Под крылом вампира

Те, в чьих жилах течёт живая кровь, слишком беспечны и наивны.

Эстер присела на крыше одного из домов, смотря в окна поместья, где в некоторых окнах горел свет и мелькали силуэты живых. Вот один привёл к себе очередную девушку на одну ночь, вот в двух комнатах от него второй сидит в кресле, опершись лбом на руку, изучая сделанный им эскиз в блокноте и периодически потягивая из бокала красное вино. Видна нервная морщинка меж бровей, чуть съехавшие с переносицы очки, уже усталый взгляд — охвачен идеей, не дающей ему сомкнуть глаза. Третье же окно было плотно зашторено, но по мелькающему свету несложно догадаться, что освещалась комната исключительно свечами: хозяин места явно был старомоден. Девушка почесала подбородок — нужен кто-то более доступный, ворваться в дом она в таком состоянии не сможет.

Ветер игриво теребил ветви деревьев, шелестя листьями и унося с собой их беззвучный аромат с нотками дождя и сырости. Аппетит от этого лишь сильнее скрутил желудок, напоминая о том, сколько уже длится вынужденный отказ от еды. Порыв донёс до хищницы наконец столь желанный запах — рядом был кто-то живой, совершенно один в поздний час. Абсолютно бесшумно девушка поскользила по крышам, постепенно снижаясь, выискивая взглядом свою цель. Охваченная голодом, она совсем не заметила, как пересекла высокий забор, оказавшись на территории этого чёртового поместья в саду. На раз, два, три…

Расстояние сократилась в считанные мгновения, и вот уже девушка сбила с ног мужчину, который либо зазевался по глупости, либо самоубийца, если вообще решил ночью выйти на улицу. Запах живого тела напрочь утопил в себе сознание. Эстер обнажила клыки, разрывая одной рукой одежду на груди, словно она была сделана из невесомой паутины, а второй заткнув рот своей жертве.

Он был не суицидником и не зевакой, а скорее человеком, что слишком глубоко ушёл в собственные мысли. Тот ходил по саду, вымерял шаги вдоль дорожки, плитка за плиткой. И что-то его беспокоило. Вообще, этот вечер складывался как-то неправильно — обычное семейное собрание закончилось очень рано из-за перепалки, и чтобы хоть как-то остыть, мужчина вышел на свежий ночной воздух.

И вот не заметил, как оказался на земле. В глазах помутнело от удара затылком, а в ушах гулко зазвенело. Запах слюны и железа, холодок от сорванной одежды дали сразу понять, что к чему. Поэтому, не раздумывая, он вцепился в холодные руки, безнадёжно пытаясь дать отпор, зарычал, подобно зверю в клетке, отплёвываясь от рыжих волос, которые заслоняли лицо.

— Совсем уже от голода крыша едет?! — сказал он, решая подорвать дух напавшей. Не сказать, чтобы нападения были редкостью, но чтобы прямо на охотника…

— Твоими стараниями! — первая попытка вонзить наконец зубы была провальной, пострадала только рубашка, клок которой она вырвала, и он теперь свисал с оскаленного рта. — Я тебе твои стрелы с серебряными наконечниками знаешь куда засуну? — Эстер сплюнула тряпицу, сверкая красными глазами. — Меньше дергайся, целее будешь!

На второй раз уже получилось. Клыки вонзились в мягкую кожу у основания шеи, без всяких прелюдий, жадно, агрессивно, не заботясь о следах, которые останутся от такого варварства у столь утонченного представителя общественной элиты.

— Я бы даже сказал, что горд этим достижением! — единственное, что выдал попавшийся под руку хищнику мужчина. Он пытался быть невозмутимым да и ситуация довольно… штатная. Но вот, мозг уловил сигналы об острой боли, заставив лишь сильнее сжать пальцы и затаить дыхание — слюна буквально парализовала его. Какое-то время он не мог и дёрнуться, однако как только девушка распробовала его, начал пинаться. Бил ногами в живот и толкал её, дабы наконец-то скинуть с себя кровососущую хтонь.

