Псина

— Ну, ваше золотейшество, интересные у вас причуды,— Вадик оскалился смотря на новую покупку Алтана.

Высокий, статный и с надменным взглядом, он держал в руках ошейник с широкой металлической цепью. Вещица явно даже не в секс-шопе была куплена, негоже господину Дагбаеву по таким местам шляться. Такие обычно на алабаев берут, таких агрессивных, которых только в охрану к полуразвалившемся зданиям на окраине сёл покупают. Удивительно, но Вадик мог даже себя в такой роли представить. Не удивительно что таковым его видел Алтан.

— Интересно, ты как описывал несчастному мужику на рынке какой ошейник тебе нужен.

— Сказал для псины с проблемами с головой, — Алтан подошёл ближе, намереваясь обернуть ошейник вокруг шеи Вадика. Тот даже и не думал противится.

Алтан взял его за шею, рука прям на стыке с челюстью, и заставил Вадима поднять голову. При всём при этом знал, что нужно продолжать смотреть на мужчину перед ним. Знал, как его это заводит, постоянное наблюдение чужих светлых глаз.

Алтан прошёлся языком от ключицы до самого верха размашистой татуировки, пока его пальцы сжимались на чужом горле, слегка перекрывая приток крови к мозгу. Вадим во взгляде его видел как он дурел от этой тату, всегда хотел испортить её, прикусить, оставить засосы и следы своей руки. Он сейчас это и делал, словно наслаждаясь вкусом чернил.

Вадим пустил свои руки к чужим бёрдрам пока его превращали в самого послушного пса. Ошейник затянули достаточно чтобы не душил, но при этом сидел плотно. Алтан был точен, уверен и Вадика трясло от того как сильно ему хотелось поубавить эту спесь. Дёрнуть за эти косы, да поставить на место пацана. Но он держался. Потом шанс будет. Потом Дагбаев к нему сам придёт, с распущенными волосами, которые позволит намотать на кулак, и попросит вытрахать из него всю дурь.

Без предупреждения Алтан пошёл к софе, утягивая Вадима за собой. Тот неуклюже двинулся от внезапности, но ровно встал у софы, где сел Алтан. Сел, раздвинув ноги, ожидая, как будто Вадим прекрасно знает чего он хочет. А Вадим знает. Он понимает что от него хотят, но стоит, наклонив голову чуть вбок, ждёт приказ.

Алтан наматывает цепь на руку в один оборот и резко тянет вниз, заставляя Вадима упасть чуть вперёд, уперевшись руками в софу по обе стороны от ног Алтана.

— Ну?

— Ну ваше золотейшество, — Вадим хищно улыбнулся, удобнее вставая на колени. — Я ж мыслей не читаю. Вы б сказали, я б сделал.

Дагбаев младший раздраженно закатил глаза, как делает всегда, но Вадик вспомнил вчера, когда глаза были закатаны от удовольствия, а рот приоткрыт в немом стоне. Вадика аж колотит от того как ему хочется это повторить, но он продолжает строить из себя дурака.

Алтан снова тянет поводок на себя, а затем перекидывает ногу за шею Вадика, заставляя уткнуться в его пах. Брюки тонкие были, специально такие надел, чтобы чувствовать лучше, наверняка.

— Тебе так понятнее?

Не отвечая, Вадик просто понянул вниз брюки Алтана, до боли довольный чёрными кружевными боксерами которые под ними увидел. Да, приятно видеть такое чудо, но ещё приятнее снимать его сразу следом, не медля, а потом брать полутвёрдый член в рот.

Вообще, рабочий рвотный рефлекс это очень даже хорошо, если тебя пытаются травануть, а это в жизни Вадима встречается чуть чаще чем нужно, то есть случается в целом. Но когда он посасывал головку чужого члена, потихонью вбирая его всё глубже в рот, он немного да проклинал это. Потому что хотелось всё и сразу, взять полностью, чтобы дышать было чуть ли не невозможно, чтобы нос утыкался в жёсткие волосы.

— На меня смотри, — Алтан прошипел, заставляя поднять взгляд. Он любил это чувство контроля. Он любил читать эту подчиненность в голубых омутах. А Вадик любил как он старается сказать это ровным голосом, но лажает, потому что Вадик стонет вокруг ствола и как может криво лыбится. — Блядь.

