Возвращаться к привычному режиму жизни оказалось чертовски сложно, Владимир шарахался каждый раз, стоило Сергею появиться с утра пораньше в его кабинете, прошлепать босыми ногами по ковру и усесться за кофейным столиком, сложив голову на диван и отчаянно зевая. Владимир шарахался каждый раз, пока в груди радостно билась и вопила его Кюликкяя, его птичка, что была с ним и в горе, и в радости, а сейчас…

Она его предала.

Что ж, видимо, любви даже магические твари покорны. По другому ее поведение Владимир охарактеризовать не мог: стоило Сергею появиться, или смазанной тенью промелькнуть по коридору, как сердце Владимира заходилось в лихорадочном ритме, чего не случалось, пожалуй, никогда, и уж тем более никогда его птица не пыталась всячески на себя обратить чужое внимание. Феникс, черт бы его побрал, смог обворожить маленькую Кюликкию быстрее и сильнее чем императорский грифон! Владимир, честно, не знал, что обо всем этом думать, поэтому и не думал особо, с головой погружаясь в бумаги, которых после очередного покушения стало особенно много.

А еще не думать помогало это:

- Вкусно? – Александр улыбается своей теплой опасной улыбкой, наблюдая, как Владимир утирает краешком салфетки губы. – Это деликатес из княжеских провинций.

Владимир замер, и даже птица в груди, казалось наконец-то перестала биться о ребра.

- Из бывших земель княжества?

- Все верно, - улыбка Александра стала шире, и Владимира давит к столу предчувствием беды. – Твой раб же оттуда, верно?

- Не спрашивал.

Владимир врет. Владимир врет императору, нет, не так, Владимир врет Александру, своему солнцу, своему другу, пусть их и разделила жизнь, он врет своему…своей…ему…

Слово горчит и застревает в горле, и Владимир неторопливо сглатывает его вместе с терпким вином, чтобы не мешало. Алкоголь всегда умело укрывал все, что он не хотел видеть и слышать у себя в голове.

Александр на секунду хмурится, явно недовольный ответом, и Владимир удивленно отставляет бокал. Он слишком давно знает императора, по сути, вырастил его: мальчишка двенадцати лет и трехлетний ребенок у него на руках – о, эта картина висит в императорском дворце вот уже второе десятилетие. Он знает об Александре все и не побоится заявить об этом на площади в день своей казни. Он знает, поэтому спрашивает.

- Вас интересует мой раб?

Да, он же так и не отомстил.

- Мой раб, которого вы вынудили меня купить?

Слова звучат куда жестче, чем обычно в их спорах, длящихся много лет, они почти что бьют, Владимир это видит, видит и…и ему все равно.

Вины нет.

Обиды нет.

Тоски нет.

Только одно большое непонимание, как человек, который рос вместе с ним, который стал сначала его братом, потом другом, а потом…ох, омерзительное слово на «л», как ласковое солнце могло превратиться в испепеляющий его огненный шар? Когда? В какой момент?

Владимир вытирает губы и встает, оборачиваясь, прежде чем самовольно покинуть императорскую столовую.

- Смею заметить, ваше величество, что это была весьма нелепая провокация. До свидания.

Дверь хлопает за спиной, и Александр не пытает его остановить.

Да уж. Подобные званые обеды на регулярной основе действительно…отвлекают.

***

- Вы уже встали?

Владимир оборачивается, видя в проеме дверей растрепанного со сна, отчаянно зевающего Сергея, и откладывает в сторону кипу бумаг.

- Я не спал, - слова звучат ровно, Владимир сделал все, чтобы они звучали ровно. Настолько ровно, что Сергей дергается, его глаза становятся сравнимы по размеру с монетами императорского двора, из его позы пропадает махом вся приятная (Владимир ни за что не признается, но: уютная) леность, и Сергей быстрым шагом входит в комнату, почти выхватывая из чужих рук бумаги.

- Идите, - Сергей не смотрит на Владимира, только на документы, только на стол, на папки, на окно и стену, куда угодно, но только не в глаза императорскому цензору, потому что они стоят слишком близко, а между ними трещит что-то отдаленно напоминающее магические искры. Которые нисколько не имеют отношения к теням птиц на полу средь бела дня. И уж точно никак не связаны с напряжением в подрагивающих пальцах. У обоих.

- Спасибо. – Владимир сдается и встает, потягивая затекшую за ночь спину. Обычно он бы попросил Сергея помочь, обычно они бы разбирали завалы вместе, но…но…чертов феникс. Чертова влюбленная Кюликкяя. Чертов узел где-то под ребрами и грозящие пожаром искры напряжения между ними.

- Это необходимо отправить во дворец до обеда, а это…

Сергей мычит вместо ответа, сосредоточенно разглядывая разложенные по столу, кажется, в беспорядке документы. И Владимир снова сдается. Секунду, всего секунду он позволяет себе стоять рядом и смотреть, как тонкие пальцы Сергея, в которых так прекрасно лежат кинжалы, перебирают листы и страницы нудных отчетов, как они почти бережно раскладывают разрозненные бумажки по стопкам.

