Маленькое безумие

Чуя проснулся оттого что кто-то настойчиво тряс его за плечи, что-то нечленораздельно бормоча прямо в ухо. Он молча разлепил тяжёлые веки, не став, впрочем, открывать те полностью, оставив лёгкий прищур, огляделся насколько возможно. Судя по сгустившейся вокруг тьме, сумерки, при которых он с Дерьмозаем приступил к миссии по нейтрализации двоих членов Гильдии, сменились полноценной ночью.

И, поскольку проснулся он на земле, этот ублюдок вновь посмеялся над его доверием, бросив посреди лесной поляны в уязвимом состоянии. А обещал дотащить до пункта эвакуации!

Сволочь.

Тело жутко ломило, но так всегда бывало после использования Порчи, и на самом деле он ещё легко отделался, раз до сих пор не начал харкать кровью. Чуя сделал глубокий вдох, тихо застонал от пронзившего грудную клетку укола. Неужели-таки сломал рёбра?

 – Накахара-сама?

Тихий, но наполненный эмоциями детский голос отвлёк от мыслей о травмах, всколыхнув в памяти вторую часть этого задания – вызволить из заложников и вернуть в Штаб-квартиру маленькое психическое чудовище, Кьюсаку Юмено или по-простому Кью. И, раз уж он успешно вырубился после Порчи, будила его именно эта... Эта…

Гадство.

Чуя никогда не скрывал, что всегда с лёгкой долей нежности и снисходительности относился к детям. Как к случайным малышам на улице, что могли с разбегу врезаться ему в ноги, напрочь позабыв смотреть перед собой во время игр, так и к тем, кого в слишком раннем возрасте завербовала мафия. Ну, как завербовала? Взяла под своё крыло, под опеку – в конце концов все они были сиротами, тем или иным образом привлекшими внимание тёмной стороны города. Их было немного – можно было пересчитать по пальцам одной руки, но именно к этому ребёнку, к Кьюсаку, ничего кроме ненависти испытывать не получалось. Он несколько раз спускался в подвалы, где была заточена малышка, но все попытки поговорить, попытаться как-то наладить контакт и помочь адаптироваться к большому миру разбивались о запущенные в него подушку, пару рваных книжек и палочки для еды. А, ещё были проклятия! Очень-очень много проклятий и обещаний однажды выбраться и уничтожить всех и каждого в мире, оставив лишь парочку марионеток, которые должны будут развлекать его. Безумная, одним словом. От охранников у двери также узнал, что дольше недели подряд никто не выдерживал присматривать за этим исчадием ада. Тогда Чуя ещё не спешил и сам ставить невидимое клеймо на репутации девочки, но теперь, когда из-за проклятой «Догры Магры» полегло больше половины его людей…

Если бы не приказ Босса доставить паршивку обратно живой!.. Впрочем, Чуя довольно прямо заявил Дерьмозаю о своём желании и на самом деле ничуть не удивился, когда кинжал остановился в миллиметрах от горла бессознательной на тот момент Кьюсаку. Пришибленный напарничек никогда не упускал случая сделать наперекор, чисто чтобы позлить посильнее.

– Накахара-сама? – Снова тихо раздалось рядом, и Чуя, вовсе не пытаясь скрыть гримасу отвращения, скосил глаза на нависшую над ним Кью. – Вы проснулись?

– А сама как думаешь? – огрызнулся Чуя на дурацкий вопрос. Помолчал, поднялся на локте и снова осмотрелся. Перевёл хмурый взгляд на сидящую подле него на коленях девочку. – Почему не сбежала?

Это не был вопрос с подвохом, Чуя действительно удивился, поняв, что Кью не только никак не попыталась навредить ему, пока он был в отключке, но и всё время оставалась рядом, то ли рассматривая его, своего тюремщика, то ли, внезапно, охраняя. Она кричала, что ненавидела мафию, ненавидела весь мир и, особенно, взрослых, но могла ли оставаться преданной Организации, учитывая, что идти ей больше было некуда? Или же ей попросту было страшно одной ночью посреди леса и она пришла к единственному, кто оставался здесь и кого она, пусть и плохо, но знала – привёл другой аргумент внутренний голос, и Чуя поспешно затолкал такие мысли в пыльные уголки сознания. Не хватало еще начать сочувствовать этой…

– Вы пришли за мной, – пожала плечами Кью, вновь сбив ему мыслительный процесс. – И тот человек бросил вас здесь, так что… – она на миг замешкалась, словно не была уверена, стоило ли продолжать, но в итоге решилась: – так что он никак не может быть вашим другом, я поняла, что ошибалась.

