Фэн Тяньчжи вышла из огромного холла корпорации Цзян, рассеяно кивнула в сторону охранников.

— Госпожа Фэн! Вы что-то поздно сегодня! — широко улыбнулся ей высокий и подтянутый мужчина средних лет. Фэн Тяньчжи поправила непослушную прядь, и подхватила спадающее с плеча пальто.

— Ли, было много дел. Вот что, — она пристально изучила парковку перед зданием, и словно против воли улыбнулась, заметив серебристый минивэн с черным драконом на капоте. Водитель тоже приметил ее: пару раз мигнули фары дальнего вида.

Фэн Тяньчжи поспешно опустила взгляд, сделала шаг в тень, чтобы спрятаться от своих подчинённых легкий румянец, который выступил на ее щеках.

Ли, замерший в пяти шагах от своей начальницы по струнке сделал вид, что ничего не видит. Всего лишь секунда потребовалась молодой женщине чтобы перевести дух. И в следующий же момент перед Ли предстала не стильно одетая красавица в фиолетовом брючном костюме и черно-сером пальто, а та самая холодная и расчетливая стерва, у которой под фиолетовым пиджаком кобура с CF-07.*

И носила ствол она совсем не для красоты… Ли и его коллеги не раз убедились в том, что стреляет она превосходно. Из всего, из чего только можно вести огонь.

Фэн Тяньчжи крепче сжала в ладони толстую кожаную папку и решительно продолжила:

— Вот что, Ли, передай по рации своим товарищам, — она звучала несколько старомодно, — усильте патрули и наблюдение не только по территории, — она качнула головой в сторону высокого строения за ее спиной.

Огромный небоскреб центрального офиса корпорации Цзян, казалось, подпирал своей вершиной небо. Приятная глазу подсветка в благородных фиолетовых тонах то и дело сливалась в белоснежный лотос с пурпурными прожилками, фамильный герб, а теперь запатентованный знак семьи Цзян.

Не смотря на поздний час в офисе еще оставались работники — глава корпорации Цзян, Цзян Фэнмянь поощрял упорный труд не только добрым словом, но и премиальными. Поэтому сотрудники трудились на совесть, прекрасно зная что они сами будут вознаграждены за сверхурочную работу.

«Их всех надо защитить, каждого, кто как муравей бегает из кабинета в кабинет, ” — тоскливо сжалось ее сердце. С такой высоты быстро снующие в окнах работники и правда напоминали трудолюбивых, маленьких муравьев.

— И еще. Начальник Сяо предупрежден: патрулировать вместе с полицейскими будете весь Хунцяо, — она напряженно обвела взглядом парковку и здания напротив.

Международный деловой район Хунцяо располагался на западе Шанхая. До нее долетал шум автострады, блики подсветки соседних зданий. Если бы она захотела, то услышала бы о чем переговариваются работники выходящие из зданий инвестиционного банка, находящегося по соседству. Как они ловят такси, идут к своим машинам или спешат на остановку автобуса.

Ближайшие к центральному офису корпорации здания были офисами дочерних компаний. Уже много лет корпорация Цзян, при поддержке правительства занималась фермерством. А также ирригационными сооружениями, которые позволяли даже в глухих провинциях Китая повышать урожай год от года. Дочерние же компании занимались внутренним туризмом, выступали частными меценатами по сохранению культурного наследия.

В этих зонах интересы семьи Цзян пересекались с семьей Лань, еще одной могущественной корпорацией на внутреннем и внешнем рынке страны. Лань владели рядом частных школ и университетов, а также библиотек. Еще у них было несколько фондов, которые занимались сохранением исторического и культурного наследия Китая.

Могущественные корпорации часто помогали друг другу, ведь их связывали не только прочные деловые, но и личные отношения.

Шептались, что предок семьи Цзян был даосом, но наверняка об этом знал только глава семьи. А предок семьи Лань был монахом, по все тем же слухам. Но как бы там ни было на самом деле — две эти семьи пережили все бури, которые только выпали на долю страны. И являли образец корпоративной этики всему малому и большому бизнесу в стране.

Центральный офис корпорации семьи Не находился в другом деловом районе Шанхая — в районе Цянтань. Традиционно семья Не занималась охранным бизнесом, и имела широкую, разветвленную сеть связей внутри полиции и армии. У них-то начальница отдела безопасности корпорации Цзян, Фэн Тяньчжи, проходила стажировку после службы в армии…

— Работать с… — Ли осторожно бросил взгляд по сторонам и недовольно поморщился, — с нашими-то легавыми?

Фэн Тяньчжи тяжело вздохнула: ведь она прекрасно понимала о чем идет речь. Полиция, хоть и трудилась в поте лица, однако все чаще по итогу выдавала низкие показатели. И уж тем более старалась не вмешиваться, когда начинались серьезные корпоративные игры. Пока это не привлекало внимания высших чинов в погонах и не бросало тень на чью-либо репутацию, правительство давало немного свободы своим бизнес-партнерам.

Поэтому в международных центрах все держалось на личном штате охранников.

Семья Не, еще один давний друг семьи Цзян прекрасно справлялись со своей работой. Ежегодно они выпускали сотни первоклассных специалистов, которых тут же разбирали по разным бизнес-центрам. Их уровень подготовки был едва ли не лучше армейской, что, конечно же, было всего лишь слухами. Те из выпускников, кто не хотел работать в бизнесе, подавались в органы государственной безопасности, где их ждал прохладный, но все же прием.

Поговаривали, что глава семьи Не, Не Минцзюэ, имеет едва ли не личную армию, и при случае способен совершить государственный переворот. Но пока польза от главы семьи Не была больше чем вред, правительство не обращало внимания на слухи. Однако, что Фэн Тяньчжи знала наверняка — так то что право носить черного дракона им было пожаловано руководством страны…

Четвертым столпом бизнеса, поддерживающим экономику страны, как часто их называли заголовки бизнес-изданий и светской хроники, была семья Цзинь.

Они занимались предметами роскоши: все самые известные бутики в стране с заграничными и внутренними брендами принадлежали или им напрямую, или через многочисленные дочерние компании.