Высший свет думает, Владимир влюблен в работу. Но нет. Владимир влюблен в выполняющих ее людей. Владимир влюблен в Сергея, если уж быть честными. Пусть он и отказывается напрочь подобное признавать.

Владимир прикрыл за собой дверь собственного кабинета, так небрежно отданного в руки на самом-то деле раба и скрылся в спальне, надеясь поспать ну…просто поспать. До следующего императорского письма, в котором Александр снова вызовет его на обед.

До следующей бессмысленной встречи.

***

Проводить ночи с Сергеем приятно. Проводить с Сергеем дни дискомфортно.

Владимир поднял голову, уставившись на застывшую в дверях служанку. Та таращила глаза, глядя определенно мимо императорского цензора, куда-то в сторону окна, где…ах да. Владимир повернул голову, внимательно всматриваясь в фигуру на подоконнике. Согнувшись едва ли не в крендель, на узкой поверхности, подтянув к груди обе ноги и уложив голову на колени, в прекрасном летнем свете на подоконнике дремал Сергей. Легкая цепь беззвучно болталась у самого пола в такт едва заметному дыханию в чужих плечах, размеренно поднимающимися вверх-вниз. В одной из рук Сергей все еще держал каким-то чудом листок одного из отчетов. Один единственный – остальные рассыпались по полу белыми островками, и Владимир, бог ему свидетель, не придавал учиненному безобразию никакого значения. В отличии от служанки.

- Ваша… - женщина перевела на цензора взгляд почти безумных от ужаса глаз и очевидно не верно истрактовала обращенный на нее в ответ, потому что влетела в комнату (Владимир только поморщился, когда створка двери с размаху ударилась в стену) и едва не стащила Сергея с подоконника.

- Простите! Простите!

Владимир равнодушно взирал, как служанка (не Мартой ли ее звали?) утаскивает его компаньона за дверь и умудряется кланяться на каждом шаге. Сергей не сопротивлялся. Ни когда его сдернули с теплого места, ни когда с силой потащили вон. Он просто недоуменно переводил взгляд между женщиной и Владимиром, словно искал у последнего…поддержки?

Владимир улыбнулся уголком губ, когда дверь снова хлопнула, на этот раз тише, и снова опустил голову к бумагам. Недоразумения недоразумениями, а работы меньше не становилось.

Когда он просматривал пятый по счету документ, дверь в кабинет снова открылась и внутрь мягко, словно шпион или кот, скользнул Сергей. Он тут же прикрыл за собой створку и прижался к ней спиной, словно прятался.

Метнув во Владимира хитрый взгляд, Сергей скользнул дальше и спрятался за диван. Секунда, и дверь снова приоткрылась. Внутрь осторожно заглянул дворецкий, но встретившись взглядом с Владимиром, поклонился и быстро исчез где-то в коридоре.

- Они…

- решили, что я вам мешаю. – Макушка Сергея показалась над диваном, а через мгновение он уже стоял во весь рост, лениво опираясь о спинку локтями. На лице гуляла задорная улыбка. – Стоит объяснить им все.

Владимир на этот очевидный укор в свою сторону предпочел не отвечать. Он и правда не объяснил остальной обслуге суть своих с Сергеем сложных рабочих отношений, но какое тем вообще дело?

Владимиру нравилось смотреть, как Сергей играет с остальными в прятки-догонялки

К тому же, они давно могли все понять и сами. Просто не хотели. Просто не могли избавиться от стереотипов в голове. Не к их чести и достоинству будет это сказано. Поэтому Владимир молчал. Поэтому, не пытался остановить слуг от бессмысленных и безуспешных попыток отобрать у него Сергея. Потому что это было…весело.

***

В бесконечных церемониях нет ничего веселого, но вот он, стоит рядом с императором, Сергей за его спиной, цепь свисает до самого пола, абсурдно длинная, а официальный костюм сидит слишком нелепо на худом теле. Он мешает. Мешает настолько, что Владимир, видя его лишь краем глаза, хочет раздеть Сергея до нижних одежд. Они хотя бы не сидят на его слуге настолько глупо. Может потому что сшиты по размеру, а не куплены у портного в настолько дикой спешке, что Владимиру стыдно. Потому что о приеме послов из Вэнь он напрочь забыл. И не подготовился. Он, великий императорский цензор, гроза прогнившей аристократии и коррумпированных служак, он, вселяющий страх и благоговение в обычный народ Владимир совершенно забыл. Кошмар.

- Ваше величество, - посол из Вэнь подняла на императора глаза и улыбнулась настолько странной улыбкой, что Владимира передернуло. Передёрнуло и Александра. – Человек за спиной великого цензора? Он?..

