В один день он просто не вернулся домой. Это не было неожиданностью, подобного стоило ожидать на фоне всеобщей ненависти, но всё же принимать такой исход не хотелось. Ясиро глубоко внутри знала, что это был лишь вопрос времени, она давно стала замечать на коже любимого синяки и небольшие царапины. "Дорога скользкая", "не заметил камень под ногами", "не увидел преграду на пути" - всё это были глупые отговорки, любой бы понял, но она продолжала кивать и просто обрабатывать травмы. Чтобы заметить неладное не нужно было быть гениальным человеком, но Нене так сильно не желала признавать реальность, что всегда ласково ругала возлюбленного, демонстрируя, что искренне повелась на его ложь. Не слышит, не видит, не ощущает, молчит как рыба.
Все в деревне знали, что старший Юги прокажённый. Для людей рождение близнецов всегда было происками тёмных сил, считалось, что старший ребёнок - это воплощение демона, которое решило родиться среди людей. Ясиро хорошо знала причину, почему семья Юги, некогда счастливая, развалилась после рождения детей. Люди, ведомые легендами о демонах, не могли принять в свою общину семью, которая связала себя с демоническими силами. Нене помнит, с какой грустью Аманэ вспоминал свою мать. Дом, в котором они жили вместе, хранил воспоминания о трагедии семьи. Эти стены помнят ужасную боль, отчаяние, безумие. Само понятие бесчеловечности оказалось запечатлено здесь, выжжено на деревянных брусках.
Эти стены помнят с чего всё началось. Историю о бедной женщине, которая была обвинена в прелюбодеянии с демоном, отчего на свет и появилось сразу два ребёнка, один из которых, по мнению старейшин, не был человеком вовсе. Отвратительная судьба, они даже не имели шанса спастись от косых взглядов. Муж, который некогда защищал свою жену, не справлялся с постоянными гонениями. Всё начиналось также, синяки, царапины, отсутствие настроения. Вероятно, он и правда любил свою женщину до самого конца, он старался изо всех сил, но постоянная боль заставила его душу разлагаться. А потом появился алкоголь. Но даже он так не разъедал, как люди вокруг.
Даже пьяным мужчина никогда не кричал на жену, никогда не ругал и не поднимал руки, но часто уходил из дома. Уходил куда-то в лес, прося оставить его ненадолго наедине с собой. Говорил, что просто настроение такое, что день непутёвый, что ничего страшного. Всё было очевидно, но любящая женщина молчала, это была единственная тактика выживания - сделать вид, что всё в порядке, что беды нет, что им не больно. Жена понимала, что ему нужен покой, она давала ему это свободу, не шла за ним в лес, не просила поговорить. Она просто садилась и ждала. Ждала, ждала, ждала... И позволяла чувству одиночества окутать её тело, надломить его. Её лицо, некогда сияющее красотой, трескалось, покрывалось морщинами пережитых тревог, волнений. До самого конца женщина улыбалась, будто ничего не понимает: улыбалась избитому мужу, уверяющему, что всё в порядке, улыбалась детям, которые вынуждены были наблюдать, как медленно их мать засыхает и рассыпается.
Почему всё сложилось так? Почему у них не было выбора? Они не могли покинуть деревню, идти в лес было настоящим самоубийством, особенно с детьми на руках. Там в чаще страшно, там водятся дикие звери, голодные и жестокие. Оттуда не выйти, если ты не знаешь дороги до другой деревни, а помогать дойти им бы никто не стал. Никому не нужно клеймо помощника дьявола, не так ли? Да и кто вообще примет семью в демоническими близнецами? Удивительно, что их не сожгли, раз за раз обвиняя в плохом урожае и погодных явлениях, которые мешали жизни. В деревне, где было много счастливых и дружелюбных семей, не было место одной единственной, которая ничего не сделала. Их единственный грех был лишь в том, что их дети отличались от других.