Чуя против воли заморгал в удивлении. Что? О чём говорил этот чокнутый ребёнок? Какой, нафиг, Дерьмозай ему друг – заноза под лопаткой, которую никак не вытащить, не более! Но то, с каким ядом в голосе Кью произнесла это «тот человек»… мелькнула мысль, что напортачил его напарничек не только с подростком-Рюноске, но и с совсем мелкой Кьюсаку. И, стоп, она раньше поэтому так вела себя с ним, потому что считала, что они с Дерьмозаем друзья? Блин, в таком случае он не мог как-то корить её за отвратительное поведение.

– Мы с Дерь… – Чуя запнулся. Кью, пусть и была монстром в человеческом обличье, но всё равно являлась ребёнком, а при детях он всё-таки старался контролировать собственный язык. – С Дазаем терпеть друг друга не можем, но иногда вынуждены сотрудничать, потому что так больше шансов на успех. Ладно, – он вздохнул и махнул рукой, – оставим всё это. Пора возвращаться.

Он кряхтя поднялся на ноги, почти сразу ощутив лёгкое головокружение, потёр пальцами веки и легонько мотнул головой, отгоняя слабость. Протянул девочке руку, но та, вместо того чтобы ухватиться за него, вдруг сцепила ладошки в замок и замотала головой.

– Ну что ещё? – нахмурился Чуя.

– Не хочу домой! – Кью сделала несколько шагов назад.

Чуя поджал губы. У него не было ни сил, ни нервов, ни желания разбираться в довесок ко всем проблемам ещё и с детскими капризами, а потому он быстрым жестом ухватил Кьюсаку за руку и, когда та начала вырываться и кричать, закинул на плечо как мешок картошки. Маленькие ноги задрыгали, пару раз едва не попали Чуе по лицу, и он в раздражении перехватил их рукой, плотно прижав к себе. В ответ Кью принялась колотить ему в спину кулаками. Не то чтобы восьмилетка могла нанести ему какой-либо урон, но именно сейчас, когда он был ослаблен Порчей и едва находил в себе силы идти вперёд, отказ девочки сотрудничать невероятно действовал на нервы. Попробовав сперва призвать к спокойствию словами и потерпев в переговорах полный крах, Чуя стиснул зубы и, размахнувшись, осторожно хлопнул её по отставленной пятой точке.

– Если ты сейчас же не уймёшься!..

Он не стал заканчивать угрозу, но в том и не было необходимости. Кью в ответ тихо пискнула, замерла и затихла, но спустя некоторое время до слуха Чуи донеслись приглушённые всхлипывания. Он устало поднял глаза в небо. Ну что на этот раз? Он и силы-то никакой не вкладывал, девчонке совершенно точно не было больно, так почему тогда? Чуя остановился, присел на корточки, опустив Кьюсаку на землю.

– Ну и чего ревём, сырость разводим?

Нижняя губа Кью продолжила дрожать, полные слёз глаза устремились на него и, если бы Чуя не был так зол на неё за гибель подчинённых, возможно даже проникся бы. К несчастью Кью, чёрные мешки с трупами всё ещё были свежи в его памяти. Впрочем, оно не мешало ему хотя бы попытаться найти компромисс, поэтому он терпеливо ждал.

– Я не хочу домой, меня снова закроют. Там холодно, темно, никого нет. Тот человек даже куклу мою отнял. – Кьюсаку снова всхлипнула, дрогнула всем телом и опустила голову вниз, закрыв лицо руками.

Рукава её большой кофты сползли, обнажив плохо перебинтованные предплечья, просвечивающая сквозь повязки кожа на которых была сильно покрасневшей. Чуя поморщился. Ни он, ни Босс никогда особо не интересовались этим ребёнком, полностью спихнув заботу о девочке на охрану темниц, но, вспоминая, что способность Кью активировалась только когда ей причиняли боль… Дерьмозай был тем, кто в своё время отвечал за Кью, так как был единственным, на ком она не могла использовать способность, а, зная его садистские наклонности… У Чуи засосало под ложечкой и к горлу поднялась желчь, стоило ему начать строить догадки, каким именно образом этот ублюдок мог «тренировать» ребёнка контролировать «Догру Магру». Наверняка не лучшим, чем он «тренировал» Рюноске. У мальчишки до сих пор некоторые шрамы не сошли и тот дёргался всякий раз, стоило просто быстро поднять руку или повысить на эмоциях голос, а ведь ему совсем недавно исполнилось двадцать!

Ему следовало убедиться.

Под предлогом поправить бинты, Чуя аккуратно взял маленькую руку в свою, развязал повязки и медленно оголил кожу. Ярко-красные, все в испещрённых воспалившихся шрамах от порезов, предплечья Кью представляли довольно жуткую картину. К внутренней стороне бинтов, как оказалось, были пришиты лезвия от бритв. Чуя стиснул зубы. Да, он ненавидел ребёнка перед ним, но делать с восьмилетней девочкой такое! Алое марево вспыхнуло вокруг его тела, и гравитация растёрла лезвия в порошок. Глаза Кью несколько раз быстро моргнули, загорелись вопросом, но озвучен тот так и не был.

