Воскресенье резко выдохнул. На его удачу, труп лежал лицом вниз. Вряд ли кому-нибудь хотелось бы встретиться взглядом с перекошенным от предсмертного ужаса лицом... Мельком оглядев тело, Воскресенье заметил рану на спине, на уровне сердца.

– Колотое ранение, довольно глубокое… – Негромко произнёс Галлахер, отмечая детали. – Будто проткнули заостренным штырём или чем-то подобным.

Всё и так было очевидно, а подобные комментарии лишь нагнетали. Воскресенье двинулся дальше, стараясь не смотреть на трупы слуг, настигнутых в попытке сбежать. Провести последние секунды, пытаясь спастись, но при этом всё равно понимая, что оно тебя настигнет. Ужасная смерть.

Но было что-то ещё. Кровь уже давно засохла и потемнела, однако на телах и вокруг них было разлито что-то ярко-красное – кровавые чернила. Воскресенье нахмурился, осознавая пробел в знаниях, но тут же качнул головой – сейчас это было не так важно, не стоило отвлекаться.

– Демоны весьма кровожадны и агрессивны. Раз этот ещё не показал себя, – Было почти физически необходимо чем-то заполнить гнетущую тишину, пусть он и не был уверен, что Галлахер нуждается в объяснениях. – Есть два варианта. Во-первых, произошедшее здесь могло быть волей их “предводителя”. Тогда опасности больше нет. Или же… Это существо появилось совсем недавно, и ещё не окончательно сформировалось. Нами плохо изучено “пробуждение” демонов, возможно, оно может иметь такие… – Воскресенье оглянулся по сторонам. – Последствия.

Галлахер резонно подметил:

– Однако для их появления нужно что-то очень тёмное. Если хозяин этого дома не увлекался проведением пыток в подвале, всё выглядит довольно странно, не так ли?

Когда вы испытываете гнев, зависть, ненависть, отчаяние – если ничего с ними не делать, эти эмоции никуда не денутся. Они зависнут в воздухе, до того момента, пока их не станет слишком много. И тогда они сгустятся в небольшое облачко демонической энергии, способное свести с ума человека, атаковав его сознание всем сочетанием тёмных чувств. Грубо говоря, от благосостояния поселения зависит, как часто эти сгустки будут там появляться.

Появление сильного демона было замечено лишь раз. Когда Пенакония пыталась отстоять свою независимость, множество людей полегли в землю. Телами были усеяны целые поля, а утёкшей крови набралось бы на целое море. И тогда, после одной из самых ужасающих битв, группа галовианцев, пришедших помолиться за погибших и вытащить раненых, наблюдала жуткую картину: вся боль, горечь и злоба стеклись в одно место, в одно чернильное озеро, поглотившее лежащие рядом тела. А оттуда сначала показалась костистая конечность, а после и всё существо целиком. Те, кто был там, не могли описать, как оно выглядело – они запомнили лишь глаза. Глаза, покрывающие всё его “тело” – казалось, они неотрывно следили за каждым, кто там находился. Смотрели с непреодолимым голодом, прямо на бьющиеся сердца, с одним намерением – пожрать эту жизнь.

А потом всё прекратилось. Демон внезапно вновь обратился в чернила, впитавшись в землю. Но все, кто его видели, были уверены – он всё ещё где-то...

Воскресенье остановился перед дверью. Судя по всему, за ней должен быть кабинет хозяина, и именно за ней по ощущениям находился “источник” демонической энергии. Коротко вздохнув, он шагнул вперёд, толкая дверь.

Большое окно, почти на всю стену. Расположенное со стороны запада, и солнце, понемногу опускавшееся к горизонту, ярко подсвечивало представшую сцену. Массивный дубовый стол с резными краями. Предметы на нём были раскиданы в беспорядке – хаос, отображающий последние секунды жизни человека, чьё обмякшее тело полулежало на стуле, в тени высокой спинки.

Галлахер, оставшийся позади, удивлённо присвистнул: красные чернила. Они были повсюду: капали с потолка, стекали по стенам, разлились по полу… Сомнений не было – именно здесь находилось “ядро” творящегося хаоса.

