Внутри тебя

Гарри не мог пошевелиться.


Рубашка неприятной складкой впивалась в спину, но все попытки её поправить оборачивались провалом — руки не слушались. Голова, утонув в излишне мягкой подушке, оказалась словно погребена между двух стенок. Гарри задыхался. Он отчаянно пытался очнуться, ему нужно было очнуться, но тело не слушалось. Гарри словно погряз в зыбучих песках. И с каждой попыткой выбраться наружу погружался всё глубже. Веки, будто налившиеся свинцом, никак не поддавались, и открыть глаза ему так и не удалось.


В комнате раздавались знакомые голоса, но, судя по звуку, говорившие были где-то далеко. Это сбивало с толку, ведь у Гарри было чёткое ощущение, что разговаривали именно с ним. Его правую ладонь, лежащую на животе, кто-то крепко сжимал, а значит — сидел у кровати. Прикосновение тёплой маленькой руки было приятным, но совершенно незнакомым. Нахмурившись, Гарри попытался глубоко вздохнуть, но изо рта вырвалось лишь жалкое фырканье. Рука, державшая его ладонь, дрогнула, и кто-то рядом зашевелился, склонившись над ним.


— Драко?


Гарри хотелось сказать, что он понятия не имеет, где Малфой, но тело до сих пор не слушалось, поэтому вместо слов получилось мычание. Сидевший рядом вздохнул.


Потихоньку начали проступать новые ощущения: несмотря на то, что Гарри не мог открыть глаза, он знал — в комнате было светло. Резкий запах дезинфицирующих чар был хорошо знаком. Даже слишком. Как и жёсткая кровать, которая в своей мягкости могла посоревноваться разве что с деревянной скамейкой. Гарри множество раз бывал здесь — в больничном крыле.


Он снова нахмурился, силясь вспомнить, как здесь очутился, но сосредоточиться никак не получалось. Не только потому, что он ещё толком не проснулся, но и из-за странного неприятного жжения на левом запястье. Хотелось его почесать, но вторая рука онемела. Однако было что-то ещё. Что-то, чему Гарри не мог дать названия. Чувствовался какой-то диссонанс, будто бы в стройном оркестре кто-то фальшивил. Гарри разочарованно вздохнул.


Внезапно знакомый голос произнес:


— Рон. Рон, смотри! По-моему, он просыпается!


Это была Гермиона, но стояла она явно не у его кровати. Её голос звучал приглушённо, словно бы из-за занавески. Гарри услышал шаги, но те спешили не к нему. Да что, чёрт возьми, здесь происходит?


— Драко? — прошептал незнакомый голос, почти растворившийся в басу Рона.


— Дружище! Гарри, ты в порядке?


И снова обращались почему-то не к нему. А к кому-то другому.


Но затем, к вящему удивлению и ужасу Гарри, голос, как две капли воды похожий на его собственный, сказал:


— Грейнджер? Уизли? Что, во имя Мерлина и Морганы, вы забыли у моей кровати?


И хоть Гарри не мог видеть Рона и Гермиону, он знал — те обменялись встревоженными взглядами. Ему нужно было поскорее дать им понять, что он здесь, а человек, с которым они разговаривали, — самозванец. Но тело всё ещё отказывалось подчиняться.


— Не волнуйся, Гарри. Ты, наверное, сильно ударился головой при падении, — ответила Гермиона. — Нам лучше позвать мадам Помфри.


— Гарри? — произнес его голос. — По-моему, это у тебя с головой непорядок, Грейнджер.


Гарри наконец удалось дернуть горящей от боли рукой, и человек, сидевший рядом, ахнул:


— Драко? Драко, ты меня слышишь? Это я, Панси.


— Да что тут, чёрт возьми, происходит? — раздался голос Гарри, а затем отодвинулась занавеска. — Что вы двое тут делаете, и почему Панси сидит там, рядом с… Какого хрена?


Этот возглас заставил Гарри наконец открыть глаза и повернуть голову. Рядом с ним, широко раскрыв глаза, сидела Панси Паркинсон и туда-сюда переводила взгляд между двух коек. Приподнявшись на локтях, Гарри посмотрел в ту сторону, где Рон и Гермиона отчаянно пытались удержать его соседа от того, чтобы тот не вставал с кровати, и не поверил своим глазам. Хоть Рон и загораживал ему обзор, Гарри никогда бы не спутал эти волосы ни с чьими другими. Но этого не могло быть. Просто не могло.


Или могло?


— Рон! Гермиона! Прекратите! — гаркнул Гарри, перекрикивая шум.


Те замерли и повернулись к нему.


— Отвали, Малф… — начал Рон, но осекся, когда лже-Гарри резко выпрямился и поднял руку.


Гарри лишь тупо пялился на происходящее. Было странно видеть себя сидящим на краю соседней койки. Или, по крайней мере, кого-то очень похожего на себя: те же волосы, шрам и его собственные тощие коленки, выглядывающие из-под больничной рубашки. Только глаза выдавали самозванца. У них были знакомый зелёный оттенок и та самая миндалевидная форма. Но это были не глаза Гарри. Он знал этот взгляд.


— Какого чёрта? — выдохнул Гарри. — Что за херня здесь происходит, Малфой?


Тот пожал плечами и бросил на Гарри недоверчивый взгляд, в котором все же читалось облегчение.


— Это ты мне скажи, Поттер.


***



Через полчаса свечение последнего диагностического заклинания мадам Помфри погасло, и она, мрачно кивнув, принялась что-то писать в их картах.


— Что ж, джентльмены. Исходя из ваших рассказов о случившемся на уроке Зельеварения и по результатам тестов, я могу сказать, что наши подозрения подтвердились. Вы действительно поменялись телами.


У Гермионы вырвался странный, полузадушенный писк, Паркинсон заметно напряглась, а у Рона от шока отвисла челюсть. Гарри изо всех сил старался осмыслить услышанное, хоть и знал правду ещё с момента, как только очнулся. И лишь Малфою, казалось, было всё равно — на его лице, как и всегда, сохранялась маска безразличия.


— Но, — начал Рон, — что это значит? Насколько силён этот обмен?


На нём лица не было, и Гарри стало не по себе. Ведь Рон, выросший в семье волшебников, обычно единственный из их троицы не обращал внимания на странные вещи, творящиеся вокруг.


— Подобных случаев было немного, мистер Уизли, — ответила мадам Помфри. — Но я полагаю, что местами поменялись только… их разумы.


— А, только разумы. Ну, тогда ладно, — проворчал Рон. — Я уж думал, всё куда сложнее.


— Одно можно сказать наверняка, — подала голос МакГонагалл, которую вызвали сразу после того, как Гарри и Малфой очнулись, — мы не можем допустить, чтобы данная информация покинула эту комнату.


— Что вы имеете в виду? — уточнил Малфой. Он впервые заговорил с тех пор, как мадам Помфри начала их осматривать.


— Я имею в виду, что кто-нибудь может захотеть воспользоваться возникшей ситуацией и причинить вам вред. Я в курсе, мистер Малфой, что несмотря на то, что вас оправдали, есть люди, которые всё ещё таят злобу на… — Она замолчала, явно не зная, как лучше выразиться.


— На Пожирателей смерти, — пробормотал Малфой, подтянув колени к груди. — Можете называть вещи своими именами.


— Что ж… Я не имела в виду… Как я уже сказала, я знаю, что вы изменились, мистер Малфой.


Рон фыркнул, но Малфой не обратил на него внимания.


— Спасибо, профессор, — пробормотал он, уткнувшись в колени. — И как бы шокирующе это ни прозвучало для некоторых из вас, но я с вами согласен. Никто не должен узнать об этом, пока мы всё не решим. Особенно мой отец.


Гарри едва сдержал смешок, услышав иронию в этих словах, и постарался не смотреть на Рона.


— Ты что, шутишь? — удивился Рон.


Малфой выгнул бровь, и Гарри с удивлением отметил, насколько тот был похож на самого себя, несмотря на чужое лицо.


— Я, конечно, признаю, что ещё не привык к новому телу и выражениям лица, на которые оно способно. Но ты, Уизли, лучше всех должен знать, как выглядит Поттер, когда тот пытается шутить.


Рон уже было открыл рот, чтобы возразить, но МакГонагалл его оборвала:


— Сомневаюсь, что ваш отец, где бы он ни был, имеет над вами власть, мистер Малфой.


— Ладно, возможно он сам ничего и не сможет, — признал Малфой, слегка кивнув, — но я уверен, что он найдет способ воспользоваться тем, что я оказался в теле Мальчика-Который-Выжил.


— Что ж, будем надеяться, что ситуацию можно быстро исправить, — произнесла МакГонагалл. — Если вы оба будете так любезны и попытаетесь вспомнить, что пошло не так при приготовлении зелья, я передам эту информацию профессору Слизнорту. Уверена, он сможет найти антидот. Я немедленно отправлюсь к нему и сообщу, что вы в порядке. Он был очень обеспокоен, когда мы разговаривали с ним в последний раз.


Она и мадам Помфри ушли в кабинет медсестры, чтобы обсудить всё в более приватной обстановке. Тем временем Гермиона решила взять разговор в свои руки:


— Ладно, давайте начнём с самого начала, — предложила она, сев в изножье кровати Гарри, скрестив ноги и взяв пергамент с пером. — Возможно, мы что-то упускаем. Вы делали что-то необычное?


— Очевидно, что да, раз мы здесь застряли, — сказал Малфой своим обычным протяжным голосом.


— Я имела в виду, может, вы использовали не те ингредиенты или что-нибудь не вовремя добавили в своё зелье?


Малфой тяжело вздохнул.


— За себя могу сказать с уверенностью: я делал всё правильно. А вот за этого гения зельеварения ручаться не возьмусь. — Он ткнул большим пальцем в сторону Гарри.


— Гарри? — мягко окликнула Гермиона.


— Я не знаю, Гермиона, — вздохнул Гарри, потирая левое запястье. Чёрт, покалывание сводило с ума. А ведь он годами жил с болью в шраме. — Я очень внимательно добавлял все ингредиенты, а Малфой их трижды перепроверял.


— Ладно, значит, ингредиенты были те же, что и должны были быть. Может, дело в порядке, в котором вы их добавляли? Или вы помешивали зелье не в том направлении? — спросила Гермиона, почесывая нос пером.


— Да, думаю, это возможно. — Гарри изо всех сил пытался сосредоточиться, но боль не давала покоя.


Гермиона окинула его пристальным взглядом и склонила голову набок.


— Хорошо, я оставлю пергамент здесь, если вы вдруг захотите добавить что-то ещё перед тем, как отдать его Слизнорту. А мы с Роном пойдём в библиотеку и посмотрим, вдруг нам удастся найти что-то полезное на эту тему.


— Замечательная идея, мисс Грейнджер. — МакГонагалл вернулась в палату. — Могу ли я попросить вас о том, чтобы вы впятером держались вместе? Будет странно, если мистера Малфоя начнут замечать в компании мисс Грейнджер и мистера Уизли, а мистер Поттер вдруг начнёт проводить всё своё свободное время с мисс Паркинсон.


Гарри не был уверен, что ему хочется проводить столько времени с Малфоем и Паркинсон. Конечно, после суда и извинений, которые те принесли ему, они больше не были заклятыми врагами. Но и друзьями назвать их было нельзя.


— А может, мы с Паркинсон начнём встречаться? — попытался внести свое предложение Гарри.

— Ага, размечтался, — презрительно усмехнулась Паркинсон.


— Отличная идея, профессор, — кивнула Гермиона. — Мы обязательно это учтём.


Малфой ничего не сказал.


***



Вокруг царила тьма. Лишь слабое серебристое сияние зачарованного кубка освещало комнату.


Странный холод пронизывал высокий потолок.


Поместье казалось еще более величественным, чем обычно.


Его шаги эхом раздавались в тишине, а сердце бешено колотилось, колотилось, колотилось.


С волнением.


С нетерпением.


С ужасом.


Рядом слышалось неглубокое дыхание—тётя. Её хватка на его запястье была похожа на тиски, он задыхался от окутывающего маниакального фанатизма, которое она излучала.


—Драко, это великая честь. О, если бы только я была на твоём месте. Как бы я хотела снова пережить тот день, когда приняла Метку.


По спине пробежала дрожь. Неприятно.


И вот, наконец, он предстал перед ними. Его безносое лицо было бесстрастным, но красные глаза ярко сверкали в тусклом свете.


— Так значит, юный Драко, ты решил к нам присоединиться?


Слева послышались рыдания матери. Он вздёрнул подбородок.


— Да.


— Превосходно.


Щелчок пальцев. Обжигающее пурпурно-синее свечение. Сожаление, промелькнувшее на долю секунды. Шаг назад. Тётя, схватившая левую руку и протягивающая её ладонью вверх своему господину. Предлагая его словно жертвенного агнца.


А потом.


Не…


Выносимая…


Боль.


Крик. Пронзительный крик, полный ужаса.


Безумный смех.


Приглушённый вскрик матери.


И боль. Поглощающая, словно огонь. Захватывающая, словно вода, заполняющая лёгкие.


— Поттер!


Хотелось сбежать.


— Поттер!


Спрятаться.


— Поттер!


— Очнись!


Гарри резко проснулся, хватая ртом воздух, и сел. Сердце колотилось так, будто готово было выскочить из груди. Вид самого себя, сидящего на краю постели, облегчения не приносил.


—Какого чёрта! — вскрикнул он, потянувшись за волшебной палочкой, прежде чем затуманенный сном разум осознал реальность.


— Ты кричал и метался, —объяснил Малфой. К счастью, его голос остался всё таким же протяжным, позволив Гарри сразу его узнать.— Я не мог уснуть и решил прийти разобраться.


Гарри всё ещё тяжело дышал, сердце бешено колотилось. Дрожащей рукой он приподнял левое предплечье и закатал рукав. Ему нужно было увидеть, действительно ли всё было так же ужасно, как и в его сне. Картинка обожжённой, освежёванной кожи всё ещё стояла у него перед глазами. Гарри хотелось убедиться, что это неправда. Но череп со змеёй, торчащей из его рта, выглядел вполне реально — по крайней мере, кожа вокруг была бледной и гладкой.


Взгляд Малфоя опустился на руку, а затем снова метнулся к лицу Гарри. Он осторожно взял его за запястье и провёл большим пальцем по метке. Гарри выдохнул, только тогда осознав, что всё это время задерживал дыхание. От прикосновения боль в метке немного утихла, и он расслабился, откинувшись на подушки. Сделав несколько глубоких вдохов, Гарри постарался успокоиться, не давая слезам пролиться.


— Ты видел, да? Видел, как я… — начал Малфой, но осёкся. Его голос был хриплым. То ли ото сна, то ли от волнения — Гарри не знал.


Он медленно кивнул.


— Это было… — Голос дрогнул, Гарри всё ещё пытался не расплакаться. — Как ты смог это выдержать?


— Веришь или нет, но у меня не было права голоса. — Малфой вздёрнул подбородок, прямо как во сне, и снова стал больше похож на себя, чем на Гарри. — Без боли нет доли, разве не так говорят магглы?


— И в чём же заключалась твоя выгода? — спросил Гарри, потирая запястье.


Глаза Малфоя опасно сверкнули.


— Моей матери позволили жить.


Гарри отпрянул, он ведь знал это.


— Прости, — пробормотал он.


Взгляд Малфоя смягчился, и он поднялся, чтобы вернуться в свою кровать. Гарри, бросившись вперёд, схватил его за запястье.


— Может, останешься? Ещё ненадолго? Мне… — Он не знал, как закончить предложение. Гарри никогда о таком не просил. И уж тем более Малфоя. Он сам не понял, как решился на это.


Малфой на мгновение задержал на нём взгляд.


— Ладно. Ненадолго. — Он снова сел, на этот раз опустившись в изножье кровати, и подтянул колени к груди. — Но не жди от меня колыбельных.


Гарри усмехнулся, обрадовавшись шутке.


— Да уж, это было бы слишком.


Он снова посмотрел на свою руку и слегка почесал метку. Не помогло. Он убрал руку, но жгучая боль никуда не делась.


— Как думаешь, она еще долго будет свербеть?


Малфой пожал плечами.


— Не знаю.


Гарри перестал чесаться и удивленно уставился на него.


— Только не говори, что она зудит с тех пор, как ты принял её.


— А ты что думал? Больно только тебе? Думал, это всё из-за твоей героической доброй магии?


— Нет. Мне просто казалось, это от того, что я ещё не привык к твоему телу и… Не знаю.


Малфой прикусил щёку изнутри, его взгляд был рассеянным.


— Честно говоря, поначалу было больнее, но… — Он вздохнул, потирая лоб. — Поверь, Поттер, ты никогда к этому не привыкнешь.


Гарри моргнул, снова взглянув на метку. Она была у него всего несколько часов, а ему уже хотелось от неё избавиться. Он даже представить не мог, каково это — жить с этой болью больше двух лет.


— Что ж, если мои прогнозы верны, мы встряли как минимум на месяц, — попытался сменить тему Малфой. — Так что, может, поделишься: есть ли что-то, о чём мне стоит знать, чтобы сойти за тебя?


— Месяц?! Почему так долго? Слизнорт же взялся за это дело, а он гений в зельеварении. И как только он во всём разберется — а я уверен, это не займет много времени — он выдаст нам антидот.


Малфой раздражённо вздохнул.


— Мне неприятно тебе это говорить, Поттер, но по сравнению с тобой кто угодно может сойти за светило зельеварения. Кроме Лонгботтома, конечно.


— Ты не согласен с тем, что Слизнорт отлично разбирается в зельях?


— Снейп — вот, кто был гением. Слизнорт, конечно, не сильно ему уступает, но даже если бы нам помогал самый опытный зельевар в мире, это всё равно заняло бы время. Не так-то просто понять, что с нашим зельем пошло не так, ведь мы не добавляли в него ничего лишнего. И даже когда Слизнорт найдёт ответ, ему, скорее всего, придётся варить антидот с нуля. А на приготовление таких сложных зелий всегда уходит много времени. Даже тебе должно быть это известно. Следовательно, у нас в запасе ещё как минимум месяц, который нам придётся провести в телах друг друга.


Гарри застонал. Он понимал, что на решение проблемы потребуется время — пара дней, может, неделя — и был готов к этому. Но целый месяц?


— Так что, спрошу ещё раз: есть ли что-то, о чём мне стоит знать, Поттер?


Гарри на секунду задумался.


— Вряд ли. Мне кажется, все и так знают обо мне чуть ли не всю подноготную. Разве нет?


— М-м, да. Или они думают, что всё о тебе знают.


Не успел Гарри спросить, что Малфой имел в виду, как тот продолжил:


— А как насчёт Уизлетты?


— Джинни. А что с ней?


— Мне помнится, в конце шестого курса вы начали встречаться, — заметил Малфой, разглядывая свои ногти. — Вы всё ещё вместе?


— Нет. Мы попытались после… всего произошедшего. Но… Не знаю, всё стало как-то неправильно. Так что мы остались друзьями, хотя между нами до сих пор существует небольшая неловкость.


Малфой ничего не сказал. Он смотрел на Гарри, склонившись к коленям, из-за которых виднелись лишь круглые очки, скрывающие глаза.


— А у тебя? — спросил Гарри. — Есть девушка, о которой я должен знать?


Малфой фыркнул.


— Ты шутишь, да?


— Почему? Я заметил, что вы с Паркинсон часто проводите время вместе. И на шестом курсе вы, кажется, неплохо ладили. — Гарри вспомнил ту ужасную поездку в поезде, когда он увидел, как Малфой лежал, положив голову на колени Паркинсон, пока та гладила его по волосам.


Малфой уставился на него.


— Ты не шутишь.


— Шучу о чём?


— Поттер, от тебя что, совсем ускользнуло то, что я гей?


Гарри не понял как, но мозг словно отключился. Малфой гей?


— Похоже, что так, — сухо заключил Малфой, увидев потрясённое выражение лица Гарри. — Можешь не переживать, это не заразно.


Гарри вздрогнул —судя по тону, Малфою явно была неприятна его реакция.


— Нет, я… Я в курсе, что это не так, просто… Я даже не знал, — пробормотал он, тряхнув головой, пытаясь отогнать внезапные образы Малфоя, целующегося с каким-то безликим парнем. — Ну, э-э… Тогда, может, у тебя есть парень, о котором я должен знать?


Малфой снова усмехнулся.


— Хорошая попытка, Поттер. Но нет. Никакого парня. Даже если бы в этой школе были ещё люди, не скрывающие свою ориентацию, я очень сомневаюсь, что они захотели бы иметь дело с таким, как я.


Гарри не знал, что ответить. Странно, но от печальных слов Малфоя, сквозивших безнадёгой, воздух вокруг как будто бы сжался, и эта огромная пустота словно грозилась поглотить их. Гарри сказал:


— Но ты же извинился. Тебя освободили от судебных разбирательств.