— Эй! Тебе настолько хотелось, чтоб я тебе сонную артерию задела?! — пришлось оторваться от увлекательного занятия, лишь бы тот перестал сопротивляться. Не то чтобы было больно, скорее не особо приятно, когда это происходит во время долгожданного ужина. — Побудь полезным и полежи уже смирно, не порти аппетит, — холодные пальцы ухватили мужчину за подбородок, резко развернув в другую сторону, чтобы было удобнее кусать. Конечно, до фарфоровой светлоты ему далеко, но даже так его бледная кожа не могла не привлечь внимание — на её фоне тонкие пальцы девушки казались совершенно бесцветными, серыми.

— Будет грешным портить столь шикарную кожу. Но если продолжишь пытаться драться, это будет неминуемо, — губы коснулись кончика его уха, чтобы тот точно не пропустил ни единого её слова, отчего шея моментально покрылась мурашками. — В мои планы не входит убивать кормушку, но ты и твоя семейка вынудили меня голодать. А теперь позволь уж поесть, беседу можно отложить на потом, — словно прося об одолжении, девушка притворно ласково провела пальцем по ложбинке ключиц прежде, чем вновь проткнуть свой десерт. Как только голод поутих, Эстер наконец стала чувствовать в крови особые нотки. Конечно, у всех она совершенно разная на вкус, но эта была определённо лучше, чем все еë предыдущие пробы — щекотало нутро и чуть било в голову, словно выдержанное дорогое вино.

И это задело эго жертвы. Какого чёрта?! Она воспринимает его как просто бутылку вина или фаршированную курицу! Ни то, ни другое не было лестным по отношению к нему и заставило чувствовать ещё больше злости к существу ночи. Холод от прикосновений будто бы привёл в сознание и без того двинутого на ярости мужчину. «Кормушка?.. Серебра отведаешь, дрянь!» — подумал он, всё ещё пребывая не в восторге от этой ситуации. Будь тут ещё и отец, вообще от позора бы не отмылся.

Но мириться со своим положением он не стал. Надо было это остановить. Надо было что-то сделать. Собрав волю в кулак и с переменным успехом борясь с накатывающей слабостью, тот резко ударил её ногой с достаточной силой, чтобы скинуть с себя. После чего, быстро сориентировавшись, мужчина выхватил серебряный топор, что прятал под своим пиджаком и кое-как поднялся на ноги, смотря на вампиршу.

Она слетела с него от удара, кубарем откатившись в дерево. Как жаль, ведь ей не хотелось доставлять особых хлопот, но от таких резких действий девушка не успела вовремя убрать клыки, порвав ему кожу. Будет огромный шрам, если не лечить.

— Будешь пытаться напугать, еле стоя на ногах? — Эстер улыбнулась, склонив голову на бок. Рыжие волосы наконец открыли для охотника её лицо. Довольное, хоть и исхудалое лицо. В алых глазах читалась лёгкая грустинка из-за прерванной трапезы и сожаление за оставленные следы. Бледные тонкие губы малость перепачканы, кровь размазалась по острому подбородку и придавала девушке ещё более ужасный вид. — Не смеши. Раны от вампира лечат только сами вампиры. Будут ли тебе доверять и дальше, если у охотника останутся следы от твари? — губы растянулись в усмешке, а пальцы стерли остатки крови в уголках. Если бы её интересовало убийство, то вряд ли бы он смог встать вообще с земли, не говоря уже о том, чтобы шевелить языком.

— Хочешь, чтобы я умолял тебя излечить? — мужчина прищурил глаза. Его черные как две маленькие бездны глаза. Это не человеческий цвет, однако таким он был рождён. И никто в семье так и не смог узнать, откуда это взялось в их генах. — Люди сделают всё, что я скажу. Рана на моем теле лишнее доказательство правоты в истреблении вашего вида…

Он раскрутил топорик в своей руке. Пусть оружие не было большим, однако его хватит, чтобы справиться с вампиром, когда нет более серьёзного оружия.

