Что интересного и масштабного может произойти в маленьком рабочем посёлке? Что угодно, всего не перечислить. Но я хотел бы поговорить кое о каком конкретном событии. Известный поэт, родившийся здесь, вернулся на малую родину. И не с пустыми руками, а с увесистой папкой новых стихотворений, опубликованных буквально за пару дней до приезда их автора. Так и стало возможным моё знакомство с Майей Курашовой… Впрочем, обо всём по порядку.
Сам я не собирался идти на поэтическую встречу и почему-то думал, что слушателей там наберëтся немного. Но не тут-то было. Рогатый обитатель ада дёрнул меня пойти в магазин как раз незадолго до её официального окончания, а дом культуры, где всё происходило, располагался между универмагом и моим жилищем. Совпадение?.. Спокойного возвращения домой не вышло — на обратном пути пришлось чуть ли не протискиваться сквозь шумную и не очень трезвую толпу ценителей поэзии. Или ценителей банкетов на посвящённых ей вечерах. Настораживало то, что в людской массе не проскочило ни одного знакомого лица. Неужели приехали в нашу глушь из города? Даже стало немного стыдно. Мол, кое-кто поленился сделать пару шагов, в то время как другие не испугались расстояния в двадцать пять километров. Или просто показалось? Освещение-то оставляло желать лучшего — до включения фонарей оставалась пара часов, а октябрьское солнце яркостью не славится.
Так думал я… Как оказалось, в толпе всё это время был человек, явно способный видеть в темноте куда лучше меня. И этот человек крикнул:
— Кливерин… Ваня Кливерин, ау-у! Кливерин Иван Павлович, поверните головушку на сто тридцать пять градусов!
Услышав своё имя, я обернулся. Зря. Голос был женским и далеко не старческим, а разглядеть получилось только дедулю, внешний вид которого навевал ассоциации с сорока градусами, а не со ста тридцатью пятью. Таинственная незнакомка немного скорректировала моё поведение:
— Стоп… Не в ту сторону. Другие сто тридцать пять градусов!
Источником подозрительных звуков оказалась маленькая миловидная девушка. Всё это время она топала рядом со мной. Поэтому я её и не замечал: голос казался слишком тихим и слабым для пары-тройки метров, и хотелось искать его обладательницу вдалеке.
— Привет… Догадываешься, кто я? — с хитрой улыбкой протараторила незнакомка. Мне оставалось только ответить вопросом на вопрос:
— А как же подсказки?
— Хорошо… Помнишь июньскую областную конференцию?
Склерозом я не страдал, ведь мне было всего двадцать семь; так что меня здорово насторожил вопрос о том, помню ли я не только недавнее, но и приятное событие. Почему приятное? Когда за довольно сложную и «нишевую» научную работу ты получаешь третье место и уступаешь только двум тридцатилетним главным инженерам, которым непонятно почему разрешили участвовать в конференции молодых специалистов, твоя самооценка не может остаться прежней. Но вслух тебе это проговаривать страшновато — ограничиваешься следующим:
— Как её забыть. Тем более мне и запоминать-то нечего — после своего доклада я сразу уехал. Срочно вызвали…
— Всё в порядке, — перебила девушка. — Это я и сама помню. Ну… В общем, познакомься с бедняжкой, которую оттеснил на четвёртое место. Курашова Майя Андреевна, для своих — просто Майя, для чужих тоже.
— Привет, просто Майя. Очень приятно.
— Зря ёрничаешь. Я давно хотела с тобой познакомиться. Видела тебя и на награждении тоже. Просто руки не доходили, так сказать. Вот…
Тут до меня самого дошло кое-что важное:
— Кажется, я догадываюсь, что мешало рукам дойти. Погоди-ка, сейчас достану мобильник.
Стоит отметить: всё это время мы шли к моему дому, поэтому в момент упоминания телефона располагались уже у нужного подъезда. Весьма кстати. Видавшая виды лавочка спасла мне правую руку — продуктов в пакете было много. Сам я предпочёл стоять — так удобнее доставать мобильный. Майя тоже не стала садиться. То ли побрезговала, то ли усомнилась в прочности лавки.