— Да, это, конечно, всё хорошо, но в глазах общественности я по-прежнему остаюсь грязным Пожирателем смерти, который, не знаю, убивает маленьких книзлят, или что они там ещё себе напридумывали, — ответил Малфой, взмахнув рукой.


И снова Гарри нечего было сказать, ведь, скорее всего, всё так и было. Удивительно, но ему вдруг захотелось что-то с этим сделать, он даже начал придумывать план, но раздражённый вздох Малфоя вернул его к реальности.


— Ты меня, конечно, прости, Поттер, но, по-моему, этот разговор слишком тяжёл для того, кто только что стал свидетелем появления Тёмной метки. Давай займёмся чем-нибудь другим.


— Например?


Малфой опустил колени и сел, скрестив ноги. Он наклонился вперёд, и в его зелёных глазах заплясали чёртики.


— Ты когда-нибудь играл в «Правду или действие»?


Гарри фыркнул.


— Я не буду играть с тобой в «Правду или действие», даже не надейся. Я тебя знаю, ещё заставишь меня признаться в чём-нибудь постыдном. Или прикажешь поцеловать мадам Помфри. Или ещё какую ерунду выкинешь.


— Я ранен до глубины души, — воскликнул Малфой, схватившись за грудь. — Ну, тогда сам предлагай.


— Кажется, у меня где-то была колода взрыв-карт. Рон принёс. Как думаешь, сумеешь не жульничать?


— Ничего не обещаю, — хмыкнул Малфой. — Кстати, проигравший целует мадам Помфри.


Гарри рассмеялся.


— Договорились.


Они сыграли несколько партий, и Малфою даже не пришлось жульничать — Гарри слишком устал, чтобы следить за игрой. Именно такое оправдание он себе придумал. Но это была неправда. Просто ему никак не удавалось сосредоточиться, сидя и смеясь с Малфоем, как две капли похожим на него самого, но в то же время совершенно другим.


***



На следующий день, после долгих уговоров, мадам Помфри их, наконец, выписала. Гарри, обрадовавшись, звонко поцеловал её в щёку. Она покраснела и неодобрительно цокнула языком, а Гарри, боясь смотреть на Малфоя, всё же мельком увидел, как тот затрясся от еле сдерживаемого смеха.


Перед тем как уйти, они набросали примерный план того, как им стоит взаимодействовать друг с другом, включая Рона, Гермиону и Паркинсон. Гарри ещё никогда так не радовался тому, что они теперь все жили в одном общежитии — это сразу решило одну из главных проблем. Да и к тому же их соседями по комнате были Эрни Макмиллан и Майкл Корнер, которые славились своей рассеянностью. К середине сентября они уже привыкли игнорировать друг друга. Первым делом Гарри нужно было привыкнуть называть Паркинсон по имени. МакГонагалл была права — им нужно держаться вместе. Так Гарри мог по-прежнему общаться с Роном и Гермионой, а Малфой — с Панси, не вызывая лишних подозрений.


И все же, когда они впятером внезапно начали проводить время вместе, без любопытных взглядов не обошлось.


— Мы готовимся к экзаменам, — ответила Гермиона на невнятное бормотание Парвати с видом, не оставлявшим места для возражений.


— Поднимаем дух единства, — пожал плечами Рон, когда Дин и Симус спросили его об этом, а затем как ни в чем не бывало продолжил разглагольствовать о шансах «Пушек Педдл» не занять последнее место в Лиге квиддича в этом году.


— Не твоё дело, — огрызнулась на Блейза Панси и захлопнула карманное зеркальце.


К удивлению Гарри, прошло всего несколько дней, и люди перестали пялиться и шептаться. «Может, всё и правда меняется», — подумал он, оглядывая гостиную восьмого курса, где собрались ученики со всех факультетов. Похоже, стоило почаще отрывать голову от своих дел.


В один из дней они с Малфоем отправились в библиотеку в поисках информации о зельях, способных заставить людей поменяться телами, и способах обернуть их действие вспять. Будь на то воля Гарри, он бы предпочел полностью доверить эту работу Слизнорту, поскольку сам был просто никудышным зельеваром. Но Малфой настоял на том, чтобы они тоже поучаствовали в поисках, ведь так шансы найти решение как можно скорее увеличивались. Гарри изо всех сил старался имитировать походку Малфоя, но ноги не слушались. Малфой был выше, и все его конечности были непривычно длинными, отчего контролировать свои движения не получалось.


— Привет, Гарри! — сказал кто-то, коснувшись его плеча. Он обернулся и увидел Луну, шедшую вприпрыжку рядом с ним.


Гарри застыл, не зная, что сказать. Ведь Луна, очевидно, разговаривала именно с ним, а не с Малфоем в его теле.


— Луна! Ой, то есть, Лавгуд! Э-э, что ты… Почему ты.?


Малфой тоже остановился и повернулся к ним, глядя на Гарри так, словно тот сошёл с ума, в чём Гарри, если честно, не был уверен. Луна тоже немного растерялась.


— О! Мы теперь зовём друг друга по фамилиям? Мне называть тебя «Поттер»? Я бы предпочла обращаться к тебе по имени, но раз тебе так комфортней, то я не стану нарушать твои границы.


— Лавгуд, — прошипел Малфой, — не могла бы ты говорить потише? И как, во имя Мерлина, ты узнала, что это не я?


Луна, переведя взгляд с одного на другого, пожала плечами.


— Мне кажется, всё дело в выражении ваших лиц. Это что, какая-то игра? Или вы решили притвориться друг другом?


Малфой потёр лоб и сжал челюсть. Гарри решил ответить сам.


— Нет, Луна, — прошептал он, наклонившись к ней в надежде, что она поймёт его намёк и тоже понизит голос. — Просто на Зельеварении произошел небольшой инцидент, и ради собственной безопасности мы решили никому об этом не говорить.


Луна безмятежно окинула их обоих взглядом, а затем улыбнулась и снова пожала плечами.


— Конечно, Гарри! Ой, прости! То есть, Драко. Я никому не расскажу.


Они оба проводили её взглядом и повернулись друг к другу. Малфой пожал плечами и повёл Гарри в библиотеку. Зайдя, они нашли себе укромное местечко и решили обосноваться там.


Гарри со вздохом опустился на стул. Ноги нещадно ныли — ходьба в чужом теле отнимала слишком много сил. Какая глупость! Удача, как обычно, решила помахать ему ручкой. Мало того, что поменяться с кем-то телами представлялось практически невозможным, так его ещё угораздило попасть в тело Малфоя. Какова вообще была вероятность? Казалось, вся Вселенная была настроена против него. «Естественно, с чего бы мне вдруг позволили вести тихую и спокойную жизнь только лишь потому, что я справился с непосильной задачей победить Волдеморта раз и навсегда?» — с горечью подумал Гарри, глядя на то, как Малфой пытался убрать мешающие тёмные волосы с глаз, с каждой секундой злясь всё сильнее.


— Мерлин, Поттер, как ты только терпишь эти пакли, вечно норовящие упасть тебе на лицо?


Гарри пожал плечами и немного сполз по спинке стула.


— Они живут своей жизнью. Я особо не вмешиваюсь.


Малфой пристально уставился на него. Это было странно, учитывая то, что смотрел он глазами Гарри.


— Так. Мне, конечно, не хотелось поднимать эту тему, но поскольку ситуация, похоже, затянется надолго, я предлагаю установить некоторые правила для надлежащего ухода за нашими телами. В рамках допустимого, естественно.


Теперь настала очередь Гарри удивлённо поднять глаза.


— Чего?


Малфой фыркнул, и чёлка снова взметнулась вверх и упала обратно на глаза.


— Да чёрт возьми! В общем, как ты смотришь на то, чтобы я привёл в порядок ту несуразицу, что ты зовёшь волосами? Ты не против, если я подправлю твою мор… внешность, как считаю нужным?


— Да как хочешь. — Пожал плечами Гарри.


Малфой посмотрел на него так, словно это было самое странное, что он когда-либо слышал.


— Ты что, хочешь сказать, что тебе плевать, как ты выглядишь?


— Ну да.


Малфой замолчал, уставившись в пустоту и покусывая щёку изнутри.


— И почему меня это так удивляет? — спросил он сам у себя и затем встряхнулся. — Но ты только посмотри на себя — как ты сидишь!


— Мерлин, а с позой-то моей что не так? — возмутился Гарри, рассеянно поглаживая левое предплечье. Оно снова начало болеть.


— Ты вообще знаком с таким понятием, как осанка?


— Хочешь, чтобы я, как и ты, сидел так, словно у меня палка в заднице?


Малфой раздражённо вздохнул.


— Нет, достаточно просто сидеть прямо, а не развалившись как мешок картошки. Если ты собираешься притворяться мной, будь добр, веди себя соответствующе.


— Ага, другими словами — как будто у меня палка в заднице. Начну прямо сейчас.


Гарри выпрямился и положил руки на стол перед собой. Затем он дернул плечами, откашлялся и наклонился вперёд, схватив прядь волос, вечно падающую ему на шрам, изо всех сил стараясь говорить медленно:


— Мерлин, Поттер, и ты это гнездо зовёшь волосами? Больше похоже на дохлого крупа, из которого кто-то решил сделать парик. — Он откинулся на спинку и ухмыльнулся. Малфой даже бровью не повёл.


— Это ты сейчас меня пытался изобразить?


— И вышло удивительно точно, скажу я тебе, — заявил Гарри, скрестив руки на груди.


Малфой усмехнулся.


— Ладно. Тогда теперь моя очередь. — Он откинулся назад и, запрокинув голову, фыркнул так, что чёлка взлетела вверх. — Чёрт, это Зельеварение меня убивает. Может, ну его? Давай лучше займемся Защитой от Тёмных искусств? Чтобы я снова смог использовать Экспеллиармус и заработать тысячу очков для Гриффиндора.


Гарри пожал плечами и вновь ухмыльнулся:


— Можешь смеяться, но именно это заклинание победило Волдеморта. Так что оно довольно полезно. И вообще, это всё, на что ты способен?


Малфой лишь тяжело простонал, что было совсем на него не похоже. Может, он и впрямь стал лучше.


— Вот! Уже больше похоже! — одобрил Гарри, показав большой палец вверх.


— Заткнись, а? — сердито буркнул Малфой.


Гарри сделал вид, что закрыл рот на замок. Малфой хмуро уставился на него.


— Что, во имя всего святого, ты делаешь?


Гарри сделал вид, что открыл рот обратно.


— Маггловские приколы. Расскажу тебе об этом как-нибудь в другой раз. Кстати, а чего это ты ссутулился? Кто только что рассказывал о важности осанки?


Малфой слегка повернулся и привалился боком к спинке, поставив одну ногу на стул.


— Учусь быть тобой. Оказывается, это удобно. Хорошо, что мне теперь можно так себя вести.


— Тебе бы над речью поработать, — проворчал Гарри, изо всех сил стараясь сидеть прямо. — А то снобизм так и прёт.


Малфой взглянул на него из-за круглых очков.


— Э-э… Точно. Так и сделаю. Как, э-э… Как тебе?


Гарри тяжело вздохнул:


— Я так не разговариваю.


— Ага, э-э… — протянул Малфой, почесывая шею.


Внезапно Гарри заметил, что к ним кто-то приближался. Он резко пнул стул Малфоя, чтобы тот обратил внимание и замолчал. От одного вида нежданного гостя сердце ухнуло вниз. Это была Ромильда Вейн. С тех пор, как они вернулись в школу, она не давала ему прохода.


— Привет, Гарри, — произнесла она своим обычным уверенным тоном, повернувшись к Малфою и полностью игнорируя Гарри. — Я заметила, что ты сидишь здесь совсем один, и подумала, а почему бы не пригласить бедняжку Гарри к нам за стол.


Когда она откинула волосы за плечо, Гарри мельком увидел ослепительную улыбку, посланную Малфою. Но тот смотрел на Ромильду так, словно у неё выросла вторая голова. Затянувшийся взгляд заставил нервничать даже её.


— Ну же, Поттер, ответь милой леди, — подначил Гарри, изо всех сил стараясь звучать как Малфой.


Тот встряхнулся, наконец включившись в происходящее, и украдкой взглянул на Гарри.


— Я вообще-то не один.


— О! — воскликнула Ромильда, сделав вид, будто до этого совсем не замечала Гарри. Она повернулась к нему и посмотрела так, словно он был какой-то мерзкой букашкой под её ногами, а затем снова перевела взгляд на Малфоя. — Я и не знала, что ты здесь с ним. Это так мило с твоей стороны сжалиться над ним, у тебя такое доброе сердце.


Внутри Гарри вспыхнула ярость, и он забыл, что ещё неделю назад, вероятно, думал так же.


— Что ж, значит, ты ошиблась, — сказал Гарри, и Ромильда снова посмотрела на него. — Я… Я хотел сказать, что теперь мы с Поттером друзья.


Глаза Малфоя слегка расширились, но он попытался сделать вид, что это для него не новость. А вот Ромильде это не удалось.


— Друзья? — выплюнула она, резко повернувшись к Малфою. — Вы друзья с этим…


— Ты слышала его. Знаешь, я предпочитаю общаться с теми, кто не пытается подмешать в мою еду приворотное зелье.


Ромильде даже хватило порядочности покраснеть.


— А теперь, будь так любезна, возвращайся к своим друзьям. У нас с Малфоем есть важные дела.


Гарри никогда бы не решился быть настолько откровенным с Ромильдой, но, слава Мерлину, это, похоже, сработало. Она фыркнула, развернулась и ушла. Малфой не сказал ни слова, Гарри тоже молчал, переваривая увиденное. Наконец, он спросил:


— Ты знаешь про приворотное?


Малфой отложил книгу и, приподняв бровь, посмотрел на него.


— Ты же в курсе, что новости по этой школе разлетаются быстрее, чем летучий порох? Все знают о той неловкой попытке тебя приворожить, Поттер, — сказал он и снова уткнулся в книгу, как будто ничего не произошло.


— Понятно, — ответил Гарри, ощущая себя почему-то пристыженным из-за того, что шестикурсник Малфой знал о попытке девушки влюбить Гарри в себя обманным путем.


Не прошло и пяти минут, как Гарри захотелось выпрыгнуть из собственной кожи. А точнее, из кожи Малфоя.


— Знаешь что? Думаю, на сегодня хватит. — Гарри встал и тут же ударился головой о люстру, висевшую над столом. — Ай! Черт! Они что, повесили её ниже?


— Нет, просто ты стал выше, — небрежно отметил Малфой, листая книгу. — Ещё немного, и ты научишься вставать со стульев без угрозы повредиться мозгами.


— Очень на это надеюсь, — пробормотал Гарри, потирая голову.


— Однако мы ещё не закончили с правилами.


Гарри вздохнул.


— Нам обязательно это делать? — Увидев, как Малфой снова выгнул бровь, Гарри обратно плюхнулся на стул. — Ладно, — проворчал он. — Что ты предлагаешь?


— Ну, — протянул Малфой, внезапно заёрзав и уставившись на руки, — я тут подумал… Если возникнет кое-какая… ситуация… или необходимость… Да, так, наверное, правильнее сказать. Если возникнет определённая необходимость, ну, так скажем, если захочется снять… напряжение. Можно ли будет это считать допустимым действием?


Гарри уставился на Малфоя, силясь понять, о чём, чёрт возьми, тот говорил. Малфой шумно выдохнул и выпрямился, многозначительно глядя на Гарри.


— Ты о…? — начал Гарри, но затем до него резко дошло. — О!


Щёки покраснели, выделяясь яркими пятнами на бледном лице Малфоя. Осмелившись взглянуть на того, Гарри с облегчением заметил, что он не один волновался.


— Э-э… — Гарри потёр шею, а затем украдкой накинул Муффлиато, чтобы никто не смог их подслушать. — Ты правда считаешь, что это необходимо? Ну, в смысле, неужели нам действительно нужно это делать…


Малфой выглядел так, будто Гарри предложил ему что-то ужасное — похоже, воздержание для него было чем-то на грани фантастики.


— Речь о выживании, Поттер. Ты вообще себе представляешь, как можно обойтись без этого целый месяц, а может, и больше?


Гарри подумал о том, как на него всю жизнь охотился маньяк-убийца. Вряд ли эта погоня лучшим образом сказалась на его либидо. Но говорить ничего не стал, ведь слова могли прозвучать как обвинение. Да и намёк Малфоя он понял.


— Ещё скажи, что ты и дня не способен без этого прожить. — Гарри оглядел Малфоя с ног до головы, но тот отвёл глаза, нервно теребя руки. — Ты что, уже делал это?


Малфой раздражённо смахнул волосы привычным жестом, но те не послушались и снова упали ему на лицо, заставив нетерпеливо дёрнуть головой.


— Слушай, Поттер, я гей, который внезапно получил свободный доступ к телу Избранного. Ты не можешь винить меня за моё любопытство.


Гарри стоило возмутиться. Он хотел возмутиться. Но Малфой, несмотря на то, как уверенно звучали его слова, выглядел виноватым, как ребёнок, которого поймали за проступком. И по какой-то причине мысль о том, что Малфой удовлетворял себя, находясь в теле Гарри… заинтересовала его — как это выглядело? Гарри тут же отбросил эту мысль.


— Прости, Поттер, — сказал Малфой тише, чем обычно. — Мне следовало спросить тебя раньше, но… появилась необходимость. Так сказать. И… думаю, было бы странно, если бы в тот момент я пришёл и спросил тебя, можно ли мне этим заняться. Я не подумал. Прости.


Гарри молчал, пытаясь осмыслить услышанное, но единственное, о чём он мог думать, — это о том, как Малфой прикасался к нему. Там.


— Ладно, как тебе такая компенсация? Можешь делать с моим телом всё, что захочешь. Всё, что придёт тебе в голову. Но не смей трогать волосы — никаких стрижек или покрасок в другие цвета. И… не трожь лицо. В общем, никаких изменений с видимыми частями тела. А в остальном…


— Чего? — прервал Гарри сбивчивую речь Малфоя. — О чём ты? Мерлин, дай мне хоть отдышаться, прежде чем ты начнёшь предлагать варианты того, что конкретно я могу с тобой делать. То есть, с твоим телом, я хотел сказать. С телом, да.


Малфой умолк, слегка моргая и ёрзая на стуле.


— Ладно, в общем, дрочить — это нормально, — неуверенно согласился Гарри. Он не мог поверить, что говорит об этом с Малфоем. — Но… Давай остановимся на… Ну, знаешь, просто на самоудовлетворении.


Мерлин, почему ему так трудно было выражать свои мысли? Лицо уже просто горело, но Малфой медленно кивнул с серьёзным видом.


— Звучит справедливо. Только дрочка и никакого, э-э, проникновения. Плюс никакого секса с другими.


Гарри сглотнул, в голове тут же закружились мысли о том, как и с кем Малфой мог заниматься сексом.


— Э-э, да. Никакого секса с другими. И никаких обсуждений того, чем мы занимаемся. Или когда. Ни после, ни тем более до.


Малфой облизнулся.


— Хорошо, —еле слышно сказал он.


— Хорошо, — повторил Гарри. Было жутко неловко, но в то же время и возбуждающе. Даже слишком, но признаться в этом самому себе Гарри был не готов. Он отменил заглушающее, встал, забыв о люстре, и снова врезался в неё ещё пуще прежнего.


— Чёрт!— вскрикнул он, хватаясь за голову и пытаясь не заплакать.


Естественно, это тут же привлекло внимание мадам Пинс. Она на всех парах вылетела из-за угла, яростно шикая на Гарри и бросаясь убийственными взглядами.


— Понял-понял, ухожу! — потупил глаза он, когда мадам Пинс указала ему на дверь. — Прости, Мал… Поттер. Увидимся позже, да?


Малфой кивнул, сдерживая улыбку, и его глаза весело блеснули.


***



Через несколько дней всё постепенно наладилось. Гарри привык проводить время с Паркинсон — Панси, — даже несмотря на то, что она его жутко пугала. К счастью, слишком уж высокомерно себя с ним вести она не могла, ведь все думали, что он — Малфой. Однако она была убеждена, что именно Гарри испортил то зелье, и не упускала возможности подшутить над ним.


Гарри изо всех сил старался выглядеть безупречно. Он носил тщательно выглаженные рубашки и аккуратно завязанный галстук. Хуже всего дела обстояли с тем, чтобы каждое утро придавать волосам вид, будто он только что встал с кровати, на что, как это ни иронично, уходило около получаса. Его обычный уход за волосами включал в себя лишь легкое расчесывание пальцами — тратить на это время он смысла не видел. Но теперь приходилось использовать миллион разных баночек, как велел Малфой, и Гарри исправно выполнял его наставления каждое утро без исключения.


С обмена телами прошло десять дней, а Гарри так ни разу и не принял душ. На то были причины, но Гарри предпочитал о них не думать. Он надеялся, что Малфой не заметит, ведь того, казалось, волновала лишь причёска. Но в одно из утр после завтрака Малфой подошёл к нему, и по его лицу казалось, что он готов убивать.


