В один день судьба забрала его сестру.

В другой – его покровителя и наставника.

В иной же день судьба решила усмехнуться, оставив его жалкую жизнь в этом мире.

***

– М-мой сын… – Женщина то и дело всхлипывала, теребя подол платья. – Не ест ничего, уже третий день… Его жар становится всё сильнее, и… Он бредит, кричит не своим голосом. П-прошу, вы можете помочь?

Воскресенье наконец взглянул на её лицо. Вздрогнув, женщина тут же опустила взгляд, будто считая себя недостойной его взора. Это неприятно кольнуло по сердцу – он больше не стоит рядом с Главой Семьи, теперь Воскресенье чувствовал себя неловко, когда к нему относились иначе, чем к простому путнику. 

– Я сделаю всё, что в моих силах. Могу ли я взглянуть на него?

Жилище этой женщины находилось не так далеко. Несколько поворотов – и вот за углом покосившаяся дверь, ведущая в маленькую тёмную комнату. У дальней стены вверх шли трубы – единственный источник тепла в холодное время. А в углу, около них были расстелены тряпки, на которых и лежал мальчик лет девяти. Глаза его были закрыты, но изо рта доносилось невнятное бормотание, периодически переходящее в крик. Лишь взглянув, Воскресенье понял, в чём дело.

Остановившись, он произнёс:

– Прошу, подождите снаружи.

***

Работа заняла около часа. Воскресенье действовал медленно, опасаясь навредить ребёнку. Очищать дух от демона, пусть даже такого слабого – словно вырезать инородный объект из живой плоти. Одно неверное движение, и твой пациент скончается от потери крови.

– Теперь всё в порядке. – Воскресенье попытался улыбнуться, разговаривая с матерью, которая только что уложила спать успокоившегося сына. Жаль, что она всё ещё выглядела нервной, и её руки по прежнему тряслись, роняя всё, за что пытались взяться – возможно она не понимала, что самое страшное уже позади.

Используемая Воскресеньем техника имела мало общего с тем, что представляли при слове “экзорцизм”. Галовианцы были наделены божественной силой, и не сдерживались в её применении. 

В случаях с демонами они действовали напористо и агрессивно, выжигая всё до последней капли. Если демон вселялся в человека… Чтож. Хоть эта сила не влияла на тело физически, при столь грубом подходе рассудку наносился непоправимый урон. Жертва больше не могла трезво мыслить или испытывать эмоции, или теряла память, или же… Смерть без каких-либо на то причин. 

Многие галовиацы пытались облегчить влияние своих божественных умений на простых смертных, однако около сорока лет назад ситуация с этим осложнилась. Но Воскресенье был намерен довести их дело до конца, а потому собрал воедино все имеющиеся заметки и разработал собственный подход. Он не был таким зрелищным, однако при должной подготовке и аккуратности в процессе гарантировал “безопасный” результат.

Наконец удостоверившись, что её ребёнок жив и здоров, женщина обратилась к Воскресенью.

– Вы нам посланы самой богиней!  Не знаю, что я бы делала, если бы вы отказались… Мне так жаль, нам совсем нечем отплатить, я…

– Всё в порядке. Я говорил, что не возьму платы.

Имеет ли он право требовать чего-то от людей, вынужденных жить в таких условиях? Эта помощь – не более чем расплата за его собственные грехи. 

– Но мне так неловко, вы так нас выручили… – Женщина немного помялась на месте, бегая глазами вокруг, и тихо произнесла. – Вы так много говорили, пока его лечили, не хотите пить? Мне так жаль, но всё что я могу для вас сделать – налить воды…

Чтож, если это её успокоит.

– Благодарю. 

Перед тем, как уйти, Воскресенье ещё раз взглянул на мальчика. Тот теперь ровно дышал – спал после пары бессонных ночей, и в целом выглядел довольно здоровым.

Жаль, Воскресенью так и не удалось расположить к себе эту женщину. Протягивая глиняную кружку с водой, она опасалась смотреть ему глаза, и всё неразборчиво бормотала извинения за своё положение…

Он тяжело вздохнул, делая глоток. Лёгкая горечь коснулась языка. Возможно раньше Воскресенье задумался бы о свежести этой воды, но не после того, как ему неделями приходилось голодать, и даже стакан чистой воды был для него роскошью.

