Неугодные

Хонджун совершенно вымотан, его едва хватает на то, чтобы быстро принять душ. Он буквально валится в кровать, даже не потрудившись высушить волосы. Тело срочно требует отдыха, душа срочно требует Сонхва. Он забирается под одеяло, позволяя теплу и мягкости матраса окутать ноющие мышцы, находит другого и растягивается вдоль него, шумно выдыхая. Утыкается носом в изгиб шеи и готов довольно заурчать, чувствуя, как его обхватывает тонкая, но сильная рука. Он вдыхает родной и любимый запах, моментально отключаясь.

– Опять всю ночь со своим Паком обнимался? – Холодно проворчал Уён, без энтузиазма пережёвывая свой завтрак.

Хонджун только фыркнул и отвернулся, предпочтя полностью игнорировать вопрос.

– Да ладно, можешь не делать вид, что это не так. Ты его запахом насквозь провонял, – Уён недовольно глянул на него, – не знал бы, какой между вами идиотизм, давно бы считал, что вы ебëтесь как кролики. 

Хонджун продолжал молча игнорировать его и собирался делать так и дальше, но новую оценочную тираду о его непростой личной жизни Уёну не дал выдать Сан. Он тяжело плюхнулся на скамью рядом с Чоном и тут же стянул из его тарелки кусок картошки.

– Охренел?! – звонко взвился Уён. – Иди сам себе купи!

Сан чуть не подавился едой, но вопреки привычной колкости в ответ, как обычно между ними и бывало, просто убрал руки, виновато упираясь взглядом в стол. Хонджун даже заметил, как он сделал небольшое движение в сторону, в попытке отсесть от Уёна. Манёвр парню не удался: он и так сидел на краю скамьи и дальнейшее перемещение грозило превратиться не в совсем грациозное падение.

– У меня денег нет, – тихо пробормотал он и спрятал руки на коленях, стараясь вдохнуть как можно незаметнее.

Уён замер, смотря в его сторону со смесью грусти и злости, но после лишь отвернулся и теперь уже молча продолжил уплетать свою лапшу.

Хонджун смотрел на Сана, чувствуя, как внутри что-то сжимается. Парень не был виноват в том, что его отца в клане ненавидели, а после его смерти эта ненависть сместилась на отпрыска. Сана буквально выкинули за порог, но не изгнали. Изгнание вообще до сих пор считалось чем-то порочащим всю репутацию клана, а если учесть принадлежность парня к чистокровным – после такого изгнания Семье Сана вряд ли удалось бы отмыться. Так что его всего лишь лишили нормальной жизни. 

Ежемесячная плата за общежитие – вот и все его деньги от родных, которые, как они с Сонхва прекрасно знали, закончились пару месяцев назад. Сану пришлось вернуться на территорию Дома и снова попасть под гнёт ветви своего Клана. Зарплаты на подработке ему хватало, чтобы как-то обеспечить себя самым необходимым, но иногда приходилось тратиться значительно больше. Например, на новые зимние ботинки – старые были выкинуты ещё в прошлом году, потому что босиком ходить было проще. Выкинул их, кстати, Уён. Он, обласканный вниманием Семьи и стаи, проблем с деньгами не имел. С Саном их связывала странная взрывная дружба – отношения ещё более нелепые и неловкие, чем у Хонджуна и Сонхва. Уён никогда не занимал Сану денег и не покупал для него обед, считая, что сейчас парень должен научиться выживать сам, и потом ему будут любые проблемы по плечу. Сан же никогда у него ничего и не просил. Кроме таких сцен, как сегодня, между ними было много другого: дурачества, смеха, тайных вылазок в лес, совместных ночевок. Сонхва рассказывал Киму, что Уён искренне надеялся взять Сана в свой Клан. Ему бы не светило в главном Доме чего-то большего, чем быть простым рабочим, но Чон честно считал, что это намного лучше тех условий, в которых сейчас жил молодой волк. 

Однако почему Уён не может даже поделиться картошкой с другом, Ким всё равно никак не мог понять.

Хонджун пододвинул к Сану тарелку с кимчи и только пожал плечами на его вопросительный взгляд.

– Всё равно в глотку ничего не лезет. Уён умеет настроение подпортить с самого утра.