Помимо пронизывающего напряжения и страха, на рассудок давило другое. Всё было абсолютно неправильно. Пусть появление сильного демона было замечено лишь раз… Густая чёрная жидкость – не что иное, как концентрат ненависти и безумия. А что означает красный?.. Волнение перекрывало осознание важности другие вопросы. Когда нимб за его головой засветился, а божественная сила коснулась стен, пытаясь очистить их от грязи, Воскресенье почувствовал то, что было в разы хуже.

Для этого демона божественность не была губительна. Наоборот: он тянулся к ней, он пожирал её, приближаясь к пробуждению. На мгновение показалось, что всё это один абсурдный сон.

А после красные чернила начали стекаться в одну точку, бурля и шипя. И из них начал подниматься силуэт. Воскресенье поражённо замер. Это… был не демон.

Огромный глаз, налитый кровью. Прямо из него росли две пары крыльев. Хотя, крыльями это было сложно назвать – на месте каждого из “перьев” были раскрыты глаза, бесконечно вращающиеся по сторонам.

Помимо этого, из-за глаза тянулись щупальца, оканчивающиеся острыми шипами – именно ими он пронзал своих жертв.

Это штука была похожа на демона, если бы не ослепительно белое сияние, противоположное демонической тьме. Глаза начинали слезиться, но Воскресенье не мог оторвать взгляд – и чем дольше он смотрел, тем отчётливее в ушах начинал звучать хор голосов…

А в следующий момент все глаза на крыльях замерли на одном человеке. Цель была выбрана.

Щупальца издали бульканье, удлиняясь, и шипы с тихим свистом пронеслись мимо Воскресенья. Нацеленные прямо в Галлахера, в его сердце.

У Воскресенья была доля секунды, чтобы принять решение.

Он предпочитал аккуратное, неторопливое вычищение негативных энергий.

Но сейчас могло помочь лишь выжечь всё дотла.

Нимб за головой Воскресенья засиял вторым солнцем, и демоническое отродье остановилось, истекая красными каплями, что тлели и испарялись, не успевая достигнуть пола. Чистая божественная сила собиралась в самой сердцевине, чтобы разорвать эту тварь, но в последнее мгновение… Какофония голосов атаковала Воскресенье. Хор, казалось, звучал в его голове, заглушая всё вокруг. Исполняя искажённую песню.

Лесли, его хороший друг детства Лесли!

Прошло столько лет, уже и не вспомнишь, как они познакомились. Однако прошлое больше не важно – обходительный милый мальчик, всегда уступающий ему свою половину пирога, больше не существовал. Он вырос, и внезапно раскрылся с другой, чуждой ему стороны.

Лесли внезапно начал собирать поклонников. Каждый раз, когда вокруг его старого знакомого скапливалась небольшая толпа, оттесняя его самого в сторону, хотелось закричать: "В чей рот вы заглядываете? Неужели не видите... Я знаю, я ведь прекрасно знаю! В его душе нет ни капли блеска, которым вы ослеплены!.."

Лесли лгал ему в лицо. О, как мерзко было слышать эти лицемерные фразочки о том, что разница их положений не скажется на их дружбе... Как будто бы из них двоих он был хуже!

Был лишь один способ восстановить справедливость. Тёмный и грязный – прямо как его бывший друг. Сила, убившая Михаила, могла быть и использована во благо, верно?

Тьма, застилавшая ему глаза, помешала взглянуть в будущее, предвидев катастрофу.

***

Тяжёлая рука на плече вывела его из прострации.

– Кажется, всё закончилось. – В голосе Галлахера вновь была насмешливая лёгкость, будто он не был на волоске от смерти пару минут назад. – Ты неплохо поработал, пташка.

Выброс энергии такой силы слегка нагрел комнату, заставив выступить влагу на лбу. И больше не было ничего. Картины, пролетевшие перед глазами, перекрыли взрыв, испаривший демона.

Воскресенье устало обернулся на Галлахера.