– Сначала зайдём к доктору, чтобы он осмотрел твои руки, а потом, если будешь хорошо себя вести, – выделил Чуя, – я поговорю с Боссом и попробую выторговать для тебя более комфортные условия проживания, идёт?

Кьюсаку прикусила нижнюю губу.

– Я буду хорошей. И я не хочу к доктору.

– А надо. – Чуя поправил на голове девочки сползшую шляпку и лишь потом, заметив удивлённо распахнутые глаза, понял что сделал. Ещё бы по макушке её потрепал, право слово! Он кашлянул в кулак, придавая лицу строгое выражение. – Твои порезы и так уже заразились, если ничего не сделать, у тебя могу отсохнуть руки.

Он лукавил, конечно, но объяснять ребёнку что такое та же гангрена, например, было бы утомительно, а так вполне ясно и понятно. Кью затряслась, поджала губы и, шало оглядев свои руки и тяжело сглотнув, наконец кивнула. Чуя прикрыл глаза. Одной проблемой меньше.

– Сама пойдёшь или на спину полезешь?

– Сама, – сразу же отозвалась девочка, но в следующий момент вдруг стушевалась. – А на спину правда можно?

Чуя подавил непроизвольную улыбку от невинности этого вопроса.

– Можно-можно, залазь.

Кьюсаку обошла его со спины, осторожно обняла за шею руками и неуклюже закинула ноги ему по бокам. Чуя подхватил её под попу, обеспечив более удобное и устойчивое положение, выпрямился. До их пункта эвакуации было не то чтобы далеко, но и точно не близко, а потому измученному ребёнку действительно было бы тяжело дойти туда самостоятельно. Ещё бы его собственное тело так не ныло после Порчи!

Луна была полная, большая и невероятно красивая. Красуясь на тёмно-фиолетовом небосводе, она летела впереди, ведя ночных путников за собою, освещая слабым сиянием лесные тропинки. Поляна, на которой Чуя пришёл в себя, давно уже осталась позади, сменившись густыми елями и изредка какими-то лиственными деревьями – в темноте было трудно разглядеть, какими именно, – и до пункта назначения оставалось не так много. Сколько они уже шли Чуя не засекал. По ощущениям – целую вечность, по логике – не больше двадцати минут. Кьюсаку на его спине наконец расслабилась и перестала напоминать по ощущениям окаменевший манекен, и её тихое сопение ему в район задней части шеи на удивление давно перестало раздражать.

Девчонка уснула.

Ну, подумал Чуя, немудрено: способность того цветочного парня из Гильдии высосала из неё все силы, заставив несколько часов чувствовать боль сотен тысяч деревьев по всей Йокогаме, которые местные жители срубали, обрезали или обламывали им ветки. Судя по измождённому виду Кью, когда они с Дерьмозаем нашли её, это действительно было очень больно. Чуя на миг остановился, подсадил слегка сползшую девочку повыше, втянул носом прохладный лесной воздух. Ему следовало отдохнуть. Тело едва передвигало ноги, глаза сами собой закрывались, а в голове всё чаще начинало шуметь. И почему они условили пункт эвакуации так далеко от места миссии? А, ну да, безопасность и всё в этом духе.

Ему действительно следовало опустить Кьюсаку на землю и передохнуть хоть несколько минут.

Треск веток впереди известил, что к ним кто-то приближался, и Чуя, выдохнув сквозь зубы, заставил себя активировать способность. Это не был враг, но, вероятно, какое-нибудь хищное животное, рыскающее по округе в поисках пропитания. Не то чтобы он желал стать чьим-то ужином.

– Накахара-сан?

Алое марево «Смутной печали» вмиг угасло вместе с схлынувшим напряжением.

– А ты что здесь делаешь?

– Я услышал от Исполнителя Озаки-сан, что у вас с Дазай-саном вчера вечером было задание в этой части загорода, и вы до сих пор не вернулись.

– Что ж, тогда «отлично» тебе за поисковую работу, – прикрыл глаза Чуя и, помолчав, добавил с усмешкой: – пришёл бы чуть раньше, получил бы «отлично с плюсом».

Рюноске выглядел надувшимся какую-то секунду.

– Я припарковал авто в трёх минутах отсюда, там, через ручей. – махнул рукой в сторону, определяя направление. – Накахара-сан, чем помочь?

    – Возьми детёныша, а то мне позарез надо выпрямиться.

   Рюноске моргнул, слегка нахмурил куцые брови и только потом наконец заметил обвившие его шею детские руки.

    – Это та девочка со способностью психического помешательства?

