Сакура знала правила. И знала, как должно было происходить принятие в новую команду. Она заготовила длиннющую речь о том, каких перспектив хочет добиться как шиноби, а вот Анко Митараши некоторые правила считала необязательными, так что ученикам дали только представиться, а вот о подробностях не спрашивали. Анко сама решила, что команда у нее немногословная, и первое занятие закончила очень быстро, не дав ребятам как следует познакомиться. А Сакура ждала... нет, требовала объяснений. В качестве своего учительского слова Анко ограничилась самым необходимым:

- Ребята с нами в команде необычный ученик. - Произнесла она.

"А что только один"? - Подумала Сакура.

- Шино-кун - член клана Абураме. Его способность состоит в том, что жуки защищают его, но в обмен на техники они паразитируют в его теле. - Когда Митараши-сенсей говорила это, Шино показался Сакуре отвратительным. У Харуно было яркое, живое воображение, и она легко представила, как из пор на коже юноши вылезают сотни жуков. Мерзость какая... они еще и ядовитые, наверное. А дальше Сакура услышала, как Анко всем ребятам категорически запретила даже в шутку раздражать Шино или делать то, что может разозлить жуков, потому что насекомые будут до смерти стоять за свой улей.

Харуно понимала, что она поступает невежливо, но ничего с собой поделать не могла. Она подальше отсела от опасного товарища по команде, когда узнала, что его жуки могут самовольно вырваться на свободу. Однажды Сакуру летом так искусали пчелы, и аллергия после укусов была просто страшная и долго не проходила. А девочка не хотела лечиться снова, на этот раз из-за товарища. Генинка стыдилась того, как поступила, но сделала вид, что подсела ближе к Митараши, чтобы слушать сенсея. А потом задала ей вопрос: "Ведь не должно же нас быть четверо, правда?" - Анко понимала, на что намекает Сакура.

Девочка как бы спрашивала: "Если Шино такой опасный, а их четверо, то почему бы не перевести его и не сделать состав команды "нормальным"? Но для учителя важно было показать, что состав группы останется таким навсегда, и с этим надо смириться.

- Я видела группы и по пять человек, где был один командир и четверо подчиненных. - Сказала Митараши, и Сакуре пришлось в это поверить.

Про других генинов Анко ничего не рассказывала, только Сакура сама все додумала. Первый, Джиробо, которого, видимо, не слишком любили в его клане Акимичи, был явно неадекватной "горой мышц", и Харуно казалось, что у него кулаки размером с ее голову. И юная девушка не понимала, почему сенсей не сказала, что его тоже раздражать нельзя. Она так и представляла, как бугристые мускулы Джиробо с хрустом ломают ей шею за то, что она что-то сделала не так. А Анко даже отреагировать не успеет, потому что такого у бульдога добычу из зубов не вырвешь. Грива рыжих волос выглядела устрашающе и отталкивающе, не меньше, чем перекачанное тело. Кожа Джиробо была темнее обычного, и все это Сакура объясняла последствиями той необычной чакры, с помощью которой Акимичи делают свои тела больше и сильнее. Вторая стажерка, Ханаби Хьюга, не так, чтобы сильно пугала, сколько вызывала отвращение и внешностью, и акцентом, и поведением. Да и зачем нужна была она, девочка-екай, в этой команде, если саму Сакуру можно обучить на медика? Или Анко-сенсей еще сомневается и будет выбирать, кому из них двоих оплатить обучение на санитарских курсах? И есть ли у сенсея деньги на них обеих? Этого Харуно не знала.

Несколько дней Сакура провела в размышлениях и поняла для себя, что оставаться в такой команде не вариант. Вот Ино повезло с группой: Шикамару ленивый и необщительный, но эрудированный в отличие от замкнутого Шино, который думает только о своих жуках. Чоджи сильный, но добрый и выглядит дружелюбно не так, как тот монстр, которого определили в их отряд. Да и то, что в группу кроме нее взяли девочку-куноичи беспокоило Харуно: вдруг Анко решила сравнить их и выбрать ту, которая больше подойдет ей. Если Джиробо и Шино Сакура сравнивала с Шикамару и Чоджи, то девчонку из Хьюга - с собой. И вот тут стало обидно.

