...Тихонько застонав, Мокси с трудом (очень большим трудом) разлепил веки. Но вот лучше бы он этого не делал — слабый солнечный свет, ударявший ему в глаза через веки закрытые, теперь превратился в обжигающий наглый луч, который заставил зрачки бесёнка сузиться, а из пасти прям-таки вырвал ещё один стон,. На этот раз стон был пронизан воистину неземным страданием:
- Во-о-о-ды-ы-ы…
Никогда ещё Мокси не чувствовал себя столь плохо. Ладно бы просто физически, но и душевно тоже. Это какую пытку он пережил?
- За-а-а-ткни-и-ись, Мокс, башка тре-е-ещит, - прошипела рядом с ним… Лууна? Да, пожалуй, голос принадлежал ей, хотя то ли Мокси его толком не мог разобрать, то ли девушка была не в состоянии говорить, а может, всё вместе присутствовало.
Так или иначе, спустя всего какой-то десяток попыток, Мокси кое-как смог повернуть голову, одновременно и от луча отворачиваясь, и на неё посмотрев. Лууна выглядела… В относительном порядке, но не очень, потому что она лежала на полу, в окружении пустых бутылок, а на голове у неё была некая глубокая тарелка. Такая странная «шляпа» рассмешила бы Мокси, если бы у него самого голова сейчас не гудела, словно перегревшийся ноутбук, пытающийся вытащить убойную графику «Свалкер 2: забагованная Печень».
Положение Лууны соответствовало окружению — духа праздника. В довольно небольшом… Э-э-э, жилище центральное место занимал роскошно накрытый стол. Хотя от вида еды Мокси ощущал себя не то, чтобы слишком хорошо, а скорее даже плохо, он всё равно поразился тому, что часть этой еды, по-видимому, они с Лууной употребили. А осталось ещё больше, тот салатник, из-под которого высунула мордочку гончая, был лишь малой частью грандиозной кулинарной армии. А ещё тут была ёлка, завешанная шариками с демонической символикой и странными циферблатами часов, очень плохо нарисованными, но явно любимыми, так как висели они на самом видном месте.
- Мы… С тобой… Где?
Общаться, делая между словами паузу в минуту — то ещё занятие, Мокси это понял и не продолжал. Язык совсем пересох, горло сжималось, не давая протолкнуть в лёгкие воздух. На его счастье, одна из бутылок под лапами гончей оказалась не совсем пустой, она как раз подхватила её, жадно прильнула к горлышку и сделала два очень больших глотка. Затем, не вынося наполненного болью взгляда Мокси, закрутила пробку и осторожно катнула бутылку по полу к бесу.
- Оу-у-у… - провыл тот. Бутылка разделявшие их пару метров катила целый год, причём ещё и звук её движения заставлял каждый нерв Мокси вовсю умолять хозяина о пощаде или смерти. Но когда он схватился за едва холодное стекло, когда отвинтил крышку и прижался к горлышку, живительный хмель обжёг корень его длинного языка, скатился по горлу и ухнул в желудок, принося хоть капельку облегчения.
С этикетки бутылки на Мокси скалился бафомет. Нет, обычный козёл. Мокси вяло показал ему язык, затем приник к бутылке вновь, но больше приятного содержимого в ней не оказалось. Мир был несправедлив, жить было больше незачем, и Мокси уже готовился отбросить копыта, как вдруг в комнату ворвался блаженный морозный воздух, а вместе с ним и цокот чьих-то когтей:
- Ну что, покойнички, оживайте!
Мало того, что оклик был наполнен тошнотворно-довольным тоном, так ещё и прозвучал на такой громкости, что рука Мокси сама скользнула за лацкан пиджака, пытаясь нащупать маленький револьвер «последней надежды», которую он стал таскать собой после некоторых известных событий со Страйкером. И, может быть, даже отыскал бы его, если бы тут не прозвучал самый чудесный на свете звук: звон составленных на стол бутылок.
- Так, тебе пока пива хватит, на-ка для акклиматизации и субординации. Нашинская! - довольный голос, немилосердно коверкая адский-английский, всунула в свободную руку Мокси бутылку минералки. И даже отвернула с шипением пробку, отчего несчастный бесёнок тут же вернулся к жизни. - А тебе я могу сказать то же самое, Лууна. Похмелье — вторая пьянка.
- Я ещё первую не закончила! - чуть бодрее, чем Мокси, отреагировала гончая и даже сама протянула лапы, сгребая предложенную ей минералку. - Шарик… Мы же адские гончие… Почему я себя чувствую так по-человечески?
- Пх, ещё бы не чувствовала! Мой самогон свалит самого Сатану, - усмехнулся здоровенный лохматый пёс, которого Мокси, после первых оживляющих глотков, смог наконец-то толком рассмотреть. - Правда, эти аристократики балуются только винцом, не знают они настоящих напитков!
Мокси почувствовал себя настолько хорошо, что даже сумел сесть.
- Шарик… Самогон. Вспомнил! - он прихватил голову, но та уже более-менее держалась на шее, пока не отваливалась. - Ты же друг Лууны по переписке! Приглашал нас праздновать… Эээ…
- Старый Новый год, - подсказала гончая, тоже садясь, правда, не на пол, а на диван. - Я до сих пор не понимаю, что это, но мне понравилось.
- Это был лучший СНГ в моей жизни! - заявил Шарик. Убедившись, что минералка оказала нужно действие, он теперь поставил бутылки со скалящимся волком на этикетке. - Обычно в это время весь русский сектор Ада завален делами, а я на дежурствах один. Ну, что, ещё по одной? За что люблю Реал, тут время по-иному течёт, можно не беспокоиться о похмельном синдроме! А там как очухаетесь — пойдём на санях кататься, я как раз знаю пару медведей, которых запрячь можно! Бугахааха!
Он оставил их, выйдя на улицу.
- Мооокс, брось меня! - простонала Лууна, прикладываясь к бутылке. - И скажи отцу, чтобы удалил всю память с моего телефона… И сжёг его. В кислоте.
- Нет, мы пройдём через это вместе, - выдохнул Мокси. Подняв бутылку, он позволил пиву ещё немножко омыть его несчастную душу. - Пережили Суд Грехов, переживём и это. Только мне надо бы позвонить Милс…
- Ну чё вы там расселись?! - прорвался через замороженные окна свежий и абсолютно трезвый голос Блица. - Народ, мы с Милли уже разбудили медведей! Мокс, поднимай свою ленивую сладкую попку, потом успеешь перепробовать все салаты! Кстати, Шар, потом научишь меня готовить этот cholodec?..
- Эй, ребят, пошевеливайтесь! - добавил райский голосок Милли.
- Не, мы отсюда не уйдём никогда, - обречённо вздохнула Луна и глотнула из горлышка. - Мы погибнем. Все пришельцы в России будут гибнуть зимой.
- Значит, придётся мне стать из импа русским бесом.
Всунув револьвер поглубже в карман, Мокси кое-как поднялся и поправил галстук-бабочку.
- Знаешь, нам с Милли всегда нравился русский балет!