– Это был не демон. – Чуть подумав, уточнил. – Точнее, по всем признакам он им являлся, но…

– В его основе лежало что-то божественное? – Похоже, Галлахер тоже смог это заметить.

– Он показал мне человека… – Воскресенье обернулся на бездыханного галовианца, чьё тело по-прежнему оставалось на стуле. – Лесли из семьи Диннов был яркой звездой, и его свет привлёк завистливые взгляды и недобрые умыслы… Выходит, такие последствия у контакта с той стороной.

– Контроль демонических сущностей – всегда что-то к смерти… – Галлахер прошёл пару шагов, встав на то место, где пару минут назад висел глаз. – Тьма и чистая божественность не сочетаемы, но когда их контакт скреплён смертью, выходит подобное непотребство. Тварь, неподвластная тому, кто создан их сдерживать, питающаяся силами, пытающимися её уничтожить.

Обернувшись к Воскресенью, он продолжил.

– Оставить это просто так будет катастрофой, верно? А значит нужен кто-то, кто сможет нанести достаточно сильный удар, который “оно” не сможет поглотить.

– …Стоило с самого начала сказать всё, как есть.

Всё было так просто, но в тоже время... Воскресенье приложил руку ко лбу. В голове всё ещё отдавался эхом гул искажённых голосов. Он был одним из самых способных галовианцев Семьи, кроме, разумеется, Гофера Дрефа, хотя сила того была неизвестна. И даже он, после уничтожения едва пробудившейся твари, с трудом держался на ногах. Если бы его сил не хватило… Они бы оба погибли.

Галлахер пожал плечами.

– В такой ситуации стоит всё увидеть собственными глазами. Для лучшего… понимания.

Понимания, что даже не полностью сформировавшийся демон, созданный с примесью божественной энергии, может стоить десятков жизней. А что насчёт тех, которые уже начали свою охоту?

–...Хорошо. – Воскресенье слегка кивнул. – Я помогу тебе с этим, если после Семья... Наконец оставит меня в покое.

Хмыкнув в ответ, Галлахер картинно приложил к груди ладонь с согнутым мизинцем.

– Разумеется. Увы, мне не под силу укоротить длинные языки, однако будьте уверены, что со всем остальным у вас проблем не будет.

Глядя на эту игру, Воскресенье вдруг понял, что больше не испытывал такого сильного дискомфорта рядом с этим человеком.

***

Поместье Лесли Динна находилось неподалёку от небольшого посёлка. Однако поселение это было таким маленьким, что вряд ли бы там нашёлся кто-то, готовый приютить двух человек на ночь.

Возница, привёзший их сюда, уже наверняка не думал о том, чтобы вновь встретить их живыми, а потому до следующей остановки надлежало добираться пешком около нескольких часов.

Идя немного впереди, Галлахер произнёс, чуть обернувшись:

– Кажется, сегодня тебе пришлось защищать мою жизнь. Выходит, я у тебя в долгу.

–...Просто держись в следующий раз подальше. Людям не стоит контактировать с чем-то подобным.

Воскресенье попытался бы предотвратить смерть, не важно кто с ним был. Он не хотел большей крови на своих руках.

Будучи откровенным, Воскресенье также понимал, что именно он был в долгу. Не выскажись Галлахер в его поддержку, Воскресенье бы просто разорвали главы оставшихся кланов. Будем считать, сегодня все вопросы оказались закрыты. Осталось лишь разобраться с последствиями, и тогда они смогут разойтись, будто между ними никогда ничего не случалось. Быть может, именно за этим Воскресенью были посланы все испытания… В попытке защитить последнего родного человека, он вовсе сбился со своего изначального пути, забыв о том, что может ошибаться. В кого он мог бы превратиться, продолжая искать оправдания своему бездействию и отрицая реальность?..

***

Город был знакомым. Воскресенье плохо помнил улицы, но когда Галлахер привёл их в таверну, узнал хозяина, протирающего столы. Его дочь когда-то была одержима. Впав в безумие, девушка почти убила одного из посетителей, из-за чего её были вынуждены запереть в одной из комнат, в которой она билась о стены, разбив окна и изрезав пальцы. Несчастный отец понимал, какие последствия бывают при изгнании зла, но по воле Богини неподалёку оказался Воскресенье, выручивший их.