В конечном итоге, отец семейства не вернулся, его присутствие пропало со скоростью течения реки. Просто в один вечер никто не пришёл. Женщина понимала причину, но принять эту боль уже не могла. Ещё растрескавшееся тело начало рассыпаться, не предвещая ничего хорошего. Больше она не смотрела в глаза своим сыновьям, лишь иногда, продолжая смотреть в окно, будто ожидая мужа, поглаживала мальчиков по голове. Ничего не говорила, только иногда шептала под нос, что недолго нужно потерпеть, что папа скоро вернётся и они смогут сесть за стол. Она не шла есть, как бы дети её не звали. Мать семейства делала всё, что и раньше, единственное, что могла - ждала. Ждала, ждала и ждала, пока её лицо постепенно бледнело, худело, мягкие материнские руки становились холодными и такими слабыми, она больше не была в силах погладить своих уже подросших мальчиков по головам, даже если они тихо вставали перед ней на колени и клали безмолвно голову на колени.
Близнецы Юги правда старались, они хотели вернуть маме былой свет, работали и пытались хоть как-то свести концы с концами. Но однажды вернувшись, и её не оказалось дома. Была открыта дверь настежь, а женщины у окна не было. Горькое понимание достигло сыновей при виде пустующего кресла у окна - мама дождалась своего воссоединения с отцом. Они наконец-то вместе. Без балласта в виде них, сыновей, ставших причиной их отчаянного положения. Эта мысль звучала ужасно, но отчего-то ни Цукасе, ни Аманэ не было обидно, они просто были рады, что мучения мамы прекратились хотя бы так. Им не нужно было идти её искать, всем итак очевидно, где кончают свои жизни подобные им, которых не желают видеть другие живые, - река. Место очищения, здесь ваше грешное тело может быть смыто и унесено далеко, где никто не найдёт. Дорога в небытие, о котором никто не знает.
Ужасная судьба, Нене знала о ней, когда заходила в этот дом. Когда она впервые коснулась рук Аманэ, судьба её стала очевидна. Шепот людей о её глупом решении был неизбежен, но доброе сердце девушки отказывалось принимать реальность. Было бы нелепо отрицать, что изначально она приняла это решение от излишней мечтательности: вечно грезящая о чём-то девушка, которая желает построить идеальный мир. Она верила, что может исправить всё на этом свете, что изменения произойдут сами собой, надо лишь приложить немного усилий, подтолкнуть деревню к новым горизонтам, где не будет места насилию и притеснениям. Невинная идеалистка, она хотела подать пример, эх, знала бы она, что в глазах обычных селян это выглядело словно наивная жертва угодила в лапы демону.
Когда-то пылающая энтузиазмом девушка начала бледнеть. Она обещала себе, что не позволит трагедии семьи Юги повториться, поэтому старалась из-за всех сил. Она не привязывалась ни к чему, лишь дарила этой семье любовь и заботу, которую могла. Не воспринимала слова селян всерьёз, не поддавалась на провокации, не позволяла никому принижать её мечты. Этот всепоглощающий оптимизм, казалось, никто не сможет пошатнуть, яркая улыбка на устах цвела, будто померкнуть её могли заставить лишь силы выше человеческого понимания. Именно такой была Ясиро Нене, которая решила посвятить жизнь спасению "Дьявола", старшего сына семьи Юги. Её сердце теплело рядом с ним, она никогда не могла на него долго злиться. Девушка была уверена, что её доброе сердце может спасти бедного парня.
