Он знает, что сделает это вне зависимости от того, что услышит от остальных. Всегда есть кто-то вроде Эдди Кингстона, что скажет — «не знаю, я бы не связывался с этим вуду-шмуду дерьмом». Или тепло улыбающегося Юты — «это того стоило, приятель. Для меня стоило».
А ещё, что его вопросы станут слухами в раздевалке (потому что сплетни — это то, чем раздевалка живёт). И дойдут до тех, о ком он спрашивает.
Но каждый в здании знает, что Дом Блэков всегда готов к новому заказу. Всё дело в цене. И уловках, которые они используют.
Дарби действительно нужна консультация с кем-то ещё.
Поэтому он спрашивает у Брюса. В конце концов, даже демоны подчиняются судьям. Ремсбург, привычно подкладывающий монетку под одно из креплений ринга, пока ребята натягивают канаты, с большим удовольствием рассказывает всё что знает. А знает он достаточно много. И Дарби подозревает, что это поможет ему отделаться малой кровью.
Не то чтобы он боялся её пролить.
Сдаваться никогда не было его выбором.
И, конечно, ещё ему нужно найти неугомонного духа проказ, чтобы получить пару бесплатных советов из первых рук. Если получится.
***
Едва перевалило за полдень и арена ещё пуста, а в запутанных переходах белых коридоров лишь изредка попадаются незнакомые лица. В большинстве подобных заведений действует правило разделения и пересечься с другими участниками вечернего шоу у него просто так не выйдет. Единственный, кто проходит мимо, приговаривая «бананы, бананы, святые бананы, чувак» это Дэн. Обычный вторник. Обычный Дэн.
Был смысл позвонить Хуку, но также есть и другой способ, действенный для всех духов. Даже губы начинает жечь.
— Данхаузен. Данхаузен. Данхаузен.
Слова эхом отдаются в пустом помещении. Одна из лампочек на стене мигает. И больше ничего не происходит. Он оглядывается, но одинаково бесконечный коридор в обе стороны пуст.
— Я ничегошеньки там не вижу. — Раздаётся у него над ухом.
Дарби вздрагивает и оборачивается, сделав пару шагов назад. Старается не выглядеть удивлённым, хотя не похоже, что у него получается. Но Донован великодушно делает вид, что не замечает странностей. В конце концов, он тут самая большая странность.
В воздухе повисает запах пряных доритос.
— Привет-привет, парень-смерть.
— Ага, привет. — Дарби протягивает ему руку. Проявления вежливости и соблюдение формальностей, как сказал Брюс, нравятся нечисти.
Ладонь у «весёлого зла» тёплая, а рукопожатие слабое. Как будто он к этому не привык. На рукаве прикреплена булавкой заметка с непонятными символами.
Но будь вежлив и демоны ответят тем же. Не разглядывай слишком явно, не пытайся шутить. Так что Дарби не спрашивает.
— Людям нравится скреплять слова жестами. Это непривычно, но Данхаузен не против.
— Я…
— Кровушку им не давай. И ноготочки. Но Данхаузен не помнит, чтобы слюна входила в список. Может быть, для особо странненьких желаний. Пиццу с сардинами. Чипсы со вкусом лимонного чая. Бр-р-р-р. Хук бы наверняка захотел их попробовать. — Донован продолжает говорить сам с собой и Дарби даёт ему пару минут, прежде чем спросить:
— А моя душа им не понадобится?
— С ней слишком много мороки. Демоны не хотят этого. Бессмертные материи могут устроить головную боль даже самым искушенным. — Донован почёсывает подбородок, оставляя на коже синие разводы с пальцев. Это похоже на зубную пасту и пахнет как зубная паста. Возможно, Дарби вырвал его из какой-то обычной повседневной жизни? — Подношение может быть хорошеньким началом. Засушенные веточки лаванды, жертвенный кинжал Рокко, миленькие желтенькие полотенчики, свежее мясо с кровью. Свечи. Кошачий ус на удачу. Оброненное кольцо. Верёвка удавленника. Много всего. Для их работы нужен поистине большой фургон. Используют ли они пространственные переходы с помощью птичьих косточек? Я не видел.
Да, определённо это список для похода в ближайший торговый центр.
Он делает заметку в телефоне.
— А полотенца зачем?
Данхаузен останавливает свой монолог, как будто кто-то ставит кипящую энергию на паузу, и перестаёт размахивать руками.
— Люди используют их, чтобы осушать кожу. Ты ведь не думаешь, что они ложаться спать с краской на лице?
Дарби понятия не имел, что делает Дом Блэков за пределами арены. Как обычные люди ужинали, гладили чёрную козу и ложились спать? Он был не уверен.
