Это уже вошло в привычку. Не совсем обыденную и уж точно не ежедневную, но так легко и не скажешь, сколько раз уже повторялась эта сцена.
Поздний вечер. Время сна было уже совсем близко — Спок тщательно следил, чтобы его человек высыпался, когда была такая возможность, и всегда ложился вместе с ним. Он предпочитал встать раньше, нежели после объятий перед сном покинуть уютную постель и теплого Джима. И пусть у Спока было свое одеяло, самое современное, с возможностью подогрева, ночью он всё равно оказывался на половине Кирка, под его одеялом и с его конечностями, опутывающими тело.
В это время мальчики, наверное, тоже ложились спать. Не сейчас, еще нет, но скоро. Они наверху, в своей спальне и, как обычно, оттуда не доносилось ни звука. Никогда нельзя было понять, чем они заняты — учатся, развлекаются, или уже отдыхают и спят.
Дом замер в тишине, будто в дреме. Никаких лишних звуков. Полумрак от ночника на стене. В их спальне тоже тихо, лишние шумы не нужны.
Джим изучал голомодель нового фазера, сравнивал характеристики и писал свои комментарии на его счет. Нет, он не работал, это же было хобби. Боунс дразнил его, что вирус неумения отличать работу от хобби передается половым путем.
Главный носитель такого вируса лежал на боку, устроив голову у Джима на груди, частично заблокировав его левую руку и обняв его так, чтобы обнаженные пальцы касались обнаженной кожи шеи. Расслабившись и опустив щиты, Спок соединял их разумы. Он часто так делал, если ему нужно было время на обдумывание. Что-то сродни медитации, где Джим был вместо якоря.
Это ощущалось как радиоволна на древнем приемнике: пока ты занимаешься своим делом, фоном идет передача. Только в отличие от радиоволны ты можешь воспринимать не одни аудиосигналы.
В первую очередь был слышен внутренний голос Спока — близкий, но всё равно не похожий на его настоящий. Он говорил постоянно, но ровно. Формулы, мысли, вычисления, анализы, цифры, предположения, проценты и эмоции, выраженные математическими алгоритмами.
Иногда к Джиму приходили картинки или ощущения. Запахи. Звуки, всплывающие в чужой памяти. Нос вдруг щекотало от сладкого запаха сдобных булочек с вишней. Спок почему-то питал к ним особую страсть. А живот урчал у Джима.
Иногда, а это просто удивительно, их мысли были как отдельные, самостоятельные аудиопотоки, которые переплетались и рождали что-то интересное. Это было похоже на обмен. Или на суп. А может быть, джем. Будто в белую массу доливали алое варенье, а потом перемешивали, и было видно спиралеобразные круги, плавно растворяющиеся и создающие что-то новое.
Чужая мысль посещала бережно, вмешивалась в твою — аккуратно, приемлемо. Сразу было понятно, что она здесь не лишний гость. А потом она занимала свое место, пристраивалась и оставалась навсегда, будто здесь и родилась.
Иногда Джиму приходили его собственные ощущения через чужой разум. Спок перехватывал, что у него затекла рука, раньше, чем собственный мозг сигнализировал об этом, и уже вулканец передавал ему ощущение.
Спок иногда лежал с ним вот так, ничего не делая. Это была большая редкость, потому что его натура требовала постоянного действия. Но Джим знал, что он был занят. Он получал наслаждение, ощущая разум т'хайла. Находил покой, к которому так стремился весь его род. Умиротворение. Счастье.
Мысли Джима вновь утекали к фазерам, и он ловил чужой, с привкусом влаги и запахом нагретого металла, образ: Кирк в обыденной форме, с этой моделью в руке. Напряжен, сосредоточен, готов к бою. Спок находил этот образ сексуальным, и Джим волей-неволей был вынужден согласиться.
Рука человека погладила в ответ спину вулканца и нырнула пальцами под край домашней кофты, поглаживая бок и очерчивая выпуклые косточки. Он немного скучал по каждому из восемнадцати фунтов, которые Спок набрал перед Временем, и которые не торопились уходить по его окончании. На диету садиться не пришлось, и времени у Джима на «поискать сочные выпуклости» было достаточно. В целом Спок относился к этому терпимо, пока мужа не разбирало умилением окончательно, и в дело не вступали смущающие уменьшительно-ласкательные словечки. Это было особенно неловко, когда Спок стоял в коленно-локтевой, а Джим, толкающийся в него сзади, мял его ягодицы и что-то им бормотал.