— Поттер, я понимаю, что есть более важные вещи, достойные твоего внимания, помимо моей внешности, но не мог бы ты, ради всего святого, принять чёртов душ?


— С чего ты взял, что я не мылся? — спросил Гарри, попытавшись незаметно понюхать себя. Когда Малфой снова кинул на него убийственный взгляд, пришлось заткнуться.


— Потому что я, как и любой человек, обладающий глазами, вижу, что ты не мыл голову со времён Средневековья!


Гарри провёл рукой по аккуратно уложенным волосам.


— По-моему, всё в порядке, — возмутился он. Но под пристальным взглядом Малфоя захотелось оправдаться. — Я же не совсем не мылся! Я каждый день пользуюсь очищающими! И да, я в курсе, что это не то же самое, что настоящий душ, но они неплохо помогали, когда мы с Роном и Гермионой были в бегах.


Малфой закрыл глаза и глубоко вдохнул носом. Затем он открыл их и наградил Гарри, пожалуй, одной из своих самых очаровательных улыбок — так он улыбался учителям. Но на лице Гарри эта улыбка выглядела так, словно у Малфоя случился запор.


— Послушай, Поттер, — начал Малфой с таким видом, будто пытался объяснить ребёнку что-то элементарное. — Я знаю, тебе всё равно, как ты выглядишь, и с твоей стороны это, наверное, благородно. Но как человек, у которого нет героического прошлого и чьи ценности долгое время были искажены, и как тот, кто не был в бегах, пытаясь остановить злого безумца, я должен заботиться о своей внешности. Как думаешь, что бы случилось, если бы я просто… сдался и перестал заботиться о себе?


Гарри притих, обдумывая варианты. Он не мог рассказать Малфою настоящую причину, по которой ему не хотелось принимать душ, ведь он боялся, что правда окажется слишком болезненной.


— Ладно, — пробормотал он, признавая поражение. — Вечером я помоюсь.


Малфой расслабился и вздохнул с облегчением.


— Спасибо, — тихо сказал он.


***



Гарри оглядел царивший вокруг беспорядок: сломанные перья, разорванные пергаменты, забытые шахматные фигурки, сражающиеся друг с другом своими крошечными деревянными кулачками перед тлеющими углями в камине. В тот день ночь наступила раньше обычного. Не успел Гарри опомниться, как гостиная восьмого курса опустела, а те немногие, кто ещё оставался, зевали всё чаще. Одним из последних ушёл Малфой, бросив на Гарри многозначительный взгляд.


— Давай, приятель, нам тоже пора, — позвал Рон, широко потянувшись, прежде чем наклониться и поцеловать Гермиону в макушку.


— Да, идите, мне нужно… Сперва приму душ, — пробормотал Гарри. — Я недолго.


Рон поморщился.


— Понятия не имею, как ты можешь находиться в его теле. Не хотелось бы мне каждый день подтирать Малфою задницу.


— Ага, немного противно, — согласился Гарри. По правде говоря, с этой мыслью Гарри уже свыкся. Основная сложность заключалась в том, чтобы натирать Малфою член по несколько раз на дню. Похоже, придётся делать это с закрытыми глазами.


— Не забудь перед сном высушить голову. Не хочется завтра увидеть скандал, который Малфой тебе закатит, если узнает, что ты лёг спать с мокрыми волосами.


Гарри выдавил из себя смешок:


— Спасибо за совет.


— Спокойной ночи, Гарри! — крикнули ему вслед Гермиона и Рон, когда он встал и направился в душевые для мальчиков, чувствуя, как потяжелело в желудке.


Днём в общежитии всегда была открыта хотя бы одна дверь, из-за которой доносились голоса, музыка или лёгкое похрапывание, если кто-то вдруг решил вздремнуть. Но как только большинство учеников отправлялись спать, все двери тут же закрывались, и в спальных помещениях воцарялась тишина, от которой становилось не по себе. Не то чтобы Гарри никогда не вставал, пока остальные спали. Большую часть своего подросткового возраста он провёл, блуждая ночами по коридорам замка. Но тогда тишина радовала — его не поймали. Теперь же она казалась зловещей. Давящей. Словно надвигавшейся со всех сторон.


Даже ванная комната показалась менее приветливой, чем обычно, когда он вошел в неё. Он и не замечал, насколько там холодно. И разве та раковина в углу всегда так капала? Обычно Гарри любил принимать душ. Это было одним из первых удовольствий, которые он для себя открыл по приезде в Хогвартс, не считая бесконечного количества вкусной еды. Дурсли вечно ругались на него за чрезмерную трату воды, упрекая за каждый потраченный пенни. А дядя Вернон принимался стучать в дверь, когда думал, что Гарри слишком долго моется (обычно это происходило через пять минут после начала). Поэтому, как только в распоряжении Гарри появилась горячая вода, за использование которой его никто не ругал, он стал принимать душ так долго, что порой Рону приходилось криками выуживать его из душевых. Иначе они могли опоздать на завтрак.


Гарри, мысленно ругая себя за глупость, включил воду в самой дальней от входа кабинке, чтобы та успела нагреться и наполнить помещение паром. Ладно, в этом нет ничего сложного. Он справится. К чёрту, это ведь всего лишь душ! Продолжив бормотать себе это под нос, Гарри отправился на поиски малфоевских туалетных принадлежностей.


К тому моменту, как он собрал всё необходимое, вся ванная наполнилась паром. Гарри решил, что это к лучшему: по крайней мере, так он не увидит собственного отражения в зеркале. Он сбросил рубашку, брюки и нижнее белье, оставив их лежать на полу. Малфой, наверное, пришел бы в ярость, увидь он, как Гарри обращался с его одеждой. Но сейчас было не до того. Гарри полностью сосредоточился на предстоящей задаче.


Он шагнул под струи воды и довольно простонал. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как Гарри в последний раз принимал душ. Может, если он просто сосредоточится на приятных ощущениях, которые дарила горячая вода, всё пройдёт не так уж и плохо.


Вылив щедрую порцию шампуня, Гарри принялся аккуратно втирать его в светлые волосы. Он не торопился, внимательно намыливая каждую прядь. Рон был прав: если бы Малфой узнал, что Гарри сделал что-то не так с его драгоценной шевелюрой — убил бы. Поэтому Гарри тщательно массировал кожу головы. На удивление, давление пальцев и мелкие поскребывания ногтями казались приятными. Интересно: всё дело в каких-то особых действиях с его стороны, или же просто Малфою нравился такой массаж?


Ополоснувшись, Гарри нанёс немного кондиционера, как велел Малфой, не смея отклоняться от выданной инструкции. Всё вокруг пахло Малфоем: сначала цитрусами, а затем чем-то древесным. Гарри пришлось признать — запах оказался приятным.


Постояв под водой и пытаясь не намочить волосы, согласно указаниям, Гарри выдержал положенные три минуты, дав кондиционеру подействовать, и тщательно смыл его. А затем сделал глубокий вдох.


Вот и всё. Времени откладывать неизбежное больше не было. Гарри выключил воду, взял гель для душа, надавил и посмотрел, как вязкая субстанция спиралью легла на ладонь. Осторожно закрыв крышку, он растёр мыло между рук, чтобы образовалась пена. Наверное, стоило начать с той части, которая пугала больше всего.


Собравшись с духом, Гарри прижал руки к груди.


Все две недели он избегал смотреть на себя, стараясь одеваться в полумраке или поворачиваясь так, чтобы не было видно зеркала, стоящего у кровати. Шрамы Малфоя служили напоминанием о поступке, которого Гарри стыдился больше всего. Ему до сих пор снился тот вечер, даже спустя два года. Пора было с этим разобраться.


Коснувшись кожи, Гарри ахнул. В голову пришла мысль наложить заглушающие — одно невербальное, и дело было сделано. Случайному вошедшему могло показаться, что Гарри занимался чем-то приятным, но всё было с точностью до наоборот.


Он крепко зажмурился и провёл руками по груди Малфоя. Прикусив губу, Гарри заставил себя прочувствовать каждый изгиб и впадинку на гладкой коже. Из груди вырвался всхлип.


Это было слишком. Чувство вины и сожаление переполняли его, и он понял, что не в силах с этим справиться.


Со слезами на глазах Гарри послушно намылил остальное тело Малфоя, стараясь почти не касаться промежности и ягодиц. Он совсем не горел желанием ласкать Малфою яйца. Наконец, выйдя из душа, Гарри быстро вытерся и намазался первым попавшимся лосьоном, не в силах использовать все те, на которых настаивал Малфой. Вернувшись в спальню, он быстро надел пижаму и лёг в постель, совершенно забыв высушить волосы.


***



— Чего это с тобой? — поинтересовался Малфой за завтраком на следующий день, с подозрительным прищуром глядя на Гарри. — Нормальные люди после душа выглядят лучше, а тебе как будто только хуже стало. Ты нанёс крем для лица, как я тебе говорил? А то оно у тебя какое-то… серое.


— Плохо спал, — пробормотал Гарри, склонившись над столом и спрятав лицо в рукав. К счастью, про волосы Малфой ничего не сказал.


— Быть того не может. Ты что, забыл воспользоваться моей зачарованной подушкой и взял свою?


Гарри мог просто согласиться с предположением Малфоя и не рассказывать ему о настоящей причине своего самочувствия. Но чем дольше он об этом думал, тем больше понимал, что Малфой был единственным, кто смог бы его понять.


Гарри сделал глубокий вдох и признался:


— Мне, э-э… Мне снились кошмары. О… О том, что случилось, когда я… Точнее, когда ты…То есть, я хотел сказать… О том разе, когда я тебя… Чёрт!


Он выпрямился, потёр глаза, которые жгло от слёз, и содрогнулся при воспоминании о кошмаре. Подобные сны тысячи раз приходили к нему, когда Гарри был в своём теле, — а как иначе? Тот момент стал одним из самых больших сожалений в его жизни. Но прежние кошмары оказались ничем по сравнению с тем, что он увидел глазами Малфоя. Боль, страх, чувство смирения с неизбежной кончиной от потери крови на мокром полу и он сам, нависающий над распростёртым телом… Гарри хотелось оправдаться, сказать, что он не монстр, что он никогда не хотел причинить такой вред. И во всём этом калейдоскопе его чувства и чувства Малфоя смешались, сделав их сильнее, ужаснее и извращённее. Он проснулся в холодном поту, на щеках были слёзы, а горло саднило так, будто он всю ночь кричал. Гарри еще никогда не чувствовал себя таким одиноким, и это о чём-то да говорило.


Малфой не произнёс ни слова, просто молча смотрел на Гарри с зависшей вилкой в руке и дёргающимся кадыком.


— Давай уйдём куда-нибудь? Туда, где мы сможем побыть вдвоём? — попросил Гарри, глядя на Малфоя сквозь пальцы. Тот молча кивнул. Его лицо побледнело, даже несмотря на смуглую кожу Гарри.


Малфой снова коротко кивнул, и они встали, направившись к выходу. Гарри изо всех сил старался не обращать внимание на прикованные к ним взгляды. Воспоминания из ночного кошмара словно крали воздух, и мир вокруг стал казаться ловушкой.


Внезапно Малфой схватил его за руку, сделав вид, будто просто собирался указать путь, но у Гарри было чёткое ощущение, что тот сделал это специально, чтобы он снова вспомнил, что нужно дышать. Гарри слепо следовал за Малфоем, стараясь не потерять рассудок, пока они не прошли гостиную восьмикурсников. Малфой мягко подтолкнул его к двери, ведущей в их спальню.


— Можем сесть на твою кровать, если тебе так будет комфортней, — предложил он.


Гарри не понял, был ли этот жест продиктован тем, что собственная кровать Гарри была привычней, или что именно на малфоевской ему приснился кошмар. В любом случае, он был благодарен.


Он опустился на матрас и прижал ладони к глазам. Плакать перед Малфоем было нельзя. Особенно из-за собственных ошибок. Это была боль Малфоя — не его.


Вместо этого Гарри сосредоточился на дыхании. Вдох и выдох. Вдох. Выдох. Плечи постепенно расслабились и опустились. Воздух снова начал спокойно поступать в лёгкие. Только тогда Гарри понял, что Малфой всё это время успокаивающе гладил его по спине. Он удивленно поднял взгляд, и Малфой тут же убрал руку. Гарри хотелось сказать, чтобы тот не останавливался, но у него не хватило смелости. Они не были друзьями. По крайней мере, пока.


Малфой молча подтянул колени к подбородку и обхватил их руками. Гарри понял: тот ждал, пока он сам заговорит. Но идей с чего бы начать не находилось.


Выглядел ли Гарри когда-нибудь так, как Малфой? Понимал ли он, что творится в голове у других людей? Было ли у него когда-нибудь такое же выражение лица, как сейчас у Малфоя? Доброе, ясное, честное, открытое? Он мысленно усмехнулся, назвав выражение лица Малфоя честным и добрым. Гарри никогда раньше такого не видел. Или, может, просто не обращал внимания.


Казалось, прошла целая вечность. Гарри снова и снова прокручивал в голове варианты, пытаясь подобрать правильные слова. Такие, которые бы не нанесли больше вреда, чем он уже причинил. Но Малфой заговорил первым.


— Я так злился на тебя. Долго. Очень. Так сильно, ты даже себе представить не можешь.


Слова Малфоя привели Гарри в шок. И отнюдь не их смысл, ведь тот имел полное право злиться на Гарри, а сам факт того, что Малфой не стал ждать, пока Гарри перед ним извинится.


— Я не знал, что делает то заклинание. Я… Ты должен об этом знать. Я тебя ненавидел и хотел причинить тебе боль — это правда. Но не так. Я никогда… Никогда не хотел твоей смерти.


Малфой снова погрузился в молчание, принявшись нервно ковырять заусенцы. Затем он тяжело вздохнул, и его плечи поникли.


— Я знаю. Думаю, я осознал это ещё тогда, лёжа в больничном крыле, весь в бинтах. Но, наверное… Наверное, именно поэтому я и был так зол на тебя. Потому что это пугало меня. И дарило надежду. — Он тихо усмехнулся, словно не веря своим словам, и снова посмотрел на Гарри. Его взгляд был удивительно ясным. — Можешь в это поверить? Надежда заставила меня испугаться. Раз ты смог совершить что-то подобное, даже не осознавая, что, чёрт возьми, ты делаешь, то даже представить было страшно, на что ты способен, имея перед собой цель. Со всей этой своей… силой.


То, как Малфой произнёс это словно, словно с благоговением, заставило Гарри вздрогнуть, он сам не понял почему.


— Пока я лежал там один, не в силах уснуть из-за боли, у меня было время, чтобы всё обдумать. И я понял, что ты, как бы мне ни было неприятно это признавать, был нашим единственным шансом избавиться от этого маньяка.


Малфой наконец встретился взглядом с Гарри, вздёрнув подбородок, словно бросая вызов, и сверкнул глазами. Гарри внезапно всё понял.


— Так вот почему ты не выдал меня? — недоверчиво спросил он. — Когда егеря привели нас в поместье. Ты ведь узнал меня, да?


Малфой усмехнулся.


— Я смотрел на тебя каждый чёртов день на протяжение шести лет. Конечно, я узнал тебя. Даже несмотря на пущенное заклинание, твое лицо не сильно изменилось.


Гарри молчал, пока произнесённые слова медленно доходили до него. Он знал, что те сомнения Малфоя сыграли не последнюю роль в исходе войны. Но он никогда не думал, что тот и вправду узнал его. Гарри вдруг вспомнил, с какой легкостью ему удалось выхватить палочку из рук Малфоя. Это было слишком легко. Ему захотелось спросить, а не было ли и это подстроено, но не осмелился.


— Мне жаль, что ты так пострадал, — вместо этого произнёс он.


Малфой пожал плечами.


— Ничего не изменишь, Поттер. Я смирился с этим. Зато у меня теперь есть история о том, как Избранный порезал меня на бифштекс.


Гарри не смог сдержать удивлённого хохота. Ему самому своя реакция показалась несколько истеричной, но Малфою, похоже, понравилось.


— Готов поспорить, ты рассказываешь её при всяком удобном случае, — улыбнулся Гарри, весело покачав головой.


Малфой наклонил голову на бок, и в его глазах заплясали чертята.


— М-м-м. Жаль, существует не так много возможностей показать их кому-то, хотя… Думаю, есть один способ это осуществить.


Гарри сглотнул. Он понятия не имел, что бы это могло значить, и не был уверен, что ему хотелось развивать эту тему.


— Не подумай, что мне любопытно или ещё чего, — произнёс Малфой с напускной небрежностью. — Не в моей привычке совать нос в чужие дела, но… Ты их видел? На ощупь они гораздо страшней, чем выглядят на самом деле.


Гарри моргнул. Странно, но Малфой будто читал его мысли и видел, как Гарри пытался перебороть себя тогда в душе.


— Э-э, нет, если честно.


— Ну, возможно, тогда тебе стоит встретиться лицом к лицу со своим страхом и понять, что все не так ужасно, как в твоей голове.


Гарри кивнул, с трудом сглотнув комок в горле.


— Да. Да, ты прав. Так и сделаю, — согласился он. На мгновение взгляд упал на ладонь Малфоя, лежащую всего в нескольких дюймах от его собственной. Гарри не знал почему, но ему очень хотелось протянуть руку и взять её. Но было в этом что-то слишком интимное. Они не были близки, и едва ли их можно было назвать друзьями. — Но мне будет комфортней, если ты уйдёшь.


— Поттер, это моё тело, чего я там не видел? — с лёгкой иронией спросил Малфой. — Но так уж и быть, оставлю тебя наедине с собой. В любом случае, мне лучше вернуться на завтрак, а то это тело, похоже, и часа без еды прожить не может.


— Ага. Обсудим это как-нибудь в другой раз, — пробормотал Гарри.


Малфой грациозно поднялся с кровати. Как же это бесило: Малфой чувствовал себя так непринуждённо в теле Гарри, в то время как сам он всё ещё пытался привыкнуть, ощущая себя ребёнком, решившим примерить родительские ботинки.


— Увидимся, Поттер, — тихо попрощался Малфой, прежде чем выскользнуть из комнаты.


Гарри вяло помахал ему и проводил взглядом, дождавшись пока за ним не закроется дверь. Очень не хотелось, чтобы кто-то вошёл, пока он будет разбираться со своей проблемой.


Гарри сделал глубокий вдох и принялся расстёгивать рубашку. Пальцы немели, не слушались, пуговицы выскальзывали из рук, и это заняло куда больше времени, чем он ожидал. Ну что за ерунда! В чем его проблема? Он ведь справлялся и с худшим.


В изножье малфоевской кровати стояло зеркало в полный рост. Собравшись с духом, Гарри повернулся к нему лицом. При первом же взгляде на грудь Малфоя он всхлипнул, но глаза не отвел, распахнув рубашку пошире и заставив себя смотреть дальше. Он обязан был видеть то, что натворил.


Трудно было принять тот факт, что открывшаяся картина и правда была делом его рук. Гарри не только заставил Малфоя пройти через боль и страх, но и оставил шрамы, которые будут напоминать ему об этом до конца его дней. Он чуть не убил Малфоя. Когда это произошло, он списал всё на ошибку, убеждал себя, что просто не знал о последствиях. В самые тяжкие дни даже считал, что Малфой заслужил этого своей попыткой бросить в Гарри Круцио или, может, тем, что тот принял Тёмную метку и стал одним из последователей Волдеморта.


Гарри снял рубашку и повернул левую руку внутренней стороной к зеркалу, глядя на ужасное клеймо — чёрное пятно на гладкой и бледной коже Малфоя. Проведя взглядом по темным линиям, Гарри почувствовал, как правда, словно «Ночной рыцарь», врезалась в него несокрушимым ударом: Малфой был всего лишь испуганным ребёнком, верящим в искажённые семейные принципы, ему угрожали убийством родителей. И что бы он там ни натворил, он не заслуживал такого обращения.


Гарри снова внимательно осмотрел шрамы и обнаружил, что Малфой был прав: те выглядели не так ужасно, как ощущались на ощупь. И что странно, несмотря на то, что кожа была повреждена, Гарри не считал это уродством. Напротив, в каком-то смысле это было даже красиво. В утреннем свете шрамы, пересекавшие бледную грудь Малфоя, казались почти серебряными. Гарри поднял руку и провёл двумя пальцами по самому длинному, медленно следуя по извилистому пути от нижних рёбер с левой стороны до правой ключицы. Руки были тёплыми, тело пробирала дрожь от прохладного воздуха, и от прикосновений по коже побежали мурашки.


Подняв глаза и встретившись взглядом со своим отражением, Гарри наконец позволил слезам пролиться. Он сдерживал их с тех пор, как покинул Большой зал вместе с Малфоем.