— И доказательство того, что ты тот ещё уязвимый лопух, — ухмылка стала ещё шире, а в словах появился несдерживаемый смешок. Недолгий перекус придал ей сил, так что двигаться ещё быстрее ей не составляло особой сложности.

В мгновение ока Эстер оказалась уже за его спиной. Как одурительно пахнет его кровь…

— Тебе никто не запрещает истреблять этот вид, но не забывай, сколько новых людей они обращают в порыве своего аппетита, — она не сдержалась, снова касаясь его шеи рукой, аккуратно собирая на кончики пальцев дурманящий её напиток. После его крови никакую другую уже не захочется. — Но подумай сам, получится ли истребить их всех, если ты всего лишь обычный, слабый человечишка, — девушка облизнула пальцы. Мозг предлагал сыграть в интересную игру с охотником, пусть и сейчас он стал просто её жертвой.

— Много слов для голодающего вампира… — С решил не спускать эту шутку с рук девушки. Мужчина ещё раз прокрутил свой топорик в руке. С раной шансов у него на успешный бой меньше, но и эти шансы он брал во внимание. Оказавшаяся за спиной вампирша на миг стёрла всякую стойкость и хлад ума, заменяя их на растерянность. Её касания, её надменный вид — это раздражало. Но и охотник всё-таки умел постоять за себя.

Удар был хлёстким и неожиданным. В конце концов, он охотник на вампиров, и далеко не последний. Лезвие топора прошлось по бедру вампирши, оставляя на ней не глубокий, но длинный порез. Хотелось, конечно, нанести удар по шее, отсечь голову и забрать победу себе, но слабость давала о себе знать. Зато С смог сделать манёвр и вновь отдалиться от хищницы и её зубов.

— На что намекаешь, клыкастая?.. — спросил он с нотками раздражения от боли в шее.

— Это могла бы быть интересная сделка, — она отпрыгнула, плавно опускаясь на ноги, словно воздух стал тягучим на мгновение. Рана хоть и причинила небольшой дискомфорт, но не заставила её даже дрогнуть. Когда-нибудь затянется, серебро же. — Люди не обладают тем, что дано нелюдям, вроде меня. Вампиры пахнут, но на том уровне, который не может уловить людское обоняние. Да и приблизиться незаметно вы к ним всё равно не можете, иначе бы ваша войнушка быстро закончилась, даже не начавшись. Или для тебя такая авантюра лишь пустой звук? — ехидно спросила она, сделав шаг вперёд. — Хотя могу бросить тебя тут и дальше истекать кровью, которая привлечет других монстров, любящих разорять человеческие гнёзда и убивать, оставляя только сухие тела. Воля твоя.

Эстер демонстративно развернулась спиной, будто собиралась уходить. Она чувствует, знает, что ему сил не хватит ей сильно навредить.

— Мм, хочешь сделать меня таким же демоном? Таким же созданием темноты, ужаса и голода?..

Охотник выпрямился. Он принял более невзрачную позу, даже не смотря на своё ранение. Гордость охотника или аристократизм, непонятно. Тот выдохнул. Кажется, адреналин потихоньку отступал, и он начал ощущать последствия своих решений. Как болела рана, как кровь всё ещё медленно покидала тело. Он схватился за шею и стиснул зубы. Неприятно. Очень.

— В чём твоя выгода? В чём выгода того, чтобы давать мне инструмент для охоты на таких как ты? — дёрнулся вперёд, как бы желая начать погоню, но быстро понял, что это неудачная затея. Тот понимал, чем чревато согласие на подобное. Объяснить семье такое решение будет трудно, однако и в словах этой твари был смысл: он действительно её не услышал, даже не смотря на свои рефлексы. Вздох разочарования этим вечером покинул его уста.

