В комнате темно. Окна плотно зашторены, лишь маленькая свечка являлась источником света и тепла. От самой канделы веет приторным ароматом, что успокаивает и расслабляет, стоит ему проникнуть в ноздри. Возможно, именно из-за них в церкви постоянно хочется спать.
За столом, на котором стояла лампада, сидел высокий и худой человек, облачённый в черные ткани. Одежда, присущая всем святым отцам. Золотой крест на шее блестел от маленького рыжего переливаюшего синим огонька на фитиле, что иногда подрагивал от вздохов мужчины или вовсе начинал плясать при резком движении.
Мужчина тот явно выглядел статно, сидя прямо на стуле. Его рубиновые глаза, под которыми были синяки от бессонницы и еле заметные морщинки, устремлены на лист бумаги, что заполнялся предложениями. Этот человек, – Морро – был сосредоточен на написании письма.
– Отец, – шепчет он себе под нос, зачем-то произнося свои мысли в слух, – прости, что не писал тебе долго. Я был погружён в свои мысли. Пусть люди мне и не доверяют, я живу хорошо. У меня есть уютный кров, еда, одежда. В целом, моя жизнь весьма тихая. Кажется, твоя идея поставить меня на путь к Господу была не так уж и плоха, как я думал раньше...
Но издаётся снаружи комнаты скрип половиц. Святоша отвлекается от своего занятия и оборачивается к двери за спиной, которая медленно открывается. Морро уже знает, кто там стоит.
– Умэ, – тихо зовет.
Из чёрного провала дверного проема выходит маленького роста девушка в серо-синей ночной сорочке, смотрит своими жёлтыми глазами на мужчину, а лицо заплаканное. Её короткие волосы цвета оникса липнут к коже, покрытой мраморно-белыми пятнами – витилиго. Руки её тонкие дрожали.
Умэ была девой, которая росла с весьма набожной матерью, так что частые ссоры в их квартире – дело привычное. Но сегодня конфликт был жестче обычного, так что она решила переночевать у своего самого близкого друга (по её же словам). И ночнушка, потускневшая от старости, была единственной одеждой, которую «серый грешник» смог найти в старом двухэтажном домишке при церкви, в которой он служил.
– Тебе приснился кошмар? – ласково спрашивает Морро.
Умэ кивает и, не спрашивая разрешения, садится мужчине на колени, словно ребёнок. Тот лишь вздыхает, приобняв ту за хрупкие плечи и проводя ладонью холодной по макушке.
– Ну-ну, – успокаивает, – всё хорошо. Лукавый тебя здесь не достанет. Святых землей он боится. Кошмары – это всего лишь его жалкие попытки дотянуться до тебя. Твой дух силён, тебя таким не сломишь.
Но в ответ лишь всхлипы носом. И Морро вздыхает тяжко вновь.
– Если тебе станет легче, можешь поспать в моей постели.
Как только Умэ это слышит, она сразу же слезает с чужих бёдер и быстренько, словно зверёк какой-то, юркнула на старую кровать и прячется в белые простыни, укрывшись одеялом с головой. Морро усмехается этому зрелищу, смотря на фигуру под покровом еще две секунды, прежде чем вновь взглянуть красными глазами на письмо.
Видимо, придётся дописать завтра утром, ибо за этим столом мужчина будет спать, пусть такая перспектива ему не очень по душе.
Морро задувает свечу.