Я по очереди открыл свои страницы в нескольких мессенджерах и выдал маленькую лекцию об анонимности в интернете. Майя осталась довольна:
— Во-о! Я искала только настоящее имя, а он, оказывается, «son of mother's friend»В переводе с английского «сын маминой подруги».. Фантазёр…
Я убрал телефон в карман и сменил тему:
— Как бы то ни было, теперь мы квиты. Я проворонил встречу с поэтом, а ты — нет. Можешь считать это своей победой. — Тут я поймал себя на мысли, что Майя до сих пор не поделилась впечатлениями от культурного мероприятия, хотя наверняка шла именно с него. — Или я чего-то не понял?
— Нет… Всё правильно, я оттуда. Не могла пропустить такое. Я же хвасталась перед подругами, что разбираюсь в поэзии. Зря…
Честно говоря, на утончённую ценительницу изящной словесности Майя тянула с трудом. Дело в деталях. Судя по характерному румянцу, нетвёрдым шагам и лёгкому заплетанию языка, у Бродского она знала стихотворение «Коньяк в графине — цвета янтаря…», у Есенина — «Пил я водку, пил я виски…», и так далее.
— Правильно поехала. Голос у мужика мощный. Выразительный… — продолжила Майя. — Я знаю, о чём ты думаешь. Да, застолье там тоже было мощное. И… Что с того? Я же не каждый день так, ик, нагружаюсь. Максимум раз в год. Потому меня и трясёт, что не привыкла к такому! И-и-ик.
— Видимо, ты знаешь что-то не то. Иллюзия знания — ужасная вещь. На самом деле я думаю о другом, — соврал я. — Думаю, что ошибся. Вчера как раз прочитал в Сети новый сборник его стихов — и всё, думал, этого достаточно. А про голос забыл.
— Неплохо… Как тебе сам текст?
— Трудно сказать. Я не любитель современной поэзии. Но заметил, что эрудиция у автора в порядке, да и литературный читательский вкус имеется.
От удивления Майя икнула громче обычного.
— Стоп… При чём здесь эрудиция, если стихи совсем простые?
— Я это к тому, что парень много читал своих предшественников. Сейчас объясню. Образ простого деревенского парня он своровал у Есенина, а тему взаимодействия провинции со столицами — у нашего краеведа-северянина Игоря Маркелова. Хорош творец: плагиатит одновременно и у знаменитых поэтов, и у местечковых. И везде крадëт только лучшее. Умно!
Майя даже икать перестала. И говорить. Правда, ненадолго — её следующее суждение оказалось, извините за каламбур, весьма трезвым:
— Вань… А ты знаешь, у кого сам Игорь Маркелов воровал идеи?
— То есть?
— Вот… Не знаешь. В отличие от меня. А ещё разглагольствуешь, руками машешь. Скромнее…
Майя коварно улыбнулась. Наверное, так ухмыляется медведь, к которому добыча сама бежит в лапы. Далее «медведь» перечислил фамилии американских учёных, подаривших Игорю Маркелову много интересного, и покосолапил прочь, сославшись на скорый приезд междугороднего автобуса. «Добыча» же осталась стоять у входа в родную нору, опустив челюсть… Вот и всё наше знакомство. Следующие несколько недель мы активно переписывались, обсудили как творчество Маркелова, так и более полезные вещи. Например, то, что словосочетание «Майя Андреевна Курашова» уже попадалось мне на глаза. И не раз. Например, в списке сотрудников городского подразделения компании, в поселковом филиале которой я работал. Разумеется, вскрылось и то, что у нас были похожие специальности. Программист программиста видит издалека.
Когда Майя первой захотела встретиться, я даже обрадовался. Ненадолго… Во-первых, кандидатом на место встречи оказалось некое антикафе, а к заведениям с приставкой «анти» у меня антихорошее отношение. Во-вторых, это было не просто антикафе, а «Лабиринт», печально известный тем, что там всегда трудно найти свободный столик не только — и не столько — из-за кучи посетителей, но и по причинам, понятным из названия. Кафе-квест, кафе-лабиринт в буквальном смысле слова. М-да!.. Мне и на работе загадок хватало. Мог бы сам предложить альтернативу, но недоставало актуальных знаний о городе — за последние два-три года не так часто приходилось ездить туда из посёлка.