В кулуарах семью Цзинь называли «серыми кардиналами от мира моды» — ведь именно они задавали тренды как элите, так и рядовым гражданам.

Их офис Фэн Тяньчжи могла видеть даже со своего места — ведь он находился в самом центре Хунцяо. В любой час дня и ночи сверкал как резиденция императора.

Глава семьи, Цзинь Гуаншань был настолько помешан на роскоши, что за огромные деньги выкупил из-за границы потерянных во время смут в начале двадцатого века, каменных Пи Яо. По слухам, они охраняли Восточный дворец в Запретном Городе, который особенно сильно пострадал во время разорения.

А еще говорили, что Цзинь Гуаншань едва ли не грызся с самим Пекином за право оставить импраторских тигров у себя. Поговаривали, что стороны договорились о долгосрочной аренде реликвий с правом прямой передачи после смерти главы семьи в пользу государства.

Правда это было или нет достоверно не знал никто, но выглядели позолоченные лучшим золотом в стране тигры и правда внушительно. Но что Фэн Тяньчжи знала наверняка, так это то что в корпорации Цзинь был целый огромный штат реставраторов и работников, которые зорко следили за каменными Пи Яо.

Она пристально смотрела на сверкающее золотом здание, по вершине которого кружился белый пион. Иллюминация настолько точная, что иногда и правда казалась живым цветком. Пион то раскрывал, то закрывал свои лепестки.

— Собираются тучи, — констатировала Фэн Тяньчжи, бросив короткий взгляд на черное небо. Ли кивнул в ответ и внутренне подобрался.

— От вас-то нам проблем не оберешься, — процедила она, обращаясь к офису Цзинь, и отчеканила:

— Да, вместе с легавыми. Но держитесь так, чтобы не вызывать лишних вопросов. Бумаги, если вас спросят, — а вас спросят! — я вам подготовила.

Ли хмыкнул, сложил руки на груди:

— Госпожа Фэн, намечается большая заварушка?

Она в ответ только и успела кивнуть, как вдруг раздался громкий голос:

— Тяньчжи! — из серебристого минивэна легко и изящно вышел молодой мужчина. Фэн Тяньчжи быстро попрощалась с коллегой, который тут же по рации поинтересовался уровнем готовности охраны, и легко сбежала по каменным ступеням.

Он не шел, он летел к ней навстречу — высокий и стройный, с небрежно заколотым красивой, старомодной шпилькой пучком. На губах его играла легкая шаловливая улыбка, карие с золотой поволокой глаза сверкали в ночи, как глаза тигра.

Не Хуайсан двигался быстро, но при этом изящно. Не смотря на прохладную осень, одет он был легко: старомодная накидка в виде первого слоя ханьфу была расшита вручную золотыми драконами, и прекрасно сочеталась с белоснежной майкой и черными джинсами. Его длинные пряди в продуманном беспорядке падали на плечи. Не Хуайсан упорно отрицал стрижки, и любил сочетать в своем образе современность и старину.

Чем ближе он был к Фэн Тяньчжи, тем шире улыбался. И видя его улыбку молодая женщина почувствовала, как тучи над ее головой рассеиваются.

Когда на одном из традиционных для высшего света раутов было объявлено об их с Фэн Тяньчжи помолвке, то самые заядлые сплетники начали шепотом, а то и во весь голос жалеть ее.

В интернете, под колонками светской хроники кипели обсуждения: загубит ли свою карьеру и молодость Фэн Тяньчжи, единственная в стране женщина-глава службы безопасности? Кто кого будет бить? Насколько большим будет приданое?

А все потому что репутацию Не Хуайсан имел прескверную. Молодой повеса и щеголь, который сорил деньгами направо и налево, умудрился даже попасть в несколько громких скандалов.

Первый был связан с интимными фотографиями, которые якобы отправляла ему одна девушка — одна из молодых светских львиц Шанхая. Фотографии необъяснимым образом попали в сеть, якобы после расставания с Не Хуайсаном. По слухам, брошенный мужчина не придумал ничего лучше чем слить фотографии бывшей возлюбленной в интернет.

Но народный суд и расследование, которое происходило едва ли не в прямом эфире доказало не только невиновность самого Не Хуайсана, но и отсутствие вины самой девушки.

Они оба стали жертвой интересов третьей стороны: ведь ради их короткого романа молодая светская львица отказала своему назойливому ухажеру. Мужчина совершенно обезумел, и за те два месяца, что длился роман его возлюбленной и Не Хуайсана, он привлек все свои огромные возможности, чтобы разлучить их.

В сети этот эпизод иронично назвали «Лампочкой во рту» — дескать, бывший женишок засунуть-то смог, а вытащить никак.

Любая, даже самая совершенная система дает сбой — нашлась такая лазейка и в паутине безопасности семьи Не. Телефон девушки был попросту украден, а подкупленный работник корпорации, все же не без труда, но обошел внутренние блокировки.

И едва все подробности стали известны публике, как вектор их ненависти немедленно изменился. Но девушке все же пришлось отсиживаться в Европе, а главе семьи Не принести прилюдные извинения. Однако, Не Хуайсан не стал отсиживаться в стороне, и публично принес не только извинения, но и поставил вопрос о нравственности, защите и положения женщин в современном обществе и тайне личной жизни.

Эта история сыграла ему на руку: ведь совсем недавно он возглавил новый отдел IT-технологий в семейной корпорации.

Маркетологи конкурентов оценивали эту компанию как провальную, однако харизма молодого Не вывела новые системы кибербезопасности на заоблачный уровень продаж.

Второй скандал связанный с Не Хуайсаном был связан с превышением личной самообороны. После инцидента «Лампочка во рту» у семьи Не появились не только новые заказы но и новые, едва ли не кровные враги.

И в этой толпе мелькнуло знакомое лица.

Многие в сети называли этот скандал пиар-ходом, частью их рекламной компании новых систем кибербезопасности. Пострадавший от их рук сталкер был немедленно наречен жертвой сильных мира сего, и даже обзавелся целым фан-клубом в сети.

