***
Метель за окном протяжно выла, стонала, как неупокоенный призрак.
Взгляд пытался цепляться за тропу. Ту почти замело, только белая пороша блестела в лунном свете.
Нда, и как он завтра домой побредет? Тут даже лыжи погоды не сделают, как бы смешно и грустно это сейчас ни звучало.
— Так, говоришь, где работаешь? — «чучело» на фоне мило улыбнулось. Товарищ по несчастью, тоже застрял тут. И не сказать, что он страшный был — тело здоровое, лицо смазливое, такие девкам нравятся жутко, глазища как у очень доброй дворняжки, только неестественные такие, цвета воды в речке. Чучелом его обозвало сугубо из-за волос — торчат, ещё и цветом, как солома.
— Сторож я, — выдал Нико и чиркнул зажигалкой, поджигая сигарету. Собеседник чуть морщился, но сдержал кашель и гордо сделал вид, что ничего не почуял.
— А я тоже того, сторож немного.- чучело лохматое улыбнулся опять. Врёт и не краснеет, чёрт его подержи, но так невинно и непосредственно, как малявка, пытающийся выпросить конфету. И имя у него по-детски глупое — Виталик. Представился он именно так, не по полной форме
— Странно, а я тебя тут не помню.- Николай склонил голову вбок, щуря серые глаза.
— Так я не местный, — встрепенулся блондин.- Я из дальней деревне, тут миль пару…э, наверно десятку даже к северу
И опять врёт.
Нико знает все соседние деревни. Его пгт — негласный центр, в него просто стекались люди со всех концов. И все эти места разделял лес. Проклятый, густой и темный, пожирающий людей.
Тот, в котором они застряли.
Возвращаясь к собрату по несчастью и его потугам во враньё, Нико мог точно сказать, мордаху эту он не помнил от слова совсем, а ведь по делам приюта он бывал почти везде. Сторож, завхоз, охранник, иногда воспитатель и нянька — и жнец, и чтец, и в жо…кхем, неважно.
К слову, деревня на северной стороне уже лет пять как умирает. Остались там одни только старики, доживающие свой век в попытках цепляться за тёплое прошлое.
Никого моложе там просто нет.
— А, ну ладно, — улыбаемся и машем, притворяется и киваем, делая затяжку.
Небось городской. Холеный больно для деревенского, да и одежка…ради такой шубы пахать и пахать нужно, лисья ведь, явно новая. Хотя остальная одежда была простая — штаны из темного материала, да рубашка под горло. Под низом, наверно, термобелье есть, иначе эта лохматая нелепость замёрзла б ещё на подходе. Вещмешок товарища Волков опознать не смог, но, кажется, это было кустарное производство.
— …а ты как тут застрял? Домой ехал? — Виталик сцепил покрасневшие от холода пальцы и слегка нервновато тер большие друг об друга. Не хочет неловкой паузы что-ли?
— Агак. Ну, придется малявка без меня отмечать.- брюнет, как бы невзначай, откинулся на спинку деревянного стула. Мебель в сторожке была откровенно старой, ветхой, об избушке этой никто не заботился после того, как сгинул лесничий. Откровенно сгинул — замёрз зимой, тело только весной оттаяло, его, знатно обглоданного каким-то крупным зверьём, сектанты-веруны местные нашли, заикались, пока ментам объясняли.
— Малявкам? Ох ты, у тебя дети есть? Сочувствую…такой праздник и не с семьёй, — поддался вперёд блондин, даже как-то наигранно.
— Да не мои это, я в детском доме работаю, — Волков мотнул головой.
Еле живые ходики на стене пробили десять вечера. О да, Новый Год не пойми где и считай в одиночестве, замечательно, опять. Правда прошлый он пропил и уснул в чужом доме, опять-таки в одиночку.
Съездил, чёрт побери, в лес, подышать, леший его отымей!
Гребанные Лёня, гребанная его работа, гребанное его начальство, чтоб они все водкой отравились, опять брату смену впаяли! А Нико младшего увидеть ой как хотел, и куранты с ним услышать тоже!
— …всё равно грустно…даже вдвойне…- вздохнул блондин.
— А ты чего посреди леса забыл? — тему Николай перевел резко. Нечего ему рану ковырять.
Огарок сигареты улетел в стальную банку, служащую пепельницей.
— Домой ехал, да вот, метель…- чучело кивнуло на окно. Метель разбушевалась ещё сильнее, так, что вообще ничего видно не было, только вой слышился, почти волчий. — …брат злиться будет, что я не рядом…
— Брат, значит…- как-то мрачно усмехнулся брюнет. Хах, не один в этой дыре прозябает.
— Агак. Мы, конечно, часто ссоримся, но я им все равно дорожу, — фигура лохматого сгорбилась, он положил подбородок на сложенные на столе руки, все сильнее напоминая Коле тоскующего пса
— Ссоры это нормально. Невозможно всегда сходиться во мнениях, — пожал плечами Волков.
