Ясно

День был удивительно пасмурным. Хотя дождь всё никак не хотел начинаться. Лишь клубились сероватыми кудрями нависающие облака, перекрывая привычную для Конохи синеву.

Сакура вздохнула. Про себя девушка отметила, что это полностью соответствовало её настроению.

– …ну ты время выбрал, конечно, – звонкий голос Наруто было слышно, кажется, и на другом конце Селения. – Задержался бы у нас. Зажило бы всё как следует!

Последний Учиха поморщился.

Ей бы хотелось сказать, что эмоция была абсолютно та же, что и годы назад. В их генинском детстве. Но это было совсем не так.

– Мне есть чем заняться, – ровным, почти безэмоциональным голосом, отвечает другу Саске.

Харуно лишь неловко ёжится. Ей не избавится от этого странного чувства, что прощаются они с незнакомым человеком.

Она не могла этого не заметить. Ведь в детстве именно розоволосая девочка была той, кто тщательно наблюдал за самым хмурым одноклассником. Она изучала его жесты, привычки, эмоции. Запоминала и впитывая, таким странным образом проявляя искреннюю и наивную любовь. Такую же юную, как она сама.

Потому и видела так ярко все эти детали, что изменились в нём. Сточились и переплавились за несколько лет разлуки.

– Главное, – голос учителя был удивительно безразличен, – не нарывайся на неприятности. Второй раз такую амнистию тебе не выдадут.

Не удержавшись, Сакура обернулась.

Два (удивительно непривычно!) серых глаза Какаши-сенсея смотрели как-то по-особенному. Внимательно и оценивающе. И в тот момент, как он украдкой, будто совсем случайно, мазнул взглядом по её лицу, Сакура поняла. Он прекрасно её понимает.

Хатаке Какаши смотрит на бывшего ученика настороженно. Прищур в глазах отличительно напускной. Ни оттенка искренней улыбки, к которой успела привыкнуть сама Сакура.

– Ой, – шутливо тянет Узумаки, – мы просто как следует попросим бабулю. Верно Сакура?

Пару секунд медик не соображает, что обращаются к ней. Он растерянно хлопает глазами, словно её вероломно застали врасплох. Видя её замешательство, учитель тихо хмыкает и привычным жестом ерошит волосы.

– Как людей меняет время, – пространно тянет он. – Раньше ты была последней, кто летал в облаках.

Эта двойственная ремарка помогает девушке собраться с мыслями. С напускным недовольством она дует щёки и поправляет спутанные короткие пряди.

– Мы уже не дети, Какаши-сенсей, – произносит она, с лёгкой горечью осознавая, насколько это правда.

Наруто хихикает, тоже получая свою порцию взъерошенных волос.

Саске закатывает глаза. Но его и так никто не трогает. Хатаке Какаши даже не тянется в его сторону.

Сакура, ощущая острую необходимость высказаться за свою Наставницу, не может промолчать ответ:

– Да и Хокаге имеет свой взгляд на многие вещи, не нам её переубеждать, – она еле сдерживается, чтобы не поджать упрямо губы. – Так что, в самом деле, лучше будь осторожней.

Ей показалось, что стоящий сбоку учитель тихо хмыкнул.

Саске на краткое время сосредотачивается на ней. Но не говорит ничего. Взгляд у него понимающий. И на секунду ей кажется, что в глубине чёрного глаза видится тот самый грустный мальчик, что молчаливо смотрел в окно во время уроков.

Жест его плавный и мягкий, но всё-равно заставляет Сакуру напрячься. Словно рефлекторно, вспоминая против воли ту самую иллюзию, что была наслана на неё на поле боя. Но вместо удара её ожидает лёгкий тычок в лоб.

Взгляд у последнего Учихи какой-то меланхоличный. Губы сжаты в горькую, еле заметную, улыбку.

– Эй, – в эту странную тишину вклинивается Наруто, – это ты только с Сакурой-чан прощаешься?

На это брюнет фыркает. А потом в лоб Узумаки прилетает мощный щелбан.

Тёмный взгляд словно веселеет от этого взаимодействия.

И Сакура понимает, что так Саске на неё никогда не смотрел. И не посмотрит.

– Прощайте, – Учиха разворачивается и, без каких-либо особых церемоний, начинает удаляться.