— Слишком много мороки. У них есть белый кот. Возможно, оно выглядит как кот и ведёт себя как кот, но это определённо… — Донован щурится, пытаясь подобрать слово.
— Не кот, — подсказывает Дарби.
— Определённо не кот. Ты знаешь о Марис? — Снова оживляется Данхаузен. — У неё лучшее печенье в городе. Почему девочки-скауты пекут лучшее печенье? Может есть секрет в её рыжих косичках, в которые она вплетает бусины из мёртвого моря? Или всё дело в крови священника, что её мать пролила на свежую землю? Откуда мне знать! Хочешь печеньку?
Он достаёт из кармана ужасно мятую упаковку с гербом средней школы Саннидейла.
— Э-э-э, нет, спасибо. Я не так давно ел.
Данхаузен пожимает плечами, набивая рот печеньем.
— Спасибо за помощь. Наверное, мне нужно успеть купить хоть что-то из этого до шоу, — Дарби указывает на свой телефон, подразумевая список. — Ты здорово меня выручил. Если будет нужна моя помощь…
— Идти на крики воронов, ага, я знаю. — Донован машет ему рукой, не отрываясь от коробки.
Когда Аллин через несколько шагов оборачивается, бесконечно длинный коридор уже пуст. Только крошки от печенья остаются на полу.
***
Немного странно, но демонопоклонники (или кем бы они не являлись) — заложники собственных ритуалов. Теперь он знал это очень хорошо.
Дарби поднимает руку — когда он почти касается каменной кладки, дверь проявляется — и стучит.
Конечно же, там не заперто, и он чувствует пробежавшие по коже мурашки, когда дверь бесшумно раскрывается. Внутри неестественно темно, так, что дальше пары шагов даже яркий свет люминесцентных ламп из коридора не может помочь.
— Это Дарби. — из темноты показывается Джулия, наматывая на палец прядку светлых волос. — Привет, Дарби. Проходи.
Когда пересекает порог чужой раздевалки, он почти ждёт, что дверь за ним захлопнется с громким хлопком, но кажется тут не любят дешевые ужасы.
Около шкафчиков тут и там стоят чемоданы. В воздухе отчётливо пахнет свежей выпечкой. Ничего подозрительного.
— Дарби, — не поднимая головы, говорит Кинг. У него в руках «Большая энциклопедия здоровой пищи».
— Привет.
Бадди стоит спиной к нему, роясь в сумке, но поднимает руку в качестве приветствия.
Из ниоткуда появляется Алистер, поглаживая белого кота, лежащего у него на плечах. В жёлтых немигающих глазах Аллин может разглядеть своё отражение.
— Ты хорошо подготовился. — Блэк кивает на большой чёрный пакет. — Кто подсказал? Погоди, не говори. Дружок Хука. Беспокойное зло, что презирает прямые сделки.
— Мужик, я просто спросил у него совета. И всё. — Дарби протягивает ему пакет, но его руку ловко перехватывает Джулия и прижимает находку к груди.
— Никакого доверия Дан… — Она осекается под пристальным взглядом Алистера. — Духам.
Пока между ними происходит какой-то бессловесный разговор, Дарби потирает руки, переминаясь с пятки на носок и осматривается. Почему ему показалось, что здесь темно? Обычное тусклое освещение от ламп, как и в любой раздевалки арены, которой уже больше десятка лет. Привычный запах, как не пытайся от него избавиться. Широкие скамьи. Большая гексаграмма на стене. Местами сильно вогнутые дверцы ящиков, как если бы здесь дрались футбольные фавориты. Ничего интересного.
— В душевой даже осталась кровь. — С усмешкой говорит Блэк, возвращая всё своё внимание гостю и подходит ближе. — Но её слишком мало для ритуала.
Он смотрит прямо в глаза, и даже будто бы становится выше, больше, вытесняя из обзора Дарби всё остальное.
— Я могу взять немного твоей? — Мягко спрашивает Алистер, стирая большим пальцем что-то с его щеки. Возможно, остатки краски. Возможно, что-то ещё, что видит только он.
«Никогда не давай демонам ничего бесплатно».
— Нет, — Дарби наблюдает за тем, как Алистер преувеличенно медленно слизывает что-то с пальца, оставляет на языке.
Но насильно взятое «не имеет силы», так сказал Брюс. Так что Дарби не отступает назад, не отводит взгляд и не торопится. Хотя, что-то вроде «Какого чёрта, мужик? Ты пытаешься меня впечатлить или напугать?» — появляется в мыслях.