Он был против, когда Лёня решил пойти учиться на милиционера. «Хочу быть таким же, как ты!» — брякало тогда белобрысое чудище, благополучно игнорируя, что названный старший брат так и недоучился и в итоге прозябал в том же приюте, из какого вылез. Нико старался отговорить. Очень старался. Но Лёня Клыков не был бы таковым, если б ни упёрся лбом в свою цель, игнорируя все препятствия и уговоры. Пришлось отстать и терпеть.
И сраные дежурства в праздники тоже.
Для Коли это был единственный по-настоящему близкий человек.
— Знаю, вот и миримся…хотя после одной ссоры мы полгода не говорили друг с дружкой…- голубоватые глаза были чуть прикрыты.
А Волков даже усмехнулся:
— Это что ж такое случилось?
— Он собаку мне украл. Как подарок к Новому Году, — выдал он, смотря прямо в глаза.
Случилась небольшая пауза.
-… Зачем красть если бездомных куча? Лучше бы бродяжку принёс, таким тяжело на улице выжить, — брюнет негромко хмыкнул и потянулся
— Знаю. Но у той явно был дом. И ей явно было бы со мной плохо. Но брат решил, что раз у него есть такая, то мне тоже нужно.
— Странная логика…и с чего ты решил, что ей было бы плохо с тобой?
В тени масляной лампы виднелось задумчивое лицо Виталика.
— Просто знаю это, — произнес он уверенно и по-детски непосредственно. Но глаза отражали сильную задумчивость и смеси эмоций, стоило только приглядеться.
— Не думаю что это так работает, — доля скепсиса проскочила в голосе. Блондин не выглядел, как самый ответственный и умелый хозяин, но и плохое пока сложно было сказать.
— Я просто почему-то уверен, — речь звучала не очень внятно из-за прижатой щеки. Взгляд упирался куда-то в стену и покрытое узорчатым инеем окно
— Он проявлял агрессию? — Волков крутил сигарету меж пальцев, но все ж убрал ее обратно. Ява всё ещё больно сильно пахла.
— Нет! Смирненький такой, красивенький черный щеночек, — резко оживился лохматы, аж вскочив. Кажется, щенка хозяевам очень неохотно вернули.
— Ну вот и не выдумывай, — еле заметная улыбка сама появилась на лице. Очень уж энергичная реакция.
Об этом он пожалел немного позже. Потому что Чучело словесно понесло, и Нико, к его собственному ужасу, тоже.
Точно колдун какой-то, либо шпион профессиональный.
А когда дело приблизилось к полуночи….
— …я б сча шампанского….- мечтательный вздох сорвался с языка. Нико не мечтал о чем-то дорогом, французском, просто советского б….
–…ну, это не шампанское, но….- под эту красноречивую фразу Виталик извлёк из вещмешка бутыль. И содержимое этой бутыли явно могло гореть.
Вопросы были, первый же из них:
— Откуда у тебя самогон? — Волков смотрел то на него, то на бутыль.
-…да я брату вёз…- снова неловко привирая, ответил Чучело.
— Ага, через весь лес?
— Через весь лес.
Что ж. Дальше Нико решил не спрашивать. Даже не спросил, чего это Лохматый пойло прятал, как партизан от немцев.
А пойло оказалось пойлом….
***
Пурга мела без сожаления и жалости. Снег блестел, слепил глаза, забивался в лицо и за ворот, усиливая пробивающую всё тело дрожь.
Щеки жёг лютый мороз и горькая обида. Взрослые отвратительны. Взрослые наврали. Они обещали забрать двоих, а в итоге хотели лишь его. Лжецы. Противные, грязные лжецы.
Никуда он без Лёни не пойдет, никуда! Он обещал быть рядом, значит будет!
И всё это под Новый Год.
Самый лучший и тёплый праздник. Только сейчас тщедушное тельце в хлипкой куртке пробирал озноб.Холодно. Темно. Даже луны не было, только звёзды едва мерцали, как сотни строгих глаз.
А он всё равно уйдет. Нико упрямый, Нико всё может! И во всем будут старые хрычи виноваты. Напились и не уследили. Вот получат по шее, и он вернётся и посмеется!
Но холод отчего-то становился лишь сильнее….
Он тут не умрет. Это они все слабые, а он сильный, он и выживет, и ещё Лёгю защищать будет!
…
Впереди что-то горело. Это был костёр, кто-то собрался вокруг костра посреди пурги!
Слышалась флейта. Кто-то плясал, словно вмести со снежными всполохами бури, завывая в такт с ней! Будто в какой-то сказке….но отчего-то становилось жутко. Жутко и любопытно.
