Зелёные глаза наблюдали, как солнечный диск мягко коснулся линии горизонта и продолжил прятаться, будто от кого-то стремительно убегал. На небосклоне уже давно разлилась оранжево-алая краска, и тонкие полосы облаков словно полыхали безудержным огнём. Где-то под их куполом порхали кричащие птицы, чьей свободе можно было лишь позавидовать.
Такое явление навевало неукротимую тоску.
Юная куноичи, занявшая крышу высокого здания, представила, что это её последняя возможность насладиться вечерним закатом в царящем спокойствии. Ведь завтра всё могло измениться.
Завтра могло вообще не наступить.
От этой удушающей мысли нахмурились брови, а губы дрогнули в горькой полуулыбке.
В очередной раз она не хотела даже допускать подобные мысли, но бьющая ключом тревога, от которой не удавалось избавиться, делала своё дело.
Пальцы непроизвольно смяли ткань у груди, стоило ей вспомнить о нём.
«Хватит, в самом деле», — решила она, не упуская из виду скрывающийся оранжевый диск.
В одно мгновение перехватило дыхание.
Её крепко сковало знакомое ощущение: его чакра, такая уже родная и тёплая, отчётливо чувствовалась, что отозвалось в груди сладостным трепетом. Зелёные глаза зацепились за темный силуэт возникшего перед ней Какаши. Остановившись по правую сторону от девушки, что опустила мрачный взор на бетонную поверхность крыши, он присоединился к вечерним наблюдениям.
— Уходишь? — чуть помолчав, спросил Хатаке.
— Да, жду командира и ребят, — Риса даже не пыталась скрыть тревогу, как раз наоборот ей хотелось снять весь груз, накопленный в душе. — Я рада, что ты пришёл.
— Не помню, чтобы ты так переживала,— меланхолично отметил джонин.
— Предстоит нелёгкая и опасная миссия. Хотелось бы, чтобы всё прошло удачно.
— У них есть ты и твои способности, — искренне, от всего сердца поделился мнением Какаши, но подругу эти слова не привели в чувства.
— Многие так думают, только не я, — брови куноичи сильнее нахмурились. — Я всего лишь могу выследить, обнаружить. Но все, как один говорят, что успех миссии во многом зависит от меня. Может и так, но…
Какаши тяжело вздохнул, переняв её давящее смятение:
— Не сомневайся в себе. Сенсор ценится в команде не меньше остальных. К тому же на поле боя ты действуешь решительно...
— Потому что в критической ситуации я всегда мыслю иначе, — Риса дополнила слова друга истинным аргументом и подарила ему мягкую улыбку. — Однако перед миссией впадаю в уныние, что могу не вернуться.
Нервно усмехнувшись, Хатаке почесал затылок: и всё-таки она такая мнительная!..
— Возможно, это знакомо каждому. Только нет смысла переживать заранее о том, что ещё не произошло.
Солнце опускалось всё ниже, раскидывая по крышам домов последние редкие лучи, отчего зрелище становилось ещё притягательнее. Словно все окрестности деревни были насквозь пропитаны спустившимся с небес огненным свечением.
Риса вобрала в лёгкие знойный травяной воздух и с тяжестью в груди выпустила его наружу.
— Ты прав: зря я наговариваю.
Какаши задумался.
— Странно то, что ты столько лет поддерживала меня и всячески помогала, а себя взять в руки в такой пустяковой ситуации не можешь.
— Ну, я — это я, а ты — уже совсем другое дело. Ведь, как ни крути, я попросту не могла оставить любимого человека в беде, прекрасно осознавая последствия. Я не хотела, чтобы ты страдал.
— Л-любимого? — запнулся Какаши, вскинув брови, а сердце вдруг встрепенулось. За столько лет дружбы не доводилось ему слышать подобное.
— Ага, — её искренняя улыбка, покрывшиеся лёгким румянцем щёки и блестящие глаза точно не лгали. — Так было всегда.
Какаши отметил в быстротечных мыслях, что ему отрадно слышать это признание, поскольку раньше он никогда не предполагал о столь возвышенных чувствах подруги.
Или не в силах был заметить, будучи занятым собственной болью.
— Тогда вообще ни к чему сомнения, — он точно сказал это с улыбкой, ведь все его чувства ярким сиянием коснулись её сердца и испепелили остатки тревоги. — Я тебе обязательно кое-что расскажу, — на мгновение закрыл глаза Какаши, а после вернул Рисе своё внимание, — но только после твоего возвращения.
Глаза куноичи распахнулись. Последовавший за секундным оцепенением невесомый смех девушки побудил юного шиноби улыбнуться под маской.
Когда Риса сократила дистанцию, её рука мягко коснулась его ладони, а искусанные на нервной почве губы прильнули к щеке Хатаке, отчего по каждому уголку его тела разлилось приятное тепло.
— Не успеешь оглянуться, как я уже буду здесь, — прошептала куноичи и, сорвавшись с места, поспешила на встречу с командой.
Какаши проводил её удаляющуюся на закате фигуру умиротворённым взором и облегчённо выдохнул:
— Я знаю.