Сан счастливо улыбнулся, сверкнув глубокими ямочками на щеках, и, схватив палочки, тут же начал уплетать угощение. Хонджун запоздало вспомнил, что парень терпеть не мог ни капусту, ни картошку. Внутри ещё раз сжалось от осознания того, насколько был голоден Сан. 

Уён снова на мгновение замер, и во взгляде скользнуло чувство вины. Но он был слишком гордым, чтобы признать это. Встав из-за стола, он кинул шипящее “Да пошли вы” и быстрым шагом ушёл, оставив так и нетронутой тарелку с картошкой. 

Сан бросил ему вслед короткий взгляд и сразу пододвинул к себе картошку, в два счёта уничтожив обе закуски.

– Совсем всё плохо с деньгами? – осторожно спросил Хонджун, уже прикидывая, сколько он сможет занять парню так, чтобы тот не чувствовал себя ещё хуже: долги Сана тяготили больше голодного желудка.

– Завтра заплатят. День протяну, – с улыбкой ребёнка проговорил Сан, – считай, уже наелся! – Он открыто и солнечно рассмеялся, а Хонджун не сдержал улыбку  в ответ. 

Он обязательно расскажет Сонхва. Тот сможет придумать предлог позвать Сана в гости. А значит, ужин у него сегодня тоже будет. И, если выйдет уговорить заночевать,  то и завтрак. Уён не единственный, кто хочет помочь выжить этому парню.

– Нашёл себе стаю? – Юнхо плюхнулся рядом с ним в лекционном зале, отчаянно зевая.

Хонджун медленно покачал головой, не особенно желая продолжать этот бессмысленный разговор.

– Хреново. Квалификация уже через месяц. 

Ким прикрыл глаза и чуть съехал по стулу вниз. Чем ближе были игры квалификации – тем чаще между ними происходил этот разговор. Хонджун отчаянно пытался найти пути отступления и лазейки в многочисленных законах, но пока получалось только то, что в этом году квалификации ему не избежать. Он немного завидовал Сонхва – из-за напряженных отношений со своей стаей и статуса он был волен не вступать в стаю столько времени, сколько ему требовалось для решения проблем. Хонджун же, проваливший в прошлом году формирование пробной стаи, был на особом счету и теперь ошибок допускать не мог. Если он не наберет стаю сам, его принудительно распределят в одну из тех, что существует. Однако репутация его клана скорее обеспечит ему подобие тюрьмы, нежели новую семью.

– Хочешь ко мне в стаю? – спросил Ким, не открывая глаз.

– Ты же знаешь, я с Минги, – тихо ответил Юнхо, и Хонджун очень ярко представил себе его виноватое лицо. 

– Да-да, помню, – он вздохнул, в очередной раз завидуя этой парочке, и привычно добавил: – Но если вдруг – всегда пожалуйста.

Послышался смешок, и Хонджун вслепую ткнул друга, тут же получил такой же тычок в бедро. Ким нисколько не обижался на Юнхо. Тот крепко держался за стаю Минги, молодого перспективного волка, старший брат которого метил в вожаки. Не сказать, что у всей семьи Сон были тёплые отношения, но ещё одного волка для прохождения квалификации они были готовы принять. А там, как надеялся сам Юнхо, он бы хорошо зарекомендовал себя и после университета не остался без работы, прямиком угодив в штат одной из компаний, что держит семья Минги. 

– А Сонхва? – снова спросил его сосед, даже не скрывая грусти в голосе.

– А Сонхва слишком хорош и слишком мнит себя плохим, чтобы пойти на это, – Хонджун нахмурился и, наконец, открыл глаза, выпрямившись: – Но думаю, снова Сана позвать. Ему всё равно никто не рад. А у меня хотя бы будет гарантия заявиться на квалификацию.

Юнхо вздохнул и покачал головой.

– Сан хороший парень. Сообразительный. И сильный. Ему просто не повезло.

Хонджун развёл руками, горько усмехнувшись:

– Как и всем нам.

Юнхо хмыкнул, с прищуром посмотрев ему в глаза, а после совсем панибратски потрепал по плечу, чем вызвал недовольное шипение. 

– Не унывай, вожак, – отсмеявшись сказал он, – и у нас может всё получиться.