Не без помощи Фэн Тяньчжи, семье Не удалось все обставить так, что напавший на Не Хуайсана оказался безымянный гражданин.

А не самый злобный ублюдок, который только родился на этот свет.

Нападение произошло поздно ночью, рядом с одним из самых роскошных и дорогих ночных клубов Гонконга. Трое неизвестных открыли стрельбу, однако, молодой Не умудрился не только отделаться легкими ранениями, но задержать одного из нападавших до приезда полиции.Фэн Тяньчжи тогда трудилась не покладая рук: она только-только вступила на свою должность, как пришел запрос от самого главы Не.

Он попросил ее незамедлительно навестить центральный офис своей компании, как только она получит официальный запрос.

Фэн Тяньчжи гнала по страде так, словно готова была отдать все свои деньги на штрафы.

— Тяньчжи, дорогая, — он всегда относился к молодой женщине тепло и по-доброму, — я знаю что у вас с Хуайсаном существуют…

— Трудности, — процедила девушка, нервно распечатала пачку премиальных сигарет.

— Все-таки ты куришь, — покачал головой Не Минцзюэ, высокий, широкоплечий мужчина в ослепительно-черном костюме тройке и с громким стуком поставил перед ней пепельницу.

— С моей работой, дядя, иначе нельзя, — процедила девушка. — Ну, что там? Очередная девка? — она яростно сверкнула глазами в стороны главы семьи.

Не Минцзюэ тяжело вздохнул, сцепил руки в замок на матовой поверхности стола и устремил на девушку тяжелый взгляд. От такого пристального внимания, бывало, терялись и его лучшие полевые работники, однако правду говорят: обиженная женщина страшнее разъяренного дракона. Фэн Тяньчжи в ответ лишь едва заметно оскалилась и в следующий момент, выпустила дым в потолок. Не Минцзюэ улыбнулся, едва только заметил на ее правой руке толстый красный шнур из самого качественного шелка с золотой бусиной в виде головы дракона по центру.

Едва девушка поймала взгляд Не Минцзюэ, как тут же прикрыла манжетом мужской белой рубашки браслет.

— Тяньчжи, мой брат ведет себя как совершеннейший дурак, я знаю.

— Знаете. Дядя, Хуайсан знает, что я к нему не равнодушна и пользуется этим. Но сейчас не об этом. Что он натворил? — ее голос прозвучал грубо, и будь на ее месте кто другой — этот несчастный уже бы изведал весь гнев на себе.

Не Минцзюэ был ужасно старомоден и предан вековым традициям — хорошие манеры и субординацию он ценил превыше всего. Но и он знал — эта девочка, никогда бы не позволила проявить к нему неуважение. Сейчас перед ним не только его бывшая ученица, — перед ним высококлассный специалист.

Разумеется, корпорация Не могла бы справиться и без ее помощи, но возглавлять огромную бизнес-империю, значит уметь думать на несколько шагов вперед. Личные дела, вопреки поговорке, все-таки оказывают влияние на качество работы. А Не Хуайсан, только недавно возглавивший отдел IT, был прямым тому подтверждением.

Не Минцзюэ, как старый сводник, хотел помочь раз и навсегда решить проблему этих двоих…

— Не он, Тяньчжи. Есть весомые подозрения… — Не Минцзюэ знал, что она сообразительная девочка, и не нуждается в подсказке. Он резким движением подтолкнул в ее сторону увесистую папку.

— Прости, золотоко, — голос Не Минцзюэ чуть дрогнул.

Девушка немедленно раздавила сигарету в пепельнице, подхватила папку и резко, так что скрипнул переплет открыла ее. Блики лампы, стилизованной под традиционный китайский фонарик подсветили ее темно-фиолетовый маникюр, а точно такую же помаду на губах окрасили в алый.

Она пробежалась взглядом по фотографиям с места происшествия. Вот полицейские, прибывшие на место с задержкой в пять минут. Вот разбитые стекла, в панике мечущиеся посетители… кровь на асфальте, следы от тормозного пути. И Не Хуайсан, который, упирал колено в спину одному из нападавших.

— Хороший захват, — процедила девушка, наблюдая как Не Хуайсан заломил руку злоумышленнику. И тут же хищно сощурилась, разглядев нападавшего.

Распростертым в нелепой позе на асфальте был никто иной как Сюэ Ян. Его гладко выбритый лоб и часть головы, длинная коса, заплетенная на цинский манер, черная рубашка и костюм… И ненависть, граничащая с безумием, на холеном лице.

— Сюэ Ян, — прошипела девушка и прикрыла глаза. — Триады, — припечатала она и с резким хлопком закрыла папку. Все еще не глядя, на ощупь, она потянулась к пачке сигарет, закурила.

— Еще одна головная боль, — процедила она, откидываясь в мягком кресле.

Борьба с мафией в свое время была задачей государственного масштаба. Триады, традиционные группировки созданные в начале века для борьбы с иностранным влиянием, под воздействием ветра истории превратились в ночной кошмар для страны. Получая поддержку извне, имея высоких покровителей внутри страны, которые были заинтересованы в поддержании смуты, они действовали нагло. Процветала не только торговля наркотиками и проституция: триады контролировали торговлю оружием и даже государственными тайнами.

К их услугам часто прибегали разные бизнесмены, однако высший эшелон никогда не опускался для того, чтобы использовать в решении своих разногласий триад.

По крайней мере, официально.

Очень скоро от больших и малых группировок было не продохнуть: страдали не только обычные граждане, но и ученые, политики и даже сами полицейские.

Внутри самой мафии на вершину преступной иерархии быстро выбился так называемый клан Тигра, во главе с молодым, но чертовски жестоким юношей по фамилии Сюэ. Шептались, что даже заядлых бандитов он мог довести до блевоты от ужаса.

Еще был жив в памяти инцидент налета на один из полицейских участков. Доблестные стражи порядка сражались отчаянно, но у одного из бандитов оказался противопехотный, одноразовый, ручной гранатомет…

Погибших в тот день было около сотни, а раненных и того больше. Правительство для борьбы с триадами привлекло даже армию. Не остались в стороне и четыре влиятельные семьи Китая. Общими усилиями они задушили змея, разбили кладку яиц.