Шумно и несколько по-кошачьи (по версии Джима) вздохнув, Спок свернулся в еще больший клубок и закинул на Кирка ногу, активно потираясь щекой о грудь, скрытую тонкой футболкой.
«Ты находишь мое нынешнее состояние непривлекательным? Теперь, когда мой вес снова изменился?»
«Я нахожу пальцами твое третье ребро, Спок. Не заморачивайся», — не задумываясь над вербальным воспроизведением, ответил Джим и пальцами нажал на его третье ребро. Спок вздрогнул от щекотки.
Тишина. Фоновая линия тоже немного притихла, но отголоски всё еще доносились: теперь Спок вспоминал их занятия любовью, какие-то особо запомнившиеся ему моменты. Глаза Джима, когда он взял его пальцы в рот по самые косточки. Его спина в притягательных капельках пота. Забавная неловкость, когда, соскучившись по друг другу за время одного из отлетов Спока, они наскоро уединились в кабинке туалета. Однако за это короткое время очередь собралась приличная, поэтому на выходе их встретили громкие смешки и аплодисменты. Спок стушевался, хоть и не показал этого, а Джим, сияющий после действа, вспыхнул еще больше, растянув самодовольную улыбку. В конце концов, это вполне подходило под его репутацию страстного любовника, ничуть не угасшую за годы брака.
Спок крупно вздрогнул, когда пальцы Джима, намеренно щекоча, прошлись по его боку. Бросил короткий недовольный взгляд — Кирк улыбался и знал, что делает, но на него не смотрел. Глубоко вдохнув, Спок приподнялся и...
— Ой! — Джим бросил на него обиженный взгляд. Вулканец сгреб его руку, прижал к кровати и просто улегся на нее животом сверху, ограничив подвижность. Поворочавшись, он снова уютно устроился и закрыл глаза.
Джим только глубоко вздохнул и вновь вернулся к делу. Право же, это не работа, а всего лишь развлечение, которое не требовало в действительности сосредоточенности, а значит... Спокойно лежать от не мог.
Волны чужого разума, будто прибоем, доносили ему преисполненное нежности и умиления бубнение Спока о излишней тактильности Джима, который не стеснялся прикасаться к мужу при всех (а были бы они на Вулкане!.. Кошмар, позор...), и о том, что Джим касался его тела, будто своего собственного — на вулканце не было места, где не побывали бы его пальцы... Иногда Джим излишне увлекался, если говорить проще. Не то, чтобы Спок был против. Тем более, он подозревал, что был сам виноват. Побочный эффект частого слияния разумов — перенимание привычек и ощущения мира другого существа.
Джим подергал пальцами, понимая, что в данном положении они — единственное, чем он может двигать. И, чуть повозившись, разобрался, что они накрывают пах. Что поделаешь, будет гладить, что подставили.
Несколько минут он тискал через домашние штаны мягкий член. Спок будто и не замечал — привык, наверное, к своему подвижному супругу и рукам, которые регулярно забираются к нему в белье. Действие было забавное, но бессмысленное, так что, ожидая получить хоть какое-то внимание, Кирк, извернувшись, смог найти край штанов под футболкой и оттянул резинку, ловко просунув всю кисть в штаны. Еще одно небольшое усилие, и он добрался до кожи, минуя белье. Теперь было интереснее.
Джим знал, что некоторым женщинам неэрегированые пенисы кажутся неприятными. Мужчины относились к этому проще, поскольку сами их видели постоянно. Но Кирк ударился в противоположную крайность, считая, что есть что-то эротично-притягательное и в этом состоянии. Что-то откровенное, беззащитное и немного вульгарное. Во всяком случае, — он обхватил пальцами мягкий ствол, — он получал удовольствие от того, что делал.
Спок всё так же делал вид, что его член в руке Джима и он сам существуют отдельно друг от друга. Человек вдруг поймал информацию, что вулканец почему-то думает о креме для рук. Неужели пальцы шершавые? Ну и ладно.
Мысли расплывались всё больше. Он с усилием заставил себя вернуться разумом к разбору фазера, пока пальцы продолжали свою деятельность, теперь неосознанно: мяли, гладили, щипали, натягивали и сдвигали кожу, гладили дырочку уретры. Радио в своей голове Джим тоже успешно игнорировал. Хотя ничего интересного там не было, снова какие-то подсчеты.
Вспомнив кое-что и не отвлекаясь от печатания текста левой рукой, правой он постарался потянуться немного вниз. Он уже ощущал теплое набухание в стволе, когда решил добавить в игру огонька.