Нико подбирался поближе. Тихо, как мышка. Хотя, наверно, его шаги и так слышно не было, метель и музыка сливались воедино, формируя странную мелодию.
Это были люди. Наверно люди.
Звериные маски скрывали лица. Силуэты плясали, прыгали через костер, бушевали, завывая в такт.
Он видел черного «ворона» с флейтой, и девушку-”горностая» в белом пуховом платке….
И двух лисов. Белого и золотисто-рыжего. Они и прыгали через костер, заливаясь хохотом и играюче пытаясь поймать хвосты друг друга. И их ноги, точнее лапы….может, это уже глюки от холода шли, но Нико поклясться был готов, что те были звериными!
Всё как в тех сказках, что им показывали и читали в приюте. Может, как в Морозко или 12 Месяцах. Только вот Нико не девочка, да и подснежники ему не нужны….
А вот посмотреть хотелось. Как искрился снег, как сверкали звёзды, как блестели одежды и метались звериные тени.
Очарованный ребенок, правда, не заметил, что заметили его, но когда до Нико всё же дошло.
На него, прямо в глаза, смотрел огромный, иисиня-черный волк. Не человек в маске, нет, это был именно зверь. Но его взгляд….глаза как два блюдца, и оба ярко-желтые, будто фары грузовика. Мальчишка весь замер. А зверь…зверь гаркнул лаем
Музыка прекратилась. Звери замерли, уставившись на него, черными провалами масок. Нико казалось, что его сердце остановится прямо так. Хотя, мальчишка предпринял попытку скрыться за ёлкой. Заранее провальную, но всё-таки попытку.
— Хихи, вы посмотрите, а у нас тут гость, оказывается, — первой заговорила Горностай. Ее голос оказался слегка более низким, чем ожидал мальчишка
— И кто тут у нас? — голос Белого Лиса послышался сбоку.
Страх объял всё тело резкой вспышкой, электрическим разрядом. Нико импульсивно рванул под ёлку, благополучно врезавшись и опрокинув на себя часть снега с верхних ветвей.
— Тише-тише, я тебя не обижу, не бойся, — бледная ладонь с покрасневшими костяшками и кончиками пальцев осторожно погладила черную макушку. Голос звучал мягче, дружелюбнее. Это был Рыжий Лис.
И ему…ему хотелось поверить.
Кажется, Лис почуял это. В голубоватых, как речная вода, глазах под маской виднелось немое обещание.
Не обидит.
Несмело, но Нико поддался, взялся за чужую руку. Зверь, кажется, улыбнулся.
— Вот, видишь…всё будет хорошо, — мальчика аккуратно поставили на здесь и чуть приобняли. Но морда повернулась к терпеливо наблюдающему Белому Лису, — Нафань, сбавь метель, пожалуйста, я мальчика домой отведу и вернусь.
— Тебе заняться нечем что ли? — брат (?) сложил руки на груди, нетерпеливо двигая ногой.
— Ну жалко же, он маленький совсем, — только ответил Рыжий. Нико, может, и хотел бы возразить, что он не маленький — ему целых 8 лет, взрослый уже, но он всё же благоразумно промолчал и спрятался за ногу благодетеля. От второго веяло чем-то дурным.
— Жалко у пчёлки в ж…кхм, — он прервался. Холодные, как лёд, глаза смотрели прямо Нико в душу.- А у меня тут появилась идея…
— Нафань, не надо, — Лис отступил на шаг, а вместе с ним и мальчишка.
— Почему же не надо? Ему и метель тогда не страшна будет, — Нико не видел, что под маской Белого, но ясно чуял недобрую улыбку.
— Нафань, не надо, просто сбавь метель, — проговорил защитник. И поза стала напоминать оборонительную.
— Ох, ну хорошо, скучный ты конечно, братец… — он сложил руки в замочек за спиной и повернулся в бок, будто задумываясь и собираясь отойти, но вдруг Лис резко пропал из виду.
Холодный юноша внезапно оказался за их спинами и успел мимолетно коснуться лба ребёнка.
И тут Нико стало больно. Будто кто-то резким движением вонзил ему в голову гвоздь, а боль прошла сразу и по всему телу.
— Нафаня, не смешно, верни всё как было! — испуганный крик Рыжего послышался сквозь секунду тишины.
Мальчишку подхватили на руки. Даже слишком легко подхватили, будто он и не весит ничего.
— Ну ты же всегда хотел щенка. Поживет сторожевым, а потом и присоединится.
…
Он попытался шевельнуться. Тело чувствовалось странно, непонятно. Будто что-то лишнее и чего-то не хватает.
Брюнет посмотрел на свои руки, но…увидел лишь лапы. Черные, собачьи.
Из горла попытался вырваться вскрик, но вышел лишь испуганный скулеж.