В зале повисла тяжелая пауза, и Владимир едва сдержал порыв повернуться к Сергею. Чтобы видеть какие эмоции отразились на лице его раба. Не раба, соратника. Компаньона. И возможно, совсем немного, друга, если Владимир правильно понимает значение этого слова. Потому что с Александром и этим словом он ошибался достаточно.

Император перевел ленивый и в самой глубине зрачков недоуменный взгляд на раба и вновь посмотрел на посла. Женщина ответила ему жизнеутверждающей улыбкой.

- Позволите нам представиться?

Она склонила к плечу голову и снова улыбнулась. Еще шире, чем до этого. Еще опаснее. Владимир не понимал, зачем ей сдался Сергей. А сейчас, когда раб стоял за его спиной, он мог только гадать, какое выражение застыло на его лице.

Александр издал озадаченный тихий звук и махнул рукой, дозволяя.

Сергей выскользнул из-за Владимира едва заметной тенью. Секунда и он стоял перед послом, как и положено, на коленях, хотя, Владимир видел, он мог развернутся пружиной из этого положения в любой момент. Отскочить атаковать – что угодно.

- Какой шустрый, - посол рассмеялась и выставила вперед ногу, предлагая Сергею поцеловать край ее одежд. Владимира внутренне передернуло, однако Сергей послушно коснулся губами ткани и снизу-вверх уставился на посла, словно ждал.

Женщина широко улыбнулась и потянулась к его лицу, нежно провела пальцами по скуле.

- Какой хорошенький, - она произнесла еще что-то на языке Вэнь, и Владимир заметил, как несколько человек из делегации спрятали в широких рукавах усмешки. Император нахмурился, но не вмешался, а женщина произнесла еще одну фразу, за подбородок поднимая голову Сергея выше.

От очередной фразы на непонятном языке, по спине Владимира побежали мурашки. И его передернуло, когда он заметил в глазах Сергея блеск. Опасный блеск.

Женщина заметно вздрогнула, стоило Сергею с ней заговорить. Никто кроме посла не услышал ответа раба, но та удивленно отпрянула. Ее рука отдернулась от чужой кожи как от огня. Сергей едва заметно для остальных улыбнулся. Поклонился послу и встал, возвращаясь на свое законное место. Александр, как и Владимир, проводили его озадаченными взглядами, после чего император вернул все свое внимание послу и прибывшим с ней.

- Вы удовлетворили свое любопытство? Посол?

Женщина вернула ему хитрую вежливую улыбку и обтерла руки о платье – почти неосознанный жест, отметил про себя Владимир, не зная, впрочем, с чем тот был связан. С Сергеем? Или ситуацией? Она нервничала?

Он склонил голову, наблюдая. Это было…интересно.

- Да, спасибо, ваше величество. Этот человек достаточно…интересен. С позволения главного цензора я бы еще раз переговорила с ним.

Посол метнула во Владимира нечитаемый взгляд и улыбнулась. Император пожал плечами.

- Не вижу причин отказывать вам во встрече с рабом, - он выделил последнее слово, и Владимира передернуло. Посол осталась к намеку бесстрастна.

Она тоже пожала плечами, полностью копируя чужое поведение.

- Рабы тоже люди. По крайней мере для Вэнь.

Владимир почувствовал, как Александр мысленно поморщился. Тема рабства поставила их с Вэнь по разные стороны баррикад и мешала развивать торговые отношения между двумя державами. Хотя, не сказать, что Вэнь так уж сильно отличались от империи в социальных вопросах. Просто… их рабство было скрыто в вековых установках и церемониях, в четкой иерархии, в нечеловеческих трудовых договорах и вседозволенности нанимателей. Это не было персональным рабством, но честно, отличий Владимир видел не так-то много. Раньше, теперь, с Сергеем за спиной и во владении, он понимал. Владеть человеком полностью - не то же самое, что привязать его к себе любым другим способом, потому что в империи все мысли, действия и чувства раба принадлежали его хозяину. Жизнь и смерть принадлежали.

Владимир поморщился, когда ветка размышлений привела его к такому выводу. Возможно, вполне возможно, ему стоит поторопиться с разработкой проекта по отмене рабства. Чтобы хотя бы его потомки были свободными людьми, а не…вещами, которые можно купить или продать по желанию. Конечно, сейчас рабы являлись роскошью, признаком статуса и достатка, но черт возьми! Владимир не хотел, чтобы Сергей был рабом сколько бы дольше, чем он уже пробыл. Пожалуй, ему и правда стоит поторопиться.

Вежливая деловая беседа лилась дальше еще минут пятнадцать, и не сказать, что Владимир так уж сильно вникал в происходящее, в отличии от обыкновения, поэтому, когда Александр пригласил посла на ужин и та пообещала прийти – индикатор завершения диалога, - цензор почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение.

Сергей неслышно приблизился, вырастая за его плечом, и прошептал едва слышно:

- Мужчина в голубом наемник. Избегайте его.