Прижав пальцы к складке кожи, заменяющей мошонку, он нащупал сфинктер, удерживающий яички внутри тела. Чуть надавив, он принялся совершать кругообразные движения, расслабляя его.
Спок наконец-то подал признаки жизни и тихо застонал. Запястьем Джим чувствовал, как ствол набухает. Впрочем, к подобному массажу Спок никогда не оставался равнодушен. Оставалось только гадать, сколько же там нервных окончаний.
Отверстие сфинктера с каждым движением всё больше раскрывалось, член вулканца твердел (Джим даже немного отвлекся на то, чтобы поправить его вверх), а сам он всё более быстро дышал.
Он ощущал раскрытую дырочку уже на полподушечки пальца, когда рука на его боку сжалась сильнее. Тело Спока напряглось. Джим стал осторожнее, массировал уже только плоть вокруг, не касаясь отверстия. Но в таком положении это было довольно трудно, и пальцы соскользнули, зацепив яичко, от такого массажа опускающееся в мошонку. Спок крупно дернулся и издал болезненный стон.
Джим улыбнулся и подтянул руку чуть выше, оставив до боли чувствительную зону. Теперь там лучше вообще не трогать. А вот ствол, истекающий влагой, испачкавший уже всю руку выше запястья...
Он скользнул пальцами по набухшим выпуклостям вдоль ствола, пощекотал, чуть нажал на некоторые пальцем. От Спока не было никакой реакции. Замерцала забытая им голограмма, готовая отключиться — заряд неминуемо шел к нулю.
Джим отвлекся на нее, пока пальцы беспорядочно двигались. Конечно же, в их движениях тоже была некоторая логика, но мозг ее не отслеживал, сделав ставку на автоматизм. Ему нужно было сохранить все наработки, пока устройство вместе с ними не отключилось. По всей видимости, продолжить он сможет только завтра.
Еще какое-то уведомление пришло... Но ладно, это потом.
Его внимание вернулось к Споку и движениям пальцев. Уже полностью и безраздельно, концентрированно. Но...
Почему так мокро?
Нет, мокро, Спок и секс — это три вещи, идущие в комплекте. У них даже простыни водоотталкивающие, потому что одно дело — менять постельное белье каждый раз после секса, но другое — не успевающий высыхать матрас. Вулканец всегда тек так, что его смазки хватало измазать их обоих с ног до головы.
Но сейчас было как-то... Еще рано, чтобы так мокро? И слишком густо.
Джим крепко сжал ствол, двинул рукой, но Спок вдруг дернулся и выскользнул из его ладони. Кирк нахмурился.
— Я сделал что-то не так?
До него дошло, что он и не заметил, как пропала фоновая мыслепередача.
— Нет, просто... — хрипловато выдохнул он. — Половые органы по достижении оргазма гиперчувствительны.
Брови Джима поползли вверх. Он обхватил член мужа, будто это могло помочь ему удостовериться.
— Когда ты успел? — в голосе скользнуло веселье.
— Минуту и сорок восемь секунд назад.
— А что такого я сделал, что ты так быстро...?
— Твой разум. Это было... возбуждающе, когда ты менял ход мысли с нашего действа на что-то другое. Ты ласкал меня, но так, будто в этом не было ничего особенного.
— Рад, что балаган в моей голове доставляет тебе удовольствие, — засмеялся он, а после более тихо добавил: — У меня тоже стоит, что будем делать?
— У меня есть несколько способов решить эту проблему, — Спок приподнялся на руках, заглянул ему в глаза и произнес это почти в губы. Его рука опустилась по телу Джима вниз, на пах, нырнула под резинку штанов.
Кирк наконец смог высвободить свою ладонь из чужих штанов — с каплями семени и всю покрытую влажной смазкой. Не долго думая, пальцы он сунул в рот. Кадык у Спока дернулся, в глазах вспыхнули искры.
— Я хочу быть снизу, — объявил он, сжимая член Джима. Тот неторопливо слизывал сперму со своей ладони, не отводя взгляда от мужа.
— Отлично. Подготовишь себя для меня?..
Вулканец хотел было что-то ответить, но их обоих отвлек звук шагов на лестнице.
— Вы не спите? Я только что вспомнил, что мне задали на завтра собрать модель первого звездолета из картона и раскрасить...
— Черт... — разочарованно выдохнул Джим. Спок мгновенно натянул на себя покрывало, чтобы скрыть уже наверняка поступившее влажное пятно на штанах, и бросил Джиму подушку — прикрыть эрекцию. — Секс откладывается на неопределенное время.