Уже много лет о триадах ничего не было слышно. И вот теперь, лидер клана Тигра, который считался без вести пропавшим, снова показался в городе.

Не Минцзюэ напряженно следил за девушкой, ведь он знал — у нее с триадами свои счеты.

— Вот даже как, лично, — бросила она, и покрепче затянулась. — Сюэ Ян явился. Вылез-таки из своей норы.

— Только метили не в Хуайсана, — жестко ухмыльнулся Не Минцзюэ. — В тот день я должен был прибыть на переговоры.

— В ночной клуб? — саркастически поинтересовалась девушка. — Ты же поборник морали, дядя.

Тяжелый вздох был ей ответом.

— Лучший ночной клуб Гонконга — идеальное место для серых сделок. Цзинь Гуаньшаню не откажешь в чувстве… стиля.

— Серых сделок?

— Коммерческая тайна, — ухмыльнулся Не Минцзюэ.

— Целились в солнце, а попали в… — она оборвала себя на полуслове. — Ну а от меня что нужно, дядя?

Не Минцзюэ только хотело открыть рот, как вдруг массивная дверь из черного дерева с грохотом распахнулась. Со всей мощи металлическая ручка ударила о стену.

— Брат, эти твари совсем охерели! — Не Хуайсан влетел в кабинет, на ходу сбрасывая накинутый на плечи пиджак. — Я говорил тебе, — он потратил секунду времени, — гасить их надо всех. Поднимай связи! Тебе не откажут! Бед не оберемся с этими Цзинь! — и едва ли не ногой вернул дверь обратно.

— Звони Фэнмяню, Лань звони, труби сбор! Рванем в Пекин, пока эти бляди не пронюхали, там будет лучше всего! Сука! — процедил он и со всего размаха ударил кулаком по двери. — Нет, я знал, я, блять знал! — он снова со всей силы саданул кулаком по двери, — что дядя Цзинь тот еще жадный пидор, но чтобы так! — он резко развернулся и тут же замер, обомлел.

Его бледное красивое лицо приобрело землистый оттенок, даже губы побелели. Мелькавшая в глазах ненависть обратилась в тоску, а уголки губ дрогнули в неловкой улыбке.

Она даже не повернулась к нему, но он знал — этоона. Фэн Тяньчжи держала в правой руке тлеющую сигарету. Манжет белоснежной мужской рубашки обнажил ее хрупкое запястье….

Запястье на котором краснел толстый шелковый шнурок с золотой бусиной по центру.

Весь его мир на одну секунду сузился до этой бусины.

Она все еще носит его подарок. Он все еще при ней!

Совершенно растерявшись, молодой человек замер на месте. Словно о чем-то вспомнив, он тут же положил левую ладонь на правое плечо, прикрывая кровавые разводы на предплечье.

— Ч-чжи? — неловко выдавил из себя он. — Брат, что она тут…

Не Минцзюэ недоуменно вскинул брови:

— И тебе привет, Хуайсан. Мы тебя заждались.

Фэн Тяньчжи опустила взгляд, резко и безжалостно затушила сигарету о пепельницу.

— Пахнет кровью, — бросила она, легко поднимаясь на ноги и сбрасывая с себя оверсайз пиджак. Ее каблучки звонко стукнули о мраморный пол.

Не Хуайсан на ощупь присел, бросил затравленный взгляд в сторону брата. Не Минцзюэ молча встал, и направился в смежный кабинет, плотно затворив за собой дверь.

Повисла гнетущая тишина. Не Хуайсан не знал как начать разговор, лишь судорожно, до боли сжимал наспех перевязанную руку. Он почувствовал как рана открылась и на повязке выступила кровь, а руку словно пронзила молния.

Но все это было неважно. Ведь он видел… видел ее.

Они разошлись по глупости: Не Хуайсан решил что его девушка слишком уж бесчувственная. Ему не хватало эмоций, совсем как в дорамах или эротических рассказах. Конечно, у него как у молодого господина из хорошей семьи и правда были поклонницы, словно он был знаменитостью, и они не оставляли его без внимания.

Но ему хотелось всего этого только от нее. Хотелось слащавых фразочек, хотелось парных футболок, хотелось ярких фотографий. Хотелось милых и глупых прозвищ, хотелось видеть ее…

Наивной и влюбленной. Видеть эти самые пресловутые сердечки в ее глазах. Не в них — всей этой сливающейся воедино массе. Он хотел, черт возьми, простого сердечка на пенке свежесваренного кофе!

Он в порыве эгоизма словно забыл оладушки, которые она всегда готовила ему по утрам. Совсем как его мама. Забыл, что она всегда укрывала его пледом, когда приходила осень, потому что мерзла сама.

Забыл… и решил заставить ее ревновать. Ведь в романах это был надежный метод вывести любимую на эмоции.

Якобы случайные фото в кафе, двусмысленные позы за столом, краснеющая девушка, золотое кольцо на ее руке.

Разве это не пробудило бы в Фэн Тяньчжи инстинкт охотницы? Разве она не захочет добиться своего?

Да вот только… вот только Фэн Тяньчжи не была героиней любовной лирики, скорее уж военного эпоса. Едва она только увидела Не Хуайсана, едва получила от него подтверждение она собралась и ушла. Ушла, пообещав сломать ему ноги, совсем как ее брат!

— Нам повезло, что свои отношения мы держали в тайне, — бросила она ему на прощание. — У меня еще есть шанс найти достойного человека.

— Тяньчжи…

— Это было легкомысленной интрижкой, Хуайсан. У всех нас такое бывает в нашем возрасте. Считай это опытом, — она в тот миг прикусила щеки, отчего скулы четче выступили на ее лице.

Такая… такая милая! Какая она была милая в наспех натянутой черно-серой футболке на голое тело. С неловко собранным пучком длинных роскошных волос. В кардигане цвета хаки… ее ножки, совсем босые в этих черных кроксах со смешными нелепыми значками. Каждый из этих значков он дарил ей сам, а она, вся красная от смущения прицепила их на обувь.