Спина его чуть ссутулена. И Харуно решает думать, что это от того, что и ему было немного неловко и печально от момента прощания. Но даже так, она не может перестать думать о том, насколько грустно осознавать, что любила она всё это время человека, которого может и не существовало никогда. Потому что настоящий Саске, со всеми его тёмными сторонами и странными манерами кажется незнакомцем.

– Да ладно, – голос Наруто весел, впрочем как всегда, – не печалься, Сакура-чан. Пусть бродит где ему хочется. Мы не пропадём.

Зелёный взгляд поднимается на светловолосого сокомандника. Старый друг улыбается широко-широко. Взгляд его лучится, словно внутри него и правда скрывается солнце.

– Угу, – только и может ответить она, задумчиво.

Потому что в этот самый миг осознаёт, что слишком давно не задумывалась, знает ли она по-настоящему членов Седьмой команды. После всего этого времени, хаоса войны и смуты эвакуаций.

Какие они люди, её товарищи?

* * *

– Те гомункулы с поля боя навели меня на мысль, – Цунаде задумчиво покусывает кончик ногтя. – Можем ли мы вырастить часть тела?

Её ученицы, старшая и младшая, озадаченно подняли головы.

Троица женщин, каждая своего возраста, сидели на веранде главного дома клана Сенджу. Точнее, единственного функционирующего здания, что осталось на клановой территории.

Ямато, что в силу генетической принадлежности, находился неподалёку, насторожился. Что было неудивительно. Бесспорно, пережитый им опыт во время войны, держал мужчину в постоянном напряжении. Однако и Наставницу девушка могла понять. Это могло кардинально перевернуть науку протезирования в медицине их страны. Идея действительно была хорошая.

– А у меня есть возможность, – аккуратно начал клон Первого Хокаге, – минимизировать моё участие в этом проекте?

Матриарх Сенджу закатила глаза.

Като старательно скрыла улыбку в чашке с чаем, делая вид, что она не участвует в дискуссии.

Харуно закинула в рот зеленоватый моти, старательно его разжёвывая. Чтобы точно ничего не спросили.

– Бабушка перепишет на тебя дом, если ты не будешь капризничать, – голос светловолосой женщины был удивительно мягок и вкрадчив.

От того так пугающе сейчас выглядела Цунаде. Этот образ ей абсолютно не шёл, так как выглядел неестественно. Пятая Хокаге была какой угодно, но не вкрадчивой, мягкой и нежно улыбающейся.

– Да мне не то чтобы нужно большое заброшенное поместье… – брюнет поёжился.

Авторитет сидящей перед ним женщины удерживал его от более радикального отказа. Так же немаловажную роль играла природная мягкость шиноби. Даже как Капитан он часто бывал чересчур добр к своей хаотичной команде, угощая их за свой счёт или прощая мелкие огрехи.

Сакура искренне ему сочувствовала. Но медик в ней объединился с ученицей Цунаде и этим вероломным ОПГ болел за противоположную сторону.

– Вы поглядите, его вписывают в наследники, а он ещё нос воротит! – взмахнула руками блондинка. – А если в коррупционные схемы по старым связям клана впишу?

Троица младших шиноби поражённо застыли. Три пары неверящих глаз уставились на старшую женщину.

– … что? – охрипшим голосом уточнила Шизуне.

Ямато сглотнул. Будто этот факт испугал его ещё больше, чем прочие привилегии матриарха Сенджу.

Женщина тем временем всхрюкнула и зычно рассмеялась. Это был громкий хохот, открытый и искренний. Именно такой, по которому Цунаде узнавали её близкие люди.

– Да шучу я, нет у меня никаких связей, – хлопая по колену, ответила она, но потом хитро прищурилась, – Это к Нара.

Разговор этот не стал последним, итоговым или каким-то роковым. Идея Пятой породила множественные дискуссии, пересуды и планы. Ямато, ломаясь как наследница древнего клана, всё-таки сдался под уговорами и обещанием великого наследства. Хотя, если честно, Сакура подозревала, что мужчина купился на клановые гектары плодородной земли, где мог бы спокойно предаваться своему тихому фермерскому веселью. Ботанические эксперименты последнее время занимали ум этого шиноби и не желали отпускать.

Но идея оставалась незавершённой. Для успешных испытаний требовался, собственно, сам испытуемый. Потому Сакура, измученная этой медицинской эпопеей, ходила как в воду опущенная. Пока, одним солнечным днём не услышала краткое:

– Давай на мне? – от Наруто.

