«Жду тебя в сто восьмом номере», – но слова не столько пролетели мимо ушей, сколько растворились в воздухе. Торфинн, кажется, слышал звуки и различал слова, но не понимал их смысла чисто на эмоциональном уровне. Так что когда Аскеладд, не дожидаясь, прошел вверх по лестнице, и его шаги смолкли где-то вдалеке, Торфинн замер, наверное, на минуту, там, где стоял и дернулся, когда парнишка с ресепшена его окликнул.

– Финн, клиент ждет в сто восьмом.

– Это… это и есть тот, о ком я говорил… – проговорил с обреченностью в голосе.

– Ну, он ведь все равно тебя видел, не так ли? Да и сюда, – усмехнулся парень, – не поговорить приходят. Вряд ли он кому-то скажет, что пришел в бордель и встретил там тебя.

Взгляд Торфинна, направленный то ли на коллегу, то ли вникуда, сделался слишком выразительным.

– Да это мой препод, блять! – в ответ на крик послышалась возня за дверью кабинета возле ресепшена, и из-за тяжелой дубовой двери вышел пожилой китаец.

– Финн, не кричи на Лиама.

– Но… – Торфинна перебили.

– Не забывай, кто ты. Иди и обслужи клиента, – возразить парень не смог – не имел на это права. Он не нуждался в еще одном напоминании, кем является.

Поднявшись на третий этаж, Торфинн остановился рядом с дверью номера. Когда он шел в эскорт, он понимал, что будет тяжело и не раз сам в этом убеждался: было не особенно приятно, когда его привязывали к кровати и пороли плетьми, пока он не терял сознание, было дьявольски больно и стыдно принимать в себя сразу два члена, а позже еще и брать за это деньги… было много вещей и случаев, к которым он предпочел бы не иметь никакого отношения, но почему-то сейчас, когда он вот-вот должен был встретиться с единственным, кому он когда-либо открывался, с тем, на кого он в тайне равнялся, пусть и не признавал, было особенно мучительно тяжко.

Торфинн напрягся, сделал вдох-выдох, чтобы успокоиться, напустил на себя игривую маску и, наконец, постучал. Никто не ответил, тогда он дернул ручку: дверь оказалась не заперта. С протяжным скрипом она отворилась: на кровати сидел Аскеладд, вокруг его бедер было закручено полотенце.

– О, – вальяжно протянул он, – что-то ты долго, малыш-Финн.

Напускное спокойствие слетело почти сразу, Торфинн едва не выбежал за дверь от напряжения, повисшего в комнате, но взял себя в руки и продолжил спектакль.

– Простите, учитель, я пудрил носик, – заговорил с игривой полуулыбкой парень, маняще приподнимая халатик и перебирая локоны. Аскеладд заинтересованно следил за его действиями. – Но ведь вы уже приняли за это время душ, так что теперь мы можем начать… – он бросил многозначительный взгляд и запрокинул голову, словно открывая шею для поцелуев, продолжая поглядывать полуприщуренными глазами.

Понять, что творится в голове у Аскеладда только по его лицу было сложно, если вообще реально, но Торфинну показалось, что тот перенял его настроение.

– Да, думаю, мы можем, – с улыбкой вкрадчиво ответил он и незримо преодолел расстояние между ними в два шага. Торфинн посмотрел на него каким-то масляным взглядом и, встав на носочки, приобнял одной рукой за шею, принимаясь легко поглаживать кожу кончиками пальцев и чуть зарываться в волосы. Другой рукой он стал ненавязчиво водить по бедру, стараясь залезть под полотенце. Ладони были влажные и холодные, от нервов руки слегка дрожали – действовал он неуверенно.

Аскеладд усмехнулся и перехватил ладони парня, тот вздрогнул. Крепко сжимая запястья, он пригвоздил Торфинна к приоткрытой двери, заставляя ту захлопнуться, юноша задрожал. А когда он прильнул губами к ключицам, останавливаясь у самой кожи – обмяк в крепкой хватке и не сумел сдержать всхлип. Аскеладд сразу ослабил захват, Торфинн сполз по стене и осел на полу, беззвучно плача. Аскеладд присел рядом и положил ладонь тому на голову, убирая челку, успокаивающе поглаживая.

– Ну-ну, Торфинн. Не плачь, – к парню он приблизился и по-родительски обнял за плечи. Торфинн уткнулся ему в плечо. – Почему ты этим занимаешься?

Он тихо всхлипнул и коротко ответил:

– Деньги…

– Где ты сейчас живешь?

Торфинн не ответил, но по тому, как тот оглядел комнату, Аскеладд понял, что именно здесь он и живет.

– Собирайся, поживешь у меня.

Парень отпрянул и посмотрел заплаканным взглядом.

– Ты уверен?

– Собирайся, – повторил Аскеладд.