"Единственная нестрашная сокомандница" и та вела себя, как маргиналка. И вопросов с Ханаби возникало все больше: она не училась в Академии Шиноби, а потому присутствие ее в команде настораживало и задевало Харуно. Было белоглазой девчонке тринадцать лет, столько же, сколько самой Сакуре.

Взгляд Сакуры упал на обнаженные руки Хьюги. У нее тоже был призыв. А Харуно думала, что только после успешного окончания курса в Академии, когда шиноби считается взрослым, технику ранга Б получить можно. А тут перед ней стояла странная девочка, которая "этих ваших академиев не кончала", а вот только призыв у нее был, что Сакуру возмутило и казалось ужасно неправильным. Получалось, что клан по собственному разумению ставит наколки генинам, когда считает, что они готовы к такому сложному дзюцу, вроде призыва. А ведь тамошние дети даже в государственной школе не учились, и никакой гарантии, что они справятся, нет.

- Ты только в клане тренировалась? - Спросила Харуно, а Ханаби подтвердила ее самые худшие опасения, сказав, что у нее только семейное образование.

Таких детей Сакура до сегодняшнего дня не встречала. Анко очень коротко объяснила, что Шино жил в глухой деревне на болотах, и его взяли в команду благодаря тому, что у него техника ранга А. Но его-то Сакура сразу записала в исключения, ведь Митараши-сенсей приказала обращаться с ним очень вежливо и осторожно. Харуно стало интересно, как жила ее "товарка" до того, как Хьюгу и Харуно свела судьба в одном отряде.

- А как же ты у нас работаешь? - Аккуратно задала вопрос девчонка. - Без школы же нельзя.

- А я вот... сдала. - Ханаби не просто объяснила, а даже с гордостью показала Харуно документ, заверяющий, что Ханаби Хьюга, конечно, ни дня в Академии не была, но сдала экстерном экзамены за все четыре года начальной школы и даже за пятый класс.

Произведенным эффектом Ханаби осталась довольна. Пораженная Сакура даже побледнела. Она теперь полностью перестала понимать принципы, по которому людей набирают в отряды. Ведь не может же быть, чтоб администраторы, которые набирали новичков, и сенсеи команд ставили на одну доску ее с этой недоучкой.

Одной уходить из проблемной команды не хотелось, потому что тогда ее просто уволят, а команда Анко просто "станет нормальной" по численности, и ничего не случится, а вот если уйдут двое, то отряд расформируют, и тогда она попадет к другому учителю.

- Тебе понравилась Анко? - Спросила Харуно, думая, что ни одному нормальному человеку понравиться Митараши не может.

- На самом деле мне пофиг. - Призналась Хьюга. - Не одна командирша, так другая. Не лучше ее.

- Как можно так безответственно относиться к учебе?! - Возмутилась Харуно.

- Все, что надо, мне еще в клане рассказали. - Бросила в ответ Ханаби. - А оттого, что у меня будет другой сенсей, я великой куноичи все равно не стану.

- Но она же нас ничему не научит! - У нее все способности и те змеиные... - Произнесла Сакура.

- Может, и не научит. Так хоть мозги не ебет. - Нашла Ханаби в личности сенсея неожиданное достоинство.

***

Обычно на миссии Анко отправлялась с ребятами, чтобы участвовать в охране не совсем честных промышленников, которые искали вполне подходящих мерзавцев, согласных за умеренную плату избавить их от людей, желавших отблагодарить коммерсантов на небезопасных дорогах Страны Огня. Однако дело, которое поручили ей сейчас, было не совсем обычное, но, может, поэтому на него и отправили специалиста по призывам. Заказ сделал господин Сюдзо, в деревнях которого стали пропадать крестьяне. А после останки некоторых из них находили в лесах да чащобах. По селам ходили разговоры о звере, который уносит путников с дороги в безлюдные места и, растерзав их там, пожирает. Сначала Сюдзо решил справиться с напастью своими силами и заплатил много денег группе охотников, которая обещалась изловить чудовище. Но пропали и они. Зверь настолько жестоко расправился с теми, кто пытался его найти, что и костей от тех следопытов не оставил, а местные больше не пытались его изловить и не шли на охотничий промысел ни за деньги, ни за вольную. Вот господин Сюдзо, заботившийся о своем хозяйстве, и нанял шиноби.