Узумаки, как всегда, широко улыбался.

И Сакура не могла не улыбнуться ему в ответ.

* * *

Послевоенное время для Харуно Сакуры ощущалось… новым.

И не потому, что приходилось буквально с нуля выстраивать селение, страну и континент. С азов налаживать отношения между странами. Так много старых споров и разногласий оставалось, и сколько изменилось после объединения материковых сил после единого противника.

Все эти вещи были ожидаемы, на самом деле. Особенно для девушки, что любила в Академии старые исторические книги и, невольно, находила призрачные параллели с современным миром и древними княжествами. Когда-то регионы Огня так же воевали, прежде чем объединиться. Может быть их всех ждёт то же самое в будущем?

Неизвестно.

Гадать сил и желания у неё абсолютно не было. Потому что вокруг творились более занятные вещи.

Отличительными вещами в её послевоенной жизни стали её же сокомандники.

Удивительно, как они раскрывались перед ней в условиях, когда никакая великая сила не угрожала разрушить мир до основания. Потому что встреча их была не в тех условиях, что подразумевают мирное знакомство.

Какаши-сенсей, что неудивительно, оставался тем же необщительным мужчиной, что привык ускользать от необязательных разговоров. Однако нельзя было не отметить то, как его «безразличие» по разному проявлялось с разными людьми. Внимание и забота его были своеобразными, словно от необязательного старшего брата. Последний Хатаке, хоть и до ужаса не любил общество людей в принципе, ради них иногда выбирался на встречи. Сидел тихо рядом, порой вставляя шутливые комментарии и, что удивительно, полезные советы, основанные на жизненном опыте. Лишь со временем Сакура смогла оценить, насколько это большой подвиг для него. И как это тихое внимание ценно.

Капитан Ямато, в нынешнее время носящий гордую фамилию «Сенджу», оказался крутым. Без преувеличений или каких-то подлизываний. Он всегда был готов им помочь, шутливо отмахиваясь, что они его младшие товарищи. Угощал, если с ним пересекаешься даже случайно и оказываешься в этот момент в чайной или даже магазине. Искренне спрашивал, нужно ли чем-то помочь в тренировке или даже быту.

Капитан Ямато, удивительно, оказался крайне одиноким. Может было дело в его маленьких странностях характера или происхождении. А может источник был в долгом служении Данзо или монструозной силе Первого. Но можно было без шуток сказать, что Хатаке Какаши и Седьмая команда стали его первыми близкими людьми. И он, со всей своей существующей искренностью, был готов ради них стараться.

Сай, за пределами своей работы, оказался самым настоящим дурилкой. Этот факт Сакуру искренне привёл в замешательство. Потому что зная его историю, она ожидала страшного рассчётливого шиноби, что вобрал в себя все хитрости почившего Данзо. Но черноволосый парень буквально оказался неприспособленным к существованию в социуме. Теоретически, он был эмпатичным творческим парнем, но практически — он вообще не умел этими навыками в общении с людьми пользоваться. Потому и возникали множественные дурацкие ситуации, из-за которых на него даже злиться не хотелось. В такие моменты Сакуре становилось как-то особенно горько. Она поджимала губы и старательно объясняла, как полагается себя вести, реагировать и отвечать. Сай, что было ещё горче, слушал внимательно и тщательно, иногда даже записывал.

А вот Наруто…

– Не переживай, Сакура-чан, – голос его был весел, спокоен и нёс удивительную уверенность в самом себе, – я всё решу.

…оказался очень надёжным человеком. Ясным, искренним и сильным.

Раз за разом, момент за моментом, Харуно отмечала эти мелочи. Как он открывает ей дверь, подхватывает тяжёлые сумки для пикника, веселит после неудачной операции или переводит чужой гнев на себя, показушно смеясь.

Он просто делает все эти вещи и ничего не требует взамен.

Приходит к ней снова и снова, широко и ярко улыбаясь.

– Ай, блин, – бурчит себе под нос Узумаки в раменной.

Пользоваться лишь одной рукой ужасно неудобно. Но он не жалуется ни капли. Лишь отшучивается, когда с непривычки роняет что-то или не рассчитывает силу. В этот раз из палочек выскользнул кусочек свинины.

Харуно, как и полагается шиноби, перехватывает этот кусочек на лету. А потом, не задумываясь даже, вкладывает в распахнутый рот Узумаки.

Тот кивает, начинает жевать.