– Всё в порядке. – Повторил Воскресенье, возвращая пустую кружку. 

Он едва толкнул дверь, собираясь уходить, как кое-что заставило его остановиться. Позади раздался испуганный вздох, и когда Воскресенье резко обернулся, кружка упала и разбилась, звонко громыхнув посреди внезапной тишины. В испуганных глазах женщины отразился нимб, ярко сияющий за его головой. 

Галовианцы – земные посланники Богини. Они отмечены двумя парами крыльев – на голове и на спине. А после церемонии в храме, им даруется частичка божественной силы, загораясь нимбом за головой. В благодарность за обещание оберегать людей, защищать слабых, каждому прошедшему церемонию галовианцу даруется благословение, предназначенное помочь ему на этом пути. 

Об этом почти никто не знал, но особым благословением Воскресенья была неуязвимость к ядам. Такой яркий свет при нейтрализации отравы… Другой человек точно скончался бы на месте.

– Мне так жаль! Он сказал, что если вы выйдете отсюда живым, он придёт за мной и моим сыном! Простите меня!!

Рыдания переросли в крики. Женщина с неожиданной ловкостью и решимостью выхватила из-за пояса кинжал, и ринулась вперёд. 

Время словно замерло. Разглядывая блик, застывший на лезвии, Воскресенье всё думал. О наставнике, что был безумцем, ведшим их всех в пропасть. О сестре, которую лишил жизни единственный человек, которому они доверяли. О матери, которую он уже даже не помнил с того дня… Воскресенье всё думал… Не была ли его смерть тем, что и должно случиться прямо сейчас? 

Увы, выбор был сделан за него. Внезапно крепкая рука обхватила его за талию, уводя со смертоносного пути кинжала. И в следующее мгновение оружие было выбито из дрожащих рук женщины. 

– Даже если вы сделаете это, не стоит ожидать что вас и вашего сына оставят в живых.

Воскресенье едва подавил дрожь, услышав низкий голос над ухом. Раздражающе спокойный, с нескрываемой насмешкой, прямо как тогда…

“Пресекая все недовольства, вы не пожалели даже свою подопечную. Поразительная безжалостность, господин Дреф.” 

В тот день Галлахер выбил последний кирпич из рушащейся башни былого порядка. Долгое время оставаясь в тени, он собирал компромат и союзников, а после собственными руками свершил суд над бывшим Главой… Воскресенье закрыл глаза. То, что было совершено, не являлось неправильным. Но падающие обломки ранили его слишком сильно, и он не был готов так быстро… Просто принять это.

– Разумеется, мы сделаем всё возможное для вашей защиты, если вы будете сотрудничать.

Окончательно разбитая женщина ответила лишь рыданиями, закрыв лицо руками и упав на колени. Вздохнув, Галлахер направился утешать её, отстранив Воскресенье, которого до этого всё ещё обнимал одной рукой. Тот спешно развернулся и вышел, стремясь наконец глотнуть свежего воздуха. В одном помещении с этим человеком ему словно было нечем дышать.

Снаружи ожидали несколько “гончих” – стражей Семьи, которые по-видимому пришли с Галлахером. Увидев Воскресенье, все они синхронно склонили голову, прижимая к груди ладонь с согнутым мизинцем – знак приветствия высших санов Семьи. Дань былого уважения – когда-то эти люди работали на него…

Воскресенье слегка нахмурился: вокруг них он ощутил лёгкую дымку тёмной энергии. Похоже, совсем недавно они сталкивались с демоном. В норме, в каждом отряде гончих должен был быть хотя бы один галовианец, способный справиться с демонической сущностью по необходимости. Но среди этих троих все были обычными людьми.

Увы, Воскресенье не мог останавливаться и интересоваться, что произошло. Вежливо кивнув им в ответ, он постарался поскорее проскользнуть на улицу. 