— Не каждый может похвастаться тем, что первым трахал главу безопасности корпорации Цзян, — бросила она и подхватила с пола черную спортивную сумку.

— Тяньчжи, пожалуйста! — он метнулся к ней, схватил ее за плечи, но совершенно забыл с кем имеет дела. В два счета девушка заломала ему руку, пинком под колено заставила опуститься, и, для пущего эффекта, схватила его ладонью под подбородок, заставив задрать голову. А сама коленом уперлась в его спину.

— Протянешь ко мне лапы еще раз, сверну шею, — процедила она и с силой, резко оттолкнула его от себя.

— Ничего не было. Это тебе приснилось. Пусть все так и останется, — бросила она и тихонько закрыла за собой дверь.

Закрыла дверь в его квартиру, спустилась на лифте с двадцатого этажа, чтобы не возвращаться больше никогда.

Он остался один посреди огромных апартаментов. Весь дом словно пропах ей. Не Хуайсан замер в центре гостинной: слушал как болтает приглушенный телевизор, как тихо работает кондиционер. Вдруг в тишине резко запищала микроволновка. Она поставила разгоревать мясные баоцзы… Она ждала когда он проснется! С болью, через силу но готовила ему завтрак.

Ему!

Ее собственноручно связанный темно-серый плед на зеленом диване. Картины по стенам в традиционном стиле которые они рисовали вместе. коллекция вееров, стенды для которой она заказала у лучшего мастера страны…

Небесная дева и дракон на них парили вместе.

И вот теперь… теперь, сейчас! Когда его подстрелили как фазана в полете, когда он зол на мир как сотня демонов, когда у него появилось еще одно, пусть и косвенное доказательство интригам семьи Цзинь…

Он видит ее. Снова.

В полутемном кабинете полупустого офиса.

Он видит ее. Снова.

В оглушающей тишине.

***

Сердце девушки бешено стучало о грудную клетку. она тянула время: медленно закатывала рукава рубашки, поправляла подтяжки и высокий пояс брюк, нервно теребила пуговицы.

— Чжи! Н-н-ичего такого, я, — его голос прозвучал как-то жалобно, тонко.

В этот момент скрипнула дверь и решительным шагом вошел Не Минцзюэ. В его руках был внушительный пластмассовый ящик.

Фэн Тяньчжи немедленно открыла укладку, внимательным взглядом оглядела набор бинтов, препаратов. Она кивнула, когда Не Минцзюэ прибавил света в кабинете, подхватила алюминиевую плошку, обработала руки и с щелчком натянула латексные перчатки. одним ловким движением подготовила инструменты, и резко развернулась в сторону Хайсана.

— Показывай, — пробормотала она, присаживаясь перед ним на колени.

— Д-дагэ, — беспомощно выдохнул Не Хуайсан и устремил взгляд на старшего брата. Не Минцзюэ понимающе ухмыльнулся но ничего не сказал.

— Я, я не! Все в порядке, мне не больно! Пустяки, э-э-э, пуля прошла по касательной… Ай! — возмущенно воскликнул он, когда девушка отбросила его ладонь и больно впилась ногтем в повязку.

— Больно же, — пробормотал он и опустил взгляд.

Фэн Тяньчжи криво ухмыльнулась, ее нижняя губа подрагивала:

— Пулевое отверстие, дядя, — бросила она Не Минцзюэ.

— Пулю извлекли? — деловито поинтересовался Не Минцзюэ.

— Извлекли, — тут же солгал Не Хуайсан и немедленно об этом пожалел. Фэн Тяньчжи одарила его таким тяжелым взглядом, что стало не по себе.

— Лжешь, — спокойно констатировал Не Мицнзюэ.

— Сядь, — Не Минцзюэ кивнул в сторону мягкого кресла рядом с подготовленной походной операционной. Фэн Тяньчжи тут же отошла назад, позволяя своему пациенту занять место. И едва Не Хуайсан сел, как Фэн Тяньчжи немедленно и бесцеремонно рванула пуговицы его рубашки.

Когда в ее руке оказался скальпель Не Хуайсан невольно вздрогнул, от чего девушка хмыкнула и с тоской проговорила:

— Думаешь, хочу с тобой поквитаться? — она бросила на него долгий пронзительный взгляд.

В уголке ее миндалевидных глаз, прямо на кончиках ресниц сверкали жемчужные слезы.

— Прости я… я не знал, что там будет Сюэ Ян, я не специально, я… — Хуайсан поджал губы, сглотнул. Вся его решимость действовать, мстить, устроить прямо сейчас на улицах Шанхая такую войну, что в ужасе бы попрятались и недобитые триады, и полицейские, все это растворилось как дым от первых лучей солнца.

Она рядом, так близко, что он мог уловить тонкий парфюм. Лотос и бергамот, как же этот запах ей шел!

В его квартире все пропахло ей… и даже спустя полгода…

— Если бы не дядя, — девушка осторожно, мягко орудуя скальпелем отрезала рукав рубашки, мягко освободила руку от ненужной ткани, — я бы и правда решила что это твоя грандиозная кампания по моему возвращению.

— Нет! Я не такой! Нет!

— Не такой? — она снова посмотрела ему прямо в глаза. Вся затаенная боль, что полгода терзала ее душу по ночам разом проступила на ее лице.

Крохотная слезинка сорвалась с пышных ресниц, потекла по гладкой фарфоровой щеке.

Эта капля была не к месту, словно неловкий корявый штрих, портила всю картину. Слеза скатилась к губам, и Не Хуайсан едва мог подавить желание стереть слезу.

А еще лучше подхватить ее прямо сейчас, усадить на себя, зарыться руками в ее прямые волосы и впиться до потери пульса, до потери сознания губами в эти губы. Размазать ее помаду по щекам, разорвать эту мужскую рубашку, сжать в руке ее грудь и самому застонать от того, как она будет призывно тереться об него.

Он знал все ее желания, все ее сокровенные точки удовольствия.

