Тередор был несколько обескуражен, хотя и не слишком удивлён, когда его отец, король Анифа, созвал сыновей в тронный зал, чтобы объявить о скорой женитьбе обоих. В королевстве Десяти Тысяч Островов давно считалось, что мужчины их рода обязаны не только поддерживать славу древней династии, но и продолжать её, передавая дальше магию, струящуюся в их крови наряду с наследием августейших предков.

— По крайней мере, она соответствует твоему вкусу, брат, — сказал Нептун, небрежно скользнув взглядом по портрету совсем юной девушки.

На портрете была изображена типичная представительница знатных домов Андроса: смуглая кожа, блестящие, волной ниспадающие до пояса тёмные волосы, а глаза — русальи, ярко-голубые, будто впитавшие сияние коралловых рифов. Миловидное лицо, но без особых черт, выделяющих её среди прочих.

Тередор, взглянув на изображение, отложил портрет в сторону и поставил его на полку среди книг в своих покоях. Возражать отцу было бесполезно: это они с братом уяснили ещё в детстве. Король Анифа, по нраву напоминал море в шторм — с ним не спорили, если хотели сохранить свой покой (а порой и свою жизнь).

И всё же Тередор не мог так легко примириться с происходящим. Он даже никогда не видел эту девушку!

— Твою зовут Ниобе, а мою — Лижея, — добавил Нептун с плохо скрываемым раздражением. — Брр, как же я хотел бы остаться на суше! Почему я второй принц, а не первый?

И это всё, о чём думал его брат? Тередор сдержанно прикрыл лицо руками, скрывая нарастающий гнев. Он злился на отца, на брата, на обстоятельства — но природная рассудительность и строгое воспитание не позволяли выплеснуть эмоции. Хотя в глубине души он порой мечтал о том, как хорошо было бы притопить Нептуна в ближайшем дворцовом фонтане.

Помолвку устроили родители, заключив договор по портретам. Всё это казалось Тередору какой-то унизительной сделкой, сродни купле-продаже породистых жеребцов. Эта мысль вызывала в нём едва сдерживаемое отвращение.

Даже написать своей невесте он не мог: Ниобе находилась в Эфирном измерении, где проходила годовое обучение, прежде чем стать его женой. Ему оставалось лишь гадать, какая она — характер, привычки, мечты. Вместо ответов он получал протокольные сведения: «красива», «здорова», «волшебница из знатного рода». Как мало!

Но вот она, вероятно, знала о нём всё: в их королевстве считалось, что жена обязана служить мужу, угадывать его желания. Тем более королева, чей супруг — ещё и по совместительству её Повелитель.

Однажды, после пышного праздника Новолетия, король неожиданно вызвал Тередора в свой кабинет.

— Кажется, твоя невеста прислала тебе подарок, — хмыкнул Анифа, щёлкнув пальцами. На столе появилась изящная коробочка.

— Что это? — удивился Тередор.

Кольцо оказалось произведением искусства. Оно не поражало роскошью и не выделялось тяжестью, свойственной мужским перстням, но в изяществе формы заключалась величайшая ценность. Тончайший ободок из золота, словно сотканный из солнечных лучей, был украшен миниатюрными аквамаринами и изумрудами, переливающимися, как волны при лунном свете.

— Смелая, — усмехнулся Анифа. — Ведь помолвочные кольца обычно дарят мужчины!

Тередор почувствовал укол совести. Полгода прошло с тех пор, как была назначена дата свадьбы, а он не удосужился ни написать невесте, ни отправить ей дар. Его душа протестовала против этого брака, и этот протест невольно отразился в его поступках.

«Может, что-то изменится… Может, судьба найдёт путь избежать того, чего я не хочу», — думал принц, сжимая в руке подарок своей незнакомой невесты.