Но чуда не произошло. Едва ли одного энтузиазма могло бы хватить, чтобы изменить вековые традиции, основанные на древних легендах. Нене правда хотела помочь, она так много делала, чтобы изменить мнение людей, но ничего не помогало. Они не поднимали на неё руки, но и не слушали. Где-то в душе она смутно догадывалась, что причина, почему её не трогают, вовсе не в том, что её речи достигают сердец людей. Будто в подтверждение на теле любимого стало появляться больше побоев, но сил спросить не находилось. Разве могла она задать вопрос, ответ на который скорее всего будет подтверждением её глупости. Надежда медленно умирала в душе, Нене разлагалась, но, в отличие от покойной матери Юги, трещины разрастались внутри, будучи невидимыми снаружи. Улыбка стала той самой защитой, которая не давала увидеть гниющее сердце, она улыбалась не так, как чета Юги, шире. Она делала это постоянно, словно вся жизнь для неё была счастьем.
Ясиро не могла позволить себе дать слабину. Она обещала своему любимому, что будет сильной. Он не просил её об этом, но она сама вызвалась, сворачивать назад было нельзя. Больше всего на свете она не хотела, чтобы Аманэ снова увидел, как иссыхает жизнь в теле дорогого человека, как это было с четой Юги. Идея не позволить трагедии повториться зафиксировалась в голове Нене, вцепляясь когтями в грудь. Ей казалось, что если она будет стойкой, если до конца будет улыбаться и поддерживать братьев, всё станет лучше, они не будут так страдать, больше горе не придёт в эти стены, но она ошиблась. Бесспорно, её любовь была сильна достаточно, чтобы согреть этот дом. Но чем теплее внутри, тем холоднее снаружи, не так ли? Этот контраст становился всё значительнее. Чем счастливее был Аманэ, будучи ребёнком демона в глазах селян, тем несчастнее его делали окружающие за родными стенами.
Чувство любви их не спасло, одной силы воли оказалось недостаточно. Потому что и Аманэ однажды просто не вернулся. Ясиро не хотела сходить с ума, как мать Юги, она не сидела у окна, она продолжала делать свои дела, уверяя себя, что любимый просто задерживается. Быть не может, что горе снова пришло к порогу этого дома. В конце концов, у Аманэ не было того же отчаяния, как у его отца, напротив, парень выглядел счастливым, когда уходил утром, получив мягкий поцелуй от любимой. Они не были полностью несчастны, они не погрязли в отчаянии, а значит, их должен ждать иной исход, верно? Нене хотела в это верить, она прибиралась дома и размышляла, как отругает своего возлюбленного за опоздание, как тот будет извиняться, как они вместе лягут спать на жёсткую, но всё же привычную им кровать, как согреют друг друга, как сотрут объятиями запах чужих истязаний. Но Аманэ не возвращался.
Проходил день, другой, ничего не менялось, любимого не было дома. Нене старалась не выглядеть обеспокоенной, прячась от горькой судьбы за улыбкой, но в доме стало слишком пусто, потому что вскоре исчез и Цукаса. Он тоже улыбался, уходя, говорил, что просто найдёт Аманэ и вернёт домой, что беспокоиться не о чем. Вот только прошёл день, другой, никто так и не возвратился. Нене чувствовала, как что-то внутри окончательно ломается, её оптимизм больше не мог склеивать осколки разбитого сердца, она разрушала себя изнутри и в конечном итоге всё, что от неё осталось - улыбка. Та самая, которую она не хотела терять, чтобы не повторить горя, которое стало частью этого дома.
Это было очередное туманное утро в тишине и девушка с улыбкой, столь искусственной, словно нарисованной, посмотрела в окно. Нене не знает, что мать Юги увидела там, когда покинула этот дом, но она лично видит дорогу. Туман, тянущийся от реки до их дома, показывал путь, который каждый член семьи, живший в этом домике, проходил. Девушка оставила позади всё: все вырезанные Аманэ фигурки из дерева для неё, застеленную общую постель, задвинутые на их небольшую семью из трёх человек стулья. Ясиро покинула дом с улыбкой на лице, направляясь по дороге, которая должна была очистить её, смыть всю грязь.
Как жаль, что никто из селян не догадывается, что грязь, которая была и будет смыта в этой реке, была создана ими самими.