Владимир нахмурился, взглядом выискивая из пестрой расползающейся во все стороны делегации упомянутого мужчина.

- Почему?

Сергей, пусть цензор его и не видел, пожал плечами.

- Он наблюдал. Его стойка не шелохнулась за эти полчаса. И меня не обмануть слоями одежды.

- Может он просто знает боевые искусства?

Сергей издал едва слышимый смешок.

- Никто из делегации не обратился к нему за все это время. Они смотрят на него как на незнакомца. Не верю, что в послы отобрали кого-то незнакомого остальным хотя бы поверхностно. Но нет. Они его не узнают.

Владимир издал едва различимый звук понимания и направился вслед за остальными к выходу из зала. Сергей скользнул за ним тенью.

- Думаешь, он здесь ради убийства?

- Скорее ради кражи.

Владимир ничего не ответил. Это и правда было бы логично. Вэнь не нужны скандалы и обвинения в убийстве, только если бойца не нанял кто-то другой. А кража…что ж, красть в императорском дворце почти что нечего. По крайней мере, это невозможно сделать на глазах у всех и остаться вне подозрений. А вот…

- Надо усилить охрану поместья.

- Я займусь.

- Спасибо.

Сергей дернул плечом и исчез в тенях, оставаясь вне видимости, потому что к Владимиру направлялась посол.

- Великий цензор.

- Катара.

Они обменялись вежливыми кивками, и женщина огляделась.

- Ваш раб не с вами?

- Я отослал его.

- Какая жалость. Он меня заинтересовал.

Владимир внутренне нахмурился.

- Могу я узнать, чем?

Катара лишь хмыкнула вместо ответа, пряча смешок в широком рукаве красного платья.

- Думаю, вы и сами знаете, насколько парнишка необычен, раз решились разрушить свою одинокую безрабью жизнь. – Она коротко рассмеялась. – Честно, я вас уважаю императорский цензор. Или уважала. Увидев рядом с вами нечто столь…непотребное для вас, как раб, я почти разочаровалась. Но, мое мнение кардинально поменялось. Вы так смотрели на него во время нашего маленького диалога, словно я сожру вашу прелесть.

Катара тихо хмыкнула, внимательно наблюдая за чужой реакцией. Владимир равнодушно приподнял одну бровь, прося ее продолжать. Посол вздохнула.

- Александр несомненно ревнует к вашей игрушке. И знаете, если ситуация выйдет из-под контроля, Вэнь готова предоставить вам политическое убежище.

Теперь к первой взлетевшей вверх брови присоединилась и вторая. Владимиру потребовалось какое-то время и вся выдержка мира, чтобы вернуть лицу каменное выражение. Собравшись, он поклонился.

- Благодарю, но не думаю, что это понадобиться, Катара. Более того, я не считаю, что наш с вами разговор уместен в стенах дворца.

Катара хмыкнула, понимая намек, и легким движением провела рукой по предплечью Владимира, слегка сжимая пальцы.

- Думаю, мы вполне можем продолжить в вашем поместье, - прошептала она в его ухо, и Владимир вернул женщине маленькую хитрую улыбку.

- Это вполне возможно, если вы не попытаетесь ничего из него украсть.

Он отстранился, чтобы увидеть, как на лице Катары сменяют друг друга недоумение, шок, растерянность, а затем злость и какая-то садистская удовлетворенность.

- Вот как. – Ее клыки блеснули, обнажая внутреннюю сущность всех катар, и магия взметнулась вокруг, дикая лесная магия Вэнь. – Как же тяжело вывести крыс.

- Не спорю, - Владимир покачал головой, позволяя Кюликкии легкой трелью отозваться на чужую магию. – Крысы та еще головная боль.

- Надеюсь, нас она не коснется, - Катара изобразила в воздухе один из многих магических жестов своей расы и отпустила магию. Она посмотрела на Владимира с тихим вздохом, лишь на секунду позволяя себе открыться, прежде чем ее лицо вновь стало игривой профессиональной маской. – Я с радостью помогу справиться с вашей головной болью.

Возвращаться к привычному режиму жизни оказалось чертовски сложно, Владимир шарахался каждый раз, стоило Сергею появиться с утра пораньше в его кабинете, прошлепать босыми ногами по ковру и усесться за кофейным столиком, сложив голову на диван и отчаянно зевая. Владимир шарахался каждый раз, пока в груди радостно билась и вопила его Кюликкяя, его птичка, что была с ним и в горе, и в радости, а сейчас…

Она его предала.

Что ж, видимо, любви даже магические твари покорны. По другому ее поведение Владимир охарактеризовать не мог: стоило Сергею появиться, или смазанной тенью промелькнуть по коридору, как сердце Владимира заходилось в лихорадочном ритме, чего не случалось, пожалуй, никогда, и уж тем более никогда его птица не пыталась всячески на себя обратить чужое внимание. Феникс, черт бы его побрал, смог обворожить маленькую Кюликкию быстрее и сильнее чем императорский грифон! Владимир, честно, не знал, что обо всем этом думать, поэтому и не думал особо, с головой погружаясь в бумаги, которых после очередного покушения стало особенно много.