Словом, мы с Майей договорились встретиться в воскресенье именно в «Лабиринте». То есть до дня «икс» и часа «игрек» оставалось полнедели. Это было мне на руку — я легко успел подобрать и предварительно отутюжить брюки с рубашкой, заодно приготовив кое-какой сюрприз. Пришлось здорово повозиться с подкладкой шляпы. Забегая вперёд, скажу: оно того стоило.
Выбором необычного места встречи сюрпризы не ограничивались. Ещё в междугороднем автобусе я получил от Майи сообщение: «Я уже сейчас в «Лабиринте», как раз поищешь меня. Жду». Приехали. Во всех смыслах. Мы так не договаривались, поэтому моë настроение начало падать. Но тут же закончило, потому что в не самом крупном антикафе меня встретили, как в дорогом ресторане. Уже на входе ко мне подскочил стройный мужчина в идеально-белой рубашке.
— Добрый день. Верхнюю одежду можно сюда, — подсказал он. — В «Лабиринте» впервые?
Я кивнул и не без труда снял прилипчивую лëгкую куртку.
— Хорошо, а с самим принципом работы антикафе знакомы?
— Только в общих чертах. Знаю, что платить нужно за проведëнное время, на этом все.
— Тогда вот вам «проведëнное время»: в бирку встроен секундомер. — Гардеробщик протянул мне тяжëлую, напичканную электроникой бирку. — Вам нужны какие-то определëнные столики — с фруктами, сладостями или… — Он улыбнулся одним краешком рта и хитро прищурился. — С алкоголем?
— С человеком. Меня сюда пригласили.
— Что ж, приятного поиска! — мягко пробасил гардеробщик и указал ладонью на проход к лабиринту. — По правилам заведения — никаких подсказок, когда речь о людях. Кстати, а как же шляпа? Еë тоже можно сюда…
— Не могу, она мне пригодится.
— Как угодно.
Сначала я машинально шагнул в сторону проëма без двери, но почти сразу одумался. Ладонь сама потянулась к репе. Так-с… Если цель Майи — проверить мою сообразительность, то зачем прятаться в лабиринте? Наверняка его можно пройти по правилу одной руки. Разве что дорогуша придумала что-то оригинальное, какой-либо подвох. Взгляд сам начал скользить по помещению. Металлическая дверь с красной табличкой «для персонала»? Нет, не то. Такая же неприветливая железяка, но не рядом с выходом на улицу, а в противоположном углу — у гардероба? Не-е-е! Однотонные светло-бежевые стены и чуть более тëмный потолок — тут понятно.
— Что-то не так? — заволновался гардеробщик.
— Всë хорошо. Просто я придумал, как сделать поиски не только приятными, но и быстрыми.
Две нормальных пластиковых двери. На одной — схематичное изображение мужчины в шляпе-котелке; на другой — нарисованное в похожем стиле женское лицо в профиль. Так я и думал. Впрочем, набранное сообщение: «Ты в женском туалете, так?» — оставалось непрочитанным секунд тридцать-сорок. Только потом резко высветился ответ: «Не в мужском же. Сейчас выйду».
Дверь с изображением дамской головы резко распахнулась. Появившаяся девушка была одета в элегантную блузку цвета индиго и тëмные неброские брюки, но я обратил внимание не на одежду. Чëрные, как юмор Булгакова, волосы; талия, тонкая, как он же; почти диковинный рост — ещë меньше, чем у меня; лицо, отдалëнно напоминающее миловидную физиономию голливудской актрисы Аны де Армас… Да, это точно Майя Курашова. Сомнения окончательно развеял высокий и вместе с тем не особо громкий голос:
— Молодец… Сколько кругов по лабиринту нарезал перед озарением?
— Ноль. Он только что с улицы, — неожиданно заступился за меня гардеробщик.
Майя не стала отвечать. Просто кивнула в сторону лабиринта — мол, вперёд и с песней. Только на первом повороте влево до неё дошло, что что-то не так:
— Вань… Ты чего шляпу не снял?
— Шляпу снимают плохие режиссёры, а не я.