— Слишком много думаешь о себе, если твою пустую голову посетила мысль, будто я буду тебя обращать. Да и к твоему сведению, обращать могут только рождённые вампиры, а не обращённые — этот дар принадлежит только нелюдям по крови. Я-то думала, что за столько лет вы уже знаете о нас всё… — она опустила голову. Сколько бы лет ни прошлого с того момента, но в памяти этот кусок остаётся свежим. — Я не хочу заниматься поиском пищи, потому что большинство людей отвратительны на вкус. Оказалось неожиданным, что ты совсем другой. Как выдержанное в погребах вино из редкого сорта винограда… — она повернула голову, краем глаза рассматривая мужчину за спиной. — Я могу стать твоими глазами и ушами в обмен на нормальную жизнь. У тебя она всё равно слишком коротка, чтобы тратить время на самостоятельные поиски и охоту, не так ли?

Эстер резко развернулась, заставив расстегнутый кардиган от порыва ветра сильно всколыхнуться, обнажая изъян. Изъян, который может быть только у обращенного вампира. Изъян, который считается среди своих инвалидностью, уродством, грязью для вида. Два белоснежных крыла.

— Скорее пытаюсь постичь границы твоего самолюбия и безумия, выдвигая подобные теории, — охотник сдвинул брови, нахмурившись. Никогда раньше не доходило до диалога с вампирами, куда привычнее было искоренять их вид. Но сейчас же, когда оппонент до сих пор жив и даже предлагает что-то, он незаметно для себя занервничал. — Счёл бы это за комплимент, если бы ты не хотела меня убить.

— Если бы я хотела тебя убить, ты бы вряд ли сейчас со мной разговаривал, — Эстер в открытую рассмеялась. Холодно, звонко, что кажется бутоны нераскрывшихся роз сжались. — Не люблю грязные игры с надкушенной едой, да и в целом не особо одобряю эту ересь. Или после голодовки в пару месяцев ты ждал, что перед тобой будут поклоны и мольбы дать мне укусить? Ну и розовые ж сопли…

Красные, даже скорее кровавые глаза слишком выделялись в её внешности, словно вытягивая краски из всего окружения. В них не отражалось что-либо из человеческого, словно это всё утонуло внутри. Только скука и постоянный голод.

— Если хочешь и дальше тратить годы на истребление по одной-две твари за месяц, то дело твоё. Вероятно, что твои потуги закончатся смертью в постели, когда какое-нибудь из семейств решит, что ты им тут мешаешься, — она приложила палец к губам. — Но если моё предложение имеет смысл, то обсуждать его явно стоит не в саду. Мало ли, чьи любопытные уши могут быть рядом, — взгляд сместился чуть левее мужчины, куда-то вдаль за ограду. Но раскрывать карты хищница явно не планировала.

— Как же низко ты о себе думаешь, если считаешь, что в моём сознании ты умоляешь на коленях о еде… Я думаю о вашем тотальном уничтожении, — угрюмо обронил охотник, потерев рукоять топора указательным пальцем. И в целом он был прав. Это желание разгоралось в нём каждый день с большей и большей интенсивностью. Смерть в постели? Это она к чему? — Я сплю с открытыми глазами. Я не собираюсь сдаваться таким дешёвым трюкам.

Тот хмыкнул. Но дал раздумьям немного времени. Что ж, выбора не так много. Он ранен и она, к его сожалению, права. Сражаться он не может. Так что сейчас нет смысла закатывать браваду.

— Рану сначала мне залечи, горе дипломат. — сказал он, убирая топор назад на крепление.