Нет ничего хорошего в том, чтобы быть сильной куноичи. По крайней мере, так считала Митараши Анко. Вот была бы она девушкой, с десятого раза сдавшей свой экзамен на тюнина, так и водила бы слабенькую команду собирать картошку. А сейчас... У нее был ранг А, у Шино, который был в ее команде, - тоже. Вот и отправили ее разбираться с тварью, которая людей на куски рвет.

Опрос жителей, находивших тела, показал, что всю жуть совершает огромной силы и размеров волчица. Анко теперь подумала, что зря отказалась оттого, чтобы взять в свою команду Кибу, а приняла туда Сакуру Харуно. Про волков и собак лучше спрашивать у клана Инузука или у Какаши, или хоть у ее бывшего. Он тот еще Волк позорный... А кличку-то себе какую выдумал "Огненный Волк Клинок Тьмы"... То, что он с подросткового возраста носит волчью маску анбу, не повод для гордости, люди уж и звать-то его забыли, как по-человечески. А если в Корне служит мечником, так уж сразу Клинок Тьмы.

Но специалистов по волкам рядом не было, а Анко вместе с Ханаби и Сакурой и Шино с Джиробо излазали весь лес в округе и нашли только несколько мест, куда, возможно, зверь относил добычу. И то справились они благодаря местным проводникам и природной внимательности Ханаби, которая умеет обращать внимание на важные детали. А куда запропастились охотники по-прежнему было неясно, поэтому Анко решила ловить на живца. Она стала сопровождать путешественников, которые еще осмеливались отправляться в дорогу по опасному тракту. Зверь оголодает. И когда-нибудь нападет. А тогда Анко знает, что делать. Ей сказали, что этим путем уже давно не ходят в одиночку, а идут большими группами, веря что зверь не нападает на караваны. Только вот Анко так не думала. И на исходе месяца, когда она и ее отряд были в сопровождении, нападение, действительно, случилось. Ночью зверь загрыз нескольких сторожей, выставленных в дозор, и был так быстр, что обычным людям казалось, что он появлялся из ниоткуда и мгновенно исчезал. Митараши призвала своих чакро-змей в испуганный, пестрящий факелами лагерь, проснувшийся от криков и воя. Куноичи хотелось собственными глазами посмотреть на людоедку, и ее желание исполнилось. Чакрозмеи обвили нечеловеческих размеров волчицу и теперь пытались ее задушить. По описаниям от деревенских Анко предположила трагедию: в этих местах когда-то погиб шиноби, у которого был здоровый селекционный волк. Зверь одичал. Начал есть людей. Второй вариант заключался в том, что деревню облюбовал дикий призыв, и здесь где-то логовище с аномальной чакрой. О том, что призыв контролируется людьми, Анко старалась не думать, так как это все усложняло. А думать об этом пришлось. Зазвенели мечи. Видно, обычно к тому времени Волчица уже успевала слишком многих убить, так, что бандиты спокойно добивали и грабили караван. Анко на скорости шуншина побежала туда, где услышала резню. А затем ее руки превратились в нескольких змей, вырвавшихся из рукавов. Они прекрасно чувствовали появившихся чакроюзеров. Банда разбойников впервые понесла потери при ночном налете. Когда рассвело, весь караван собрался возле огромного трупа чакро-волка, которого было даже на телегу не погрузить полностью, поэтому в качестве трофея, который нужно было показать господину Сюдзю, пришлось отрубить монстру голову и везти ее. Позже разбойников попытались опознать, и жителей ждал второй шок: среди убитых в налете нашли людей, которые и так числились пропавшими, погибшими от лап волчицы.

