Ты доверяешь мне? – спросил её Том, и Нагини, не раздумывая, ответила «Да». Так уверенно, что в её словах не оставалось места для сомнений. Однако теперь, лёжа на спине, когда Том наклонился над ней, а металлический запах крови бил ей в ноздри, она не могла сдержать учащённого сердцебиения и дыхания.
– Тшш, всё в порядке, – мягко успокоил её Том, обхватывая ладонями её лицо и нежно поглаживая щёки большими пальцами. У Нагини перехватило дыхание от той нежности, которую он проявлял только с ней.
– Скоро боль превратится лишь в воспоминание.
– Тогда можно мне поцелуй? – спросила она смущённо. – Поцелуй, прежде чем ты...
Договаривать не пришлось. Том тихо вздохнул, и Нагини закрыла глаза, позволяя себе утонуть в его поцелуе, раствориться в нём полностью.
Нагини тоже была мягкой и уступчивой – но лишь для Тома.
Когда начался ритуал, ни единого крика боли не сорвалось с её губ. Она спокойно смотрела в тёмные глаза Тома даже тогда, когда что-то словно разрывало её изнутри, пронзая, будто самый острый нож, который безжалостно поворачивали и скручивали в её теле. Узкая струйка крови стекла из уголка её рта, но она ожидала этого, ведь сама просила, чтобы её не погружали в Сонное Заклятие. И вдруг она начала гореть.
Неужели именно это чувствовал Икар, когда подлетел слишком близко к солнцу?
Неужели именно этот огонь охватил его в последние мгновения – божественное пламя, которое наказало его за дерзость и гордыню, за само желание превзойти пределы своей смертной оболочки?
Однако ни на секунду Нагини не поверила, что её ждёт та же участь. Её поддерживало нечто более мощное, чем крылья, скреплённые простым воском. А действовали они с Томом вовсе не из гордыни, а из настоящего превосходства.
Вопрос был лишь во времени – времени до того момента, когда они займут своё законное место на вершине мира, став Королём и Королевой, уничтожив любого, кто посмеет усомниться в их праве на трон.
Нагини давно потеряла ощущение времени, когда боль вдруг прекратилась, уступив место чему-то новому: единству – чувству, будто их разумы, их души переплелись воедино.