“Кто бы говорил,” думает Вадик но продолжает усердно услуживать, давая толкаться ему в щёку, пытаться дойти до задней стенки горла. Вадим знает какой он, Алтан. Знает это его ёбнутое либидо, знает что готов хоть всю ночь трахаться. Блядью был точно не Вадим тут, но он даже не жаловался.

Алтан наконец отпустил его, убрав ногу, дав выпустить член изо рта и сделать нормальный вдох. Близко был значит. Оно и по глазам видно. Они обычно глубокие, карие, но сейчас от возбуждения они казались темнее ночи.

— Ляг, — он прохрипел, как будто это его рот сейчас занят был.

Вадик устроился полулёжа, чуть шире расставив ноги. Стояк через штаны было видно слишком хорошо и Алтан довольно улыбнулся. Сам разделся до конца, но Вадику только ширинку расстегнул да штаны с бельём вниз припустил, доставая чужой член. Провёл рукой вверх и вниз будто впервые, будто примеряясь, хотя гадёныш знал его вдоль и поперёк, каждую ебучую венку. Вадик прям представлял это порнушное “твоё тело запомнило мою форму”, но не говориговорил что глупо, по-дурацки, настроение испортит, но боже блять, как он любил думать об этом. О том, что никто Алтану больше не будет нужен, потому что только Вадик так идеально теперь ему подходит.

Алтан оседлал Вадима, притираясь задницей к стоящему колом члену. На его бедра положили руки, большими пальцами поглаживая выпирающие тазовые косточки. Одна рука потянулась дальше, но Алтан хлопнул по ней ладонью.

“Подготовился,” Вадик усмехнулся.

— Ну ж, ваше золотейшество, присаживайтесь, не стесняйтесь, я весь ваш.

Не лукавит же даже. Правда его. Не то что даже денег ради, нет. Он теперь не уйдёт, хоть палками гоните, нет. Такое то золото найти, ну грех бросить. С ума сойдет если ни разу больше стона не услышит. Если не назовёт его по имени когда кончит. Если не сможет просто рядом посидеть, молча, в тишине, трогая чужие волосы, пытаясь неуклюже косу сплести.

Алтан не язвит, в который раз тянет цепь, да так, что Вадик напрягает пальцы на чужих бёрдрах. Точно синяки останутся, точно жаловаться будет. Но как же это было не важно, когда сейчас Алтан начал насаживаться на его длину, медленно но верно, готовый взять его полностью.

Вадик смотрел на его лицо, полузакрытые глаза, тонкие прикушенные губы, жалобно сведенные брови. Хотелось взять и резко насадить его, чтоб стонал, чтоб кричал, чтоб не сдерживался. Нельзя сейчас. Вместо этого присаживается поудобнее и целует чужую грудь. Ему засосы оставлять запрещали, но когда Вадика это волновало. Он помечал мужчину как хотел, а потом довольный после секса смотрел и обводил каждый лиловый след.

Когда Алтан наконец остановился, он сделал глубокий вдох, привыкая. Затем, кивнув, начал сам двигаться вверх и вниз, а Вадим ритмично навстречу двигал тазом. Он менял скорость, ритм, наслаждаясь звуками, которые провально пытался сдержать Дагбаев младший.

— Ваше золотейшество, в вас так хорошо, — он почти промурчал и был утянут в поцелуй. Алтан откровенно смущался от похвалы, хоть и не признавал. Поэтому делал всё ради её избегания. Во время секса он целовался для этого. Жарко и ярко или томно и сладко, как угодно, главное что чужой рот занят и ни слова сказать не может.

Оргазм подступил через какое-то время, они не были уверены как долго своеобразная “поездка” продолжалась, но хотелось чтобы больше. Хотелось еще и еще, но когда Алтан простонал чужое имя и кончил, а вслед за ним Вадик, промычав что-то нечленораздельно, сделал то же самое, они просто свалились на софе, потные и липкие.

— А если наручники захотите, секс-шопы снова мимо? — шутит Вадик и получает недовольный взгляд.

— Верёвкой хозяйственной свяжу, — отвечает и с трудом встаёт с Вадика. — Я в душ.

— Предлагаю джакузи и второй раунд.

Алтан только ведёт плечом и это может значить что угодно, но Вадик принимает это как приглашение и, игнорируя тяжесть в конечностях, топает за Алтаном, по пути снимая с себя одежду, оставляя её за собой следом. Валяться на полу. Только ошейник не снимает, предвкушая как запах железа смешается с запахом благовоний в ванной, как Алтан даст ему распустить его косы, как он аккуратно сам снимет с Вадика ошейник и будет целовать след от него.