- Все-таки ваши охотники волчицу нашли. - Сказала Анко. - Только решили, что голодный чакро-зверь - это отличный бизнес, ключ к легкой жизни и деньгам.

***

Сакура видела только волчицу и то издалека, разглядев огромный, возвышающийся силуэт, когда та боролась с питоном Анко. А в тот момент, когда Шино отправил на волчицу своих жуков-пожирателей чакры, Харуно старалась не смотреть. Все-таки она впервые угодила в битву, да еще и такую, где бились насмерть. Убитую Волчицу она старалась воспринимать как трофей: так учила Анко, только свыкнуться с этой мыслью все равно не могла. Жуткая Митараши, у которой оказались змеиные руки, побежала смотреть синюшные тела бандитов и искать на них татуировки призывателей. Детей с собой на это дело она не повела. Только самой куноичи хотелось знать, кто это такой умный, что заключил призыв с волчицей-людоедкой.

С Ханой-чан случившееся Сакура почти не обсуждала. Знала, что та более детально видела резню и не хотела подробностей. Сначала Харуно ее жалела. Знала, что Ханаби не может зажмуриться, если ей страшно, знала, что из-за того, что девочка родилась геномной, это бесполезно. И еще полдня, когда грузили голову волка да убирали тела, Хьюга ходила сама не своя с то и дело вспухавшими сами по себе венами возле глаз. Только потом Сакура стала думать, и жалость прошла. Ханаби на попытку ее успокоить бросила в ответ, что она привыкшая и что она уже видела такое года три назад. Харуно вспомнила, что Хьюга-сан нигде раньше не жила, кроме клана. А значит, в клане ее к такому сознательно приучали. А ей и было-то тогда лет десять. Получается, это там она видела "такую жесть". Ее татуировки на лбу, на языке и руках напоминали наколки, которые искала Анко на бандитах. Харуно подумалось, что Ханаби сама "из таких", и этим объясняется то, что она, как говорила Анко-сенсей "диковата". А потом вдобавок белоглазая девчонка стала оправдывать людоедские призывы и говорить, что это не всегда плохо, хотя Сакура чувствовала, что Хьюга тоже напугана. Ханаби говорила, что все зависит от людей, что есть мерзавцы, натравливающие призывных животных на караваны ради денег и нападающие на ее друзей, но иногда такие призывы используются на похоронах шиноби, и это нормально. Сакура посмотрела на нее квадратными глазами. И очень надеялась, что Хане крепко объяснили в клане и в Конохе, на чьей она стороне. Она с Хьюгой больше не спорила, не о чем ей спорить с такими девочками. Харуно не понимала, почему учительница не предупредила ее о том, как быть с Ханаби, ведь о том, что Шино может быть опасен, она сказала всем. Потом, уже вернувшись в деревню, она увидела еще одну сцену, которая доказывала, что ее отправили в команду к ненормальным.

Джиробо в их группе был похож скорее не на подростка, а на бугристую гору из мышц, парня огромного роста, который, как рассказывала Анко, неплохо проявил себя на задании и кого-то там обезвредил, что для Сакуры означало, что он во время ночного налета на тракт победил какого-то закованного в броню вооруженного война голыми руками. Она видела его на тренировках, видела, как он делает свои руки длиннее и больше, а мускулы на них еще сильнее крепчают, и мальчик в тринадцать лет разгибает подковы благодаря такому дзюцу. И это было ненормально. Бесклановые-то так не могли. И Сакура не могла такому научиться. Анко сама сказала, что эту технику, как и бьякуган, невозможно выучить, а можно только с нею родиться. Многие шиноби из клана Акимичи из-за этой своей техники напоминали Сакуре такую огромную гориллу, которая может увеличивать тело за счет чакры. Харуно старалась Акимичи не надоедать и к нему не лезть.