– Её зовут Кьюсаку, для краткости – Кью. Заданием было вернуть её живой и заодно расправиться с членами Гильдии. – Чуя аккуратно расцепил детские пальцы, присел на корточки, спуская ребёнка на землю, и, прежде чем та начала задавать вопросы, разлепив заспанные глаза, снова поднял и подсадил уже на спину Рюноске. Мальчишка грубовато обхватил девочку под колени, для надёжности закрепил на своей спине «Расёмоном». Позвоночник Чуи радостно хрустнул, принимая нормальное положение.

– Спасибо, – кивнул он Рюноске. – Что ж, навигатор, веди к машине. А, и пока не забыл: сперва подкинь нас к лазарету, Кью надо обработать изрезанные руки.

Если Рю и удивился такому комментарию, то умело это скрыл, и Чуя был действительно благодарен ученику за отсутствие вопросов: сил что-либо объяснять не было совершенно.

***

  Босс совершенно не был против идеи вытащить Кьюсаку из темниц и поселить в нормальной, достойной любого члена Организации комнате или даже квартире, но, принимая во внимание способность девочки, ей нужен был рядом кто-то, кто мог обеспечить как её собственную, так и других постояльцев защиту. Неохотно Чуя признался, что Дерьмозай унёс с собой куклу-активатор «Догры Магры». В какой-то степени это решало проблему, так как без этой страшилы в руках Кью была безобидна как ягнёнок. 

– Босс, почему у неё такие странные глаза? – неожиданно для самого себя поинтересовался Чуя, когда Мори-сан отдал по телефону распоряжение вниз подготовить комнату на недалеко от апартаментов Исполнителя Накахары (он неохотно принял задание присматривать за Кью, пока та не адаптируется к нормальной жизни. Да, чёрные мешки с телами погибших товарищей по-прежнему не отпустили, но пришлось признать, что за время их возвращения в штаб Организации Кью каким-то образом умудрилась привязаться к нему, а значит начала доверять).

– Накахара-сама, вы очень на меня злитесь?

– Очень.

– Я правда не хотела их убивать, но было так больно. Не запирайте меня.

– Это будет зависеть только от твоего поведения.

– Я буду вас слушаться.

Та Кью, которую он навещал пару раз в темницах никогда бы такого не сказала, но та Кью так же верила, что он был лучшим другом Дерьмозая, её мучителя, а значит, был таким же. Вспыхнувший в памяти разговор состоялся в лазарете, пока доктор рылся в недрах своих безразмерных шкафчиков, отыскивая нужные склянки, и Чуя мог поставить одну из свои коллекционных бутылок «Шато» на то, что Кью в тот момент была искренна. Маленькая, напуганная, прикованная к огромному толстому стволу и вынужденная каждую секунду терпеть агонию умирающих деревьев и кустарников, она послушно использовала «Догру Магру» на всех своих (то есть, связанной в тот момент с ней флоры) обидчиках по приказу членов Гильдии, надеясь смягчить себе приговор. Чуя не мог простить её за гибель своих людей или за то, что она поддалась врагу, но мог понять. Злость никуда не делась, но пришло смирение.

Что случилось, то случилось.

Он никак не мог повернуть время вспять и спасти всех.

Босс задумчиво хмыкнул, сложил ладони лодочкой, и Чуя приготовился услышать ответ на свой вопрос. Ему и правда было это интересно, но говорить о деталях её внешности с самой Кьюсаку казалось неправильным – девочка уже не питала любви к собственному телу и вполне могла принять его интерес за насмешку, а этого допустить не хотелось.

– Насколько я помню, Дазай-кун однажды раздобыл в Интернете такие странные линзы и отдал ей. Так-то у неё самые обычные глаза. А вот волосы, что интересно, от природы двухцветные; Дазай-кун предположил, что те указывают на ненормальность её способности, но, честно, я не уверен.

– Я понял. Спасибо. – Чуя чинно поклонился. – Разрешите идти?

– Да, ступай. – махнул ему Босс. – Отдохни как следует и не возвращайся на работу, пока полностью не восстановишься. Если что, звони.

Позволив себе ответить на это усталой улыбкой и обычным кивком, Чуя медленно развернулся и так же медленно направился к двери кабинета, за которой его уже ждали Рюноске с ожидающей вердикта Кью. Лениво Чуя подумал, что сейчас отведёт девочку в её новый дом и попросит Рю накормить её и уложить спать, а сам просто завалится в свою кровать, потому как его тело решительно сигнализировало об исходе последних сил.

Ободряюще улыбнувшись вскинувшей на него нервный взгляд девочке, он отстранённо подумал, что, если ребёнок и правда будет вести себя хорошо и не попытается никому навредить, утром не поленится и зайдёт в детский магазин купить ей куклу взамен конфискованной Дерьмозаем, или какую-нибудь мягкую игрушку. Кажется, малявки вроде Кью были в восторге от пушистых заек с мишками.