— А какой? — ее горло сдавил спазм и она судорожно выдохнула. Не дожидаясь его ответа, она резко бросила через плечо:

— Дядя! Заставь его говорить.

— Говорить? — вдруг рассмеялся Не Хуайсан и покосился на медицинскую укладку на столе, — ну да, один набор скальпелей чего стоит. Любому язык развяжет.

— Дурак, — бросила она. — Ты будешь под местной анестезией, и чтобы ты не отключился прямо здесь, у дяди в кабинете, — она закатила глаза прямо как Цзян Чэн, — тебе нужно заняться своим любимым делом. Болтать, Сан.

— Судя по тому как ты ворвался, вести и правда срочные, — заметил Не Минцзюэ.

— Чжи, не надо, я заштопал себя в машине, — Не Хуайсану вдруг стало неуютно, он поспешил отстраниться от нее. — Дагэ, все хорошо, больничка подождет. Важнее было добраться сюда.

Не Минцзюэ в этот момент, судя по выражению его лица, пожалел что бросил курить несколько лет назад.

— Сан, — вдруг позвала его Фэн Тяньчжи, — твое глупое геройство сейчас ни к чему. Ты столкнулся… столкнулся… блять! — прошипела она и снова опустила взгляд. Потом взяла себя в руки, и осторожно, но уверенно орудуя скальпелем поспешила разрезать наспех наложенную повязку.

«С Сюэ Яном» — повисло в воздухе между ними тремя. Из уважения к ней они не стремились снова повторить это имя.

— Ну, я его даже обезвредил, — дрожащим голосом ответил Не Хуайсан. — Ну что ты, — нагло-ласково прошептал он, когда Фэн Тяньчжи снова одарила его убийственным взглядом.

— Дядя! — снова позвала его Фэн Тяньчжи. — Займи этого придурка, пока я его не прирезала ненароком, — она ловко размотала бинты, осторожно срезала окровавленную корку с раны и потянулась за медицинским пинцетом.

— Ну рассказывай, что ты делал в ночном клубе и как нарвался на Сюэ Яна…

***

— Я убедился в том, что комната для переговоров подготовлена по высшему разряду, — Не Хуайсан махнул левой рукой, — и уже направлялся в сторону выхода.

— Никаких жучков, никаких подозрительных личностей в персонале?

— Никаких, дагэ. Сама комната для совещаний была конечно помпезная: красные диваны, золотые подушки, картины по стенам, даже два музыканта! — Не Хуайсан поморщился скорее от неприятных ощущений чем от боли, когд тупые грани пинцета вошли в его рану.

Анестезия давала о себе знать: в голове шумело, глаза слипались, язык словно распух и еле ворочался во рту. Перед глазами все плыло и Не Хуайсан то и дело, тер веки большим и указательным пальцем левой руки чтобы взгляд прояснился.

— Плесни-ка мне бурбона, дагэ. Голова не варит, — процедил Не Хуайсан.

— Госпожа доктор? — строго поинтересовался Не Минцзюэ у девушки, которая в этот момент трудилась над раной его брата.

— Никакого алкоголя во время операции и три часа после нее, — бросила девушка через плечо.

Не Минцзюэ подпрыгнул в своем кресле и нахмурился, когда увидел ее покрасневшие глаза.

Фэн Тяньчжи безмолвно и тихо плакала, без единого всхлипа. Даже ее голос не дрожал, — так мастерски она собой владела. Разве что нотки в голосе стали чуть грубее, чем обычно.

Не Минцзюэ метнул на брата тяжелый взгляд и демонстративно размял костяшки.

— Значит обойдешься без бурбона. Дальше? — Не Минцзюэ покрутился в кресле по сторонам.

— Дальше я вышел в коридор, охрана шла за мной по пятам. Улыбнулся, раскланялся с кем надо, — он зашипел как тигр, который учуял на своей территории чужака.

— Пациент, вы мешаете операции, — отозвалась Фэн Тяньчжи и в следующее же мгновение извлекла под свет ламп пулю.

Другой рукой она, не глядя, подцепила жгут и наложила останавливающую кровь повязку. Перестук каблучков и девушка, изогнувшись над столешницей пристально изучала окровавленный продолговатый наконечник патрона.

— М-911, патрон 23 мм. Нестареющая классика оружейного мира, — задумчиво пробормотала она, и приблизила пулю ближе к лампе. — Самозарядный пистолет под патрон 45 ACP. Дорогая игрушка, иностранная. С-с-с-ука! — яростно выплюнула она.

— Серийный номер? — отозвался Не Минцзюэ.

— Не разгляде-э-эть, — протянула Фэн Тяньчжи и решительно прополоскала пулю в физрастворе.

Не Хуайсан заерзал в кресле, переглянулся со своим старшим братом. Не Минцзюэ злился, злился на своего глупого Не Хуайсана и вместе с этим испытывал небывалую гордость за свою бывшую ученицу.

— Не вижу, но ставлю половину своей зарплаты…

— С премиальными или без? — выпалил Не Хуайсан, пытаясь отвлечься от ее соблазнительных изгибов.

— Не только с премиальными, но и с повышенным индексом пенсии, — ответила она.

Не Хуайсан улыбнулся, в его глазах мелькнул теплый яркий огонек.

Шутит в ответ… Это что же, он должен поблагодарить ублюдка Яна?

— Так вот, ставлю половину своей зарплаты, что номер стерт. Чтобы не могли выследить движение ствола от продажи до непосредственного использования, — шмыгнула носом она, и махнула рукой в сторону Не Хуайсана.

— Отдай на экспертизу, — девушка подхватила очищенную в растворе пулю, ловко завернула ее в полиэтеленовый стик, нашедшийся тут же, в медицинской укладке.

— Твои-то спецы, дядюшка, вмиг вычислят откуда пушка, — она ловким движением швырнула пакетик в сторону Не Минцзюэ.

Он поймал его на лету, спрятал во внутренний карман пиджака.

— Накроем разом всю сеть, ты права. Но трезвонить полицейским пока не будем.