А тут она увидела на диком пляже отвратительную сцену. Джиробо отдыхал, грелся на теплом летнем солнышке после тяжелой миссии с чакро-волчицей. Так вот эта девка, Ханаби, которая не боится зверей-людоедов, примостилась с ним рядом, да и давай своими пальцами разминать этому чудовищу спину. По движениям видно, что добраться до тенкецу ей трудно, но куноичи старалась изо всех сил, чтобы вправить перебитые точки чакры. Сакура из этого сделала вывод, что в слепоте ночной бойни кто-то по глупости напал на Джиробо и повредил ему акупунктурные точки. Или Ханаби крепко взялась за спину юноши, у которого могли быть старые травмы. Джиробо тоже не боялся Ханаби, а та во всю помогала ему унять боль в спине. И видно глаза ее тоже не казались ему страшными, хотя крестьяне называли дурными. Хотя чего такому бояться? Он ей одним ударом позвоночник переломит. Сакура представила себе эту сцену, но только сама зажмурилась от испуга, потому что представляла на месте отчаянной Ханаби себя.

Было для Сакуры в этой привязанности двух монстров что-то противоестественное. Харуно вспомнила про свойства бьякугана и решила, что она разоблачена, ведь Хана наверняка видит ее своими белыми зенками. Неужели Хьюга настолько увлеклась массажем, что ей плевать, видят ли ее другие или нет, или в клане глазастых Ханаби не научили, что такое личное пространство, и она не знает, что то, что за ней подглядывает Харуно, это не слишком-то и прилично?

В том, что делала сейчас Ханаби, Сакура увидела претензию. Анко нет. Она возится с трупами, и не взяла их с собой. Тут от мыслей о мертвецах к Сакуре подступил приступ тошноты. До медпункта в этой деревне пятнадцать километров пешком. Вот Ханаби и помогает Джиробо, как может. И этим претендует на место санитара команды, хотя это Сакуре всегда была интересна медицина. В этот момент Харуно спросила себя: "А Шино она, значит, тоже будет руками трогать, касаться его склизкого, покрытого жуками, вылезающими из пор, тела?" Тут едва успокоившуюся Харуно снова чуть не вырвало, и девочке безотчетно захотелось продезинфицировать руки в дорогом антисептическом растворе.

***

В конце концов, Сакура почувствовала, что ее внимание может быть навязчиво и совсем не прилично. И если Ханаби с не выстроенными личными границами на все плевать, то вот Джиробо ее поведение может сильно разозлить, а нажить на первой миссии такого врага она не хотела. Харуно подумала, что, к счастью, Джиробо сейчас "очень занят", и ему слишком приятно, так, что все мысли Акимичи не о ней, а совсем о другой девчонке.

В этом настроении Сакура и вернулась в дом.

- Хорош массаж, - Расслабленно произнес Джиробо. - Где научилась?

Ханаби ответила, что в ее семье много хороших массажистов, а юноша в знак согласия замолчал.

- А, может, тебе тоже чего хочется? - Спросил Джиробо. - Не люблю в долгу оставаться. Взять тебе в харчевне лапши тарелку или, может, пельменей порцию на вынос?

- Да я так... по-товарищески. Нехорошо с больными тенкецу ходить, когда я могу все поправить. Мы же в одной команде, на миссии к тому же. - В этот момент, если бы Джиробо, так и оставшийся лежать на песке, взглянул в лицо Ханаби, то увидел бы, как та на самом деле покраснела до корней волос.

А Хьюга еще раз взглянула на сильное тело юноши и сказала:

- Вообще-то хочется. Меня брательник, гад...

- Обижает? - Сочувственно предположил Джиробо.

- Да нет вовсе... - Помялась она, а потом, наконец, пожаловалась. - За мелкую меня держит. А мне тринадцать уже! А он меня самой последней клановой технике не учит.

- А от меня-то, что надо? - Не поняв просьбы, спросил юноша.

- Ну чего-чего... - Передразнила Ханаби. - Тренировку, конечно.

- Ах, это... - Джиробо грузно поднялся, отряхнул шорты от песка. - Ну, давай, - сказал он и встал в боевую позицию.

Также сделала и Ханаби. Она ждала нападения. Легкий летний ветерок холодил лицо и покачивал непослушные пряди на челке. А Джиробо все не двигался и смотрел на нее взглядом, который как бы говорил: "Тебе надо, ты и нападай". Ханаби пожала плечами, а потом побежала вперед, и сблизившись, нанесла удар ладонью в пресс.