***



Гарри потребовалось почти полчаса, чтобы собраться с силами и выйти из комнаты, чтобы снова присоединиться к завтраку. Глаза всё ещё были красными и опухшими. Когда он подошёл к столу, Малфой незаметно отвёл его в сторону и наложил несколько заклинаний, призванных уменьшить отёки. Магия легким коконом окутала его, и Гарри понял, что посмотреть Малфою в глаза было выше его сил, поэтому он просто тихо прошептал: «Спасибо». Тот в ответ пробормотал: «Не за что», — и они оба знали, что речь шла не о чарах.


Гарри вернулся за стол и принялся быстро набивать рот тем, что осталось от завтрака. Рон и Гермиона то и дело бросали на него обеспокоенные взгляды, переглядываясь друг с другом, а на лице Панси застыло возмущение. К счастью, Малфой никак не стал комментировать его варварское поведение.


Позже в тот же день их вызвали в кабинет директора, вместе с ними пришёл и Слизнорт. Профессора одарили их сияющими улыбками, когда Гарри с Драко вошли, и без лишних слов Слизнорт объявил, что ему удалось выяснить, какое же зелье они тогда сварили. Гарри тут же стало легче, но Малфой, казалось, совсем не впечатлился услышанным.


— Не сочтите за грубость, — произнёс он, скрестив руки на груди, — но как так вышло, что вам понадобилось целых полторы недели, чтобы понять, какое же зелье у нас получилось?


Слизнорт был слегка уязвлён, его моржовые усы подрагивали, но он, выпрямив спину и засунув большие пальцы за подтяжки, сумел всё же сохранить лицо.


— Вы же понимаете, что у профессора Слизнорта есть и другие обязанности, помимо разбора ошибок своих учеников, — строго заметила МакГонагалл, но Малфой, казалось, пропустил мимо ушей её недовольство.


— Ну-ну, Минерва, не будем слишком строги к этому бедному джентльмену, — весело отозвался Слизнорт. — Я понимаю, что сложившаяся ситуация стала большим испытанием для вас обоих, но мне пришлось с особой тщательностью подойти к изысканиям, ведь на кону ваши жизни, —он сделал паузу. И если Гарри хоть что-то знал о профессоре, то это означало, что тот ждал похвалы. Когда реакции не последовало, Слизнорт, словно не обратив на это внимания, продолжил: — Дело в том, мистер Малфой, что вместо Тонизирующего глотка мандрагоры вы создали чрезвычайно редкое зелье, упоминаний о котором уже давно не встречалось. И вам удалось сварить его по-новому. Впечатляющая находка, хоть и слегка затруднительная для вас.


Малфой усмехнулся.


— Слегка затруднительная, — пробормотал он себе под нос.


Однако Слизнорт, казалось, не обратил внимания на его слова или просто решил их проигнорировать, продолжив вещать своим громким голосом, как будто ничего не произошло:


— В этом зелье используются те же ингредиенты, что и в том, которое вы должны были сварить, в тех же пропорциях и в том же порядке. Единственная разница лишь в том, что вы, должно быть, в какой-то момент ошиблись с направлением помешиваний. Это единственное возможное объяснение, которое я смог отыскать, полагаясь на содержимое вашего зелья и оставшиеся ингредиенты.


Малфой тут же сердито взглянул на Гарри, и тому пришлось признать, что, похоже, во всём были виноваты его посредственные навыки в зельеварении. Он покраснел и опустил взгляд.


— Ну-ну, мальчики, давайте не будем выяснять, кто что сделал. В этом виноваты вы оба, ведь ваша задача присматривать друг за другом, — отметил Слизнорт.


Гарри не понял почему, но Малфой после этих слов тоже залился краской.


— Что ж, Гораций, — нетерпеливо сказала МакГонагалл, — это действительно любопытно, как мистер Поттер и мистер Малфой случайно изобрели новый способ приготовления редкого зелья. Хотя, должна признать, что не вижу смысла в использовании подобного снадобья. И всё же была и другая причина, по которой мы пригласили сюда ребят, не так ли?


— О! Да! — воскликнул Слизнорт, и Гарри понял, что тот только и ждал, когда директор об этом заговорит, чтобы произвести впечатление. — Вы совершенно правы, Минерва. Прошу прощения, я слишком увлёкся. Да, конечно, я пригласил вас всех сюда не для того, чтобы вести речи об этом редком зелье. Хотя, должен отметить, что тот факт, что вам удалось упростить его приготовление, крайне интересен! Однако я хотел сообщить вам, что уже начал готовить антидот, и если мои расчёты верны — а я уверяю вас, так и есть, — то в зависимости от лунных циклов он будет готов примерно через месяц.


Малфой по-прежнему выглядел крайне недовольным, скрестив руки на груди и выставив вперёд одно бедро. Гарри не понимал почему, ведь тот сам озвучивал те же сроки. Со своей стороны, Гарри обрадовался — конец был близок, пусть и придётся ждать его целый месяц.


— Благодарю вас, профессор Слизнорт, профессор МакГонагалл, — ответил Гарри. — Вы дадите нам знать, когда зелье будет готово?


— Конечно, мой мальчик, конечно! — заверил Слизнорт, заложив руки за спину. — Как только, так сразу!


— Спасибо, — повторил Гарри и, схватив Малфоя за руку, поспешил к выходу.


— Ага, спасибо за вашу усердную работу, — произнёс Малфой, старательно игнорируя Гарри, который шипел на него, чтобы он заткнулся.


***



После слов Слизнорта Гарри немного расслабился. Даже Малфой, казалось, стал менее напряжённым, хоть его всё ещё бесил темп, в котором Слизнорт работал.


«Знаешь, он полностью оправдывает свою фамилию», — не раз слышал от него Гарри, пока тот проводил время с Панси в их общей гостиной.


Гарри был рад — дни перестали казаться такими тяжёлыми. Словно у них с Малфоем нашлось что-то общее, как только появился шанс выбраться из этой передряги. После того разговора о шрамах между ними возникло какое-никакое взаимопонимание, и вскоре новый порядок дел вошёл в привычку.


Из-за необходимости хранить их тайну даже от преподавателей, они не могли посещать занятия друг друга, чтобы не вызывать лишних подозрений. Так что МакГонагалл и Слизнорт придумали для них объяснение: после инцидента с зельем им требовались регулярные осмотры, чтобы убедиться в отсутствии серьёзных последствий, а также отдых, призванный предотвратить побочные эффекты. Никто из учителей не осмелился перечить директору, так что у Гарри и Малфоя возникло полно свободного времени, которое они в основном посвящали навёрстыванию упущенного на занятиях. Гарри обнаружил, что присутствие Малфоя странно успокаивало и даже стало казаться привычным.


Общение с Панси тоже наладилось, хотя она по-прежнему его немного пугала. Однажды он поделился этим с Малфоем во время занятий, но тот лишь выгнул бровь и ответил:


— Именно это мне в ней и нравится.


Гарри беспокоила только чёртова метка, причиняющая боль. Она не была острой или сильной, но её постоянное гудение где-то на заднем фоне и резкие вспышки сводили с ума. От внимания Гарри не скрылся тот факт, что в последнее время он стал раздражительным и уставшим. Мысль о том, что Малфой жил с этой болью уже два года, чуть не доводила до слёз. Как можно так долго терпеть подобные страдания, зная, что они, вероятно, никогда не закончатся?


Но однажды Гарри это надоело. Всю прошлую ночь он почти не спал, лишь изредка проваливаясь в беспокойный сон из-за проклятой метки, которая не переставала гореть. Весь день он был раздражён и нервничал. И вот он снова лежал без сна, не в силах избавиться от этой боли, и был уверен, что сойдёт с ума. Если не от самой боли, то, по крайней мере, от недосыпа.


Может, если он наложит какое-нибудь заклинание, то боль уменьшится? Гарри напряг свой уставший мозг, силясь вспомнить хоть одно исцеляющее. Единственное, что пришло ему на ум, — заклинание, которое Тонкс наложила на него, когда на шестом курсе вправляла ему нос. Стоило попробовать, хуже ведь точно не станет.


Гарри задёрнул полог, чтобы не разбудить соседей, и направил кончик палочки на метку, прошептав: «Эпискеи». Ничего не произошло.


Он понимал, что это вряд ли подействует, но всё равно расстроился. Может, он как-то не так держал палочку или неправильно произнёс заклинание? Но сил на то, чтобы прокрасться в библиотеку в поисках исцеляющих и попрактиковаться в них, у него не было. Гарри просто хотелось почувствовать облегчение прямо сейчас. Вздохнув, он в отчаянии потёр метку, желая стереть её.


А может, никакого специального заклинания и не требовалось? Вдруг он мог просто… сымпровизировать. Ему такое не впервой, да и заняться особо было нечем.


Гарри снова направил палочку на метку и сосредоточился. Он думал о том, как сильно ненавидит её и всё, что она олицетворяет. Думал, как невыносима боль и как сильно он хочет избавиться от неё, чтобы Малфою тоже стало легче. И, к его удивлению, края метки засветились. Сначала это было слабое серебристое мерцание, похожее на то, что появлялось при вызове Патронуса, но затем оно стало ярче. Воодушевившись, Гарри снова попытался сосредоточиться на своей ненависти, но, к его ужасу, свечение погасло. Что же заставило его возникнуть? Гарри попытался вспомнить. Это случилось, когда он пожелал, чтобы Малфой перестал страдать. Им руководило раскаяние, сострадание. Он снова принялся думать об этом: о том, как ему жаль Малфоя, как ужасно, должно быть, жить с этой болью, как Малфой смирился с ней, стараясь не поддаваться.


Чем больше Гарри размышлял об этом, тем сильнее разгоралось пламя. От волнения и предвкушения перехватило дыхание. Неужели ему удастся? Тогда Малфой наконец избавится от этого ужасного напоминания о прошлом, от этих страданий.


Гарри закрыл глаза, вспоминая, как выглядел Малфой при их разговоре о приснившемся Гарри кошмаре, в котором он видел, как тому поставили метку. Как Малфой утешал его после кошмара о Сектумсемпре. Тот стал ему настоящим другом, а не просто тем, с кем Гарри был вынужден общаться.


Края метки начали гореть, но это не было неприятно. Больше было похоже на первые весенние солнечные лучи, под которые хотелось подставить лицо, наслаждаясь теплом, разливающимся по коже. Гарри продолжал думать о приятном, всё своё внимание направив на запястье, на метку и на то, как сильно ему хотелось, чтобы Малфой мог жить без неё.


И вот оно произошло: края метки начали отслаиваться. Глаза Гарри были закрыты, но это не мешало ему всё видеть мысленно. Ощущения были похожи на те, когда осторожно отрываешь пластырь. Гарри дюйм за дюймом медленно отлеплял её, пока та не осталась висеть, зацепившись за кожу раздвоенным языком змеи.


Только тогда Гарри осмелился снова открыть глаза. Он взглянул на руку и с удивлением обнаружил, что метка исчезла. Остались лишь несколько красных отметин, явно готовых со временем исчезнуть. Гарри с облегчением выдохнул и нежно провёл по запястью большим пальцем. Лёг на бок и, больше не терзаемый болью, погрузился в глубокий сон.


***



Утром, проснувшись, Гарри впервые за долгое время почувствовал себя отдохнувшим. Рука не болела, и он никак не мог отвести от запястья взгляд, всё время желая убедиться, что метки там больше не было. Он всё ещё не мог поверить, что ему удалось от неё избавиться.


Отчасти в его отдохнувшем состоянии было виновато и то, что он случайно проспал, но не сильно. Просто на сборы осталось чуть меньше времени, чем обычно. Судя по заправленной кровати, Малфой уже спустился на завтрак. Майкла и Эрни тоже не было. Гарри надел рубашку и решил, что застегнет манжеты по пути — зачем зря терять время.


Он подошёл к своему обычному месту за столом и застал о чём-то увлеченно спорящих Рона, Гермиону, Панси и Малфоя.


— Доброе утро, соня, — заметив его, с улыбкой поприветствовала Гермиона.


Рон тут же поднял взгляд. На его лице промелькнула уже привычная гамма: сперва тот нахмурился, заметив рядом Малфоя, а потом вспомнил, кем тот был на самом деле, и успокоился.


— Эй, Гарри! Присаживайся. — Он указал на место рядом с собой.


Гарри быстро кивнул им всем, сел и потянулся за ближайшей тарелкой с яичницей. Остальные продолжили разговор, пока он накладывал сосиски и тосты, почти не вслушиваясь в их болтовню. Когда он принялся за еду, Рон весело улыбнулся, а Панси испугалась.


— Поттер, прошу, прекрати есть, как неандерталец, — взмолился сидящий напротив Малфой. — Где твои манеры?


Гарри сглотнул, слизнув с губ остатки кетчупа.


— Эм-м, да, прости. Я просто проголодался.


— Даже не сомневаюсь, — ответил Малфой, но в его голосе слышалось скорее поддразнивание, чем упрёк.


— А апельсиновый сок остался? — только успел спросить Гарри, как тут же увидел его слева от себя, рядом с Роном. — А, забудьте, нашёл, — добавил он, приподнявшись, принимая протянутую Роном бутылку. Растёгнутый рукав сполз, но Гарри даже не заметил этого, пока Малфой не схватил его, широко раскрыв глаза.


— Что это? — спросил он.


Гарри взвизгнул и с грохотом упал обратно на своё место, потеряв равновесие. Он попытался освободиться, но Малфой крепко держал его за руку.


— Какого чёрта, Малфой? Что ты..?


Гарри замолчал, увидев выражение лица Малфоя. Тот, не отрывая взгляда, смотрел на внутреннюю сторону предплечья, задрав рукав до локтя, обнажив бледную, безупречно гладкую кожу. Затем он резко поднял глаза, и гордость, переполнявшая Гарри, тут же исчезла, сменившись резким желанием убежать и спрятаться.


— Что ты сделал? — прошипел Малфой.


Гарри сглотнул. За столом воцарилась тишина — все смотрели на них. Гарри быстро накинул Муффлиато, чтобы их не услышали. Как бы ему хотелось, чтобы это произошло где-нибудь в другом месте и в другое время, а не в Большом зале на глазах у всей школы.


— Ну, я… Я чуть с ума не сошёл! Понятия не имею, как ты смог выдержать так долго. Это чертовски больно! Так что прошлой ночью, когда я не смог уснуть, мучаясь от боли, я… Я избавился от неё.


Рон, Гермиона и Панси наклонились поближе, чтобы взглянуть на руку. Малфой замолчал, замерев, словно статуя. А затем его пробрал хохот. Ужасный, безрадостный, обречённый хохот.


— Ты избавился от неё. Вот так просто. — Он покачал головой, наконец отпустив запястье Гарри. Тому тут же захотелось вернуть прикосновение обратно, потому что без него между ними с Малфоем будто пролегла пропасть. Словно Малфою было противно касаться его. — Кто бы сомневался, взял и избавился. И неважно, что Тёмную метку невозможно стереть, ведь в ней заключена тёмная магия, впечатанная прямо в кожу. Но почему бы великому Гарри Поттеру просто не избавиться от этой надоедливой штуки?


Гарри захлестнул гнев.


— Ну прости, что стёр эту жуткую штуку, причинявшую тебе боль… Ой, погоди, я хотел сказать мне. Я искренне считал, что так будет лучше.


— Ах, я и забыл, что моё тело теперь принадлежит ханже Поттеру! — прошипел Малфой, выплёвывая фамилию Гарри в своей обычной манере, словно что-то противное. — Смотри, не зазвездись ещё больше. А то твоя благодетель уже и так не знает границ.


— Я даже не понимаю, чего ты так взвился, — процедил Гарри сквозь зубы. — Она тебе что, дорога как память?


Малфой выглядел так, будто Гарри его ударил.


— Конечно, нет! Да я каждый чёртов день просыпаюсь с надеждой, что боль пройдёт. Что я смогу стереть её со своего тела, из своей памяти.


— Тогда к чему весь сыр-бор?


— К тому, что у тебя не было на это никакого грёбаного права! — Малфой тяжело дышал, в уголках его глаз проступили слёзы. Гарри понял, что сделал что-то очень плохое. — Ты в курсе, что есть масса заклинаний и зелий, способных избавить тебя от близорукости? Я с легкостью мог бы воспользоваться любым из них, лишь бы избавиться от этих дурацких очков, которые вечно сползают на нос, запотевают, когда мне жарко, и всё равно остаются грязными, сколько бы я их ни зачаровывал. Но я этого не сделал, и знаешь почему?


Гарри был в шоке, боясь хоть что-то ответить, поэтому Малфой продолжил:


— Потому что это чёртово нарушение неприкосновенности частной жизни! Никто не вправе менять чьё-то тело. Даже если от этого станет лучше.


— Но это ведь не одно и то же, — слабо запротестовал Гарри.


— Знаешь что? — произнёс Малфой дрожащим голосом. Он так резко вскочил со стула, что тот с громким стуком упал на пол. — К чёрту всё это! С меня хватит. Мне нужно побыть одному.


Он развернулся и выбежал из Большого зала, а Гарри остался сидеть, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих.


— Ну и ну! — наконец протянул Рон. — Ты что, и вправду смог избавиться от Тёмной метки?


Гарри молча кивнул, и Рон присвистнул:


— По-моему, Малфою стоило бы тебя поблагодарить за такое.


Гермиона повернулась к нему, окинув возмущённым взглядом.


— О какой, чёрт возьми, благодарности ты говоришь?


— А что? Если бы у меня на руке было что-то, не только напоминающее мне обо всех ужасах, которые я совершил, но и причиняющее боль, я был бы рад избавиться от этого!


— Ага, и я! — воскликнул Гарри, обрадовавшись поддержке Рона.


Панси молча наклонилась и пристально вгляделась в его лицо. Ну что за нелепость: Гарри победил Тёмного Лорда и видел вещи и похуже, пока боролся с ним, но когда Панси так на него смотрела, ему невольно хотелось съёжиться.


— Вам двоим не помешало бы узнать о том, что такое согласие, — сказала она, и Гермиона мрачно кивнула её словам. Затем они обе встали и ушли, оставив Гарри и Рона смотреть им вслед.


— Чего это с ними? — наконец спросил Гарри.


Рон пожал плечами.


— Не знаю. Может, у них те самые дни? Ну, ты понял.


— Ага, наверное, — вздохнул Гарри.


Но в глубине души он чувствовал, что поступил неправильно.


***



Малфой весь день не появлялся на занятиях, из-за чего Гарри было не по себе. Когда Малфой не спустился к ужину, Гарри попытался убедить себя, что тот просто драматизировал и пытался привлечь внимание. Но с наступлением вечера и приближением комендантского часа Гарри затопила вина, ведь Малфой так и не вернулся. Почти весь ужин Гарри провёл, размышляя о том, что произошло за завтраком. И как бы ему ни было противно, он понял — стоило извиниться перед Малфоем. Хотя бы для того, чтобы Гермиона снова начала с ним разговаривать, чего она не делала с тех пор, как ушла с Панси. И всё же ей хватало наглости бросать на них с Роном злобные взгляды.


— Пойду возьму карту и мантию-невидимку, — сообщил он Рону, стараясь, чтобы его услышала Гермиона. Рон слабо попытался возразить, но и сам, похоже, устал от молчания своей девушки, так что остановился. Взглянув на Гермиону, Гарри заметил, что та выглядела довольной, хоть и пыталась это скрыть. Она даже не стала возмущаться по поводу скорого начала отбоя.


Прежде чем надеть мантию и покинуть гостиную, Гарри внимательно изучил карту. Точка с именем Малфоя обнаружилась в Астрономической башне. Гарри обрадовался, что та показывала имя Малфоя, а не его собственное или их обоих. Как ни крути, они всё ещё оставались самими собой.


Из-за разрушений, нанесённых школе во время финальной битвы, Гарри пришлось идти обходными путями, что заняло немало времени. В коридоре четвёртого этажа встретился Пивз, и от него пришлось прятаться, ведь чтобы добраться до потайного хода требовалось пройти именно здесь. Пока Гарри проверял карту, желая убедиться, что Малфой никуда не ушёл, он чуть не споткнулся о миссис Норрис. Наконец, достигнув нужной лестницы, ведущей в башню, Гарри сглотнул. В голове сразу всплыли воспоминания о том, как в последний раз он стоял там, так же скрытый мантией-невидимкой, а напротив был всё тот же Малфой.


Он медленно поднялся по винтовой лестнице, ощущая себя так, словно взбирался на гору. А затем, собравшись с духом, открыл дверь. Малфой сидел на полу, прижав колени к груди. Несмотря на громкий скрип, который издала дверь, он не оглянулся. Гарри вошёл, и тот сделал вид, что не заметил его. Гарри сбросил мантию на пол, карту сунул в карман и медленно подошёл к Малфою. Он не знал, испытывать ли ему облегчение или страх от того, что тот сразу не послал его куда подальше.


— Я не был здесь с той ночи, когда Снейп… То есть, с той ночи, когда Дамблдор…


— Я тоже, — ответил Гарри, присев рядом с Малфоем, скрестив ноги, стараясь держаться чуть поодаль, не будучи уверенным, злился ли тот на него до сих пор.


Малфой удивлённо повернулся к нему, но выражение его лица тут же сменилось, как только до него дошло. Он усмехнулся.