Фэн Тяньчжи, ни на миг не переставая плакать, лишь кивнула в ответ.

— Официально оборот оружия находится в руках государства, а не в наших интересах, пока, — она выделила слово голосом, — ронять его авторитет.

Не Минцзюэ с грустью посмотрел на девушку. Он знал, почему она после службы в армии отказалась от карьеры в государственных структурах. И почему продолжала отклонять предложения от полицейского управления, которое не оставляло надежды заполучить такого ценного кадра к себе.

Они даже были готовы отодвинуть подальше свою ядовитую иронию насчет женщины в полиции, лишь бы посадить дочь на место ее отца…

Не Хуайсан в этот момент покачнулся вперед, он совершенно утратил всякий контроль над своим телом. Фэн Тяньчжи поймала его, нежно, едва касаясь кончиками пальцев его груди помогла сесть ровно.

— Говори, — потребовала она, — говори, слышишь!

— Мы прошли по служебному коридору, — пробормотал Не Хуайсан, морщась от тупой боли в раненой руке, — так было ближе всего к выходу. Двоих я оставил… оставил приглядывать за местом, — просипел он и качнул головой.

— Говори! Говори! — громыхнул кулаком по столу Не Минцзюэ.

— Я вышел в холл, забрал свои вещи, забрал вещи, — перед глазами у Не Хуайсана все поплыло, смазалось в разноцветные яркие пятна как разводы бензина на воде.

Голоса доносились до него издалека, словно через ватную пелену.

— Прости меня, Тяньчжи, — выдохнул он и потерял сознание.

***

— Дождь же начинается, Тяньчжи, а ты без зонта! — вместо приветствия начал Хуайсан.

Молодая женщина в ответ лишь улыбнулась и тяжело вздохнула.

— Что-то случилось? — Не Хуайсан потянул ее к машине, одной кнопкой открыл пассажирскую дверь.

— Все паршиво, — устало выдохнула она и, стуча каблучками быстро обогнула машину.

Не Хуайсан хмыкнул, быстро оглядел парковку, скользнул взглядом по деревьям. Сколько видно было глазу оглядел высотки и ухмыльнулся, когда почувствовал тяжелый взгляд в спину.

Фэн Тяньчжи тоже это заметила, она остановила ладонь в которой сжимала ремень безопасности, но, понимая, что нужно держаться естественно, закрепила ремень. Не Хуайсан помедлил лишь миг, и тоже сел за руль. Он поправил зеркало заднего вида, показался на миг в отражении, но даже не взглянул на него.

Фэн Тяньчжи немедленно достала телефон из внутреннего кармана пиджака, разблокировала, открыла приложение для сообщений. Быстро нажав на дисплее оконце «внутреннее шифрование» она набрала короткое сообщение:

«Чиж за спиной цикады» — нажала «отправить» и тут же улыбнулась Не Хуайсану.

Тот одобрительно кивнул, и потянулся к ключам, с теплом в сердце отметил, что прошивка на ее телефоне все еще от его фирмы.

Она, конечно, воспитанница семьи Цзян и работает на них, да вот только во всем остальном они не имеют на нее больше права. Знакомый змей с острой чешуей зашевелился в груди, царапнул своими когтями его сердце.

Его. Фэн Тяньчжи только его. Сразу после графы: «я своя собственная».

Пока все выглядело естественно: жених встретил невесту с работы и теперь они мило воркуют в машине.

— Кому писала?

— Чэну, он как раз сейчас там, — она осторожно, не привлекая внимания взглядом указала на еще виднеющиеся вдалеке здание центрального офиса корпорации Цзян.

— Чэн там? А как же прием? — Не Хуайсан повернулся так, что его было хорошо видно. Тяньчжи немедленно подалась ближе. — Я думал, что он в поте лица контролирует процесс!

— У Цзян всегда все схвачено, — подмигнула в ответ Фэн Тяньчжи.

На их лицах сверкала такая радость, что можно было ослепнуть, того гляди повсюду засверкают звездочки, расцветет радуга и по белоснежным облакам заскачут розовые единороги.

— Они успеют, поверь, — Фэн Тяньчжи переплела свои пальцы с пальцами Не Хуайсана. — Сколько еще до приема?

— Четыре часа, — кинув взгляд на электронные часы на левом запястье. — Но пробки же…

— Ты забыл, — Фэн Тяньчжи легкомысленно пожала плечами, — у дяди Цзян есть даже частный вертолет. Ангар прямо на крыше здания. Доберутся быстрее нас, — подмигнула она.

— Это уж точно, — блеск в глазах Не Хуайсана не оставил ее равнодушной. Она не стала смущаться, словно девчонка, наоборот: плавными, чарующими движениями тонких пальцев расстегнула четыре верхних пуговицы. Она чуть изогнулась и ремень безопасности подчеркнул ее небольшую правильной формы грудь, а набухшие соски натянули ткань белой майки.

— Воу-воу, дорогая, — Не Хуайсан натурально закрутил головой по сторонам, — прикройся! У меня окна не тонированные!

Фэн Тяньчжи вместо ответа провела пальцами меж его пальцев, и совсем скоро взгляд Не Хуайсана стал мутным

Красный свет фар мигнул и пропал в зеркалах заднего вида.

— Кто бы это ни был, у него дурной вкус, — пробормотал Не Хуайсан. — Черный феррари, как банально, — продолжая ласково и нежно смотреть на Фэн Тяньчжи, ядовито пробормотал он.

— Подождем или поедем?

Не Хуайсан осторожно бросил взгляд на зеркало заднего вида и заметил, что позади них, через три машины слева вспыхнули фары снова.

— Красный к черному, броское сочетание, — вынужденно признал он. — И все же, феррари, — Не Хуайсан поджал губы. — Так пошло и банально.

Тем временем нужная им машина тронулась с места. Влюбленные тоже засуетились, имитируя бурную беседу. Фэн Тяньчжи вздрогнула от мощной вибрации смартфона

— Не у всех такой тонкий вкус на машины.

— Не только на машины, дорогая, — выдохнул он в ответ. — У меня еще на женщин превосходный вкус.