— Все люди одинаковые… — она хлопнула себя по лбу. Сколько же надменности от слабого существа! Девушка с пренебрежением подозвала к себе рукой. — Причём как при жизни, так и при угрозе смерти. И от вампиров вы недалеко ушли… — уже вслух размышляя, она прислонила палец к губам, явно давая понять, что их могут слышать. Неизвестно, как давно кто-то навострил уши, но он явно был неосторожен. Либо не особо и прятался, слыша запах человеческой крови.

— Даже не знаю, мне оскорбиться или взять это как повод для гордости? — мужчина фыркнул. Это всё ещё казалось абсурдом или неспешной шуткой. Поди братец нанял простолюдинку для розыгрыша! Хотелось в это верить, но такие раны мог нанести только вампир. И она очень сильно на этого вампира похожа.

Когда охотник всё же подошёл к ней, хоть и без явного желания, Эстер переместилась за его спину, чуть повиснув в воздухе, чтобы достать до шеи — ростом она не вышла. Девушка с грустью посмотрела на оставшуюся рваную рану, явно хотелось закончить начатое, а затем провела по ней языком, аккуратно склонившись и убрав прядь волос за ухо. Засохшая корочка начала таять, а фарфоровая кожа медленно затягивалась, наращивая ткани.

— Дальнейший разговор тогда нужно вести не здесь.

Ощущение языка на бледной гладкой коже было не самым приятным, от чего мужчина помотал головой. Хотелось поскорее избавиться от этого чувства. Но его больше волновал этот… договор. Что скажут братья? Что скажет отец? Да и она завела его в это положение, где выбора нет, хоть и условия выглядят очень выгодными для его положения. Он вздохнул, вновь дёрнувшись от касаний.

— Да, конечно, — поманив за собой, он развернулся, сделал пару неуверенных, чуть подкашивающихся шага, а затем уже более уверенно пошёл на выход из сада.

Вампир неслышно последовала за ним. Где-то в дальних улочках громко запирали ставни, где-то ругались на сон грядущий. Город готовился сомкнуть глаза и замолчать до крика петухов. И даже находясь в его живой среде Эстер понимала, что теперь такая жизнь далека от неё. Без возможности погрузиться в сон, без упорно труда на кухне, без радости к утреннему солнцу жизнь стала серой и монотонной.

— И раз уж теперь лишних ушей нет, — девушка бесцеремонно разлеглась на софе, закинув ногу на ногу. — Зови меня Эстер.

Охотник задёрнул штору большого окна. А ведь строение величественное и мрачное на фоне всего города, под стать делу в нём живущих. «Безликий» зашёл в один из залов вместе с Эстер. Хорошо, что никто из братьев его не увидел, но стоило бы переодеться, иначе разорванное пальто и рубашка выдадут их с головой.

— С… Так меня зовут. — представился наконец охотник и, по совместительству, жертва. Он стоял неподалёку, прислонившись к колонне, сверля взглядом незваную гостью. — Сразу устроилась я вижу…

— Могу устроиться сразу зубами, но тогда, боюсь, тебя это добьëт, — она лишь потянулась, чуть хрустнув суставами. Обстановка тут ей явно нравилась больше улицы и мокрого после недавних дождей леса. — Что касательно условий, то они слишком просты. Ты меня кормишь — я предоставляю услуги ищейки. Только вот… — и снова это её незаметное движение, которое можно уловить только на мгновение, как она оказывается очень близко к нему, чуть повиснув в воздухе. Девушка сладко вдыхает только ей ведомый аромат. — Только вот ты слишком вкусно пахнешь человеком. Таким тебя явно нельзя оставлять.

— Из меня мебель или еда такая себе. Даже не понимаю, что ты нашла в крови, далеко не чистой от нездорового образа жизни… — недвусмысленно намекнув, он отшатнулся. — Могу тебе приносить всяких ублюдков и бандитов, будет тебе кормёжка. О них никто тут не-…

— Меня не интересует дурная кровь остальных людей. Можешь себя винить в том, что ты похож на царский десерт, — позволила она себе его прервать, тонкие девичьи пальцы коснулись краёв мужской рваной одежды.