— Ну, конечно. Естественно, ты был здесь, а как иначе? Мне никогда не удастся сбежать от тебя, да?


Гарри не знал, почему слова Малфоя так расстроили его. Может, причина была в том, что, несмотря на все их попытки следить друг за другом на протяжении шести лет, в тот раз всё вышло случайно. Гарри невольно стал свидетелем одного из самых страшных моментов в жизни Малфоя. Или, может, дело было в том, что он думал, что Малфой знал, что Гарри был там.


Малфой вздохнул:


— Ладно. Просто скажи, был ли хоть один позорный момент моей жизни, который ты не застал в том году?


— Не знаю, станет ли тебе от этого легче, но твой поступок в поместье изменил весь исход войны.


— Перестань пытаться меня утешить. Я поступил неправильно. Каждый мой шаг с момента принятия метки был неправильным.


— Это не так, — сказал Гарри, осторожно придвинувшись ближе.


Малфой скептически фыркнул.


— Ладно, однажды я поступил правильно. Доволен?


— Не совсем, — признался Гарри, не зная, как поступить. Когда Малфой снова не стал его прогонять, он немного расслабился. — Прости, что избавился от метки, не спросив тебя.


Удивление Малфоя было очевидно, но тот изо всех сил старался его не показывать. Он снова опустил подбородок на колени и устремил взгляд в ночное небо.


— Как только я понял, что нахожусь в твоём теле, первое, что я почувствовал — было облегчение, — тихо признался он. — Я… Я и забыл, каково это — не просыпаться каждый день с этой болью. Без желания отрубить себе руку.


— Тогда почему ты так разозлился? Я понимаю, что мне стоило сначала спросить тебя, и мне жаль, что я этого не сделал, но… Разве ты не рад?


Малфой пожал плечами.


— Постоянная тупая боль в руке — не самая большая цена за то, что я сделал. Не находишь?


Гарри не мог поверить своим ушам. Но внезапно до него дошло, и он понял, почему Малфой так отреагировал на его решение избавиться от метки.


— Ты что, считаешь, что заслужил это? Ради всего святого, Малфой, ты был всего лишь ребёнком! Тебе промыли мозги, и ты боялся за свою семью, думал, что сможешь освободить их, если будешь делать то, что прикажет Волдеморт!


Только сказав это, Гарри осознал, что так всё и было. Малфой был всего лишь напуганным ребёнком, и даже если бы у него был шанс, он всё равно не смог бы убить Дамблдора.


— Послушать тебя, так я герой. Но я совершенно этого не заслуживаю.


Гарри вздохнул.


— Пойми, никому не станет легче от твоих страданий. Да, ты совершил несколько действительно ужасных поступков, и да, тем самым ты причинил людям боль. Но на твоём счету есть и правильный поступок, и он тоже имеет значение. Плюс, насколько мне известно, ты больше не был замечен ни в каких сообществах чистокровных, пытающихся захватить мир и поработить магглов.


Малфой усмехнулся, но для Гарри это уже стало маленькой победой.


Они замолчали. На языке у Гарри крутилось множество мыслей, но он не был уверен, что осмелится их произнести. Хотя почему-то с Малфоем о таких вещах говорить было проще. Он единственный по-настоящему понимал Гарри. Так что, в конце концов, Гарри не смог больше сдерживаться:


— Я знаю, ты, наверное, думаешь, что после войны мне было проще, ведь я победил Волдеморта. Но правда в том, что всё стало только хуже. Я потерял так много людей, тех, кто рисковал жизнью ради меня, а я… Я не смог их спасти. Они до сих пор мне снятся. В этих снах они падают, а я пытаюсь поймать их, но раз за разом они просто ускользают из моих рук.


— Я знаю, — прошептал Малфой. — Мне тоже теперь снятся эти сны.


Гарри не должен был так сильно удивляться. В конце концов, он сам видел сны, принадлежавшие Малфою. Например, тот, о метке.


Малфой прерывисто выдохнул и шмыгнул носом.


— Я до сих пор вижу вспышку зелёного света и Дамблдора, падающего с балюстрады. И хотя это не я кинул проклятие, я чувствую, что вина за это лежит на мне.


— Ты в курсе о сделке? Дамблдор был проклят задолго до этого, и Снейп должен был убить его, чтобы тот не мучался. Чтобы спасти тебя, спасти твою душу.


Малфой долго молчал, и когда Гарри рискнул взглянуть на него, то увидел одинокую слезу, катившуюся по его щеке.


— Если ты говоришь правду, то, похоже, никто не счёл нужным мне об этом рассказать.


— Это правда. Снейп слил мне свои воспоминания перед тем, как… Неважно. Просто знай: это правда. Ты мне веришь?


Малфой повернулся, и Гарри увидел слёзы, блеснувшие в тёмных ресницах, казавшихся ещё больше из-за стёкол очков. Гарри сомневался, что ему удалось бы когда-нибудь плакать с таким же изяществом, но Малфой сумел сохранить достоинство даже сейчас.


— Можно мне снова взглянуть? — прошептал тот.


Гарри кивнул и медленно закатал рукав, протягивая Малфою левую руку ладонью вверх. Тот осторожно взял её — смуглые пальцы резко выделялись на бледной коже. Не спеша, он провёл указательным пальцем по коже, едва касаясь её, и Гарри пришлось сдержать дрожь, чтобы Малфой не подумал, что ему неприятно. Потому что, если честно, это совсем не было неприятно. На самом деле, ему это даже нравилось. Возможно, даже больше, чем следовало.


Малфой нежно водил пальцем по руке, и только спустя некоторое время Гарри осознал, что тот очерчивал контуры исчезнувшей метки. Он делал это неосознанно, словно повинуясь мышечной памяти. Гарри сглотнул. Малфой на мгновение замер, а затем поднёс руку Гарри к своему лицу и осторожно прижался губами к запястью. Гарри с трудом сдержал вздох, почувствовав, как тело пронзил электрический разряд, пробудивший что-то, чему он не осмеливался дать названия. Малфой, словно не замечая развернувшейся внутри Гарри бури, не спешил отнимать губы. На бледную кожу упала слеза. В голове Гарри крутился лишь один вопрос: что, чёрт возьми, происходит? Тело накрыло возбуждением, и вся кровь отлила вниз. Гарри просто не мог в это поверить. Что за нелепая реакция? Малфой вёл с ним серьёзный разговор, а его член вдруг решил встать.


Малфой вздохнул, дыхание коснулось чувствительной кожи. Гарри стиснул зубы, чтобы не застонать, изо всех сил пытаясь не отдёрнуть руку. Наконец, Малфой поднял взгляд — его глаза были мокрыми и такими красивыми. Он неуверенно улыбнулся и прошептал:


— Спасибо.


Гарри облизнул губы и моргнул.


— Э-э, да не за что.


Они снова погрузились в молчание, но Гарри едва ли осознавал что-то, помимо чувств, бушующих внутри него. Что, чёрт возьми, происходит? Почему он внезапно втрескался в самого себя? Ну, или, по крайней мере, решил, что он красавчик?


— Спать охота, — вдруг сказал Малфой, отвлекая Гарри от его мыслей.


— Ага, точно. Пойдём, — тут же поспешил ответить Гарри и протянул ему мантию-невидимку.


***



Красться по коридорам, укрывшись мантией-невидимкой, в компании Малфоя было странно. При обычных обстоятельствах мантия едва помещала под собой двух человек, но Гарри никогда не возражал против того, чтобы разделить её с Роном или Гермионой. Однако сейчас, когда рядом с ним находился Малфой, ко всему прочему бывший в его теле, поход по ночному замку в компании самого себя стал весьма отвлекающим занятием. Гарри уже давно не испытывал такого волнения, почти как в тот раз, когда он впервые покинул общежитие ночью на первом курсе. Тело буквально покалывало от возбуждения.


— Чего мы так долго? — выдохнул Малфой ему в ухо, отчего по спине побежали мурашки.


Гарри изо всех сил старался сверяться с картой так, чтобы Малфой её не заметил.


— Я проверяю, всё ли чисто, — пробормотал он.


— Что это у тебя там? — Малфой внезапно положил голову ему на плечо, его щека коснулась щеки Гарри, и тот оказался совершенно к этому не готов. Он ахнул, дёрнув рукой, и случайно задел доспехи.


— Чёрт! — прошипел Гарри, когда раздался громкий хлопок.


Они оба замерли, напряжённо вслушиваясь в тишину. А затем Малфой схватил Гарри за талию и притянул к стене, возле которой находились доспехи.


— Кто-то идёт! — прошептал он.


Гарри, едва дыша, увидел, как миссис Норрис стремительно пробежала по коридору. Он посмотрел на карту. Филч был уже близко. Им нужно было спрятаться, но где?


Не успел он всё как следует обдумать, Малфой снова схватил его и потащил направо.


— Сюда, — прошипел он, затаскивая Гарри в чулан для мётел. Удивительно, но ему удалось закрыть дверь, не издав ни звука.


Чулан оказался тесным и явно не был предназначен для комфортного пребывания двух взрослых людей. Места для манёвра почти не осталось — не задеть друг друга представлялось практически невозможным. Гарри пытался отвлечься, рассматривая карту, но в темноте это было трудно, плюс присутствие Малфоя почему-то уж слишком сильно отвлекало. Все мысли были заняты лишь его близостью и теплом его тела. Гарри изо всех сил старался выровнять дыхание и понимал, что сбилось оно не только из-за стресса и страха быть пойманным. Он стянул мантию-невидимку, чтобы нормально дышать, а затем зажёг Люмос, чтобы посмотреть на карту.


— Ты с ума сошёл? —прошипел Малфой.—Убери это!


Гарри быстро погасил свет, почувствовав себя виноватым.


— Прости, — прошептал он.


— Что это у тебя за штука, которую ты вечно проверяешь? — спросил Малфой, наклоняясь к Гарри и вторгаясь в его личное пространство. Гарри невольно вдохнул, и, к его ужасу, его член снова начал набухать. Вот дерьмо.


Он попытался сосредоточиться на том, чтобы вслушиваться в действия Филча, пытаясь понять, был ли тот всё ещё там, но слышал лишь собственное сердцебиение. Странно, как Малфой до сих пор ничего о нём не сказал, потому что Гарри казалось, что то могло разбудить весь замок.


— Как думаешь, уже всё? — прошептал Малфой, стоя так близко, что его волосы щекотали Гарри нос.


— Ага. Думаю… да.


Но уходить не хотелось. Хотелось остаться здесь. Гарри нравилось быть рядом с Малфоем, это было приятно и немного странно. Ведь это действительно было странно, ведь так? Его словно тянуло к этому человеку, и от близости с ним внутри всё трепетало. А может, так хорошо было просто от того, что это его собственное тело было сейчас рядом.


— Может, нам… Может, нам стоит ещё немного подождать? — предложил Малфой. — Просто чтобы убедиться.


Гарри подумал о карте и том, как легко он мог бы проверить, не было ли кого-то поблизости. Но сосредоточиться, пока лицо Малфоя находилось всего в нескольких дюймах от его собственного, было трудно. Он спрятал карту под мантию, решив, что всё равно не сможет ничего увидеть в темноте.


— Да, э-э, хорошая идея, — согласился Гарри.


Ведь так и было— не стоило рисковать, они всё ещё могли столкнуться с Филчем и миссис Норрис. И причина вовсе не была в том, что Гарри нравилось стоять так близко к Малфою, слышать его дыхание и чувствовать, как его рука касалась руки Гарри, когда тот пытался сменить позу.


Они стояли рядом, не зная, что сказать. Гарри был занят своими мыслями, роящимися в его голове, а Малфой ничем не мешал. Если отбросить тот факт, что само его присутствие уже было одним огромным отвлекающим раздражителем.


Наконец Малфой откашлялся:


— Думаю, теперь можно, как считаешь?


Он наклонился, чтобы открыть дверь, в тот самый момент, когда Гарри сделал то же самое. Их лица оказались рядом, а руки соприкоснулись. Гарри внезапно почувствовал запах Малфоя — это явно не было его собственным запахом, а скорее смесью их обоих. Такой знакомый, но одновременно чужой.


Гарри не знал, что заставило его это сделать. Крошечный луч света, проникавший в комнату через щель в двери, упал Малфою на лицо, и его зелёные глаза расширились, а рот приоткрылся. Охваченный чем-то, чему не мог дать названия, Гарри наклонился, стремясь сделать что-то, чего сам ещё не осознал. Он встретился с Малфоем взглядом, и их губы соприкоснулись. Гарри показалось, что он сошёл с ума, потому что единственной мыслью, оставшейся в его голове было: почему, чёрт возьми, они не сделали этого раньше?


Это совсем не было похоже на его первый поцелуй с Джинни и уж точно не напоминало первый поцелуй с Чжоу. Это было волнующе, чудесно, и тело само потянулось к Малфою в попытке прижаться ближе. Гарри пришлось наклониться, было неудобно, но он не обращал на это внимания, потому что хотел продолжать. Продолжать целовать Малфоя.


Нет. Это не были губы Малфоя. Это были его собственные губы.


Они отстранились друг от друга, и Малфой закрыл глаза. Его приоткрытые губы влажно блестели и немного припухли, и Гарри мог поклясться, что никогда не выглядел так после поцелуя и никогда не сможет. Малфой выглядел… довольным. Как будто ему было всё равно. Он был красив, и это было странно, потому что Гарри никогда не считал себя красивым.


Малфой облизнулся, на его губах промелькнула улыбка, а затем он снова наклонился для нового поцелуя. Но Гарри отчётливо почувствовал, как будто он в теле Малфоя пытался соблазнить самого себя, поэтому отстранился.


— Прости, я не могу, — пробормотал он. Малфой открыл глаза, и Гарри увидел в них боль. Но не остановился и продолжил: — Это неправильно.


И тут лицо Малфоя — или его собственное? Он уже вообще ничего не понимал — совершило то, что Гарри никогда прежде не видел: полностью закрылось. Секунду назад оно было открытым и дружелюбным, словно светилось изнутри, но внезапно кто-то задернул занавеску.


— Точно, потому что это я.


Малфой проскользнул мимо Гарри в коридор и быстро зашагал прочь. Он уже был в нескольких метрах от Гарри, когда тот опомнился:


— Нет! Всё дело во мне!


Малфой даже не обернулся и продолжил идти. Так что Гарри пришлось бежать, чтобы догнать его.


— Драко!


Обращение по имени явно возымело эффект, но Малфою потребовалась всего доля секунды, чтобы взять себя в руки и продолжить путь.


— Драко, — снова позвал Гарри, хватая его за руку, пытаясь остановить. — Подожди. Прошу.


Но как только Малфой остановился, они услышали отчётливый звук шагов, приближающихся из-за угла. Глаза Малфоя от страха расширились, но Гарри уже знал, куда нужно идти.


— Сюда, — прошептал он, увлекая Малфоя за гобелен, который вёл к потайному проходу. Гарри надеялся, что тот не был завален. К счастью, с их стороны проход оказался свободен, и они поспешили вниз, стараясь ступать как можно тише, пока не добрались до площадки внизу.


— Нам нужно возвращаться, — прошептал Гарри. — Следуй за мной.


Малфой кивнул, и Гарри достал мантию-невидимку, чтобы скрыть их, пока они будут возвращаться в гостиную. Всю дорогу Гарри почти не дышал, пытаясь убедить себя, что это лишь из-за страха быть пойманным.


К счастью, по пути они никого не встретили и вскоре оказались в гостиной, тяжело дыша от напряжения и усталости. Гарри отчаянно хотелось поговорить с Малфоем, обсудить то, что он имел в виду в чулане для мётел, но прежде чем он успел собраться с мыслями, появилась Гермиона.


— О, слава богу, вот вы где! Мы с Роном очень за вас переживали.


Не дав возможности им ответить, она увлекла их в общежитие, постоянно повторяя, что им нужно лечь спать, пока никто не заметил их отсутствия.


Гарри беспомощно наблюдал, как Малфой забрался в кровать и задёрнул полог, даже ни разу не взглянув на него.


Проклятье.


***



После всего случившегося уснуть оказалось невозможно. Гарри лежал на спине, уставившись в потолок, и пытался понять, что же произошло.


Целовать Малфоя было приятно. И даже волнующе. Но Гарри ведь натурал. Разве нет? Его никогда не интересовали поцелуи с парнями — только с девчонками. Ну, если быть точнее, с двумя конкретными девчонками. Так почему же он вдруг решил поцеловать Малфоя? А точнее, Малфоя в собственном теле?


Гарри поёрзал, подложив руки под голову. «Может, именно в этом всё и дело», — подумал он. Ему с самого начала нравилось проводить время с Малфоем, и чем дольше это длилось, тем приятнее становилось. И не просто проводить с ним время, а быть рядом, касаться его. Например, как тогда, во время одного из их бесчисленных походов в библиотеку, когда рука Малфоя случайно задела его. Или во время поцелуя, которым они только что обменялись. Но всё это не имело ни малейшего смысла. И с чего бы вдруг Гарри начал считать Малфоя красивым? Безумие какое-то, ведь, думая об этом, он смотрел не на Малфоя, а на себя!


Гарри вспомнил, как Малфой утешал его после кошмара, который даже не был его собственным. Это были воспоминания Малфоя, он видел его глазами. Да и Малфой упомянул, что видел сны Гарри. Так что, возможно, это Малфой был тем, кто считал Гарри красивым. Раз ему передались его воспоминания, то могли сохраниться и мысли, и эмоции, верно?


Гарри вздохнул и перевернулся на бок. Может, стоит пойти поискать Сон без сновидений, ведь, видит Мерлин, он нуждался в отдыхе как никогда.


Гарри раздвинул полог и увидел Малфоя, выглядывающего из-под одеяла. Как только тот заметил его, на лице тут же появилось типичное малфоевское надменное выражение.


— Если тебе не спится, будь добр, лежи спокойно. Другие вообще-то хотят спать, — проворчал он.


— Я тебе нравлюсь? — выпалил Гарри, удивившись, что Малфой не спит.


Тот прищурился.


— Решил приколоться надо мной?


— Нет, просто… — начал Гарри, но не придумал, как выразить свою мысль. Он встал и подошёл к кровати Малфоя. — Можно?


Тот моргнул, словно всё ещё сомневаясь, не пытался ли Гарри над ним подшутить. Затем вздохнул и подтянулся ближе к изголовью, чтобы Гарри смог забраться к нему на кровать.


— Я обычно не целую людей, которые мне не нравятся, — заявил Малфой, и Гарри не знал, как это понимать.


— Ну, я тут подумал… Знаешь, мне правда понравился… Понравился наш поцелуй. Ну, там, в чулане. Но ещё я почувствовал…


Нет, он не мог этого сказать. Было бы нечестно говорить Малфою, что Гарри хотел его поцеловать только лишь потому, что это сам Малфой хотел его поцеловать. Всё так запуталось, на дворе была глубокая ночь, и Гарри очень устал. Единственное, о чём он мог думать, — это о том, как сильно ему хотелось снова поцеловать Малфоя — или себя, он так и не понял.


— Просто очень странно целовать самого себя, понимаешь? — вместо этого сказал он.


Малфой нахмурился, явно озадаченный.


— Но ты целовал не себя, а меня, — поправил его Малфой.


— Ты понял, о чём я.


— Уверяю тебя, нет.


— Ну, я имею в виду… Тебе не кажется, что это из-за того, что я скучаю по своему телу? Может, поэтому мне было так хорошо?


Малфой склонил голову набок.


— Мне показалось, что всё было в порядке, пока ты не взглянул на меня. Это всё из-за того, что темнота немного рассеялась и стало светлее? А если бы ты закрыл глаза, то тогда бы у тебя получилось?


Гарри моргнул.


— Да, думаю, да. В этом есть смысл. Наверное, я бы… Думаю, было бы не так странно.


Малфой снова начал ковырять заусенцы.


— Ты… Эм-м, хочешь попробуем?


— Ага, да, давай. Я… Я хочу, — с явным волнением согласился Гарри.


Малфой усмехнулся, а затем опустился на колени и придвинулся к Гарри.


— Мне, наверное, лучше залезть к тебе. Ну, чтобы мы смогли задвинуть полог, — предложил Гарри, отчаянно надеясь, что Малфой не уловил двусмысленность его слов.


Но Малфой не стал никак комментировать замечание Гарри, опустив шутки. Он часто моргал, и его глаза блестели. Гарри без колебаний потянулся к нему, обхватил щёку рукой и прильнул в поцелуе.


В этот раз всё было ещё лучше, и Гарри не знал, было ли это заслугой того, что они всё обговорили заранее, или он просто знал, к чему быть готовым. Но держать глаза закрытыми удавалось с трудом. Малфой издавал какие-то чудесные звуки — поцелуй из одного долгого быстро перешёл в череду чувственных настоящих поцелуев. Гарри начал снова терять голову, ему хотелось это увидеть. Но каждый раз, когда он открывал глаза, он видел себя, и это было слишком странно. Он отпрянул.