Покидая поместье, которое было для него домом последние двенадцать лет, Воскресенье взял лишь старую записную книжку, когда-то подаренную ему матерью. Ни одной ценной вещи. Сожалея, он оставил в тайном ящике в стене особенную для него пару простых серёжек. Хоть они и имели цену лишь для Воскресенья, он понимал – стоит ему взять хоть что-то, и его не отпустят так просто.

Не имея средств к существованию, он мог лишь скитаться по городам, ища ночлег и пропитание в храмах. Некоторые служащие узнавали его. К счастью, они были достаточно сдержанны в демонстрации своего отношения, чего бы у них ни было на уме.

Отношение со стороны простых людей было иным. Путник-галовианец, готовый безвозмездно оказать поддержку в лечении тяжело больного родственника, или очистить его сознание от заражения демонической энергией – для человека, не имеющего времени, чтобы ожидать помощи, или средств, чтобы её ускорить, сродни благословению.

Иногда Воскресенью позволяли переночевать. Порой даже делили с ним ужин. В остальных случаях он довольствовался милостью, предоставляемой храмом: маленькая каморка с матрасом на три ночи, а так же кувшин воды и ломоть хлеба каждый вечер. Днём он отвечал на просьбы тех, кто приходил к нему за помощью, а по истечении трёх дней направлялся в следующее место. 

Так прошло четыре месяца. Четыре месяца в ожидании смерти. Ожидаемо было, что какое-то время побыв для высшего общества объектом сплетен и насмешек, после Воскресенье станет кое-кому бельмом на глазу. Правая рука безумца, стоявшего у власти, соучастник его преступлений, вышедший сухим из воды. Говорят, он подкупил суд, чтобы избежать наказания. Чем же он заплатил, чтобы человек, организовавший переворот и собственноручно казнивший бывшего Главу, вдруг выступил в его защиту? Просто немыслимо, чтобы господин Воскресенье так просто ушёл от ответственности!

Не важно, по какой причине, от него должны избавиться. Если повезёт, всё пройдёт тихо и незаметно, где-нибудь в закоулках бедных районов. Сегодня человек, забравший у него всё, отнял и эту смерть.

Воскресенье замедлил шаги. В последнее время у него это участилось. Приступы – когда становится тяжело дышать, тело сковывает и знобит, а всё вокруг давит, на голову, на мозг, медленно сжимающийся металлический обруч... Воскресенье резко остановился, закрыв глаза крыльями. Он знал, как с этим справляться. Надо только успокоиться, ни о чём не думать, и главное…

Тяжёлая рука легла ему на плечо.

– Разве вам не интересно узнать, кто организовал покушение, господин Воскресенье?

Воскресенье устало обернулся.

– Зачем тебе это?

Это не был вопрос на конкретную тему, но Галлахер истолковал его так, как ему хотелось. 

– Следить за тем, чтобы сверху не появились психи, использующие любые способы удержаться в гнезде повыше – обязанность гончих, о которой им стоит вспомнить. Покушение на тебя – ни что иное, как попытка устранить препятствие. Ты знаешь, что тебя всё ещё негласно считают преемником на место Главы Семьи?

– Мне всё равно. Я не собираюсь возвращаться.

Галлахер хмыкнул. Посчитав это за точку, Воскресенье собирался уходить, когда… Ещё одно прикосновение. Он всегда старался оставаться спокойным с любым собеседником, но сейчас поистине был на пределе.

– В таком случае, могу ли я попросить об услугах экзорциста?

–...Что?

– Видишь ли, последний Глава не особо следил за соблюдением собственных законов, касающихся управления демонами. Ты должен быть достаточно хорошо знаком с этой темой… – Прищурившись, Галлахер кивнул чуть в сторону. – Обсуждать это посреди улицы не очень удобно.

Таким образом, Воскресенье почти под руку отвели в небольшую таверну за углом. Не то чтобы он был не против, но увы, его мнение никого не интересовало.

Перекинувшись парой слов с хозяином, Галлахер выбрал место в дальнем углу, на которое не особо падал свет и чужие взгляды. Всё это время Воскресенье не особо вслушивался в происходящее. Всё вокруг для него понемногу сливалось в бесконечную какофонию. Разговоры, скрипы, плеск напитков, стук посуды – сплошным потоком лились в уши. Он заметил пару взглядов, заинтересованно скользнувших по крыльям около его ушей и в особенности по силуэту нимба за головой. Благословлённые галовианцы редко встречались в подобных заведениях. Но в основном никому не было дела, все были погружены в свои жизни, продолжая говорить, шуршать одеждой, смеяться, звенеть монетами… Бурная река звуков, уносящая Воскресенье из реальности.