С следил за каждым её движением, словно пытаясь поймать на подвохе. Так вот, каким она его видит. Чем он является для неё. Ему не нравилось быть в такой ситуации, но выбор был оставлен позади после того, как он решил выйти сегодня погулять. Но стоило ему лишь на секунду потерять бдительность, как её зубы вонзились снова в его шею.

— Будем считать, что это закрепило наш договор.

Аккуратные следы клыков затянулись так же неожиданно, как и появились, оставив после себя красный отпечаток в виде полумесяца со звездой внутри.

— Через пару дней видно не будет, если тебя это заботит. Но так твой запах будет подобен мне — считай, повышает твои шансы не отсвечивать в обществе, — она чуть отошла, любуясь своей работой. Удивительно, что его не покорежило от метки, как это обычно случалось с людьми — процедура не из приятных.

Охотник отскочил от неё, как ошпаренный, проверяя рукой шею на целостность, но лишь убедился, что ничего ему не оторвали и даже не оставили следов.

— И всё это ради капли крови?.. Вы, вампиры, и вправду нечто. Столько сил, речей и планов ради капли багрового, — нервно усмехнувшись, он вздохнул, пытаясь расслабиться. С прекрасно понимал, что люди загнали кровососов в такую ситуацию сами: они не выбирали свою природу. Но будто бы пытался показать, насколько вампиры всё-таки уступают людям в условиях своего существования. — До тех пор, пока ты выполняешь свою часть… Ладно. Но тогда тебе придётся сильно постараться, чтобы моя кровь не пропала зря.

— Ну вы же ради пищи тоже идёте на многое. И вряд ли жертвы ваших бравых охотников или земледельцев рады вашим действиям, знаешь ли. Но даже на крупного зверя найдётся своя управа.

Эстер подошла к окну. Городской пейзаж окончательно утонул в тёмных красках.

— Поверь, мне кажется наше недовольство перевешивает недовольство вашего вида. То, с каким высокомерием вы относитесь ко всем, в ком есть кровь… — охотник снял пальто. Порвано, чёрт её подери.

— Я думаю, тебе пора уже в постель. А с твоей семьёй я познакомлюсь как-нибудь позже, если представится возможность, — казалось, что свет на мгновение потух, но когда комната вновь озарилась светом, девушки уже не было там. Только штора, до этого задёрнутая самим С, оказалась распахнутой от её движений, а окно открытым.

— Ещё бы твоя регенерация работала на одежду. Ты не швея, случайно? — рвань была отправлена в полёт до кресла, пусть ей занимаются горничные.

Намереваясь бросить в адрес хищницы шутку, он обернулся, но на месте её уже не было. С остался один, в пустой комнате, в которой теперь гулял ледяной сквозняк и занесённый с улицы кленовый лист.

И теперь, когда его оставили наедине с собой, он схватился за голову, рухнув в кресло на своё же пальто. Он прекрасно понимал, в каком он невыигрышном положении. На бумаге сделка звучит просто и лаконично, как сказка. Сочная возможность прикончить ненавистных существ, сладкая, как мёд. Но это было бы проще… будь он одиноким охотником. Но этот союз нужно будет объяснить семье. И этот же союз может стать точкой невозврата в войне с нечистью, разрушив его самого.

Мыслей было много, своим весом они словно пытались задушить. К чёрту. Это подождёт. Слишком непростой день сегодня. И, превозмогая эту тяжесть и накатившую усталость, С наконец отправился в свои покои, чтобы забыть этот проклятый день.

***

— Надеюсь, это убьëт мою скуку, — она поджала колени к груди, устраиваясь удобнее около печной трубы на крыше. Тот, кто слушал разговор в саду, уже скрылся, начинать так резко преследование было бы глупым. — Вероятно, через пару месяцев эту весть разнесут по соседним городам. Паршиво…