— Нет, серьёзно? Почему…
— Всё хорошо. Просто хочу фокус со шляпой показать. Но для этого нужно найти свободный столик, а то здесь неудобно, — кивнул я на протискивающихся мимо нас людей.
Почти сразу стало понятно, что я недооценил айкью создателей лабиринта: стены почти не соединялись друг с другом, поэтому правило одной руки не помогало. Выручали другие посетители. Мы с Майей сворачивали в ту сторону, откуда шли наиболее довольные и сыто выглядевшие из них. Благо мягкий свет с потолка, полностью покрытого плоскими квадратными осветителями, позволял разглядеть даже такое. Тактика не работала и не приводила к столикам с угощениями… Но надо же как-то тренировать наблюдательность, правильно?
— Ты сама успела здесь побродить?
— Успела… Но ничего вкусного не нашла. Больше заботилась о том, чтобы запомнить дорогу к выходу. Сам понимаешь, почему и зачем.
Майю можно было смело хвалить за предусмотрительность: на пластиковых стенках кремового цвета отсутствовали указатели и подсказки, как и пожарная сигнализация. Я даже высказался об этом:
— Интересно, как тут спасаться, если в лабиринте будет пожар?.. Или если кому-то срочно понадобится уйти.
— С другой стороны, чему тут гореть? Пластику? Смешно… — Майя указала ладонью на грязный пол без ковра и какого-либо ворсистого покрытия.
— Помоги-и-и-те-е-е! — неожиданно вклинился в разговор кто-то третий. — По-мо-ги-те, я горю!
Крик раздавался издалека. Но нас это не спасло: люди, которые бродили неподалëку и тоже всë слышали, едва не задавили субтильную Майю, ломанувшись непонятно куда.
— Накаркал… — в ужасе выдохнула здорово помятая Майя. Но вовремя одумалась: — Прямо, потом два раза на первых же поворотах — направо! Затопчут…
Я никогда не придерживался правила: «Послушай женщину и сделай наоборот». А зря. Майя привела нас к столику с нарезанными фруктами и овощами. Мило, но несвоевременно. Меня больше волновал не запах цитрусов, а вонь сгоревшей синтетики. Так виновник торжества уже близко?!
— Ой… — Майя неловко улыбнулась. — Может, хотя бы спрячемся тут и переждëм давку, хе-хе?
От такой шуточки я непроизвольно опустил глаза на пол. Из-за кучи следов самой разнообразной обуви невозможно было определить его цвет. Тут-то меня и осенило: из-за следов, из-за следо-о-ов… Точно, следы!
— Стоп. Вроде сейчас коридор свободен, так? — сказал я, сообразив, что вопли того же горящего человека было легко расслышать, а вот топота кучи ног не наблюдалось. — Тогда надо идти по следам, только наоборот. Откуда ведëт больше всего следов, там и выход!
Майя не стала спорить. Только схватила дольку апельсина, сунула её в рот вместе с кожурой и помчалась туда, где могли толкнуть и задеть хоть живот, хоть щёку. Анализировать нечёткие следы под аккомпанемент непрерывного воя «человека-факела» и чьих-то одиночных криков, отпрыгивая от бегущих навстречу товарищей по несчастью и при всём этом глядя не прямо перед собой, а под ноги, — это занятие непростое… Но адреналин творит чудеса. По крайней мере, творил до тех пор, пока кто-то не налетел на меня уже со спины. К счастью, обошлось без падения. Заглянув в кучу тупиков и обогнув нескольких мечущихся чудиков, мы нашли-таки узнаваемый проëм с неоновой надписью: «Приятных поисков!». Не успели рвануть к нему, как случилось новое чудо. Стены начали опускаться с неожиданными для своей тонкости грохотом и лязгом. И довольно быстро. Получается, я недооценил интеллект создателей лабиринта уже дважды… Секунд через пять-шесть после нас из лабиринта вывалилась уже куча людей. Дверь служебного помещения распахнулась, и оттуда бодренько выскочили два молодца, одинаковых с лица и с других частей тела. Решительные и мужественные физиономии этих сотрудников здорово сочетались с тем фактом, что углекислотные огнетушители запрещено направлять на горящего человека.