Прошло время, прежде чем он понял, что Галлахер молчит. Надо же, тот великодушно позволил Воскресенью прийти в себя, и лишь когда он смог осмысленно встретить его взгляд, Галлахер наконец заговорил.

– Вы хотели управлять демонами, подобно тем, кто рождён для этого. Однако это стремление не продлилось слишком долго, как-то так?

–...Ты неплохо осведомлён. Увы, единственным, кого мы знали с “той стороны”, был Михаил, и конец его был трагичен.

– Он хотел, чтобы люди не страдали от сил, на которые не могут влиять. В итоге это его и погубило. – Галлахер кивнул, глядя в сторону. Эту историю знали немногие из высших кругов Семьи.

Что такое демоны? Самые сильные окружены почти осязаемой тёмной энергией, это монстры, способные навредить уже физически. Они поистине страшны. Как бы ты не был крепок духом, ужас парализует тебя, и ты не сможешь даже двинуться, пока оно не сожрёт твоё сердце. Их мучает вечный голод, целой армии не хватит, чтобы их насытить. Существуй они свободно – на этом свете не осталось бы жизни.

Однако шанс с ними столкнуться слишком мал. Куда больше распространены обычные сгустки негативных эмоций. Но даже они могут представлять серьёзную опасность. Охотясь на тех, чей рассудок недостаточно крепок – детей, стариков, людей сломленных на своём пути, сомневающихся. Они захватывают разум, медленно сжигая тело. 

Потому в этом мире существует галовианцы. Их сила – противоположность демонической тьме. Именно они избавляют людей от проклятия одержимости. Но что насчёт тех монстров, которые даже для благословлённого галовианца могут стать проблемой?

В качестве баланса есть и те, чьё сознание связано со всеми сильнейшими демонами. Наполненные голодом крови крики, непрекращающийся безумный шёпот – пока тот человек может это вынести, пока его сознание крепко, он бессмертен. Именно он сдерживает те полчища монстров, жаждущих людских сердец. Его контроль над ними абсолютен. Демоны становятся его руками, способными сделать всё, о чём он подумает. Но стоит только разуму, веками слушающему адскую симфонию, пошатнуться, демоны в то же мгновение разорвут его плоть, сжирая сердце. И в то же мгновение это проклятье перейдёт к следующему.

Таким человеком был Михаил. 

У маленьких сгустков негативной энергии есть преимущество – они настолько слабы, что незаметны даже для того, кто создан их сдерживать, пока он не посмотрит на них в упор. Следить за ними нет смысла – они не смогут нанести серьёзного вреда. Но Михаилу было жаль людей. Жаль, когда здоровый ребёнок внезапно сваливался в странную лихорадку, сгорая за два дня. Жаль, когда милый пожилой мужчина вдруг впадал в безумие и, взяв в руки топор, кидался на всех подряд, пока его не покидали силы.

Михаил видел это, беспомощно созерцая последствия. Галовианцы не всегда успевали помочь. А помощь их была довольно разрушающей. Существовали те, кто пытался облегчить влияние божественной силы на одержимых. Но пока этого не произошло, Михаил решил явить себя, заключив союз с галовианцами.

Пусть силы их были противоположны, всё имело общее начало – мир был создан одной Богиней. 

Михаил открыл способ входить в резонанс с демонами, заставляя их отпустить человека, а после дать спокойно себя рассеять. Слабые сгустки тьмы, незаметные для его взора, могли стать идеальным инструментом для галовианцев. Таким образом можно было предотвращать заражение людей, и мир достиг бы идеального баланса.

Но увы, даже в отмеченных богиней существах может таиться зависть, жестокость и глупость. Имея в руках силу, тяжело удержаться от её использования. В итоге, Михаила ударили в спину последствия его же открытости и самонадеянности.