А еще не думать помогало это:

- Вкусно? – Александр улыбается своей теплой опасной улыбкой, наблюдая, как Владимир утирает краешком салфетки губы. – Это деликатес из княжеских провинций.

Владимир замер, и даже птица в груди, казалось наконец-то перестала биться о ребра.

- Из бывших земель княжества?

- Все верно, - улыбка Александра стала шире, и Владимира давит к столу предчувствием беды. – Твой раб же оттуда, верно?

- Не спрашивал.

Владимир врет. Владимир врет императору, нет, не так, Владимир врет Александру, своему солнцу, своему другу, пусть их и разделила жизнь, он врет своему…своей…ему…

Слово горчит и застревает в горле, и Владимир неторопливо сглатывает его вместе с терпким вином, чтобы не мешало. Алкоголь всегда умело укрывал все, что он не хотел видеть и слышать у себя в голове.

Александр на секунду хмурится, явно недовольный ответом, и Владимир удивленно отставляет бокал. Он слишком давно знает императора, по сути, вырастил его: мальчишка двенадцати лет и трехлетний ребенок у него на руках – о, эта картина висит в императорском дворце вот уже второе десятилетие. Он знает об Александре все и не побоится заявить об этом на площади в день своей казни. Он знает, поэтому спрашивает.

- Вас интересует мой раб?

Да, он же так и не отомстил.

- Мой раб, которого вы вынудили меня купить?

Слова звучат куда жестче, чем обычно в их спорах, длящихся много лет, они почти что бьют, Владимир это видит, видит и…и ему все равно.

Вины нет.

Обиды нет.

Тоски нет.

Только одно большое непонимание, как человек, который рос вместе с ним, который стал сначала его братом, потом другом, а потом…ох, омерзительное слово на «л», как ласковое солнце могло превратиться в испепеляющий его огненный шар? Когда? В какой момент?

Владимир вытирает губы и встает, оборачиваясь, прежде чем самовольно покинуть императорскую столовую.

- Смею заметить, ваше величество, что это была весьма нелепая провокация. До свидания.

Дверь хлопает за спиной, и Александр не пытает его остановить.

Да уж. Подобные званые обеды на регулярной основе действительно…отвлекают.

***

- Вы уже встали?

Владимир оборачивается, видя в проеме дверей растрепанного со сна, отчаянно зевающего Сергея, и откладывает в сторону кипу бумаг.

- Я не спал, - слова звучат ровно, Владимир сделал все, чтобы они звучали ровно. Настолько ровно, что Сергей дергается, его глаза становятся сравнимы по размеру с монетами императорского двора, из его позы пропадает махом вся приятная (Владимир ни за что не признается, но: уютная) леность, и Сергей быстрым шагом входит в комнату, почти выхватывая из чужих рук бумаги.

- Идите, - Сергей не смотрит на Владимира, только на документы, только на стол, на папки, на окно и стену, куда угодно, но только не в глаза императорскому цензору, потому что они стоят слишком близко, а между ними трещит что-то отдаленно напоминающее магические искры. Которые нисколько не имеют отношения к теням птиц на полу средь бела дня. И уж точно никак не связаны с напряжением в подрагивающих пальцах. У обоих.

- Спасибо. – Владимир сдается и встает, потягивая затекшую за ночь спину. Обычно он бы попросил Сергея помочь, обычно они бы разбирали завалы вместе, но…но…чертов феникс. Чертова влюбленная Кюликкяя. Чертов узел где-то под ребрами и грозящие пожаром искры напряжения между ними.

- Это необходимо отправить во дворец до обеда, а это…

Сергей мычит вместо ответа, сосредоточенно разглядывая разложенные по столу, кажется, в беспорядке документы. И Владимир снова сдается. Секунду, всего секунду он позволяет себе стоять рядом и смотреть, как тонкие пальцы Сергея, в которых так прекрасно лежат кинжалы, перебирают листы и страницы нудных отчетов, как они почти бережно раскладывают разрозненные бумажки по стопкам.

Высший свет думает, Владимир влюблен в работу. Но нет. Владимир влюблен в выполняющих ее людей. Владимир влюблен в Сергея, если уж быть честными. Пусть он и отказывается напрочь подобное признавать.

Владимир прикрыл за собой дверь собственного кабинета, так небрежно отданного в руки на самом-то деле раба и скрылся в спальне, надеясь поспать ну…просто поспать. До следующего императорского письма, в котором Александр снова вызовет его на обед.

До следующей бессмысленной встречи.

***

Проводить ночи с Сергеем приятно. Проводить с Сергеем дни дискомфортно.

