клубочком и укутавшись кофтой, Анна сидела в маленьком кресле в гримерке, которую они делили с Нежинской. После пережитого днем стресса девушка ощущала себя ни на что не способной. Глаза ее пробегали по строчкам книжки, но мысли были далеко..
Ее отвлекли сестры, прошедшие к ней после выступления:
-Анна, мы пока сидели с офицерами за столом, слышали, как они обсуждали прибытие целого гарнизона солдат. Вроде как хотят сгонять людей на работы на фабрику.
-Хорошо, вы молодцы. Я постараюсь передать…
-А еще, - продолжила старшая, - я слышала, как один говорил про задержанного партизана, который листовки печатал…- Миронова насторожилась, - что его били… Хвастался, как издевались над ним… И он умер…
-Ох, девочки, - приобняла сестер Анна, - это он про наше «Кабаре» сказал…
Те испуганно открыли рты..
-Но, видимо, без подробностей, раз я до сих пор здесь с вами…- Миронова грустно покачала головой, - мы не можем его осуждать, он погиб как герой. Мы должны помнить об этом…
-Так жаль его, - прошептала младшая.
-Прошу вас, - снова заговорила Анна, - ведите себя очень аккуратно, не задавайте никаких вопросов… Пока стараемся быть тише воды, ниже травы…
Девчонки согласно закивали…
Тут в дверь постучали, и на пороге появился директор. Сестры убежали.
-Аннет, - начал Ребушинский. Почему-то он решил называть ее по примеру ее дядюшки, - я слежу за залом. Господа офицеры скучают. И расходятся. А это не в наших интересах.
Мужчина выжидательно посмотрел на девушку. Но та не собиралась ему подыгрывать.
-Чем дольше они у нас задерживаются, тем больше заказов... тем больше наша выручка... Понимаешь?
Миронова пожала плечами. Ребушинский перешел к основному:
-Дорогая, будь любезна, разбавь сегодняшнюю программу… развлеки гостей… - Жора с заискивающей улыбкой выложил перед девушкой бумажную купюру.
Она не была крупной, но могла стать еще одним ужином и завтраком для их маленького семейства…
С приходом новой власти город постепенно погружался в голод. Работы было мало. Всех обязали встать на учет на биржу труда и заставляли работать на нужды немцев практически бесплатно. Денег у горожан не было. В ресторане деньги водились, но Жора платил очень скудно, ссылаясь на подорожание продуктов. А еще он решил открыть у себя казино. Теперь у них освободили небольшое складское помещение, и вскоре там должен был заработать игральный стол, чтобы офицеры не скучали и легко тратили деньги…
Анна вздохнула и поднялась. Совсем не хотелось выходить в зал после всего, что они пережили с Ниной. Видеть господ офицеров не хотелось от слова совсем. Но голод - не тетка… Сегодня девушке досталась тарелка пустого супа на обед. Может хоть купят картошки и хлеба на ужин…
Миронова достала из шкафчика свое неизменное платье и оглянулась на директора:
-Мне нужно переодеться…
-Аннет, извини, конечно, но может у тебя найдется более приличный наряд, - сконфуженно произнес Ребушинский.
-Здесь не магазин, - рассердилась девушка и, помахав бумажной купюрой, добавила:
-А этого не хватит и на юбку..
-Ну хоть прическу смени, - вздохнул Жора, - а то коса твоя…
Девушка сердито глянула на мужчину:
-А она чем Вас не устраивает?
-Она, конечно, красивая, - начал отступать к двери Ребушинский, - но как-то не по статусу…
Дверь за ним захлопнулась..
Анна переоделась. Сделала из волос шишку на макушке, накинула на плечи большой пуховый платок Нины и пошла в зал… Нет, стоять перед офицерами она сегодня не в силах. Поэтому, договорившись с тапером, девушка села за пианино и коснулась клавиш. Анна не играла очень давно. Но пальцы сами запорхали, извлекая из инструмента нежную мелодию. Под свой аккомпанемент она начала читать. В зале ее появление вызвало оживление, а потом все стихло, и в тишине звучала музыка и грудной голос Мироновой. Анне хотелось оставаться в тени, но Ребушинский, следивший за номером, тихо поставил на крышку инструмента
пару подсвечников, которые высветили девушку и придали еще большую романтичность обстановке…
Выполнив свою привычную норму из двух стихотворений, Анна быстро поклонилась и исчезла со сцены, хотя за спиной слышались выкрики солдат, желающих пообщаться с артисткой.
Миронова переодевалась, когда Жора принес ей маленький букетик цветов:
-От поклонника, - сопроводил он подарок словами и многозначительной улыбкой…
Анна пожала плечами и положила букет на тумбочку. Не прошло и пяти минут, как в дверь снова постучали. Девушка сердито, думая, что это снова директор, крикнула:
-Входите!
Дверь открылась, и Анна растерянно воззрилась на стоявшего на пороге человека:
-Господин ортскомендант?
-Разрешите войти?
Миронова кивнула и суетливо затолкала свои вещи в шкафчик.
Ройсс обвел гримерку взглядом:
-Так вот где прячется наша Эвтерпа…
На Анну с добродушной усмешкой взглянули темные глаза полковника. Сейчас девушка чувствовала себя гораздо лучше, чем в кабинете комендатуры или тем более полиции. Поэтому она уже внимательно рассмотрела стоявшего напротив офицера. Тот снял фуражку и бросил взгляд на букет.. .