— Чего ты хочешь, chico de la muerte? — Спрашивает Алистер, отступив на полшага, пока Броди шуршит пакетом.
— Пары счастливых моментов. Удачи. Для одного человека.
— Удача стоит дорого. Знаешь, сколько людей приходят за ней? И сколько уходят, не согласные платить такую высокую цену?
— Понятия не имею, — Дарби пожимает плечами. — Знаю только, что с Домом Блэков можно договориться.
Алистер осматривает его с ног до головы и с улыбкой говорит:
— Ну конечно.
Он ссаживает с плеч кота, который тут же начинает тереться о ноги Джулии, делающей разминку.
— Удачу нельзя взять из пустоты. Ни одно из удачных течений не берётся из пустоты. Но и передать чужую ты не можешь, никто не властен над подобным. Удачу можно взять добровольно данную, и удачу можно добровольно отдать. Так это работает.
Блэк делает паузу и оглядывается на него, перестав зажигать чёрные свечи. Как будто ждёт ответа.
— Хорошо, — без заминки отвечает Дарби. Тут не было места для торга. Да и цена не казалась слишком высокой. Он ожидал чего-то подобного, идя сюда.
В конце концов, его уже сбивал автобус. Когда он был на костылях. Он сделал идеальный кикфлип и приземлился без последствий. А потом на самой ровной поверхности заработал вывих лодыжки. Так что к непредвиденным неудачам он был подготовлен.
— Хорошо. — Эхом повторяет Алистер. — Назови имя. Кто должен получить твою удачу?
На самом деле, это должно быть очевидно. И, наверное, вопрос лишь формальность.
Дарби пожал плечами и сказал.
Глаза Алистера как-то округлились, как будто он не ожидал услышать именно это. А в следующую секунду откуда-то потянуло холодом и на пол стали падать большие пушистые снежинки, медленно кружась в воздухе.
Раздался хлопок и на том месте, где сидел Броди осталась лежать раскрытая книга.
Бадди обернулся, хмурясь и держа в руках экипировку.
Джулия взвизгнула и попятилась в угол, когда одна за другой люминесцентные лампочки погасли, попаясь.
— Ну вот и зачем я спросил. — Блэк потёр лицо ладонью, умудрившись не стереть краску, и зажег ещё одну свечу. Он звучал на удивление спокойно. — Теперь раздевалку менять. Эдди будет в бешенстве. Четвёртая за день.
Тени от крохотных огоньков пламени заиграли на стенах. Свечи, став единственным источником света, оказались самой нужной вещью из списка. Дарби задался вопросом — знал ли Данхаузен?
Шаги тихие, но они все оборачиваются к новому участнику их маленького кружка по демонологии.
— Никто не возражает, если я поговорю со своим… — Стинг приветливо улыбнулся и обвёл взглядом Алистера, Мэтьюса и Джулию (кот прошмыгнул мимо, как будто тоже собирался оказаться как можно дальше от засыпаемой снегом раздевалки). — Напарником? Наедине.
— Нисколько. — Со всей серьёзностью ответил Блэк и жестом указал напарником идти вперёд.
Он даже великодушно закрыл за собой дверь.
Снег продолжал медленно падать, и в повисшей тишине было слышно как пламя свечи изредка шипело от капель воды.
— Если скажешь, что я затеял всё это зря… То ты ошибаешься. — Дарби сложил руки на груди, готовясь к отповеди или чему-то подобному.
Но Стинг снова улыбнулся, демонстрируя морщинки вокруг глаз и склонил голову набок. Одно его присутствие заставляло любую тревогу утихнуть.
— Разве мы не тренировались для того, чтобы в назначенный час всё сработало как надо?
Дарби не опустил взгляд.
— Дело не в том, что я не уверен в тебе. Или себе, если уж на то пошло. Мне просто хочется, чтобы это был лучший вечер. Правильный вечер. Чтобы всё было как надо. — Он прочистил горло. — Для тебя.
— О, я не сомневаюсь, что ты делал это для меня. Избегаешь малейшей неудачи? Это не имеет смысла, Дарби. Я не видел страховки, когда ты прыгал на машине через дом. Или с вертолёта. С вершины лестницы.
В его голосе слышно веселье. Не упрёк и не издёвка. Никакого поучения, чего правда не было и раньше. Просто Дарби не мог его подвести. Со всей своей кровью и разбитыми коленями, разодраным боком и множеством ссадин, каждая из которых жалила до странного сильно, когда он чувствовал на себе чужой взгляд.
