— Я приготовил лекарство, Орочимару-сама. — С этими словами Кабуто поставил на тумбу возле кровати стакан воды, а рядом — пузырёк с белым порошком. — Оно, конечно, не исцелит ваши руки, но хотя бы облегчит боль.
Боль! Она была ужасна. Преследовала Орочимару каждый день, каждый час, почти не утихая. Она сжигала заживо. Даже поспать удавалось не всегда: сон стал лёгкой, хрупкой иллюзией, которую могло развеять любое неосторожное движение.
Кабуто опять начал что-то говорить, но Орочимару не вслушивался. Эти пресловутые лекарства были попросту бесполезны! Смысл принимать их, если руки — руки останутся гниющим, вонючим, разлагающимся мясом! Нужен был врач. Хороший врач. Человек, который согласится исцелить руки Орочимару и не предаст. Но где такого взять?! Марионетки, захваченные техникой контроля, не подошли бы. Подобная техника не сохраняла всю силу и гибкость самостоятельного разума.
— …нимаю, что это опасная идея, но всё-таки, Орочимару-сама, что вы думаете насчёт Сасори-сама?
Орочимару замер. Сасори? Бывший напарник по Акацки? И его предлагает Кабуто?! В порыве злости Орочимару повернулся к нему, представил, что бы мог сделать, если бы не руки, и прохрипел, не сдерживаясь:
— Ты хочешь убить меня, Кабуто?
Дыхание сбилось от гнева и новой волны боли, глаза заливал пот, но Орочимару не отвёл взгляда. Ему надо было убедиться, верен ли ему Кабуто, бывшая кукла-лазутчик Скорпиона Красных Песков.
— Вовсе нет, — спокойно ответил тот и поправил привычным жестом очки. — Однако и вы не можете не понимать, что нам необходим человек, который согласится за определённую плату…
— Сасори — последний, к кому я пойду за помощью, Кабуто, запомни это, — полубезумным шёпотом заявил Орочимару, едва не сжав кулаки. — Чёртов Сарутоби, будь ты проклят!..
Кабуто продолжил стоять на своём:
— К сожалению, я не могу справиться с техникой Третьего Хокаге, и нам нужен некто уровнем повыше.
Орочимару закрыл глаза и начал счёт до пяти: попытка успокоиться. Один. Два.
— Сомневаюсь, что мы найдём много специалистов, достаточно умелых и при этом согласных хотя бы обследовать ваши руки, так что вариантов у нас...
Три. Четыре…
— И в своё время я работал на Сасори-сама. Он до сих пор считает, что я его марионетка.
— Ты забываешь кое-что, — посмотрев на Кабуто, прохрипел Орочимару. — Сасори — член Акацки, а Акацки давно уже за мной охотятся. И даже если удастся договориться, их лидер всё поймёт, и тогда не сносить Сасори головы. Он хорошо это понимает. И у меня идея куда лучше. — Он изобразил подобие улыбки.
Кабуто принялся разводить треклятое обезболивающее и спросил:
— Что за идея?
— Есть человек, который навыками и опытом превосходит Сасори. И, в отличие от Сасори, меня не ненавидит. — Уставившись на затянутые бинтами руки, Орочимару наконец произнёс имя, которое почти забыл: — Сенджу Тсунаде. Саннин, как и я.
Кабуто продолжил молча готовить лекарство для приёма.
— Я знаю слабые места Тсунаде, по которым намного легче ударить, чем по слабостям Сасори. С ней проще договориться, и она не из тех, кто предаёт в последний момент.
— Слабые места Тсунаде-сама? — не без удивления переспросил Кабуто. Заинтересовался. Орочимару ухмыльнулся приятному чувству власти над чужой жизнью. Именно такую власть даровало знание.
— Люди — довольно слабые существа, Кабуто. Их легко убить, ими легко манипулировать. Особенно если пообещаешь вернуть то, что было когда-то отнято.
На Сасори подобные методы попросту не сработали бы. К тому же, Орочимару знал, что бы он от него услышал.
— Какой сильный некроз. На твоём месте, Орочимару, я бы ампутировал руки и заменил их искусственным аналогом. Например, кукольным...
Что-нибудь вроде этого. И Орочимару бы даже не возражал, если бы не считал такое тело ущербным, особенно в сравнении с человеческим. Но что толку об этом думать. Идти к Сасори за помощью в любом случае — чистейшей воды самоубийство.
— Что вы имеете в виду, Орочимару-сама? Вернуть то, что было когда-то отнято…
— Эдо Тенсей, — сообщил Орочимару. — Я почти полностью уверен, что Тсунаде согласится.
От этой мысли, казалось, даже боль стала слабее. Тсунаде была лекарством. Сасори — ядом. Так какой же идиот выберет последнее? Доставлять столько радости Акацки Орочимару не собирался.