- Шотей! - Выкрикнула она, а затем отступила на пару шагов, ожидая эффекта. Девчонка попала по цели, Джиробо даже не пытался защищаться, а эффекта не было. Удар не разорвал поток чакры. Противник стоял на месте.

- Даже не почуял. - Сказал он. - Бегаешь только вокруг меня, как стрекоза летает.

Хьюга изменила стойку. Джиробо поймал себя на мысли, что это может быть опасно. Ханаби на этот раз обрушила на него град ударов быстрых и сильных. Парень услышал, как она считает выпады.

Ханаби остановилась.

- Ну, что, теперь отмахнуться не сможешь? Как тебе такая "стрекоза"?

- Признаю. Вот это было... чувствительно, прямо, как твой массажик. - Ответил Акимичи.

А вот это было обидно. До глубины души обидно. Она не затем так много тренировалась, тратила годы на карате, чтоб потом сильный боец из клана Акимичи сказал ей, что не различает ее удары и акупрессуру. Девушка активировала бьякуган и, действительно, увидела, что почти не пробивает его тенкецу сквозь усиленные чакрой мышцы.

- Да это просто унизительно! - Воскликнула она. - Ты меня ни разу не ударил. Это не спарринг, когда второй просто стоит ждет, когда ему прилетит по морде. Совсем со мной не считаешься, да?

Джиробо начинал понимать, почему "брательник" не дает ей изучить какую-то там финальную технику. Рисковая Ханаби девка, а сила удара у нее так себе... Иного разбойника с ног собьет, а для него это так, все равно "массажик". Вот напорется она на такого, как он, на большой дороге да возомнит себя бойцом, и тут же в могилу ляжет. А брат ее тормозит, ему сестра живая нужна.

Джиробо сосредоточил чакру в кулаке, Ханаби это почувствовала, потом подошел к самому большому дереву из тех, что росли неподалеку, да и врезал по нему со всей дури.

Послышался древесный треск, Ханаби показалось, что дерево зашаталось и сейчас рухнет. Но на самом деле на нем просто остался здоровый след, и теперь на месте удара было широкое дупло, как дерево уже давно было старое и больное.

- Слушай, дерево же жалко! - Воскликнула Ханаби.

- А тебя не жалко? Тебе "унизительно". - Ответил вопросом на вопрос Джиробо. Ханаби в этот момент подумала, что к шуншину она не способна, в чем признаваться товарищу было стыдно, особенно сейчас, когда она просила его ударить ее в ответ. Хьюге пришла в голову мысль, что она бы не уклонилась.

- Вот Анко вернется, а ты лежишь вот с таким дуплом в сердце, дубина! Что мы ей скажем? Что ты силы не рассчитала? Что-то мне из-за тебя на каторгу не хочется. Да и за что тебя бить? Не убиваю я... хорошеньких массажисток. Ты, может, врачом станешь, этим, как его, ирьенином... - Ханаби чувствовала, что ее утешают, что про нее все поняли, как про бойца, и заранее "отдали" ей другую, более мирную специальность, и как бы уже сразу говорят, чтобы не расстраивалась, потому что не быть ей "настоящим" шиноби, который сражается с врагами на поле боя. Только она сама понимала, что умереть на случайной тренировке ей тоже не хочется.

- А, может, не надо мне ирьенином?! - Крикнула девочка и показала, что готова к "третьему раунду", а демонстрация способностей Джиробо не очень-то ее напугала. Обычно Хьюга использовала тридцать два удара ладонью, облегченную версию техники Восьми Триграмм. Но тут, разгоряченная разговором, она решила использовать полный вариант дзюцу, и доказать, что она еще на что-то способна в бою и самой себе, и хваставшемуся своими способностями Джиробо. Она отступила, затем напала с разбега на парня, снова считала удары, как и в первый раз, только теперь вдалбливала их со всей силы.