— Это просто будет большое шоу. Ты не должен так переживать. В конце концов, это не кольцо и…
Дарби ещё не нанёс грим и не может повернуться так, чтобы под краской не было видно красноты. Он не может солгать. Его лицо горит, как будто кто-то плеснул кипяток на кожу. Кажется, снежинки начинают таять рядом с ним от этого жара.
На самом деле он хотел. Это было с ним недели и недели. Наброски в его блокноте. У Элиты не было своего Зала Славы. Пока что. Что не помешало ему думать об этом. Просто показалось слишком вычурным. Но идея была.
— Оу.
Вот теперь Дарби избегает смотреть ему в глаза. Рисунок на полу достаточно интересный. Серый с вкраплениями. Наверное, с названием «мокрый гранит» или что-то такое. Удивительная штука, не оторваться.
И ничего его сердце не бьётся горле от того, что чужое предположение оказывается так близко к правде. Глупость какая.
Стинг подошел ближе. Мягко коснулся его подбородка, не заставляя, а словно прося посмотреть на себя. Он не теряет добродушного настроения, и улыбки.
Никакого жала. Никакого яда. Не для Аллина. Никогда для него.
— Моя удача в том, что ты мой напарник. Ради этого даже с демонами связываться не пришлось. — Остаётся неозвученным «Если не считать Тони».
Теперь это есть. Что-то сладкое на языке. Ложащееся на его плечи вместе с пушистыми снежинками. То, что греет.
— Мне нравится наблюдать, как ты двигаешься. Безжалостный. Я сделаю это так же. Поверь, мне хватит на это сил. И это будет отличное шоу.
Дарби может только кивнуть.
— И ничего не случится. Я обещаю тебе. А теперь нам нужно вернуться в нашу раздевалку. И я помогу тебе с твоим рисунком, так? — Стинг кладёт руку ему на плечо и слегка сжимает.
Он не выглядит сожалеющим, что скоро всё закончится. И Аллин пытается, пытается изо всех сил гнать от себя эти мысли, чтобы тоже улыбаться в ответ. Не давать царапающему чувству взять контроль. Не сейчас. Это не для него.
Сосредоточиться на настоящем. На тепле. Плечом к плечу. До самых последних шагов по рампе.
Сосредоточиться, чтобы ничего не испортить. И когда будет больно — позволить этому произойти. Позволить губам дрожать, отвернувшись от камер. Сжать в объятиях так крепко, как сможет. Чтобы не пришлось говорить, ведь голос будет подводить. Не сказать ничего лишнего. Личного. Это ведь шоу. И шоу не для него.
Сейчас, пока снег продолжает падать, и шум арены за пределами этой комнаты существует сам по себе. Сейчас, пока никто не требует их внимания. Пока ещё — они. Пока ещё — напарники. Пока ещё — «в любое время, ты же знаешь».
Задержать мгновение-другое никак не получится, хотя он уверен, что Стинг бы мог. Но пластырь всегда лучше срывать одним движением. Сразу и до конца.
— Ага, пора.
Но Стинг не убирает руку и не отходит.
— Дарби?
— Да? — У него получается совсем тихо, как будто больше никто не должен услышать.
— Я буду там, где бы не понадобился тебе. Ты же знаешь это, да? Не спущу с тебя взгляд. Для этого тебе не обязательно истекать кровью. — Он усмехается. — Или рисковать собой больше необходимого.
Так просто. Будет. Так просто. Обещание. Звучит как «Ты справишься и я прослежу за этим».
Ложится поверх всех его тревог. Укрывающее, как снег.
— Знаю.
Звучит как «спасибо».
Теперь улыбка выходит настоящей. И ему совсем не стыдно за то, что продолжает нуждаться в нём. В подобных заверениях. В подобных обещаниях.
— А теперь мы позволим этим славным ребятишкам войти, пока никто не решил что мы ввязались в войну раздевалок и заявили права на чужую собственность?
— Да, пора сваливать. Почти уверен, что они устроят тут битву снежками, как только мы уйдём. Уже слышу, как их зубы стучат от нетерпения.
И Стинг, конечно же, не облегчает им задачу. Он мог бы, но что-то подсказывает Дарби, немного мстит им за то, что хотели получить что-то от его напарника. Нехорошо. Так что снег остаётся лежать повсюду, образовывая снежные шапки на одежде для выступлений.
Покидая полутёмную раздевалку Дома Блэков, он думает, что в итоге получил гораздо больше, чем могли предложить они. Может потому что был самым удачливым парнем сегодня? И всегда?
Стинг идёт с ним рядом, плечом к плечу, и улыбается, что-то печатая в семейный чат. Он подмигивает Дарби, заметив его взгляд.
И всегда, это точно.