Владимир поднял голову, уставившись на застывшую в дверях служанку. Та таращила глаза, глядя определенно мимо императорского цензора, куда-то в сторону окна, где…ах да. Владимир повернул голову, внимательно всматриваясь в фигуру на подоконнике. Согнувшись едва ли не в крендель, на узкой поверхности, подтянув к груди обе ноги и уложив голову на колени, в прекрасном летнем свете на подоконнике дремал Сергей. Легкая цепь беззвучно болталась у самого пола в такт едва заметному дыханию в чужих плечах, размеренно поднимающимися вверх-вниз. В одной из рук Сергей все еще держал каким-то чудом листок одного из отчетов. Один единственный – остальные рассыпались по полу белыми островками, и Владимир, бог ему свидетель, не придавал учиненному безобразию никакого значения. В отличии от служанки.

- Ваша… - женщина перевела на цензора взгляд почти безумных от ужаса глаз и очевидно не верно истрактовала обращенный на нее в ответ, потому что влетела в комнату (Владимир только поморщился, когда створка двери с размаху ударилась в стену) и едва не стащила Сергея с подоконника.

- Простите! Простите!

Владимир равнодушно взирал, как служанка (не Мартой ли ее звали?) утаскивает его компаньона за дверь и умудряется кланяться на каждом шаге. Сергей не сопротивлялся. Ни когда его сдернули с теплого места, ни когда с силой потащили вон. Он просто недоуменно переводил взгляд между женщиной и Владимиром, словно искал у последнего…поддержки?

Владимир улыбнулся уголком губ, когда дверь снова хлопнула, на этот раз тише, и снова опустил голову к бумагам. Недоразумения недоразумениями, а работы меньше не становилось.

Когда он просматривал пятый по счету документ, дверь в кабинет снова открылась и внутрь мягко, словно шпион или кот, скользнул Сергей. Он тут же прикрыл за собой створку и прижался к ней спиной, словно прятался.

Метнув во Владимира хитрый взгляд, Сергей скользнул дальше и спрятался за диван. Секунда, и дверь снова приоткрылась. Внутрь осторожно заглянул дворецкий, но встретившись взглядом с Владимиром, поклонился и быстро исчез где-то в коридоре.

- Они…

- решили, что я вам мешаю. – Макушка Сергея показалась над диваном, а через мгновение он уже стоял во весь рост, лениво опираясь о спинку локтями. На лице гуляла задорная улыбка. – Стоит объяснить им все.

Владимир на этот очевидный укор в свою сторону предпочел не отвечать. Он и правда не объяснил остальной обслуге суть своих с Сергеем сложных рабочих отношений, но какое тем вообще дело?

Владимиру нравилось смотреть, как Сергей играет с остальными в прятки-догонялки

К тому же, они давно могли все понять и сами. Просто не хотели. Просто не могли избавиться от стереотипов в голове. Не к их чести и достоинству будет это сказано. Поэтому Владимир молчал. Поэтому, не пытался остановить слуг от бессмысленных и безуспешных попыток отобрать у него Сергея. Потому что это было…весело.

***

В бесконечных церемониях нет ничего веселого, но вот он, стоит рядом с императором, Сергей за его спиной, цепь свисает до самого пола, абсурдно длинная, а официальный костюм сидит слишком нелепо на худом теле. Он мешает. Мешает настолько, что Владимир, видя его лишь краем глаза, хочет раздеть Сергея до нижних одежд. Они хотя бы не сидят на его слуге настолько глупо. Может потому что сшиты по размеру, а не куплены у портного в настолько дикой спешке, что Владимиру стыдно. Потому что о приеме послов из Вэнь он напрочь забыл. И не подготовился. Он, великий императорский цензор, гроза прогнившей аристократии и коррумпированных служак, он, вселяющий страх и благоговение в обычный народ Владимир совершенно забыл. Кошмар.

- Ваше величество, - посол из Вэнь подняла на императора глаза и улыбнулась настолько странной улыбкой, что Владимира передернуло. Передёрнуло и Александра. – Человек за спиной великого цензора? Он?..

В зале повисла тяжелая пауза, и Владимир едва сдержал порыв повернуться к Сергею. Чтобы видеть какие эмоции отразились на лице его раба. Не раба, соратника. Компаньона. И возможно, совсем немного, друга, если Владимир правильно понимает значение этого слова. Потому что с Александром и этим словом он ошибался достаточно.

Император перевел ленивый и в самой глубине зрачков недоуменный взгляд на раба и вновь посмотрел на посла. Женщина ответила ему жизнеутверждающей улыбкой.

- Позволите нам представиться?

Она склонила к плечу голову и снова улыбнулась. Еще шире, чем до этого. Еще опаснее. Владимир не понимал, зачем ей сдался Сергей. А сейчас, когда раб стоял за его спиной, он мог только гадать, какое выражение застыло на его лице.

Александр издал озадаченный тихий звук и махнул рукой, дозволяя.