— Прости, но я… Я не могу не смотреть.


Малфой долго молчал.


— А что, если… — наконец сказал он скорее себе, чем Гарри, и повернулся к нему. — Поттер, ты мне доверяешь?


К его огромному удивлению, Гарри кивнул. Он даже сам не заметил этого. Но Малфой тут же заулыбался, радостно и немного хитро.


— Хорошо. Ляг на спину.


Гарри сделал, как ему было сказано. Дыхание слегка сбилось, и он понял: это не от страха, а от предвкушения. Он сглотнул.


— Так?


Малфой кивнул и потянулся за палочкой. На мгновение он замер и вопросительно взглянул на Гарри, но тот лишь кивнул в ответ. Затем он направил палочку Гарри в лицо и прошептал: «Обскуро».


Гарри знал, что делает это заклинание, но не смог сдержать вздоха, когда на глаза опустилась мягкая чёрная повязка.


— Всё нормально? — прошептал ему на ухо Малфой, обхватив голову руками.


— Да, — прошептал Гарри в ответ. — Приятно.


Гарри отчётливо услышал, как Малфой выдохнул, прежде чем лечь рядом с ним. Он придвинулся ближе и закинул одну ногу на бёдра Гарри. Вскоре пришло осознание: с потерей зрения обострились другие чувства, и всё перестало быть странным. Гарри ощутил манящий запах Малфоя: насыщенный, пряный, с лёгкой горчинкой, словно усилившийся, когда Гарри уткнулся ему носом в шею и нежно пососал кожу прямо под ухом. Судя по звукам, вылетевшим изо рта Малфоя, тому понравилось.


— Чёрт, — выдохнул Гарри. — Может, наложим заглушающие?


— Уже, — задушенно прошептал Малфой ему на ухо.


Он просунул руку под пижаму Гарри, поглаживая спину вдоль позвоночника, спускаясь к ягодицам, а затем снова поднимаясь вверх. Гарри начал сходить с ума — это было потрясающе. Он запустил руку Малфою в волосы, но знакомые ощущения собственных волос заставили его смутиться. Гарри опустил руку обратно и, сам того не ожидая, положил её на задницу Малфоя. Тот ахнул, прижавшись сильнее, и Гарри почувствовал его возбуждение. По правде говоря, Гарри был возбужден не меньше, но ощущать эрекцию Малфоя, прижатую к нему, заводило куда сильнее. Он притёрся своим стояком к стояку Малфоя и застонал — как же чертовски приятно.


— Сделай так снова, — с придыханием прошептал Малфой.


— Как? — прошептал Гарри в ответ, и Малфой показал ему, просунув руку под пояс и обхватив его ягодицы. — О, чёрт!


— Плохо?


— Нет. Чёрт. Хорошо. Так хорошо, — выдохнул Гарри. Если они продолжат в том же духе, то он точно кончит. Он не знал, что будет чувствовать после, но сейчас ему было фантастически хорошо. Бёдра двигались сами собой, отчаянно толкаясь в Малфоя. Они даже не целовались, просто прижимаясь друг к другу открытыми ртами.


— Можно? — спросил Малфой, и Гарри не сразу понял, что тот имел в виду. Но знал: что бы там ни было — ему понравится, и энергично кивнул.


Малфой просунул руку Гарри в боксеры и осторожно высвободил член. Гарри застонал — почти в голос. Малфой крепко, но нежно обхватил его и начал медленно поглаживать.


Схватившись за пижамные штаны и трусы, Гарри спустил их, оставив болтаться где-то на середине бёдер. Затем нащупал одежду Малфоя и сделал с ней то же самое, застонав, когда член Малфоя коснулся его собственного.


— Можно я… Ты не против?.. — выдохнул он в губы Малфою, и тот кивнул.


— Это твоё тело, Гарри, ты можешь делать с ним всё, что захочешь.


Слова прозвучали неправильно, но Гарри уже настолько увлёкся, что ему было плевать. Единственное, на чём он мог сосредоточиться, — разрешение Малфоя прикоснуться к нему.


Гарри дрочил Малфою так, как обычно дрочил себе. Их запястья то и дело соприкасались. Было странно держать собственный член, ничего не чувствуя. Но когда Малфой наконец кончил с тихим стоном ему на ухо, весь дрожа, с пульсирующим членом у Гарри в руке, тот забыл о неловкости и просто сосредоточился на этих ощущениях. Заставить кого-то кончить для себя, заставить Малфоя кончить ради себя было странно приятно.


Малфой продолжал двигаться, слегка толкаясь в кулак Гарри, и, задыхаясь, прижался ртом к его ключице, намочив футболку. Собственный оргазм Гарри был близок, но что-то смутное заставляло его сдерживаться.


— Всё хорошо, — внезапно произнёс Малфой. — Ну же, отпусти себя.


Он нежно прикусил Гарри за плечо через футболку. Боль только усилила удовольствие — с удивлённым стоном Гарри кончил, пока Малфой продолжал ласкать его короткими неторопливыми движениями.


Тяжело дыша, Гарри приходил в себя, и, когда Малфой снял с него повязку, усталость тяжким грузом свалилась на него. На удивление, Малфой выглядел вполне собранным, если не считать блестящих, припухлых губ и сверкающих после оргазма глаз. Он снял очки, и Гарри понял, что теперь тот почти ничего не видел. Малфой лёг, устроив голову в изгибе шеи Гарри.


— Наверное, стоит привести себя в порядок, — пробормотал Гарри.


— Ты, кажется, хорошо разбираешься в очищающих чарах.


— Придурок, — фыркнул Гарри.


— М-м-м, — промычал Малфой, прижимаясь к нему теснее, и Гарри, раздражённо вздохнув, произнёс заклинание, избавляясь от спермы и пота. Он всё равно слишком устал, чтобы вставать. Он так и уснул: на спине, с рукой Малфоя на груди и переплетёнными с ним ногами, слишком устав, чтобы думать о том, что это будет значить для них утром.


***



Гарри разбудили голоса. Несмотря на то, что полог вокруг кровати был всё ещё задёрнут, сквозь него пробивался свет. Но это никак не помогало ему понять, где он находился. Пока рядом кто-то не зашевелился.


Вот чёрт.


Всё встало на свои места. Гарри уснул в постели Малфоя. Точнее, в своей постели, которую теперь занимал Малфой, дабы не выдавать их тайну. Но как ни крути — уснул он с Малфоем. В панике Гарри огляделся — ладно, по крайней мере, пижама всё ещё была на нём. Он не стал её снимать, несмотря на их ночные приключения. Но, судя по звукам, Майкл и Эрни вот-вот были готовы прекратить бездельничать, а это означало, что они тут же примутся искать Гарри. Так что стоило поскорее разбудить Малфоя, не создавая лишнего шума. Проблема заключалась в том, что он понятия не имел, как тот отреагирует, если обнаружит, что Гарри всё ещё был в его постели. И вообще было непонятно, какие у него мысли насчёт всего произошедшего.


— Эй, Малфоя нет. Думаешь, он уже спустился? — внезапно сказал Эрни, и сердце Гарри замерло.


— Не знаю. В последнее время он ведёт себя немного странно, не думаешь?


— Ага, согласен. И, — Эрни понизил голос, перейдя на шёпот — Гарри пришлось напрячь слух, чтобы его расслышать, — честно говоря, мне кажется… — Эрни заговорил ещё тише, но Гарри отчётливо услышал своё имя.


— Кстати, — воскликнул Майкл. — Эй, Гарри! Ты встаёшь? На завтрак опоздаешь.


Гарри понятия не имел, что ему делать. Наверное, стоило спрятаться, если Эрни или Майкл вдруг решат раздвинуть полог и проверить его — точнее, Малфоя, которого они принимали за Гарри. Малфой начал просыпаться.


— М-м-м? — промычал он, моргая и глядя на Гарри. Его лицо озарила улыбка, и сердце Гарри снова замерло, но уже совсем по другой причине.


— Говорю, опоздаешь на завтрак, — повторил Майкл, подходя к кровати.


Гарри нырнул под одеяло и пополз к изножью кровати, надеясь, что его примут за складку на покрывале. Очень вовремя: в следующую секунду он услышал, как занавеска отъехала в сторону.


— Доброе утро, соня, — поприветствовал Майкл. — Ты идёшь или нет?


— Э-э, ага, — хриплым ото сна голосом согласился Малфой. — Похоже, я проспал. Вы, ребята, идите, а мне нужно ещё несколько минут.


— Похоже на то. Ты, кстати, Малфоя не видел? А то в кровати его нет, — усмехнулся Майкл.


— Нет, я его… Я его не видел. Я ж только что проснулся, — откашлявшись, ответил Малфой.


Эрни и Майкл что-то друг другу пробормотали, но через мгновение Гарри услышал, как за ними закрылась дверь, и с облегчением выдохнул. Драко приподнял одеяло и посмотрел на него. Пронзительно-зелёные глаза в утреннем свете казались мягкими.


Сохраняя достоинство, Гарри выбрался из своего пушистого укрытия и сел.


— Прости, —пробормотал он.— Я имею в виду, за прошлую ночь.


Малфой нахмурился.


— Ты это о чём? Мне показалось, ты неплохо провёл время.


— Да, нет, было здорово! Ты был великолепен. Просто… Я не собирался оставаться на ночь. Ну, я имею в виду, спать здесь, с тобой, — Гарри вздохнул и выпрямился. — Мне не хочется давать тебе ложные надежды.


— Ложные надежды? — Малфой снова склонил голову набок, прямо, как прошлой ночью.


— Да. Ну, то есть… Мне кажется… Мне кажется, что всё произошло потому, что я скучаю по собственному телу. Я хотел быть поближе к нему.


Малфой ничего не сказал, по его лицу пробежала тень. Чёрт.


— Э-э… А у тебя разве не так?


Малфой внезапно, казалось, оживился, хотя и не так как раньше.


— О! Да, да, конечно.


— Хорошо, я… Я рад, что мы можем быть честны друг с другом. Мне правда не хочется от тебя что-то скрывать, — признался Гарри, и Малфой, закусив губу, задумался.


— Что ж, может, тогда мы могли бы помочь друг другу? — предложил он в конце концов. — Как я уже говорил, шансы на то, что мне в этой школе перепадёт, практически равны нулю. Так что, если ты не против, ну, я имею в виду, быть ближе к собственному телу, то я думаю, мы оба смогли бы извлечь из этого пользу.


Гарри не знал, что ответить. Предложение звучало разумно, но у него возникло такое ощущение, что что-то здесь было не так — он только не мог понять, что именно. Гарри честно рассказал Малфою о своих намерениях, но тот ведь сам это предложил — никто никого не обманывал. Так почему же Гарри казалось, что он упускает что-то важное?


— Ты же знаешь, что я не… — он оборвал себя, чувствуя, что ходит по тонкому льду. Но всё же неуверенно продолжил: — Ты же знаешь, что я не гей?


Малфой моргнул, на мгновение показав свою уязвимость, прежде чем вздёрнуть подбородок и принять надменный вид.


— Конечно, я это знаю, Поттер, — усмехнулся он. — Я же не дурак. Просто у меня сложилось впечатление, что вчера вечером ты неплохо провёл время. Так что я решил предложить тебе свои услуги.


Гарри задумался, прикусив губу.


— Да, ты прав, мне понравилось. Это было… Ну, в общем, да, мне понравилось.


Он снова подумал о предложении Малфоя. Было ли это честно? Если они оба знали, почему этим занимались? Если оба понимали, что это лишь на время, пока они будут находиться в телах друг друга?


— Должен признаться, я не знаю, почему это произошло, но… Думаю, я не против как-нибудь повторить. И… Если это случится снова, ничего же странного в этом не будет, правда? Мы покончим с этим, как только вернёмся в свои тела. — Гарри протянул руку. — Договорились?


Малфой, моргая, уставился на его протянутую ладонь. Затем медленно взял её — его ладонь была тёплой и мягкой.


— Договорились, — тихо сказал он.


Только когда они спустились к завтраку, Гарри вспомнил, что тогда, ещё до всего этого, Малфой говорил не о сексе, а о том, чтобы завести парня. Но, наверное, для него это было не самым главным, подумал Гарри, наблюдая, как Малфой накладывал себе гору сосисок и бекона. Ведь не мог же Малфой хотеть от Гарри чего-то большего, чем секс.


***

Сосредоточиться на занятиях Гарри оказалось непросто: не терпелось снова прикоснуться к Малфою. Всё его тело жаждало новой встречи с ним. Он думал, что после той ночи чувства утихнут, но те только усилились, и Гарри едва мог думать о чём-то другом, кроме ощущения мягкой кожи Малфоя под своими пальцами. Его мучил вопрос: когда им снова удастся всё повторить?


Ответ нашёлся после обеда. Им удалось улизнуть под предлогом того, что Гарри нужно написать эссе, а Малфой решил помочь ему с этим. Угрызения совести из-за расстроенного Рона, который думал, что они присоединятся к нему после квиддича, исчезли, как только Малфой увёл Гарри в укромную нишу. От других студентов их отделял лишь гобелен, и Малфой, не церемонясь, запустил Гарри руку в штаны и начал быстро и уверенного ласкать. Гарри крепко зажмурился — Малфой жарко дышал в шею, оставляя над ключицей следы от поцелуев.


Но проблема была в том, что даже когда они сидели рядом на занятиях, лучше не становилось. На Зельях они по-прежнему работали в паре, и Малфой то и дело следил за ним, словно ястреб, утверждая, что больше не допустит, чтобы Гарри, не дай Мерлин, помешал зелье не в том направлении. И при этом он всегда стоял слишком близко. Не то чтобы Гарри жаловался, но это сильно отвлекало. И в то же время хотелось большего. После уроков они иногда отправлялись в библиотеку, где Малфой целовал Гарри так, что у того перехватывало дыхание. Среди полок Запретной секции, просунув ногу между бёдер Гарри, он страстно вынимал из него душу.


— Тебе не кажется всё это странным? — спросил однажды ночью Гарри, когда они лежали рядом — покрытые испариной и тяжело дыша от возбуждения.


Под ним было пятно от его спермы, но ему было всё равно — Гарри слишком устал. Несмотря на то, что Гарри сам пришёл к Малфою и забрался к нему на кровать, именно Малфой, как обычно, взял всё в свои руки и проявил инициативу. Его изобретательность восхищала: Гарри даже не представлял, что можно заняться сексом, лишь водя членом между ягодиц. Но то, как Малфой сделал это с ним, скользя своим стояком, задевая дырочку Гарри при каждом толчке, — было просто восхитительно. Гарри ещё никогда так ярко на кончал.


— Нет, — пожал плечами Малфой. — Это просто тело. И оно всего лишь похоже на моё собственное. Но… Я знаю, что это не я, так почему я должен чувствовать себя странно?


В ответ Гарри лишь невнятно промычал, жалея, что для него всё было не так. Он даже взглянуть не мог — на глазах постоянно была повязка.


— Может, я просто не так привязан к своему телу, как ты, — продолжил Малфой. — Или я так много смотрел порно, что стал вуайеристом.


Гарри фыркнул, прикрыв рот рукой, чтобы сдержать смех. Малфою, видимо, его реакция очень понравилась.


— Мне нужно вернуться в свою постель, — сказал Гарри, хотя на самом деле ему этого совсем не хотелось.


— Ага, мы же не хотим вновь совершать ошибку и оставаться на ночь вместе? — непринуждённо спросил Малфой.


— Ну, в прошлый раз мне было немного неловко, когда пришлось прятаться под одеялом.


Гарри неохотно скатился с кровати и встал рядом с ней, ища пижаму, которая куда-то запропастилась, пока они раздевали друг друга.


— Да уж, а то, не дай Мерлин, кто-то неправильно всё поймёт.


Гарри хотелось сказать, что он сам, если честно, не до конца понимал, что здесь вообще происходило, но не стал. Вместо этого он пробормотал:


— Верно.


Он вернулся в свою постель, надеясь, что после испытанного оргазма сон быстро к нему придёт.


И даже не удивился, когда этого не произошло.


***



Гарри терпеть не мог хранить секреты, но с Малфоем и так всё было запутано. Хотя, казалось, что Гермиона о чём-то догадывалась — иногда он замечал, как она менялась в лице, когда они с Малфоем с трудом могли объяснить, чем занимались, пока друзья были на уроках. Однако она никогда ничего не говорила, а Гарри решил, что не стоит будить дракона, пока тот спит.


Наконец, наступила суббота, а вместе с ней — последняя поездка в Хогсмид в этом году. И хоть всем студентам восьмого курса разрешалось ходить туда, когда им вздумается, для большинства это всё равно было долгожданное событие. Это была их последняя совместная поездка, и никто не хотел её пропустить. Никто, кроме Гарри и Малфоя. МакГонагалл настояла на том, что, по её мнению, им обоим будет безопаснее остаться в Хогвартсе. И в кои-то веки Гарри не захотелось её ослушаться.


— Итак, чем собираетесь заняться, пока нас не будет? — поинтересовался Рон, и Гарри выругался про себя, увидев, как лицо Малфоя тут же залилось краской. Должно быть, он был похож на помидор.


Завтрак выдался непростым. Гарри сидел, теребя салфетку, и не мог сосредоточиться ни на чём, кроме того, как Малфой сжимал губами вилку, жуя, пока его кадык подпрыгивал всякий раз, когда тот делал глоток. Судя по украдкой брошенным на Гарри горячим взглядам, Малфой тоже не мог похвастаться вниманием.


— Надеюсь, не подготовкой к экзаменам, — добавил Рон в тот же момент, когда Гермиона произнесла: «Надеюсь, подготовкой к экзаменам».


Гарри и Малфой рассмеялись — забавно вышло.


— Обещаю, я прослежу, чтобы Поттер занялся уроками, — сказал Малфой, подмигнув Гермионе, и Гарри с трудом сдержал всхлип.


Рон покачал головой и пробормотал: «Бедняга». Гермиона бросила на Гарри задумчивый взгляд, и тому стало не по себе.


Распрощавшись со всеми, они ещё немного постояли в холле, не решаясь нарушить тишину, которая воцарилась, когда все их друзья ушли. Они не обсуждали, чем будут заниматься, но Гарри уже дрожал от предвкушения.


— Нам стоит… — начал Малфой, но его голос дрогнул, и ему пришлось откашляться, прежде чем продолжить. — Нам стоит отойти, пока нас не затоптали младшие курсы, спешащие на улицу.


Гарри встряхнулся и оглядел пустой коридор.


— Э-э, да. Да, ты прав. — Он почесал затылок. — Может, вернёмся в гостиную? Или… Или в спальню?


Малфой медленно, размеренно выдохнул:


— Хорошая идея.


До общежития они добирались почти бегом. Солнце, проникавшее в большие окна, освещало проплывающие вокруг пылинки, но Гарри смотрел только на то, как Малфой прикусывал губу, словно чему-то радуясь. Гарри не терпелось втянуть эту губу в свой рот.


— Гарри, мальчик мой! — внезапно окликнул кто-то, и они с Малфоем остановились так резко, что со стороны могло показаться, будто их оглушили Ступефаем. — О, и мистер Малфой здесь! Превосходно!


Это был Слизнорт. Они обернулись, и Гарри изо всех сил постарался изобразить радостный интерес, когда Слизнорт с ухмылкой на лице подошёл к ним.


— Ну-ну, не смотрите так испуганно, у меня замечательные новости! — воскликнул он, остановившись перед ними. Когда они молча продолжили на него смотреть, он рассмеялся. — Что ж, зная вас, я удивлён, что вы всё ещё не догадались.


Он подмигнул им обоим, и его усы, как у моржа, задрожали.


— Вы закончили антидот, — догадался Малфой, и если бы Гарри его не знал, то мог мог бы поклясться, что в его голосе промелькнуло разочарование.


— Ах! Десять очков Гриффиндору, Гарри! — обрадовался Слизнорт, но тут же спохватился. — О. То есть, Слизерину, конечно, мистер Малфой.


Гарри не знал, что и думать. Он должен был почувствовать облегчение, но по какой-то причине этого не произошло. Что теперь станет с ним и Малфоем, когда они вернутся в свои тела? Закрадывались подозрения, что он будет скучать по тому, чем они занимались в последнее время, даже если это был лишь способ унять зуд, вызванный тоской по собственному телу.


— Должен сказать, я ожидал, что вы оба обрадуетесь. Или хотя бы выразите хоть каплю благодарности.


— Простите, профессор, — извинился Гарри в попытке сгладить ситуацию. — Мы просто в шоке, вот и всё.


Хотелось сказать что-нибудь ещё, но в голову больше ничего не приходило.


— Значит, оно готово к употреблению? — скептически поинтересовался Малфой. — Видите ли, все наши друзья только что отправились в Хогсмид, а я бы хотел, чтобы рядом со мной был дорогой мне человек, когда я буду пить непроверенное зелье.


Слова Малфоя прозвучали обидно — словно ему совсем было плевать на Гарри.