«Предлагаю цикаде лучше спрятаться в лапе дракона, ” — мигали иероглифы сообщения. А следом шел стикер: два кролика, черный с красными ушками и красной ленточкой на лбу оседлал кролика с фиолетовой шерсткой и ярко-горящим лотосом прямо в центре лба.

— Ся-а-а-ань, — протянула Фэн Тяньчжи, покраснела, прижала телефон ко лбу и покачала головой.

Она знала набор этих стикеров: Вэй Усянь, в ручную, ну почти — если быть точным через графический планшет, — нарисовал стикеры для внутреннего мессенджера начальников корпорации Цзян. Это был их личный чат, без родителей и старших товарищей, поэтому молодое поколение семьи Цзян могло творить в этом виртуальном пространстве что хотели.

Если в семье Не компьютерным гением был Не Хуайсан, то в семье Цзян звание «гребанного хакера который способен взломать Пентагон» по праву носил Вэй Усянь.

Что часто служило предметом дружеских подколов на молодежных вечеринках, куда парочки приходили вместе. Конечно же, за семейным столом Не Хуайсан и Вэй Усянь вели себя прилично, прилично до такой степени, что Цзян Чэну и Фэн Тяньчжи становилось до холода в груди неуютно.

Однако, Не Хуайсан больше не хотел вызывать хоть сколько нибудь недовольства от будущей родни.

Ему хватило пару хуков в челюсть от Цзян Чэна, совершенно заслуженных, между прочим, и контрольного в живот от Вэй Усяня чтобы по-настоящему, искренне и горько раскаятся в той обиде, которую он причин Фэн Тяньчжи.

Он воочию, в отличии от многих сплетников, видел, что такое ярость «двух героев семьи Цзян», как в шутку их прозвала золотая молодежь. Не Хуайсан тогда не сопротивлялся, даже когда Вэй Усянь шагнул ближе к своей машине и выудил с заднего сиденья биту, обвитую куском колючей проволоки.

Вэй Усянь понимал в уличных драках: в юности он был заводилой в любой компании. В студенчестве, когда случился очередной всплеск уличной преступности, он первым сколотил народную дружину для патруля района вокруг университета. И особенно вокруг женского корпуса.

Он был готов ко всему, лишь бы в груди перестало болеть. Но, как оказалось, именно это смирение с которым он принимал самосуд над собой, в конце концов заставило братьев Цзян его уважать.

— Хватит с него, — процедил тогда Цзян Чэн и плюнул себе под ноги. — Едем домой, — он хлопнул Вэй Усяня по груди и подцепил с капота фиолетового спорткара свой пиджак.

— Но Чэ-э-эн, он же! — сердито запротестовал Вэй Усянь и со всей силой размахнулся своей битой.

— Его боль его сожрет, — он качнул головой в сторону избитого, все еще стоящего на коленях Не Хуайсана, — сестры ему все равно больше не видать. — Поехали домой.

— Вэй Усянь? У них что, уже общий телефон? — беззлобно поинтересовался Не Хуайсан.

Фэн Тяньжи поправила серое пальто сзади себя и улыбнулась ему.

Слухи об отношениях старшего сына и наследника корпорации Цзян, Цзян Чэна и Вэй Усяня — единственного сына его ближайшего друга и помощника, давно уже кружили среди «золотой молодежи» Шанхая. Не смотря на прогрессивное время, на свободное от многих стереотипов общество, такая парочка все еще была в новинку. Однако молодые люди соблюдали приличия на раутах и во время интервью, не выставляли напоказ свои отношения.

Зато всласть целовались на закрытых вечеринках…

— У них почти все общее, — весело прыснула Фэн Тяньчжи.

Тем временем черный феррари почти поравнялся с ними, затормозил перед «лежачим полицейским». С тихим звуком открылось окно…

— Пригнись, — одними губами прошептал Не Хуайсан.

Фэн Тяньчжи плавно наклонилась, словно решила поправить застежку туфель. Она скользнула пальцами по дну сидения, одним движением подцепила рукоять пистолета. Она напряглась, словно пружина, тихо и размеренно дышала, про себя считая секунды.

Из приоткрытого окна на них смотрела чернота. Все огни в салоне были погашены, даже приборная панель. Даже навигатор.

Вдруг от этой мглы отделилась рука, черная рука в черной перчатке, потянулась куда-то вперед. Секунда, и звук магнитолы был выкручен на полную громкость, да так, что от басов машина едва ли не содрогнулась.

Наружу полилось:

— Но мой кэш

Весь потрачен на кортеж.

Этот город - мой манеж,

Где давно потух огонь,

В асфальт закатанных надежд, * — на последнем слове звук стал тише, а водитель вдарил по газам, и совсем скоро скрылся из вида.

Только и мигнули несколько раз азбукой Морзе красные фары.

— У него еще и музыкальный вкус дерьмо, **— Фэн Тяньчжи одним движением вернула пистолет на место и выпрямилась, шумно выдохнула, сдула непослушную прядь со лба.

— Зато он явно попал под камеры, — довольно улыбнулся Не Хуайсан.

Фэн Тяньчжи снова бросила тоскливый взгляд на небоскреб семьи Цзян. Совсем скоро в небе показались сигнальные огни и у нее отлегло от сердца. Частный вертолет на четыре места покинул ангар…

— Ну, ПВО у них точно нет, — пошутил Не Хуайсан.

— Дурак! — со смехом Фэн Тяньчжи шлепнула его по плечу. Адреналин все еще кипел в их крови.

— Поехали домой, Сан.

Серебряный минивэн, рыча как дракон, стремительно сорвался с места.

Ли проследил за выезжающей с парковки машиной. Схватил рацию и передал:

— Двести двенадцатый, объект покинул территорию, прием.

Рация зашипела, и через секунду послышалось:

— Четыреста пятнадцатый вас понял, прием.

Ли кивнул, словно собеседник мог его видеть и бросил:

— Конец связи.

И резким движением убрал рацию в портупею.

На серый асфальт упали первые капли осеннего дождя.