Сергей выскользнул из-за Владимира едва заметной тенью. Секунда и он стоял перед послом, как и положено, на коленях, хотя, Владимир видел, он мог развернутся пружиной из этого положения в любой момент. Отскочить атаковать – что угодно.

- Какой шустрый, - посол рассмеялась и выставила вперед ногу, предлагая Сергею поцеловать край ее одежд. Владимира внутренне передернуло, однако Сергей послушно коснулся губами ткани и снизу-вверх уставился на посла, словно ждал.

Женщина широко улыбнулась и потянулась к его лицу, нежно провела пальцами по скуле.

- Какой хорошенький, - она произнесла еще что-то на языке Вэнь, и Владимир заметил, как несколько человек из делегации спрятали в широких рукавах усмешки. Император нахмурился, но не вмешался, а женщина произнесла еще одну фразу, за подбородок поднимая голову Сергея выше.

От очередной фразы на непонятном языке, по спине Владимира побежали мурашки. И его передернуло, когда он заметил в глазах Сергея блеск. Опасный блеск.

Женщина заметно вздрогнула, стоило Сергею с ней заговорить. Никто кроме посла не услышал ответа раба, но та удивленно отпрянула. Ее рука отдернулась от чужой кожи как от огня. Сергей едва заметно для остальных улыбнулся. Поклонился послу и встал, возвращаясь на свое законное место. Александр, как и Владимир, проводили его озадаченными взглядами, после чего император вернул все свое внимание послу и прибывшим с ней.

- Вы удовлетворили свое любопытство? Посол?

Женщина вернула ему хитрую вежливую улыбку и обтерла руки о платье – почти неосознанный жест, отметил про себя Владимир, не зная, впрочем, с чем тот был связан. С Сергеем? Или ситуацией? Она нервничала?

Он склонил голову, наблюдая. Это было…интересно.

- Да, спасибо, ваше величество. Этот человек достаточно…интересен. С позволения главного цензора я бы еще раз переговорила с ним.

Посол метнула во Владимира нечитаемый взгляд и улыбнулась. Император пожал плечами.

- Не вижу причин отказывать вам во встрече с рабом, - он выделил последнее слово, и Владимира передернуло. Посол осталась к намеку бесстрастна.

Она тоже пожала плечами, полностью копируя чужое поведение.

- Рабы тоже люди. По крайней мере для Вэнь.

Владимир почувствовал, как Александр мысленно поморщился. Тема рабства поставила их с Вэнь по разные стороны баррикад и мешала развивать торговые отношения между двумя державами. Хотя, не сказать, что Вэнь так уж сильно отличались от империи в социальных вопросах. Просто… их рабство было скрыто в вековых установках и церемониях, в четкой иерархии, в нечеловеческих трудовых договорах и вседозволенности нанимателей. Это не было персональным рабством, но честно, отличий Владимир видел не так-то много. Раньше, теперь, с Сергеем за спиной и во владении, он понимал. Владеть человеком полностью - не то же самое, что привязать его к себе любым другим способом, потому что в империи все мысли, действия и чувства раба принадлежали его хозяину. Жизнь и смерть принадлежали.

Владимир поморщился, когда ветка размышлений привела его к такому выводу. Возможно, вполне возможно, ему стоит поторопиться с разработкой проекта по отмене рабства. Чтобы хотя бы его потомки были свободными людьми, а не…вещами, которые можно купить или продать по желанию. Конечно, сейчас рабы являлись роскошью, признаком статуса и достатка, но черт возьми! Владимир не хотел, чтобы Сергей был рабом сколько бы дольше, чем он уже пробыл. Пожалуй, ему и правда стоит поторопиться.

Вежливая деловая беседа лилась дальше еще минут пятнадцать, и не сказать, что Владимир так уж сильно вникал в происходящее, в отличии от обыкновения, поэтому, когда Александр пригласил посла на ужин и та пообещала прийти – индикатор завершения диалога, - цензор почувствовал ни с чем не сравнимое облегчение.

Сергей неслышно приблизился, вырастая за его плечом, и прошептал едва слышно:

- Мужчина в голубом наемник. Избегайте его.

Владимир нахмурился, взглядом выискивая из пестрой расползающейся во все стороны делегации упомянутого мужчина.

- Почему?

Сергей, пусть цензор его и не видел, пожал плечами.

- Он наблюдал. Его стойка не шелохнулась за эти полчаса. И меня не обмануть слоями одежды.

- Может он просто знает боевые искусства?

Сергей издал едва слышимый смешок.

- Никто из делегации не обратился к нему за все это время. Они смотрят на него как на незнакомца. Не верю, что в послы отобрали кого-то незнакомого остальным хотя бы поверхностно. Но нет. Они его не узнают.

Владимир издал едва различимый звук понимания и направился вслед за остальными к выходу из зала. Сергей скользнул за ним тенью.

- Думаешь, он здесь ради убийства?

- Скорее ради кражи.