— Нет, пить его пока рано, но завтра утром всё будет готово, так что вы сможете прийти в больничное крыло и принять его. С профессором МакГонагалл и мадам Помфри я уже обо всём договорился. Полагаю, они не будут против, если вы приведёте с собой ваших близких друзей, если захотите. — Довольный собой, Слизнорт сложил руки на животе и покачал большими пальцами.


— Спасибо, профессор, — пробормотали они в унисон.


Они уже собирались уходить, как Слизнорт с сожалением произнёс:


— Мне очень жаль, что я не успел приготовить зелье к вашему походу в Хогсмид.


— Не волнуйтесь, профессор, мы благодарны вам за вашу работу, — заверил его Гарри и слегка толкнул Малфоя локтём, когда тот пробормотал что-то о Снейпе, у которого это не заняло бы столько времени.


Остаток пути прошёл в подавленном настроении. Гарри не осмелился взять Малфоя за руку, пока они были у всех на виду — младшим курсам в Хогсмид ходить не разрешалось. Он бросил на Малфоя взгляд — на лице застыла маска безразличия, а глаза смотрели словно сквозь пространство, ничего не выражающим взглядом. Но затем что-то изменилось: Гарри ощутил это, но не был уверен, произошло ли это от того, что он довольно хорошо знал своё тело, или же он просто лучше узнал Малфоя. Внезапно тот схватил его и толкнул к стене, вновь припав к тому местечку на шее Гарри, от чего у него подкосились коленки. Он бы, наверное, упал на пол, если бы Малфой не просунул ему ногу между бёдер. Гарри схватил Малфоя за волосы, пока тот целовал и покусывал его плечо, и прижался к нему пахом.


— Не здесь, — прошептал он, заскулив. — Нам нужно…


Малфой кивнул и отодвинулся, вытирая рот.


В гостиной царила блаженная тишина, и как только за ними закрылась дверь, Малфой снова прильнул к губам Гарри, жадно облизывая их. Он подтолкнул Гарри в сторону спальни, одновременно ловко расстёгивая на нём рубашку. Вот бы у Гарри тоже так получалось, но увы, его хватало только на то, чтобы не запутаться в длинных конечностях Малфоя, не отрываясь от его губ. Не помогало и то, что Малфой наложил невербальное Обскуро, действие которого Гарри заметил лишь, когда чуть не споткнулся, ударившись задней стороной колен о кровать. Малфой, придурок, только усмехнулся и толкнул Гарри назад, так, что тот тут же оказался в объятиях пушистого одеяла. Матрас прогнулся, Малфой забрался сверху, оседлав его. Затем Гарри почувствовал, как кровать снова прогнулась по обе стороны от его головы, когда Малфой навис над ним и провёл губами по его щеке.


— Ты бы себя видел, Поттер, —прошептал Малфой, обдавая лицо Гарри горячим дыханием.— Ты так нуждаешься в этом.


Гарри хотелось возразить — это Малфой хотел его, — но уже сам не знал, где правда.


Малфой снова медленно начал расстёгивать рубашку Гарри и целовать его обнажённую кожу, с каждой расстёгнутой пуговицей оставляя следы. Гарри выгнулся и взялся за ремень и ширинку брюк, но Малфой остановил его, прикоснувшись рукой, а затем продолжил прокладывать поцелуи на его груди. Гарри не сразу понял, что тот целовал шрамы от Сектумсемпры, что-то шепча им. Это было похоже на прощение. На прощание.


Эта мысль была невыносима, и Гарри притянул Малфоя к себе, целуя, и тот ответил с такой страстью, что у Гарри закружилась голова. Затем Малфой снова опустился ниже, обводя языком сосок, и Гарри выгнуло дугой.


Греховно-горячий рот Малфоя прокладывал дорожку поцелуев вниз, к животу Гарри, слегка покусывая, хватая зубами волоски, растущие под пупком и спускающиеся к промежности. Быстрым движением он схватил брюки и боксеры Гарри и стянул их. Гарри ахнул — прохладный воздух коснулся бёдер и ягодиц. Но, как только Малфой начал целовать его между пупком и лобком, Гарри тут же об этом забыл. Член дёрнулся, ударившись о щеку Малфоя. Тот усмехнулся.


— Тебе кто-нибудь уже отсасывал, Поттер?


Гарри не знал, что ответить — он забыл как говорить, как дышать. Малфой положил руки ему на бёдра, поглаживая пальцами изгибы тазовых косточек.


— Нет, — наконец выдохнул Гарри.


— Хочешь, я..?


Думать не получалось — возбуждение крыло с головой. Единственная связная мысль, которая пришла ему в голову, была о том, как чертовски сильно хотелось, чтобы Малфой взял у него в рот.


— Да.


Малфой усмехнулся, и Гарри почувствовал, как пах обдало дыханием, а затем Малфой провёл языком по члену — сразу по всей длине, — и Гарри еле сдержался, чтобы не закричать или не кончить. Или сделать всё это одновременно.


— Нравится? — спросил Малфой. В его голосе звучала насмешка, но Гарри не был способен на ответные колкости.


— Да. Да, хорошо, — кивнул он.


— Хочешь, чтобы я снова так сделал?


— Да.


Малфой снова лизнул, и на этот раз ощущения были ещё лучше — он крепко держал член у основания, и Гарри застонал, приоткрыв рот. Он никогда не испытывал ничего подобного. Влажное скольжение языка Малфоя (мысль о том, что это был его собственный рот, невольно закралась ему в голову, но Гарри тут же отогнал её) по его члену было подобно блаженству. Так было до тех пор, пока Малфой не обхватил губами головку, аккуратно пососав на пробу. Гарри, смутившись, громко застонал, и его бёдра приподнялись сами собой. Малфой снова усмехнулся, дразня кончиком языка головку.


— Понравилось?


— Ещё, — всё, что смог ответить Гарри. — Чёрт, сделай это ещё раз.


Малфой одобрительно хмыкнул, а затем снова провёл языком от основания до самого кончика, прежде чем взять головку в рот, на этот раз чуть глубже. Гарри подумал, что вот-вот сойдёт с ума от наслаждения. Малфой продолжал то облизывать, то сосать член, издавая стоны, когда ему удавалось взять Гарри глубже, и тот терял рассудок. Когда Малфой начал водить языком, держа его член глубоко во рту, Гарри невольно поднёс руки к глазам. Они были закрыты повязкой.


Ему нужно было это увидеть. Невозможно, чтобы это выглядело так же хорошо, как ощущалось.


Он осторожно снял ленту с глаз, немного поморгав, чтобы привыкнуть к свету. Затем приподнялся на локтях и взглянул.


Он ошибался. Выглядело даже лучше.


Малфой стоял на коленях между вытянутыми ногами Гарри и так увлечённо сосал его член, что не заметил, как Гарри принялся наблюдать за ним. При виде бледного, но покрасневшего члена Малфоя у Гарри перехватило дыхание. Малфой выглядел опьяняюще: глаза были закрыты от блаженства, а челюсть немного отвисла, пока он двигал ртом вверх-вниз по собственному члену. Казалось, он получал от этого огромное удовольствие, и от этого осознания в Гарри что-то перевернулось.


Но это было ничто по сравнению с тем, когда Малфой открыл глаза и посмотрел на него.


На нём всё ещё были очки, которые делали его глаза ещё больше. Зрачки были расширены, вокруг виднелась лишь тонкая зелёная каёмка. Взгляд был словно остекленевший, но в глазах плескалось что-то ещё — чистое возбуждение, привязанность.


Как только Малфой с влажным звуком отпустил член, тот резко дёрнулся, ударив его по щеке. Гарри пришёл в ужас, но Малфой лишь рассмеялся и обхватил его рукой, чтобы удержать на месте.


— Знаешь, что бы я хотел сделать? — спросил он, целуя член Гарри по всей длине.


Гарри покачал головой.


— Я помню, мы договорились — никакого проникновения. И я не буду нарушать наш договор, но… Давай попробуем кое-что другое?


Гарри кивнул, завороженно глядя на себя со стороны, вспоминая, как он выглядел, когда сосал член, словно чёртова порнозвезда.


— Хорошо, тогда просто… Доверься мне. И расслабься.


Гарри сделал, как ему велели, и снова откинул голову на подушку. Малфой поднял его ногу и закинул себе на плечо, проведя рукой по бедру и обхватив задницу, а затем скользнул большим пальцем между ягодиц и обвёл вход. Гарри ахнул и сжался — Малфой поцеловал внутреннюю сторону его бедра, что-то успокаивающе шепча, и Гарри снова расслабился, сосредоточившись на ощущениях. Малфой, видимо, наколдовал смазку, потому что его большой палец теперь влажно скользнул по отверстию, снова обводя его, и всё было почти так же, как когда он скользил своим членом между ягодиц Гарри — только лучше. Каждое движение теперь попадало точно в цель. Гарри судорожно вздохнул, прижимаясь ближе.


— Хорошо? — прошептал Малфой, щекоча губами чувствительную кожу бедра.


Гарри с жаром закивал. Ему хотелось попросить Малфоя, чтобы тот снова начал ему сосать, но боялся показаться слишком нетерпеливым. К счастью, Малфой сам вернулся к своему занятию, вновь облизнув член Гарри и самодовольно хихикнув, когда тот задрожал в его рту. Большой палец всё ещё мучительно давил на дырочку, но Гарри хотелось большего. Желание съедало изнутри. Несмотря на приближающийся оргазм, ему хотелось больше. Глубже.


— Трахни меня, — прошептал он, зажмурив глаза, боясь услышать отказ.


Малфой остановился, приподняв голову.


— Что?


— Я хочу…


Гарри облизал пересохшие губы. Он не знал, откуда взялась эта мысль. Наверное, он хотел слишком многого, но Малфой же был геем, верно? Значит, точно когда-то уже пробовал. Но Гарри не был геем, и даже тот факт, что он слышал о том, что некоторым ведьмам такое нравилось, он всё равно не смог бы попробовать анальный секс. По крайней мере, не с настоящим членом. Так что это был шанс узнать, каково это. И если это было хотя бы вполовину так же приятно, как когда Малфой просто прикасался к нему, то его точно ждало удовольствие.


— Ну, если ты против, я пойму. Всё же это твоё тело, просто я…


— Заткнись и дай мне подумать, — перебил Малфой.


Гарри кивнул, сглотнув. Его нога всё ещё была перекинута через плечо Малфоя, и он едва осмеливался на него смотреть. В конце концов Малфой расслабился, и Гарри понял, что тот напрягся из-за его просьбы.


— Ладно, — выдохнул он. — Я трахну тебя, Поттер. Возьмём максимум от отведённого нам времени, да?


Гарри не знал, что сказать. В нём промелькнуло чувство вины, но это ведь просто был обмен услугами, разве не так? В конце концов, они оба были на это согласны.


— Повернись, —приказал Малфой глубоким голосом. Когда Гарри замешкался, он нетерпеливо усмехнулся.— Ты же не хочешь видеть, как трахаешь самого себя? Так что давай сделаем одолжение нам обоим, сводя к минимуму риск того, что ты психанёшь.


Кивнув, Гарри перевернулся, встал на четвереньки и выставил задницу вверх. Малфой надавил ему на спину между лопатками, прижав к матрасу.


— Опустись на локти. Так запястья не успеют устать.


Гарри сделал, как ему сказали, и уткнулся лбом в ладони. Затем к его заднице прижалось что-то влажное, и он вскрикнул от удивления. Но, как только Малфой снова начал обводить его анус, вскрик превратился в стон.


— Ты никогда этого не делал, да? Даже пальцем, пока дрочил?


— Нет, я не… — Мысль о чём-то подобном, честно говоря, никогда не приходила ему в голову. — А ты?


— Что я?


— Ты пробовал… Я помню, ты говорил, что тебе нравится использовать пальцы, но ты..? — Гарри даже не мог произнести этих слов, ощущая, что покраснел, словно чёртов девственник. Такое с ним было впервые.


— М-м, да, — мечтательно протянул Малфой, сильнее надавливая на дырочку Гарри.


— Каково это? — спросил Гарри, задыхаясь, когда почувствовал, что тело перестало сопротивляться и впустило Малфоя.


— Скоро узнаешь, — ответил Малфой, проникая глубже, а затем снова скользя наружу.


Гарри не видел, что делал Малфой, и понятия не имел, как это вообще должно было происходить, но чувствовал, и это было за гранью всего, что он когда-либо испытывал. Малфой двигался медленно, скользящее движение его пальца стало ослабевать, но внезапно давление снова усилилось. Когда Гарри к нему привык, он начал подмахивать, пытаясь насадиться глубже, желая ощутить себя наполненным. Малфой усмехнулся.


— Какой ты жадный.


Гарри лишь простонал, продолжая трахать себя пальцами Малфоя.


— Думаю, ты готов, — сказал тот дрожащим от возбуждения голосом.


Гарри откинулся на матрас и выдохнул, позволяя себе расслабиться. Малфой скользнул своим членом между ягодиц и медленно направил его ко входу, слегка толкнувшись.


Ему потребовалось несколько попыток, чтобы найти правильный угол, а Гарри — чтобы достаточно расслабиться. Но вот, наконец, он преодолел первый барьер, и Гарри застонал, когда Малфой медленно вошёл в него, проскальзывая всё глубже и глубже. Это превзошло все его ожидания — боль изысканно перемешалась с удовольствием, грозясь поглотить его полностью.


— Вот чёрт, — выдохнул Малфой, и Гарри согласно кивнул.


Малфой медленно начал раскачиваться назад и вперёд, с каждым толчком проникая чуть глубже, пока не остановился, тяжело и неровно дыша. Гарри изо всех сил старался дышать глубоко и не двигаться, но инстинкты взяли своё — качнувшись вперёд, он насадился обратно, потихоньку наращивая темп, с каждым разом двигаясь всё быстрее. Малфой подхватил его такт, впившись в его бёдра, чтобы не упасть, и Гарри готов был поклясться — еще чуть-чуть и он потеряет сознание.


— Чёрт, Поттер. Ты бы видел это. Видел себя.


«Видел нас», — не сказал он, но Гарри всё равно показалось, что слова прозвучали. Хотя, может, у него уже мутилось сознание от охватившего его возбуждения. В ответ он смог лишь застонать, уткнувшись лбом в ладони, которыми упирался в кровать. И всё же Гарри легко мог представить: его твёрдый потемневший член, входящий и выходящий из бледно-розовой задницы Малфоя. Должно быть, картина и впрямь была захватывающей.


Прошло совсем немного времени, прежде чем движения Малфоя сбились с такта: толчки получались то мелкими, то глубокими.


— Я… — начал он. — Я сейчас кончу. О, чёрт. Можно? Можно мне кончить в тебя?


Гарри кивнул — ему хотелось знать, каково это, когда кто-то кончает в тебя, когда кто-то настолько близок с тобой.


Малфой зарычал, погружаясь в Гарри ещё глубже, его бёдра задвигались в бешеном темпе, и Гарри лишь пытался подмахивать ему. Затем Малфой замер, его дыхание участилось, и он резко выдохнул. Гарри почувствовал, как член внутри него запульсировал, и ахнул. Малфой простонал и вновь начал двигать бёдрами, толкаясь, обхватив член Гарри и принявшись его дрочить.


— Давай, Поттер. Кончи для меня. Я хочу узнать, каково это, когда ты кончаешь от собственного члена в своей заднице.


Гарри застонал, вбиваясь в кулак Малфоя, насаживаясь на член, всё ближе подкрадываясь к оргазму. Малфой продолжал шептать ему на ухо всякие пошлости, подстёгивая, и вдруг внутри что-то вспыхнуло, пройдя волной от паха по всему телу. Гарри зажмурился и кончил с громким криком на губах. Малфой ласкал его, пока тело накрывало оргазмом, не останавливаясь даже когда он прошёл.


Дыхание у обоих сбилось, Гарри чувствовал, как дрожат его руки, но ему никогда ещё не было так хорошо. Малфой медленно вышел из него, и Гарри застонал, ярко ощутив потерю наполнявшей его теплоты. Со стоном Малфой рухнул на кровать рядом с Гарри и запустил ему в волосы руку. Гарри последовал его примеру и лёг на бок, не зная, что делать дальше. Обычно, если они ласкали друг друга в постели, то после просто лежали рядом, болтая и давая телам остыть. Но теперь что-то поменялось, и Малфой выглядел непривычно замкнутым, что уже о чём-то да говорило. Повисшее молчание начало смущать.


— Кажется, мне нужно принять душ, — наконец выдавил из себя Гарри. Малфой в ответ лишь хмыкнул, закрыв глаза. — Мы, конечно, оба знаем, что мои чистящие просто великолепны, но я сомневаюсь, что их хватит, чтобы смыть сперму, оставшуюся внутри, — продолжил Гарри, ненавидя себя за то, как неуверенно прозвучал его голос.


— Звучит неплохо. Будет приятно вернуться завтра в чистое тело, — пробормотал Малфой, по-прежнему не глядя на Гарри.


Гарри моргнул, отчаянно пытаясь придумать хоть что-нибудь, но слов не осталось, поэтому он сделал единственное, что пришло ему в голову — сбежал.


Когда он вышел из душа, друзья уже вернулись, и Малфой остался вне досягаемости.


***



— Вы уверены, что это безопасно?


Рон беспокойно расхаживал взад-вперёд возле кровати в больничном крыле, на которой в данный момент лежал Гарри, и с каждой минутой его ногти становились всё короче, потому что он их грыз. Гермиона сидела в изножье, и хотя она и выглядела спокойной и собранной, то, как она заламывала руки, говорило об обратном. Панси, закинув ногу на ногу, сидела на стуле возле койки Малфоя. На её лице застыло совершенно скучающее выражение, будто ей вообще не хотелось здесь находиться. Но она то и дело подпрыгивала, да так энергично, что это почти гипнотизировало. Единственным, кто выглядел совершенно непринуждённо, был Малфой. По крайней мере, на первый взгляд. Но если присмотреться, то можно было заметить, как плотно тот сжимал губы. Это почему-то успокаивало — значит, Гарри был не единственным, кто нервничал.


— Мистер Уизли, уверяю, я провёл все возможные испытания этого антидота, как и мадам Помфри. Оно безопасно настолько, насколько вообще может быть безопасно с нуля изобретенное зелье. Место нашей встречи — всего лишь мера предосторожности. — Слизнорта, казалось, вопрос Рона совсем не задел, но в его голосе не было привычной весёлости.


— Хорошо. Можем мы тогда продолжить, пожалуйста? — поинтересовался скучающим голосом Малфой. — Мне уже тошно от этого тела. Не говоря о больничном халате.


Гарри это немного задело, но он не мог отрицать, что ему тоже хотелось вернуться в своё привычное тело и снять накрахмаленную хлопковую рубашку, в которой он сейчас был.


Слизнорт протянул им по флакону. Гарри осторожно взболтал его содержимое, улыбнувшись про себя при виде крошечных золотистых пузырьков, поднявшихся на поверхность. Что ж, по крайней мере, антидот выглядел безобидно — и это успокаивало.


— Думаю, будет лучше, если вы примете его одновременно, — заметил Слизнорт. — На всякий случай.


Гарри кивнул, и они с Малфоем подняли руки к лицу.


— Отлично, тогда я начну обратный отсчет, — сказала мадам Помфри и, приготовившись, сделала вдох.


— Подождите! — воскликнула Гермиона. Все удивлённо повернулись к ней. — Простите, но откуда мы знаем, что это зелье подействует на них должным образом? Они ведь, скорее всего, касались друг друга, когда произошёл первый обмен, ну, или, по крайней мере, были рядом. Не безопаснее ли будет, им инициировать контакт кожа к коже, когда они примут зелье? Или, хотя бы, — поспешила добавить она, заметив, как Гарри бросил на неё испуганный взгляд, — пусть сядут на одну кровать.


— Вы совершенно правы, мисс Грейнджер, — кивнул Слизнорт. — Отличное наблюдение! Да, думаю, будет лучше, если вы сядете как можно ближе друг к другу.


Гарри взглянул на Малфоя, который не стал возражать, но по исходящим от него волнам отвращения, Гарри сделал вывод, что тот с таким же успехом мог просто запустить в него сотню Депульсо. Гарри сглотнул.


— Э-э, звучит логично.


Поскольку Малфой не предпринял никаких попыток пошевелиться, Гарри осторожно забрался к нему. К его облегчению, Малфой хотя бы подвинулся, чтобы Гарри смог сесть рядом. Гарри взял Малфоя за правую руку, безвольно лежащую между ними.


— Ну что ж, за тебя! — сказал Малфой, подняв свой фиал в шутливом тосте.


У Гарри осталась всего секунда, чтобы успеть среагировать и глотнуть антидот одновременно с Малфоем.


Все затаили дыхание. Но ничего не произошло. Гарри и Малфой удивлённо переглянулись, и Гарри уже собрался было рассмеяться, когда глаза Малфоя закатились, и тот рухнул навзничь, упав на подушку. Выглядело ужасно, и Гарри на долю секунды испугался за него, прежде чем всё погрузилось во тьму.