А потом застывает.

Поднимает на неё голубые-голубые глаза.

Краснеет робко и смаргивает нарастающее смущение.

Сакура, только осознав, что сделала, отводит взгляд.

С удивлением понимая, что тоже немного покраснела.

* * *

– Да как этой веткой управлять то?! – эта искренняя эмоция заставляет Сакуру улыбнуться.

С бледной древесной рукой они мучались уже который день. Прикрепить её оказалось не так уж и сложно. Просто клеточное соединение между органическим материалом и культёй. Для медиков уровня Конохи не такая сложная задача. Словно открытое ранение залечить.

Но вот отладить нервные импульсы и, того сложнее, начать пользоваться чакросистемой в этой конечности, это задачка сложная. И в первую очередь она была невероятно сложной для самого Наруто.

– Это новая технология для медицины, – вздохнула девушка, отправляя в рот очередную креветку в кляре, – не будь к ней так строг. На понадобится время, чтобы её отточить.

Узумаки насупился. В который раз он попытался зацепить ломтик редиски, но палочки упрямились, не слушаясь неловких искусственных пальцев. Он буквально покраснел от тако, как силился и тужился заставить свою руку слушаться как полагается. Но конечность упрямилась и вредничала.

– Технология, – пробурчал он себе под нос. – Что за технология, где надо управлять чужой мёртвой конечностью?

Харуно на это хотела отшутиться, но в одно мгновение застыла. Глаза её широко распахнулись, а рот раскрылся, почти теряя недожёванный кусочек кляра.

– Точно! – девушка шлёпнула ладонями по столешнице, не замечая, как настороженно на неё покосился друг. – Мёртвые руки!

Она спешно дожевала кусочек креветки и широко-широко улыбнулась. Узумаки, кажется, на это эмоциональное поведение только больше напрягся. Знакомый с Харуно долгие годы, он прекрасно знал, что её спонтанные идеи могут быть не менее рисковыми, чем его порывы.

– Мёртвые? – Наруто аккуратно уточнил, стараясь держать голос ровным.

Однако, это не сильно помогло. Что-то в его фразе пугливо дрогнуло между звонкой «в» и глуховатым «ы».

– Да! – зелёные глаза напротив почти светились светились. – Пошли! Он как раз у нас!

Узумаки сглотнул. Но потом как-то по-особенному хмыкнул и, схватив целой рукой тарелку, в один присест доел свою порцию.

– Погнали, – голос его полнился чем-то тёплым, – Сакура-чан.

Схватила она его за его собственную руку. Смуглую от солнечных лучей и шершавую от тренировок. Две ладони крепко переплелись, словно так и нужно было. Естественно.

* * *

На разрисованном лице было крайне занятное выражение. Даже под слоями традиционных орнаментов читалось лёгкое замешательство и какая-то внутренняя борьба.

– Пожалуйста, – с придыханием повторила Сакура, смотря прямо в карие глаза.

Канкуро очень тяжело вздохнул. А потом, с крайне страдальческим выражением лица, сжал между собой ладони, раскрывая их в каком-то незнакомом жесте папиллярными линиями к небу. Глаза он крепко зажмурил на секунду, чтобы потом прямо посмотреть на пришедших.

– Учтите, – голос его звучал обречённо, – я согласился только потому, что вы оба мне нравитесь.

Сакура широко улыбнулась, несильно пихая Наруто локтём под рёбра. Розовые волосы её пушились, бликуя своей гладкостью на солнце.

Карий взгляд, обращённый к ней, немного смягчился.

– А ещё потому, – продолжил наследник клана Сабаку-но, – что вы оба спасали мою семью. Что там у вас?

Периодически заглядывающий в Коноху Канкуро, как официальный представитель своего селения, умудрился стать частью этого исторического процесса. В отдалённом будущем, через десятилетия, в честь этого целую технологию протезирования будут причислять к обоим государствам. Революционная методика, объединившая между собой органический материал клана Сенджу и наработки марионеточных техник клана Сабаку-но.

Но сегодня, в этот погожий ясный вечер, трое шиноби сидели над простеньким блокнотом. Двое чертили схемы и спорили, используя заумные медицинские и научные термины. А третий раскачивался из стороны в сторону и послушно повторял то, что его просили сделать.

Канкуро мягок в словах и улыбках. Редкие его жесты неторопливы. Иногда, будто случайно, он задевает краем рукава Сакуру, извиняется, оставляет вокруг неё непривычный запах масел и пряностей.