Владимир ничего не ответил. Это и правда было бы логично. Вэнь не нужны скандалы и обвинения в убийстве, только если бойца не нанял кто-то другой. А кража…что ж, красть в императорском дворце почти что нечего. По крайней мере, это невозможно сделать на глазах у всех и остаться вне подозрений. А вот…

- Надо усилить охрану поместья.

- Я займусь.

- Спасибо.

Сергей дернул плечом и исчез в тенях, оставаясь вне видимости, потому что к Владимиру направлялась посол.

- Великий цензор.

- Катара.

Они обменялись вежливыми кивками, и женщина огляделась.

- Ваш раб не с вами?

- Я отослал его.

- Какая жалость. Он меня заинтересовал.

Владимир внутренне нахмурился.

- Могу я узнать, чем?

Катара лишь хмыкнула вместо ответа, пряча смешок в широком рукаве красного платья.

- Думаю, вы и сами знаете, насколько парнишка необычен, раз решились разрушить свою одинокую безрабью жизнь. – Она коротко рассмеялась. – Честно, я вас уважаю императорский цензор. Или уважала. Увидев рядом с вами нечто столь…непотребное для вас, как раб, я почти разочаровалась. Но, мое мнение кардинально поменялось. Вы так смотрели на него во время нашего маленького диалога, словно я сожру вашу прелесть.

Катара тихо хмыкнула, внимательно наблюдая за чужой реакцией. Владимир равнодушно приподнял одну бровь, прося ее продолжать. Посол вздохнула.

- Александр несомненно ревнует к вашей игрушке. И знаете, если ситуация выйдет из-под контроля, Вэнь готова предоставить вам политическое убежище.

Теперь к первой взлетевшей вверх брови присоединилась и вторая. Владимиру потребовалось какое-то время и вся выдержка мира, чтобы вернуть лицу каменное выражение. Собравшись, он поклонился.

- Благодарю, но не думаю, что это понадобиться, Катара. Более того, я не считаю, что наш с вами разговор уместен в стенах дворца.

Катара хмыкнула, понимая намек, и легким движением провела рукой по предплечью Владимира, слегка сжимая пальцы.

- Думаю, мы вполне можем продолжить в вашем поместье, - прошептала она в его ухо, и Владимир вернул женщине маленькую хитрую улыбку.

- Это вполне возможно, если вы не попытаетесь ничего из него украсть.

Он отстранился, чтобы увидеть, как на лице Катары сменяют друг друга недоумение, шок, растерянность, а затем злость и какая-то садистская удовлетворенность.

- Вот как. – Ее клыки блеснули, обнажая внутреннюю сущность всех катар, и магия взметнулась вокруг, дикая лесная магия Вэнь. – Как же тяжело вывести крыс.

- Не спорю, - Владимир покачал головой, позволяя Кюликкии легкой трелью отозваться на чужую магию. – Крысы та еще головная боль.

- Надеюсь, нас она не коснется, - Катара изобразила в воздухе один из многих магических жестов своей расы и отпустила магию. Она посмотрела на Владимира с тихим вздохом, лишь на секунду позволяя себе открыться, прежде чем ее лицо вновь стало игривой профессиональной маской. – Я с радостью помогу справиться с вашей головной болью.

Владимир понял намек.

- Нисколько не сомневаюсь.

Катара обольстительно улыбнулась, прежде чем ее каблуки застучали прочь по дворцовому коридору, оставляя Владимира одного. Ну, почти одного.

- Она опасна, - Сергей шагнул из тени, однако его лицо с широкой улыбкой нисколько не соответствовало сказанному. Он посмотрел на Владимира. – Однако она честна. Обо всем.

Владимир кивнул, глядя в направлении, где затихло эхо женских шагов.

- Я знаю. И иногда, - он позволил себе усмехнуться, зная, что Сергей его поймет. – Вполне серьезно обдумываю ее предложение.

Сергей широко улыбнулся.

- Звучит и правда соблазнительно.

Потому что в Вэнь, насколько он знает, нет такого объема бумажной работы. А это и правда звучит как приглашение в рай.  понял намек.

- Нисколько не сомневаюсь.

Катара обольстительно улыбнулась, прежде чем ее каблуки застучали прочь по дворцовому коридору, оставляя Владимира одного. Ну, почти одного.

- Она опасна, - Сергей шагнул из тени, однако его лицо с широкой улыбкой нисколько не соответствовало сказанному. Он посмотрел на Владимира. – Однако она честна. Обо всем.

Владимир кивнул, глядя в направлении, где затихло эхо женских шагов.

- Я знаю. И иногда, - он позволил себе усмехнуться, зная, что Сергей его поймет. – Вполне серьезно обдумываю ее предложение.

Сергей широко улыбнулся.

- Звучит и правда соблазнительно.

Потому что в Вэнь, насколько он знает, нет такого объема бумажной работы. А это и правда звучит как приглашение в рай.