— Тихо-тихо, малыш, всё будет хорошо, — успокаивающий шепот донёсся до ушей. Рыжий крепко прижал его к себе, Нико даже мог почуять запах хвои и костра от теплой шубки.- Нафань, верни всё как было.
Нико не разобрал, что ответил Белый. Но весь разговор шел на повышенных тонах, мальчишка различал часть отрывков.
— Выдержу, верни всё как было! — защитник почти рычал.
— Но я не хочу! Ему подходит быть собакой! — брат сдерживался, но уже тоже почти рычал.
Их ругань заставила морщиться и желать сжаться в комок.
Мальчик осознал себя нормально гораздо позже.
Он был человеком, но всё ещё сидел у Лиса на руках. И тот прятал его под своей шубой, вжимая в белую рубаху, пряча ребенка от всего мира и злой непогоды.
— Куда тебя вывести? Где ты живёшь?
…
— Вот и хорошо…ох, ты сиротка, выходит? И чего ж ты в чащу то в буран рванул…
…
— Хорошо, но не делай так больше, ладно? Я ж не всегда смогу помочь, — вздохнул лис.- …и.ой, я даже имя не спросил твое…меня Виташа, вот, зовут.
…
— Коля…хорошее имя.- вздохнул он.- Только больше так не делай. …о, там твой приют уже виднеется!
…
— Там в любом случае лучше, чем в лесу, — хохотнул лис.- …и не кручинься так…в любом случае, рано или поздно всё наладится.
….
Граница была всё ближе.
-… А мы ещё увидимся? — Нико наконец услышал свой голос.
— Не знаю. С такими как я, при хороших обстоятельствах редко встречаются.- Зверь снова улыбался под маской.
— А я бы хотел… Ты хороший, — под шубой было так тепло и уютно, как нигде более.
— Хах, спасибо, кутёныш, — лис растрепал его волосы.
Он двел он его почти до порога и к лесу отходил потом максимально медленно. Они махали друг другу, пока голубоглазка не скрылся в чаще.
Утром, на месте нашли лишь звериные следы.
Нико так и не смог понять, было это правдой или нет.
***
Блондин сидел на краю ветхой деревянной кровати, поглаживая по голове спящего Николая. Ходики давно пробили три часа утра, буря стихла с окончанием «ведьминого часа».
Они хорошо отметили. Даже самогон хороший оказался.
Виталик улыбнулся. Молодой человек спал спокойно, лицо его было расслаблено, только купался весь в плед.
«Как же ты вырос»
Ладонь все же вернулась на колени хозяина.
«Но обещал же больше так не делать. Ай-ай-ай, Коля, ай-ай-ай.»
Он поднялся, накинул на плечи висящую на стуле шубу и забрал вещмешок.
Хороший был Новый Год.
…
Виталик вышел на улицу. Темно, но уже спокойно, небо чистое, будто кто-то стёр все облака. И луна. Такая яркая, белая, как снег, искрящийся разными цветами в её свете.
Среди черных силуэтов еловых ветвей виднелись два силуэта.
Первый тонкий, поджарый, в черной куртке и волчьей маске, и второй, высокий, в белом тулупе. Братец всё же наблюдал.
— Опять ты с этим мальчишкой возишься.- недовольный голос близнеца донёсся до ушей.
— Если бы кое-кто дал ему выйти в назначенный срок, мне бы не пришлось с ним остаться. — резонный ответ заставил Белого Лиса лишь глухо хмыкнуть. А Виташа только повеселел.- Ладно, пошли на поляну. Мне ещё осталось что-то?
— Естественно осталось. Я ж не изверг брата родного без угощения оставлять.
…
Силуэты скрылись в чаще. Только уже не человечьи. Два лисьих, один волчий.
****
Утром сторожку огласил полувой.
— Да живой я, живой! — брякнул Нико, пытаясь ослабить стальную хватку высокого, плечистого блондина.
— А если б сторожку не нашел, так и умер бы в сугробе, по весне б нашли! — гаркнул в ответ Лёня, но обнимать не перестал. Испугался. Вон, даже форму рабочую не снял.
— Ну помер и помер, чего бубнить-то, — бурчание брюнета сопровождалось едва заметной ухмылкой.
— Нико! Не смешно нихера! — переволновавшийся младший выглядел даже комично.- Зачем ты вообще в лес ночью вылез?
— Подышать и покурить, — нарочито легкомысленно ответил Волков, откидывая назад голову.
— Посреди чащи? Нико, ну еперный театр!
— Что «Нико»? Двадцать три года уже, как Нико! Нахер мне без тебя то отмечать?
— ДА МЕНЯ С НАРЯДА РАНЬШЕ ОТПУСТИЛИ!
— ДАК А Я ОТКУДА ЗНАЛ?
***
— Ты сожалеешь, что не можешь прожить такую жизнь?
— Конечно же нет, господин.