Еще в тот самый день, когда маленькая Лиф впервые рассмотрела огни вечернего Хогвартса сквозь сгущающийся туман, сложно было не понять, что сидящая совсем рядом девочка неравнодушна к Черному озеру. Она не могла не удивиться, когда повернулась и заметила восторженный блеск в глазах незнакомки, наклонившейся опасно близко к воде. Конечно, сейчас Лиф понимала, что вряд ли лодка перевернулась бы, но об увлеченной девочке не могла сказать того же ни тогда, ни теперь. Когда ее рука почти коснулась поверхности, Лиф поджала губы и покачала головой.
— Не трогай воду, — прошептала она. — Будут проблемы, если упадешь.
— Ой, — девочка быстро выпрямилась и опустила взгляд, кажется, виновато. — Прошу прощения.
— Во время обучения мы еще успеем на него насмотреться, — пожала плечами Лиф.
— Точно, ты права, — негромко ответила девочка, приободрившись. — Мне отец говорил, что на дне озера живут русалки.
— А мой рассказывал, что однажды прямо из воды вынырнул корабль, — улыбнулась Лиф. — Меня, кстати, зовут Лиф. А тебя?
— Черри.
С тех самых пор каждый раз, когда Черри пропадала, Лиф знала, что искать нужно на берегу Черного озера, которое несколько лет назад назад положило начало их дружбы, искренней и крепкой, вопреки всему, что говорили о слизеринцах. Однако еще никогда не случалось такого, чтобы Черри уходила куда-то с утра пораньше, как в этот день. Проснувшись, Лиф обнаружила заправленную кровать и белого кота, который лениво растянулся прямо на подушке хозяйки. Другой, точно такой же белый, но чуть пушистее гордо восседал на тумбочке рядом. Почему-то Лиф была совершенно уверена, что в его больших голубых глазах читалось осуждение. Никогда Бонсай не позволял себе такую невоспитанность, пока Зефир только и занимался тем, что искал поводы нашкодничать. Правда, стоило ласково погладить чопорного котика между ушами, как всякое недовольство тут же пропадало, почти мгновенно уступая место ленивому наслаждению.
— И тебе доброе утро, Бон-Бон, — улыбнулась она в ответ на громкое урчание. Если даже у этого привередливого создания хорошее настроение, то и день обещал быть неплохим.
Уже по привычке, прежде чем выйти из подземелий в широкие коридоры, Лиф заглянула в гостиную и с облегчением выдохнула, когда не обнаружила там ничего лишнего или подозрительного похожего на забытую Черри книжку. Девушки, которые сидели на диване и о чем-то восторженно переговаривались, не обратили на привычно молчаливую однокурсницу совсем никакого внимания. Она совсем не вслушивалась и никак не хотела, но трудно было не понять, о чем речь.
«Может, Черри ушла, чтобы хотя бы сегодня ничего об этом не слышать?» — появилась вдруг горькая мысль.
Конечно же, все девушки, да и парни, пожалуй, тоже говорили о Святочном бале – едва ли не самом волшебном событии и без того волшебного мира, всего лишь от одной громкой новости сжавшегося до единственной точки под названием “Хогвартс”.
— Вокруг столько вещей интереснее вечеринок, — фыркнула тогда Лиф, пока сидела на ступеньках, ведущих к Астрономической башне, и поглаживала довольного лаской Бон-Бона. — Взять те же звезды. Лучше понаблюдать за ними в тишине, чем идти куда-то, правда, Бонсай?
Единственной, кто не сказал ни слова о Святочном бале, была, как ни странно, Черри. Даже когда огорченный горделивым и прямым отказом пуффендуец пару дней назад спешно извинился за беспокойство и убежал, она не сказала ни слова: не пожалела его, не попыталась, как часто случалось, быть хотя бы немного мягче. За прошедшие годы они еще ни разу не обсуждали парней. Обе только отмахивались: у Лиф находились куда более важные занятия, а Черри будто совсем не интересовалась кем-то, кто не был героев маггловских любовных романов. Казалось, им обеим толком не были интересны ни люди, ни новости, ни громкие события. Черри так и вовсе как можно чаще старалась укрыться от всего мира в компании какой-нибудь книги, о содержании которой зануда Лиф из раза в раз тактично молчала.
“Главное, чтобы никто не увидел”, — каждый раз вздыхала Лиф, пока прятала маггловские книги подальше от цепких глаз однокурсников. Ей, в отличие от многих, было безразлично, в каком мире подруга пытаясь укрыться от невзгод и печалей, лишь бы никто другой не нашел повод поиздеваться.
Сейчас, когда кругом все только и думали что о платьях и танцах, на издевки ни у кого не оставалось времени. Вот только Лиф теперь сама была бы не прочь спрятаться от мира вместе с Черри – единственной, кому не приходилось говорить массу бессмысленных слов, чтобы получить в ответ тепло и понимание. Жаль, что уютное совместное одиночество не могло длиться вечно.
К озеру Лиф пришла поздно, когда солнце почти скрылось, а зимнее небо впервые за долгое время окрасилось в персиково-розовые тона. Подруга нашлась на привычном месте, но отнюдь не одна, как в любое другое время. Лиф улыбнулась и покачала головой, когда заметила рядом парня курсом старше, с осторожностью и заботой натягивающего теплые варежки на аккуратные руки Черри. Он на мгновение замер, увидев, что кто-то все-таки нарушил заветное уединение, но Лиф только махнула рукой и неторопливо пошла обратно. Она не собиралась никого смущать. Если Черри захочет, то рано или поздно сама обо всем расскажет. К этому за годы дружбы Лиф тоже успела привыкнуть.