Наконец, она произнесла заветное "шестьдесят четыре" и, кажется, сама не поверила, что у нее получилось. Девчонка сделала несколько неровных шагов, поплыла, обмякла, хотя ее даже не били в ответ, только чакры у нее совсем не было, и ноги подкосились. Где-то в голове звенела мысль, что она все-таки смогла применить полную технику в шестьдесят четыре касания. Ханаби захотелось потом показать это дзюцу родным, доказать, что она выросла. Только то, что она сейчас лежит на земле, говорило о том, что эту технику ей применять еще очень рано. Иначе вот так она будет лежать не перед добрым Джиробо, который понял, что она схватила истощение, и, поймав ее, уложил на песок, а перед врагом, а она сейчас ни рук не чувствует, ни на ноги встать не может. Только дергается туловищем в беспомощных и смешных попытках встать. Мысль о том, что теперь Джиробо помогает ей, наталкивала Ханаби на идею, что он не очень-то и пострадал от ее карате. Хьюга активировала бьякуган. Спрашивать, удалась ли ее атака, совсем не хотелось. Что толку третий раз позориться? Лежа на песке, Хана-чан довольно улыбнулась. Последнее дзюцу вышло удачным. У нее получилось пару раз знатно прописать по тенкецу Джиробо, так, что нельзя уже будет сказать, что все ее выпады - это комариные укусы. Ханаби расслабилась, отключила бьякуган и подумала, что потом обязательно вправит Джиробо все точки чакры. Так, что ее товарища обязательно ждет еще один сеанс массажа.

Парень дал ей глотнуть воды из своей фляги, подхватил Хьюгу, а потом они вместе поковыляли в дом, где остановилась группа Анко.

Харуно увидела растрепанную Ханаби, форма которой была, как обычно, чем-то заляпана, что уже не вызывало удивления у Сакуры, только вот волосы белоглазой были все в песке. Джиробо вел девчонку, крепко держа за талию, и вполголоса, так, чтобы слышала Хана, матерился, а у самой Хьюги то и дело заплетались ноги, так, что шли они медленно и часто останавливались. Мощные руки Джиробо страховали время от времени заваливавшуюся вперед девчонку от падения. Левой рукой Хьюга обвила плечо Джиробо, чтобы держаться крепче, но было видно, что, если парень ее отпустит, то белоглазая упадет наотмашь.

Сакура только вопросительно посмотрела на ребят, но ничего не сказала.

- Перетренировалась девочка. Вот и все. - Ответил Джиробо на незаданный вопрос. - И головой надо думать, когда "новые техники" применяешь, а не жопой. - Он многозначительно помолчал и потом добавил. - Ей выспаться надо хорошо, а, когда проснется, дать пожрать от пуза.

Сакура посторонилась, пропустив молодых людей, увидела, как Джиробо ведет мало соображающую Ханаби на койку, на которую та, не раздеваясь, в грязных сандалиях упала и почти сразу отрубилась. Джиробо немного постоял перед ней, потом ушел, и, вернувшись с тарелкой простывшей пшенной каши, поставил ее на стол перед кроватью.

- Ей. - Сказал он. - Проснется - будет голодная.

Сакура кивнула. Джиробо еще раз посмотрел на постель, поднял под руки полусонную Ханаби, которая в ответ пробормотала что-то недовольным голосом, стянул с ее плеч военную куртку, высвободил руки из рукавов и уложил куноичи обратно. Убедившись, что все в порядке, Джиробо взглянул на ноги девочки и стащил с Ханаби уличные варадзи, обнажив босые ступни. Наконец, он покинул комнату Сакуры, оставив Хьюгу на Харуно.

Ханаби мирно посапывала сном победителя, который впервые в жизни применил технику шестидесяти четырех ладоней. Такая тихая соседка Сакуре нравилась. А еще рядом не было никаких ее шумных птичьих призывов, которые надо кормить. Вот так бы всегда. Одно только омрачало мысли Харуно. Все это было неправильно. Не должны товарищи по команде таскать в ее комнату таких вот полуобморочных девочек.

Анко вернулась поздним вечером, поэтому то, что ее ученицы после тяжелой миссии отправились спать пораньше, не вызвало у сенсея никаких подозрений.