Он падал в водоворот образов, звуков и ощущений на собственной коже.


Метка.


Серебристый свет заклинания, подобного Патронусу.


Тяжесть тела, навалившегося сверху.


Укрытие в тёмном чулане.


Давящее ощущение повязки на глазах.


Горячее дыхание Малфоя на его коже.


«Поттер, ты мне доверяешь?»


Вздрогнув, Гарри очнулся. Все вокруг смотрели прямо на него. Глаза Гермионы наполнились слезами, она прикрыла рот рукой. Рон был так бледен, что его веснушки стали выделяться ещё сильнее.


— Сработало? — спросил Гарри, всё ещё не придя в себя от шока, не сумев понять, говорил ли он своим обычным голосом или нет. Собственная речь казалась невнятной. Он взглянул направо и увидел, как Малфой медленно начал приходить в себя. Сердце подпрыгнуло. — Драко, ты в порядке?


Гарри краем глаза заметил, как от его слов ахнула Гермиона, но он мог думать только о Малфое, который теперь осторожно сел. Он поднял руки, чтобы посмотреть на них, а затем повернул левое запястье к Гарри, и его взгляд стал странно пустым, пока он изучал собственное предплечье с отсутствующей на нём меткой. Гарри очень хотелось протянуть руку и коснуться его, но от Малфоя по-прежнему исходило ощущение, что тот не хотел, чтобы к нему приближались. Особенно Гарри.


— Что ж, радостно видеть. Должен признаться, меня терзали сомнения, профессор. Но страждущим выбирать не приходится.


— О боже, Гарри! — воскликнула Гермиона, бросаясь ему на шею. — Я так волновалась!


Все радостно зашумели. Слизнорт весь сиял от гордости, и Гарри показалось, что он увидел, как МакГонагалл вытерла уголок глаза платком. Мадам Помфри сразу же принялась накладывать на них диагностические чары, но как только они полностью пришли в себя, выпроводила всех из комнаты.


— Мы оставим вас. Вам нужно переодеться, — объяснила она, закрыв за собой дверь.


Когда они остались одни, повисла неловкая тишина. Не прошло и суток с тех пор, как Малфой трахнул его, а Гарри умолял его об этом, и вот…


— Что ж, Поттер. Осмелюсь предположить, что раз ты снова в собственном теле, то наше маленькое соглашение больше не нужно.


Слова Малфоя прозвучали словно пощёчина, но Гарри не понимал почему. В конце концов, он ведь сам это предложил.


— Угу, думаю, да, — согласился Гарри, потирая шею.


— Ну, было весело, — сказал Малфой, застёгивая рубашку короткими, дёргаными движениями. И ушёл, не сказав больше ни слова и даже не взглянув на Гарри.


Тот стоял, как вкопанный, после ухода Малфоя, и внутри всё сжималось от страха. Он не понимал, почему его это так расстроило. Малфой говорил так, будто теперь им стоило вернуться к тому, с чего они начинали. Снова стать не то друзьями, не то врагами. Словно ничего не изменилось за прошедшие недели. Но ведь это было не так.


Правда?


***



Было приятно снова оказаться в собственном теле — словно всё это время приходилось носить чью-то чужую одежду, а теперь снова позволили надеть свою. Гарри казалось, что он будто плывёт по коридорам — ноги вновь стали привычной длины, а голова больше не подвергалась опасности от вездесущих люстр и низких дверей.


Но как только первый восторг прошёл, его охватила пустота, не дававшая уснуть, заставляя ночами смотреть в потолок. Сначала он не понимал её причин, но через несколько дней осознал — Малфой с ним не разговаривал. Вообще. Гарри очень хотелось обсудить то, через что им пришлось пройти, но Малфой не только не разговаривал с ним, но и активно избегал. От этого желание снова быть рядом только усиливалось, превратившись в постоянную тоску, бесконечной мелодией звучащую в голове у Гарри. Всё это не имело никакого смысла — он вернулся туда, где ему было место. Так чего же тогда он искал?


Жутко хотелось с кем-то поговорить, чтобы разобраться в собственных чувствах. Гермиона точно бы помогла — она всегда знала, что делать и, по крайней мере, могла дать хоть какой-то совет. Так что Гарри решил выйти в гостиную и отыскать её. К своему разочарованию, там он нашёл только Рона, который сидел в кресле у камина и подкидывал старый снитч, оторвав от него взгляд, когда Гарри к нему подошёл.


— Привет, приятель. Чёрт возьми, сначала я никак не мог привыкнуть к тому, что Малфой — это ты, а теперь не могу привыкнуть, что всё вернулось на место. — Он усмехнулся, но замолчал, увидев выражение лица Гарри. — Что-то случилось?


— Ты не знаешь, где Гермиона?


Рон закатил глаза.


— До экзаменов всего две недели, где, по-твоему, она может быть?


— В библиотеке.


— Ага, я отправил её туда, чтобы она перестала грызть людям головы. Малфой и Панси пошли с ней. Никогда не думал, что скажу это, — добавил Рон, весело покачав головой.


Гарри застыл как вкопанный, не зная, что делать.


— Что-то случилось? — снова повторил Рон, нахмурив брови.


— Я… Вроде как хотел посоветоваться с Гермионой кое о чём.


— Ну спасибо, приятель.


— Прости! Просто она лучше разбирается во всяких чувствах и тому подобном, понимаешь?


Рон поджал губы и скрестил руки на груди.


— Это потому, что она девчонка? Я думал, она сумела донести до нас с тобой ту чушь о качествах, присущих разным полам.


— Нет, это потому, что я уже пытался говорить о чувствах с вами обоими. И ты уж меня извини, но когда дело доходит до подобных тем, ты превращаешься в Гойла.


Рон рассмеялся.


— Твоя правда. Но, давай, испытай меня. Может, у меня и эмоциональный диапазон, как у зубочистки, но я всё же твой лучший друг. И если ты решишь, что мой совет никуда не годится, то мы спросим у Гермионы. Идёт?


Гарри вздохнул. Ему так отчаянно хотелось с кем-нибудь поговорить. Он опустился в кресло напротив Рона и сказал:


— Ладно.


— Итак, что тебя гложет?


— Я… Я запутался, — улыбнулся Гарри.


— Да ну.


— Ой, заткнись.


— Ладно-ладно. Не каждому приходится провести полтора месяца в чужом теле.


Гарри захотел потереть лицо, но ему помешали очки — он снял их. Забавно, как быстро он привык к их отсутствию.


— Да, я знаю, но дело в… Дело не только в этом. Мне кажется, я…


Он замолчал. Рон ждал. Гарри не знал, как продолжить. Но ему нужно было произнести эти слова вслух, чтобы наконец осознать их. Рон ведь знал его кучу лет, он поддерживал его в самые трудные времена, ну, как мог. Он не станет его осуждать, правда?


— Мне кажется… Мне кажется, что всё это всеобщее преклонение перед героем свело меня с ума.


Рон удивился.


— Ладно, — медленно произнёс он. — Такого я не ожидал.


— А что ты думал, я собираюсь сказать?


— Знаешь, неважно. Мы обсудим это как-нибудь потом. Ты сказал, что всеобщее преклонение перед героем свело тебя с ума?


— Да, я… Я не знаю, но мне кажется, что именно это со мной и произошло. Или и сейчас происходит. Или… — Гарри не знал, как это облечь в слова, потому что даже не понимал, что именно имел в виду. — Думаю, меня привлекаю я сам, — выпалил он в конце концов.


Рон так долго молчал, глядя на Гарри, что тот начал беспокоиться. А вдруг он действительно его осудит? Или, может, он просто не расслышал его? И теперь Гарри придётся повторять всё сначала, а ему этого очень не хотелось. Но затем Рон встрепенулся и неуверенно заговорил:


— Ты думаешь, что тебе нравишься ты сам? — Когда Гарри кивнул, он продолжил: — Может, объяснишь подробнее?


Гарри вздохнул.


— Ну, не знаю даже что ещё сказать. Всё началось, когда я был в теле Малфоя. У нас были общие сны и воспоминания, так что, я подумал, что это его влечёт ко мне, или что-то типа того, но… — Гарри снова запнулся, не зная с чего начать. — Когда я был им, точнее, когда я был в его теле, мы в итоге… начали целоваться.


Рон кивнул.


— Целоваться, ага.


— И… ещё кое-что делать.


— Верно.


— Ты в шоке.


— Не в таком сильном, как ты думаешь, Гарри. На самом деле, теперь даже всё встало на свои места. Должен признать, хорёк уже не такой придурок, как раньше. Мне даже приятно, что нашёлся равный противник для игры в волшебные шахматы.


Гарри решил пропустить мимо ушей замечание о том, что он не умеет играть в шахматы, удивившись, когда Рон сказал, что всё встало на свои места. Видимо, им с Драко не так хорошо удавалось скрывать свои отношения, как они думали.


— Прости, но я не совсем понял, — немного помолчав, сказал Рон. — Вы с Малфоем целовались и занимались всякими другими вещами, потому что ты ударился в преклонение перед героем?


Услышав эти слова, Гарри понял, что в них не было никакого смысла.


— Нет, я… Думаю, мы делали это, потому что… — Он вздохнул. Насколько была крепка их с Роном дружба? — Ладно, может, дело тут не в преклонении перед героем. Но когда я был в теле Малфоя, мне казалось, что он меня привлекает, потому что меня возбуждает своё собственное тело.


Брови Рона поползли вверх.


— Что, прости?


Гарри застонал. Он даже сам не мог понять, что происходит. Так как ему тогда объяснить это Рону?


— В тот день, когда я избавился от Тёмной метки, мы с Малфоем были на Астрономической башне. Между нами ничего такого не произошло, но… Я почувствовал… В общем, я возбудился. — У Гарри покраснели щёки. — А потом, когда мы возвращались в гостиную, нам пришлось спрятаться от Филча. И мы стояли в чулане для мётел, практически вжавшись друг в друга, и поцеловались. Ну, или это я поцеловал его первым, а он ответил.


— Продолжай.


— И… Ну, мне кажется, это случилось потому, что мне хотелось быть ближе к нему. Я имею в виду, к собственному телу, потому что я соскучился по нему. Ведь я отчётливо помню, как вдруг осознал, что я красив! Что вообще не имеет никакого смысла. Поэтому, когда мы вернулись сюда и легли спать, мы… Хм, произошло ещё кое-что.


— Ладно, опустим эту часть. Не хочу знать подробности, — попросил Рон, и Гарри поджал губы, чтобы случайно не проболтаться о том, чем они с Малфоем занимались. Рон потёр виски. — Так, давай-ка посмотрим, всё ли я правильно понял. Пока ты был в теле Малфоя, тебе захотелось быть ближе к собственному телу, которое в свою очередь занимал Малфой. Поэтому вы поцеловались, а затем стали… делать всякие другие вещи. И ты пришел к выводу, что это всё потому, что тебя привлекаешь ты сам, потому что ты считаешь своё тело красивым. И, видимо, ты стал задумываться о себе как о герое, потому что раньше никогда не считал себя красивым, но теперь весь мир преклоняется перед тобой, и всё это наложилось одно на другое.


Гарри задумался. Когда Рон так говорил, звучало как полная бессмыслица.


— Эм… Ну да… Примерно так.


— Приятель, привлекательность работает не так.


— Как не так?


Рон неверяще покачал головой.


— Ну, подумай, когда ты впервые понял, что тебе нравится Джинни?


Гарри задумался, всё было как в тумане. Казалось, это было словно в прошлой жизни, хотя прошло всего два года.


— Ну, — неуверенно начал он, — наверное, это произошло, когда я чуть с ума не сошёл, увидев, что она гуляет с другими парнями, а не со мной.


— Хорошо, может, это и послужило толчком, чтобы ты понял, что она нравится тебе больше, чем как младшая сестра твоего лучшего друга. Но не может же быть, чтобы она в одночасье стала красивой, хотя на самом деле её внешность почти не изменилась.


Гарри замолчал, обдумывая слова Рона.


— То есть… Ты хочешь сказать, что она мне понравилась, потому что тем летом я узнал её получше?


— Ага, — с широкой улыбкой кивнул Рон. — Это было не так уж и сложно, правда? Теперь ты рад, что поговорил со мной? Я даю отличные советы, согласись.


Гарри рассеянно кивнул.


— Чёрт, я влюблён в него. Я всё это время был в него влюблён?


— Наверное, — пожал плечами Рон. — Ну, или ты начал в него влюбляться. — Он наклонился вперёд и похлопал Гарри по спине. — Тебе стоит с ним об этом поговорить.


Гарри удивленно посмотрел на Рона.


— Думаешь, он согласится?


— Послушай. Он явно тоже в тебя влюблён. Просто злится, потому что ты облажался. Что совсем не удивительно, ведь ты идиот.


— Да ну тебя, — фыркнул Гарри и стряхнул руку Рона.


— Признай, тебе нравится, когда я говорю тебе правду. И мне кажется, что Малфой ведёт себя с тобой точно так же. И это одна из тех вещей, которые тебе в нём нравятся.


— Ага, — вздохнул Гарри. — А еще он потрясающе делает минет.


— Фу, — сморщил нос Рон. — Ну спасибо, Гарри. И как мне теперь это выкинуть из головы?


— Это тебе за то, что назвал меня идиотом, — усмехнулся Гарри. Как же он был рад, что Рон не стал над ним смеяться, а действительно помог разобраться в себе.


— Ну, тогда иди и поговори с ним! Но поверь, облажался ты по-крупному, так что чтобы извиниться, придётся унижаться по-настоящему.


— Точно, — вздохнул Гарри. — И лучше начать прямо сейчас. Спасибо, Рон.


***



Почему-то Гарри думал, что если он разберётся в своих чувствах, то всё станет проще, будто Драко поймёт, что произошло, и сразу простит его. Но тот по-прежнему держался на расстоянии. Гарри перепробовал всё. Он пытался подойти к нему на уроках, и ему везло, если тот хотя бы удосуживался сказать ему «отвали». Потому что чаще всего, Драко просто отворачивался и игнорировал его. Гарри пробовал отправить ему письмо, но оно вернулось ему горсткой пепла, запечатанной в тот же конверт. Однажды ночью он попытался пробраться к Драко в постель, но полог оказался запечатан заклинанием, и никакие усилия не смогли его распахнуть.


Наконец, он подошёл к Драко во время завтрака в Большом Зале. Тот, как обычно, сидел с Панси, и когда Гарри приблизился к ним, сердце бешено заколотилось. Как и ожидалось, Драко сделал вид, что не заметил его, но слегка пошевелился. И если бы Гарри не заметил этого, то не смог бы неправильно истолковать тот убийственный взгляд, которым его одарила Панси.


Гарри откашлялся, но Драко и Панси вели себя так, будто его здесь не было. Гарри привык к такому, но не от тех, кто был ему дорог. Хотя на этот раз он это заслужил.


— Драко, мы можем поговорить?


Тот тяжело вздохнул, но не обернулся.


— Драко… — снова попытался Гарри, протянув руку, чтобы коснуться его плеча, но тот стряхнул её. Несколько человек замолкли и посмотрели на Гарри, который как дурак стоял возле Драко. — Давай уйдём и поговорим с глазу на глаз?


Драко вздёрнул подбородок и слегка повернулся. Гарри увидел его профиль.


— Нет. Если ты хочешь что-то сказать, то говори в присутствии Панси.


— И всей школы, — пробормотал Гарри, оглядываясь на учеников, которые явно пытались подслушать их разговор.


Драко полностью развернулся, скрестив руки на груди, и выгнул бровь, ухмыляясь.


— Если тебе так не терпится мне что-то сказать, то не думаю, что это станет для тебя проблемой.


Гарри стиснул зубы. Он устал от этого. Он был в отчаянии. Он обезумел. У него больше не было сил это терпеть.


— Хорошо, — сказал он. — Для меня это не проблема. Не проблема признать перед всеми, что я был не прав.


Самодовольное выражение лица Драко немного померкло.


— Что ты имеешь в виду?


— Я имею в виду, что я ошибался, когда считал, что моё желание поцеловать тебя продиктовано тем, что мне хотелось быть ближе к собственному телу.


Драко выпучил глаза. Краска начала заливать его шею. Больше никто не делал вид, что не подслушивает их: в зале воцарилась тишина, все наклонились вперёд, пытаясь вслушаться в то, что происходило. Воспользовавшись этим, Гарри продолжил. Игра началась, Малфой.


— А ещё я хотел сказать, что секс с тобой был таким потрясающим не потому, что я скучал по себе, а потому, что это ты меня привлекаешь.


Если до этого Гарри думал, что в Большом зале было тихо, то наступившее после этих слов молчание убедило его, что он ошибался. Единственными звуками оказались звон упавшей вилки и судорожный вздох Панси. Щёки Драко залились румянцем, он вскочил с места и схватил Гарри за запястье.


— Мерлин, Поттер, ты в своем уме?


— А что? — невинно спросил Гарри, пока Драко вытаскивал его из Большого зала. — Мне показалось, ты сказал…


— Я же не думал, что ты начнёшь говорить такие вещи. — Драко всё не отпускал его, продолжая тащить по коридорам.


— Куда мы идём? — поинтересовался Гарри, хотя, казалось, он и так это знал. Ну, или, по крайней мере, надеялся, что знал.


— В общежитие, куда же ещё. Не хочу, чтобы нас кто-то подслушал, — ответил Драко, но не уточнил, что именно люди могли подслушать. И сердце Гарри забилось быстрее.


Гарри казалось, что дорога до гостиной была бесконечной, но как только они до неё добрались и Драко назвал пароль, он втолкнул Гарри внутрь, а затем потащил в спальню, где Эрни и Майкл, заправляя кровати, обсуждали предстоящие экзамены.


— Вон! — рявкнул Драко, заставив тех в шоке обернуться. Оба не поняли, что произошло, но ни один из них спорить не стал.


Эрни бросил на Гарри взгляд.


— Всё в порядке, Гарри?


Он кивнул.


— Да, мы просто… Нам нужно…


— У нас с Поттером есть кое-какие дела, которыми нужно заняться.


— Ага, э-э, по учебе, — подтвердил Гарри странным писклявым голосом.


Эрни и Майкл поспешили прочь, многозначительно поглядывая на Гарри и друг на друга. Как только за ними закрылась дверь, Драко набросился на Гарри. Его лицо раскраснелось, волосы растрепались после быстрой ходьбы, и Гарри захотелось схватить его и поцеловать, до потери сознания, но он не стал.


— Ты что, серьёзно на весь Большой зал объявил, что я тебе нравлюсь?


— Ага.


— Повторю ещё раз: ты в своём уме?


Гарри хотел сказать что-то о том, что он без ума от Драко, но это прозвучало бы слишком банально, поэтому он просто пожал плечами и ответил:


— Наверное?


Драко недоверчиво фыркнул и поднёс руку к его лбу.


— Мне казалось, ты сказал, что хочешь заниматься… тем, чем мы занимались, просто потому, что ты скучал по своему телу.


— Да, а ещё я идиот, который думал, что он натурал, хотя это явно не так. Я понял, что влюблён в тебя, только после того, как поговорил об этом с Роном.


Рука Драко опустилась, и он неверяще уставился на Гарри.


— Погоди, ты хочешь сказать, это Уизли вправил тебе мозги? — Когда Гарри кивнул, он добавил: — Мерлин, ты и правда идиот, да?


Гарри вздохнул.


— Мне кажется… Когда дело касается тебя, Драко, я всегда становлюсь идиотом.


Драко моргнул, его плечи опустились, и Гарри неуверенно шагнул ближе. И когда Драко, наконец, наклонился к нему, закрыв глаза и приоткрыв рот, Гарри быстро обнаружил, что это ничем не отличалось от того, когда они были в телах друг друга. Его пульс участился, дыхание сбилось — всё было, как раньше, когда он прикоснулся губами к губам Драко. Единственная разница заключалась в том, что теперь всё стало намного лучше, когда он был в собственном теле и ему не приходилось задумываться над тем, как бы ненароком всё не испортить, запутавшись в собственных конечностях.


Раздевать Драко оказалось куда проще, когда Гарри делал это своими руками. Поцелуи, которыми он покрывал бледную грудь, ощущались ещё острее — он знал, каково это, когда шрамы покалывает и хочется большего.


А ещё когда Драко вошёл в него, Гарри лежал на спине, широко раскрыв глаза и впитывая каждую чёрточку Драко. Его серые глаза были прикованы к Гарри в желании убедиться, что тому было удобно, волосы падали вперёд и обрамляли лицо, а брови были нахмурены от того, как Драко пытался сдерживаться, контролируя свои толчки.


Потом, лёжа рядом, вспотев и сыто улыбаясь от удовольствия, переводя дыхание и чувствуя ногу Драко, закинутую ему на бёдра, Гарри без сомнения понял — всё было так, как и должно было быть.


Наконец-то они с Драко были на своих местах.