— Не покидать помещение! Оставаться здесь до приезда скорой! Кому-то нужна помощь? — суетился один из сотрудников, оставшийся вне лабиринта. Мне оставалось только невесело усмехнуться. До приезда скорой, ага. Скорее, чтобы никто не ускользнул, не заплатив.
Скоро из лабиринта торжественно материализовалась процессия из сотрудников с огнетушителями и шатающегося мужика. Сквозь обуглившиеся дыры на его рубашке можно было разглядеть характерные татуировки, подсказывающие знающим людям, в каких тюрьмах он провëл молодость. А в каких — зрелые годы: мужчина выглядел пожилым. Особенно старческим казался хриплый и слабый голос:
— Я просто показывал фокус с зажигалкой!..
— Так и знал, что это рано или поздно случится, — вздохнул сотрудник, следивший, чтобы никто не ушëл «до приезда скорой». Видимо, от его пытливого взора не укрылось наше с Майей любопытство, и он всë объяснил на пальцах: — Это постоянный клиент. Он всегда умудряется находить столик с алкоголем. Всегда!.. Хотя мы меняем столы местами и переделываем сам лабиринт.
Мы заняли уголок рядом с гардеробом и какое-то время просто молчали. А что в таких ситуациях говорить? Свидание — просто огонь. Во всех смыслах. Потом Майя оторвала взгляд от успокоенного «человека-факела» и переключилась на меня:
— До сих пор не поняла одного — как у тебя на голове удержалась шляпа? Кстати… Ты обещал показать некий фокус с ней.
— Да, как раз вовремя. Видела классический трюк с кроликом в шляпе?
С этими словами я снял котелок, и Майя увидела в нëм… Кролика. Шоколадного. В моëм посëлке при желании можно отыскать кондитерскую, не уступающую городским. Правда, в ценах, а не в качестве.
Восторг Майи поднял моё самомнение на космический уровень. В отличие от ответа, когда она спешно прятала «шоколадного зайца» в карман брюк, демаскируя свои потуги характерным шелестом обёртки:
— То есть ты прошёл в кафе со своей едой? Молодчина…
— Ничего страшного. Могла бы сказать, что добралась до стола с конфетами.
— Откуда у нас такие «крольчата»? — неожиданно вклинился в разговор кто-то третий. Нетрудно догадаться, кто. Ровный бас без хрипов и идеальная дикция выдавали гардеробщика с головой. Он как-то странно встал между нами и суетливой толпой, словно отрезая нас от неё. — Вам маленькая подсказка: бирки сюда, и побыстрее. А то счётчик-то — того…
Мы отдали высокотехнологичные бирки и расплатились. Конечно, куртки нам вернули не сразу, но выручила подоспевшая скорая помощь. Пока эскулапы выясняли, каких ожогов у старика больше — термических от зажигалки или химических от огнетушителя, — гардеробщик всучил нам верхнюю одежду и дал добро на исчезновение.
На улице Майя несколько раз оглядывалась. Только в безлюдном переулке в сорока-пятидесяти метрах от «Лабиринта» стало понятно, почему:
— Ужас… Проклятый хант! Эти неруси как наткнутся на алкоголь — всё, приехали. Ни один цивилизованный народ так не пьёт. Мы, русские, ещё в нулевых научились не упиваться до пожароопасных фокусов. Вань… Ты, например, вот так пьёшь? Я — нет.
Моя нижняя челюсть никогда не приближалась к асфальту так сильно. Слишком уж храбро подруженция отнесла к русским саму себя. Откуда тут взялось слово «мы»? Что общего между мной, человеком со светлыми волосами, могильно-серыми европейскими глазами да прямым носом, и черноглазой Майей, в лице которой нетрудно найти татарские черты? Медведь же не говорит рыбе: «Нам, позвоночным». Разве что персонаж «Брата-2» гнусавит: «Мы, гусские, не обманываем друг друга», — только по другому поводу. А уж как не вспомнить скинхедов прошлого десятилетия — они сами на славян не были похожи!.. Но все эти мысли остались невысказанными. Не каждый год симпатичные девушки первыми приглашают меня на свидание. Пришлось сдерживаться и говорить безобидное:
— Куда пойдём теперь? Я в здешней географии не силён, так что веди.