И сейчас, сразу же узнавший знакомого галовианца спустя столько времени, хозяин таверны заулыбался и помахал рукой, спешно отвлекаясь от работы. С радостью ответив на пару вопросов Воскресенья о дочери – с того раза никаких проблем не было, сейчас она помогает сёстрам при храме и чувствует себя замечательно – перевёл взгляд на его спутника.

– А вы…

– Просто приятель.

Галлахер мило улыбнулся ему, положив руку Воскресенью на плечо, из-за чего тот неловко поджал крыло к щеке.

Хозяин таверны озадаченно переводил взгляд с одного на другого, пока Галлахер наплёл какую-то историю про совместное путешествие, и кратко объяснил, что им нужно. Воскресенье смотрел в сторону.

Они снова ночевали в одной комнате. Прошло чуть больше суток, но постоянное нахождение рядом вызывало постоянное напряжение, словно и вздохнуть лишний раз было нельзя.

Однако усталость брала своё. Сильный выброс энергии днём, а после длительная ходьба в слишком быстром для него темпе – Воскресенье практически с ног валился, желая поскорее заснуть. Но пока он выравнивал простынь, прежде чем лечь на неё, Галлахер непринуждённо сказал:

– Помнишь женщину, которая на тебя напала? Её убили.

– …Что?

Галлахер пожал плечами.

– Если вкратце, от истинного заказчика тянулась длинная цепочка подставных лиц – как всегда бывает в таких случаях. И, судя по всему, кто-то решил подрезать концы.

– А что с ребёнком?..

– Вероятно не посчитали угрозой. Его приютил храм, он как раз находится недалеко от одного из мест, которые нам стоит посетить. Так что ты сможешь проведать мальчика, если захочешь.

Воскресенье медленно опустился на край кровати. После недолгого молчания он тихо произнёс:

– Ты говорил, что позаботишься об её защите.

– Ну, она не особо шла на сотрудничество… – Галлахер пожал плечами, глядя в сторону. – Видишь ли, одержимость её сына была не совсем “естественной”. Думаю, после того что ты видел сегодня, ты наконец понимаешь – кто-то во всю использует демонов для своих целей. Вероятно не отдельные личности, а может даже целый клан… Самоуверенных предателей Семьи, расцветающих при безразличном взоре предыдущего Главы.

Воскресенье неподвижно сидел, плотно сжав губы, когда внезапный порыв ветра распахнул окно, потушив свечу, что хоть немного освещала погружающуюся в сумерки комнату.

– Вот же ж…

Что-то ворча под нос, Галлахер пошёл заново зажигать огонёк. Он знал. Воскресенье прекрасно был осведомлён об одном из кланов, взявших себе в поддержку запретное дело. И они наверняка сколотили своему гнезду неплохой фундамент, который однако можно было разрушить одним лишь словом Правой Руки бывшего Главы. Не смотря на всё произошедшее, оно всё ещё имело достаточный авторитет, и именно потому участия Воскресенье в делёжке власти так сильно не хотели, пытаясь похоронить его в одном из забытых переулков. Возможно, как раз после того как стало известно, что Галлахер собирается найти его.

Переведя взгляд на Галлахера, Воскресенье тихо наблюдал за фигурой, щёлкающей огнивом. К слову, они действительно проводили последнее время на виду друг у друга, и он не видел, чтобы Галлахер контактировал со своими подчинёнными. Спланировал ли он всё с самого начала? Не стоило расслабляться рядом с этим человеком.

Вместе с роящимися в голове вопросами, Воскресенье наконец лёг. Чего бы от него не хотели, чего бы он не хотел… Нельзя было помочь всем. Так Гофер Дреф однажды сказал Зарянке, когда та ужаснулась судьбе других сирот, которым не так повезло, как им.

Но и ей удалось добиться того, чтобы Храмы стали открывать приюты, заботящиеся о беспризорных детях. Стоило хотя бы попытаться…