Девушка изредка краснеет, отмечая его внимательные взгляды, аккуратные жесты и вежливые комплименты.

Наруто хмурится, по какой-то причине раздражаясь.

Расстаются они через несколько часов. С блокнотом полных схем, смешанных печатей и путанных инструкций.

– Вот всегда ты внимание притягиваешь, – бурчит внезапно Узумаки, провожая девушку до дома.

Они почти дошли до порога её квартиры. Всего несколько шагов оставалось до двери. Харуно даже успела начать искать в подсумке ключи.

– Я то? – непонятно почему, она ощущает раздражение. – Кто бы говорил, герой красавчик.

А потом ускоряет шаг, стараясь скрыть, как она покраснела.

Совсем не видя, каким озадаченным и смущённым взглядом смотрят ей в спину.

* * *

С советами Канкуро дела идут проще и быстрее.

Пускай каждая встреча сопровождается тягучим пряным чувством, что невольно заставляет смущаться. Но Сакура благодарна искренне и от всей души. Марионеточники Суны веками оттачивали технологию контроля, выверяя до мелочи реакции искусственных конечностей.

Однако, если внимание Сабаку-но ей приятно, то возросшая сосредоточенность старого друга вызывает совсем иные эмоции. Что-то яркое и взрывное.

– Хватит, – абсолютно заалевшая, девушка шлёпает Наруто по плечу.

Отвлечённая работой с его рукой, она этого делает сильнее, чем хотела. Тот ойкает, но не огрызается, а смеётся.

Девушка, кажется, алеет ещё сильнее. Опускает голову, старательно делая вид, что всё её внимание сосредоточено на искусственной руке и её новенькой чакросистеме, основанной на технологии нитей марионеточников.

– В этом вся ты, – только и отвечает Узумаки.

Голос его тёплый-тёплый. А улыбка светлая, искренняя. Он чуть щурится, словно смотрит не на старую подругу, а на солнце.

Осознав глубину этой ремарки, Харуно смущается. Невольно, девушка припоминает все те разы, что Наруто страдал от её взрывного подросткового характера.

– Я была очень ярким на эмоции ребёнком, – не решаясь произнести слова извинения, завуалированно говорит она. – Тебе доставалось чаще всех.

Техника невольно прекращается. Харуно слишком смущена, чтобы вот так вот просто делать вид, что ничего её не беспокоит.

Узумаки же ведёт себя так, словно ничего не происходит. И никогда не происходило. Тем не менее, он отвечает на её завуалированное извинение:

– Это было круто, – он не смотрит на неё, подняв глаза вверх. – Ты всегда отвечала искренне, даже если кидала в меня смятые бумажки с правильными ответами.

Девушка фыркает. На лице её против воли, словно сама по себе, появляется улыбка.

Девичьи пальцы скользят по бледной, почти белой, органике. Под ними ощущается странная шероховатая структура, которая удивительно повторяет фактуру человеческого тела. Розоволосая медик может буквально назвать, какую мышцу имитирует та или иная неровность. поразительная работа Ямато.

От процесса изучения протеза её отвлекает тихий смех.

Наруто улыбается.

– Ты гладила мне руку! – обличающим тоном говорит он.

Поразительно, как счастливо он звучит.

– И что? – отвечает с вызовом девушка.

Руку, тем не менее, она не отнимает.

Наруто же улыбается только шире и искренне смеётся.

* * *

– Я считаю, – голос Сакуры звучит профессионально, как и полагается медику её уровня, – что мы проделали восхитительную работу.

На тренировочной площадке звенит тишина. Лишь иногда она прерывается подозрительным кряхтением светловолосого пациента.

Наруто изо всех сил подбирает верные слова, видимо, сдерживая неверные. Или не особо приличные. Сейчас он старательно поправляет футболку, стараясь не задеть путаную сетку из различных датчиков и проводков.

– А это тогда зачем? – парень делает неопределённый взмах руками.

Харуно в лице особо не меняется. Лишь демонстративно достаёт свой планшет и карандаш. Готовится с полной серьёзностью к эксперименту, который сама придумала несколькими днями раньше.

– Чтобы понимать, что можно улучшить, – сурово говорит она.

Но на светлом лице всё-таки прорывается тень улыбки.