Герр ортскомендант был высоким, на голову выше Анны, подтянутым мужчиной. Его можно было назвать красивым, даже лысина почти во всю голову не портила его. Остальные волосы он брил очень коротко, почти под ноль. Но на висках просвечивала седина.
У Анны растерянность сменилась сердитостью. На него, что он так настойчив. Его поведение в мирное время назвали бы ухаживаниями. Но время сейчас не мирное, и он не простой человек. А враг… При этой мысли Миронова рассердилась на себя: а не этого ли она сама добивалась, выходя на сцену? Конечно, этого! Но совсем не ожидала Анна, что это случится так быстро и…взаправду… Реальность оказалась слишком реальной... Протяни руку и дотронешься до его отлично сидящего мундира…
Анна спрятала руки за спину и нахмурилась. Смятение и смена эмоций на лице девушки не укрылись от полковника. Но он сделал свои выводы:
-Извините, что беспокою Вас. Вы, вероятно, устали…
Анна закивала головой. Потом, поняв, что поступает не учтиво, смутилась и опустила глаза.
-Я зашел поблагодарить Вас за Ваше выступление. Вы все-таки решили порадовать нас, - продолжил Ройсс и не удержался от лукавой улыбки, - хотя я боялся, что Вы снова променяете нас на швабру с тряпкой…
Анна вскинула удивленно глаза и не удержалась от ответной улыбки, которую тут же стерла…
-И еще… - продолжил Ройсс, доставая из внутреннего кармана портмоне, - хотел предложить Вам помощь, фройлян Анна…
Миронова с недоумением смотрела на протянутые ей несколько бумажных купюр..
-Возьмите, - продолжил полковник, - купите себе приличное…
-Вы хотите оскорбить меня? - сердито перебила его девушка..
-Что происходит? - сзади прозвучал встревоженный голос дяди. Ройсс обернулся. Миронов переводил обеспокоенный взгляд с племянницы на офицера:
-Какие-то проблемы, герр ортскомендант?
-Нет, все в порядке, - улыбнулся тот, впервые переходя на русский. Миронов удивленно поднял брови, но Анна отвлекла немца словами:
-Благодарю Вас господин полковник. Это неожиданно, но, право же, Вам не стоило так беспокоиться…
Ройсс глянул на девушку и протянул деньги Миронову:
-Позаботьтесь о своей артистке, закажите ей приличное платье...
Миронов заиграл желваками, но, стараясь не выдать своих чувств, с поклоном начал отказываться:
-Мы Вас поняли, господин полковник, и обязательно что-нибудь придумаем.. сами… благодарю Вас…
-Господин комендант, - в проеме со слащавой улыбкой нарисовался Ребушинский.
-Как это благородно с Вашей стороны… помочь девушке… Мы обязательно учтем все Ваши пожелания…, - бормотал директор со всей любезностью, на которую был способен, протягивая руку за деньгами.
Ройсс помедлил и передал купюры тому:
-Я очень надеюсь…
Мироновы с возмущением смотрели на директора. Комендант, окинув всех взглядом, поклонился и вышел из гримерки…
-Жора… - начал сердито Миронов, надвигаясь на того.
-Да что такого? - возмутился Ребушинский, - дают - бери!
-Тогда ты сейчас побежишь! - шипел на директора Петр Иванович.
-Ненормальные! - воскликнул Жора с недоуменным взглядом, бросил деньги на кресло и захлопнул за собой дверь.
Анна устало прислонилась к дядиному плечу. «Как-то все очень сложно закручивалось … и тревожно.. Совсем не так она представляла свое участие в подпольной деятельности… Хотелось каких-то действий, поступков, имеющих видимый результат. Хотелось помогать, спасать, защищать… А тут ей приходится только улыбаться врагам и раскланиваться с ними… И откуда и зачем вообще свалился на нее этот полковник…»
-Что будем делать? - вслух произнесла девушка.
-Я знаю, - приобнимая племянницу, произнес уверенно Миронов, - справимся… и без этих подачек…
Оба взглянули на рейсмарки. Если бы это были их русские советские рубли, то было бы не так противно..
-А знаешь что, - вдруг отстранил племянницу мужчина, - тебе нужно спрятаться.. Я договорюсь… поживешь в подвале у знакомых… месяц другой… а там может и наши придут…
-А если не придут? - возмутилась Анна, - сколько мне так прятаться? И людей подставлять… Нет, сама заварила кашу, сама буду расхлебывать…
-Еще не поздно, Аннет. Скажу, что уехала…
-Нет, - тряхнула головой Миронова, - справлюсь. А про себя подумала, что не может она бросить свою группу, как предательство выходит. Ей трудно и страшно, а другим как будто легко? Нет. Она все сможет. Все, о чем просил Каблук…
Дома Миронов стащил с большого зального стола бархатную скатерть темно синего цвета:
-Как думаешь, хватит тебе на платье?
-Нуу, если постараться… на прямое, думаю, да, - протянула девушка. Потом чмокнула родственника в щеку:
-Ты такой молодец, - засияла глазами Анна.
-Я беспокоюсь за тебя, Аннет, - не поддался ее радости Миронов.
-Все будет хорошо, - заверила девушка родственника, хотя сама в этом не была столь уверена…