Узумаки обречённо вздыхает. Однако, понимая, что бороться с девушкой бессмысленно, тянется, аккуратно задирая руки. Очевидно, проверяя, как именно закреплена эта пугающая медицинская техника.

– Давай, – подгоняют его, – потом спасибо ещё мне скажешь.

Наруто остаётся лишь начать.

На самом деле, ничего невероятного от него не требовали. Список базовых упражнений для действующего шиноби. Начиная с отжиманий и метания кунаев и заканчивая несложной акробатикой в ветвях деревьев. Чучела парень набивает с каким-то злорадным остервенением. С удивлением отмечая, что боли новой рукой вообще не чувствует.

Харуно чуть позже записывает, какие повреждения остались на органическом материале, регистрируя каждую вмятину.

Печати даются сложнее. Но Узумаки по итогу с ними справляется. Радостный, он играет в камень-ножницы-бумага с клоном, проигрывая три из пяти раз.

Протез у клона тоже имеется. Это Сакуру, как медика, искренне радует.

– Я рада, – улыбается она пациенту, – что ты снова в строю.

Тот в один скачок оказывается рядом с ней. Бледная, почти белая, ладонь приветственно раскрывается. И Харуно с готовностью даёт ему «пять».

А потом её шутливо щёлкают по носу и вызывают на спарринг.

С готовностью гиперактивного детсадовца, Сакура срывается с места. Они дерутся не всерьёз. Скорее даже шуточно. Но скорые удары и блоки мелькают один за другим, переменяясь с прыжками и уворотами.

«Забавно,» – в какой-то момент осознаёт девушка, уклоняясь от очередной подножки, – «что я даже не ощущаю и намёка на угрозу. Это дело в Наруто?»

Малый жест друга невольно заставил вспомнить тот злополучный тычок в лоб от последнего Учихи. И если в тот момент девушка вся сжалась, то сейчас и не подумала как-то готовиться к защите.

Это же Наруто.

Тот самый Наруто.

«Я ощущаю себя с ним в безопасности,» – призналась сама себе девушка. – «Я верю ему абсолютно.»

С одной стороны, так и полагалось чувствовать себя с сокомандником. Ведь шиноби доверяют друг другу жизни. Но тут, кажется, всё было иначе.

Это был Наруто.

Смутившись тех эмоций, что вызвало это осознание, девушка ударила Узумаки чуть сильнее, чем стоило.

Тот ойкнул.

Распахнул в удивлении рот.

А потом спешно принялся ловить отклеившуюся конечность.

– П-прости! – вскрикивает Сакура, пугаясь сама своего голоса.

В ответ на это Наруто лишь хохочет, воинственно размахивая органическим протезом, словно катаной, выкрикивая техники с абсурдным названием.

И в эту секунду Харуно Сакуре становится необычайно тепло.

* * *

День был удивительно ясным и солнечным. Хотя где-то вдалеке виднелись кучевые белоснежные облака, Сакура была уверена, что они не помешают их путешествию.

– Пожалуйста, – ровный голос Сая зазвучал первым, – не втяните меня в неприятности.

На это её сокомандник лишь фыркнул. Наруто, одетый в чистую и новую форму, показушно разминался, веселя тем самых дежурных, стоящих у ворот.

– Не ссы, – Узумаки отмахнулся своей новой рукой, – всё пройдёт прекрасно. Мы же лучшая команда на континенте!

На бледном лице художника отобразилась крайне сложная эмоция. Но девушка не могла упустить то, как тепло прищурились его глаза. Как мелькнула небольшая, но искренняя улыбка.

Пожалуй, их неловкий Сай был рад не меньше их самих этому шансу собраться вновь.

– Давайте, – последний Хатаке шуршит книжкой, – чем раньше пойдёте, тем больше шансов найти хорошее место для привала.

На это хихикает Ямато. Он протягивает в руки Сакуре небольшой узелок. По запаху можно догадаться, что там лежат какие-то фрукты.

– В дорогу, – улыбается брюнет, – перекусить.

Внутри девушки пронзительное чувство. Словно ещё немного и она расплачется.

Потому она пересиливает себя и переводит взгляд на дорогу. Залитая светом, она кажется началом самого важного путешествия в её жизни.

– Сакура-чан, – звучит мягко, – пошли?

Наруто стоит рядом. Ладонь его, смуглая и настоящая, протянута к ней.

– Пошли, – кивает девушка, вкладывая свою руку в его.

И делает первый шаг.