Дождь шёл уже который день. Может, даже месяц. Даже назвать его дождём было сложно. Скорее, огромный, непрекращающийся поток воды, что лился с неба, будто поставил себе задачу - залить всю землю. Ноябрь выдался очень дождливым, на улицу почти нельзя было выйти, город постоянно был на грани потопа. Вода была везде. Собиралась лужами на дорогах, стекала с крыш, капала с листьев, когда дождь прекращался хоть на пять минут. Небо словно издевалось над людьми, выливая все запасы воды, что скопились за несколько столетий.
Как бы ни было это странно для остальных, Вару всегда любил дождь. Любил наблюдать за быстрыми каплями, стекающими по окну. Обожал шум ливня, который всегда было слышно, стоит только открыть окно. Искренне наслаждался запахом мокрых после дождя улиц. Одним словом, этот бесконечный поток воды его только радовал. Всю жизнь, все два года в этом мире.
В прошлом году ноябрь тоже был дождливый. Наверное, меньше, чем сейчас, но Вару лень было сравнивать. Как заядлый гулёна, он должен был наоборот ненавидеть дождь, но, к собственному удивлению, радовался каждому пасмурному дню. Забирался на подоконник с ногами и часами глядел на мокрый город, как заворожённый. Пик на его действия сначала просто хмыкал, а потом присоединился. Обычно он стоял сзади, чуть обнимая его за плечи, или приносил плед, закутывая их обоих. Они молча смотрели на дождливый пейзаж до темноты, когда капли переставали выделяться на общем фоне, и лишь фонари освещали кромешную ноябрьскую тьму.
Как известно, в конце осени темнеет рано. Вару в такое время тихо выходил на улицу и смотрел на дождь уже там. Капли в свете фонарей становились белыми или орнжевыми, растоврялись в воздухе вместе со светом. Тяжёлые капли прилизывали непослушные кудряшки, стекали по стёклам очков. На улицах с такое время пусто, никто не пойдёт в ливень гулять. Только Вару стоял каждый день у подъезда, наслаждаясь ливнем, который старался сравнять его с листвой, с каждым разом всё сильнее ударяя каплями по куртке. Не только Вару.
Как-то незаметно пролетело время, и вот они стоят уже вдвоём. Вару и не заметил, но не удивился. Его король стоял рядом с ним, сунув руки в карманы, и тоже наблюдал за дождём. Молча, без вопросов. Словно так и должно быть. Должен быть дождь, тьма, эти горящие фонари, лужи на тротуарах и дорогах, мокрые листья на земле. А их должно быть двое. Просто так надо, к чему тогда вопросы? Оба это понимали, и не спрашивали ни себя, ни друг друга, ни Судьбу. Их должно быть двое...
Остальным было как-то по-барабану. Лишь Зонтик изредка тоже просматривал на закрытую Пиковыми дверь и душой тянулся к ним, но не шёл. Не хотел нарушить их общее молчание. Между ними была именно важная тишина. Стоит её разрушить, и что-то сломается, разобьётся. Он не хотел им мешать, знал, что в такое не лезут. Там он посторонний. Он тоже любил дождь, но ограничивался окном в комнате. Для него ливень не был чем-то столь важным. А для Вару был.
Клоны на постоянное отсутствие Пикового валета не обратили внимания. Федя посмотрел на него пару раз и авторитетно сказал, что Вару из тех людей (а людей ли...), кто любит дожди. Ну, или это просто осенняя хандра, просто странно выраженная. В любом случае, никто не пытался зайти в комнату и вытащить его оттуда. Их там было только двое. Только Пик имел право на доверие. Потому что так надо ему самому. Потому что этого хотел его валет. Просто того требовала ситуация. Просто так надо.
Эта негласная традиция успешно выполнялась каждый день. Это стало привычкой, засело в сознании. Осень кончилась, но они продолжили её. Зимой в подъезд уже не выход ли, но на снег тоже было классно смотреть. Белые хлопья спускаются с неба, толстым слоем покрывая улицы города, которые не успел ещё отойти от затяжных дождей, как пришла пора снегопадов. И было так же хорошо. На подоконнике пледом, на плечах тёплые руки, над ухом чужое дыхание, а за окном зима. Главное, их было двое.
Весна тоже была с дождями. Пейзаж выглядел хуже осени, но если смотреть на небо, не сильно отличался. Те же тучи, та же вода. Та атмосфера, то самое надо. Молчание не было тяжёлым. Оно было спокойным, умиротворённым. Любое слово бы нарушило его с треском, тогда бы уже было по-другому. Не так, как сейчас. А перемены, как известно, далеко не всегда к лучшему. Поэтому они молчали, сохраняя известную лишь им двоим тайну.
Первые летние грозы они встретили на улице. Там было даже лучше, чем в окне. Они стояли, запрокинув головы к небу, а вокруг была сплошная стена ливня. Но он был не холодный, не резал каплями воздух, не заставлял бежать домой. Он словно окутывал их своей стеной, чтобы никто не смог нарушить их молчание. Он оберегал, согревая душу, не давая разрушить эту стену. Словно отгородил их от мира, чтобы дать ещё времени, продлить это ощущение уюта и спокойствия. Где-то вдалеке гремел гром, ударила молния, но они следили лишь за каплями дождя, стекающими с их уже давно промокших тел.
***
- Пиковые, ваши такие прогулки ничем хорошим для вас не закончатся, - Куромаку с лёгким раздражением осматривал насквозь промокшую парочку, которые с едва сдерживаемым смехом завалились в прихожую, - учтите, что лечиться будете сами, я занят.
- Остынь, Курилка. Мы не заболеем, - фыркнул Вару, проводя языком по губам и слизывая последние капли дождя. На них всё ещё чувстовался вкус чужих губ, и Вару знал, что теперь он будет чувствовать его всегда. Этот вкус не смыть даже мылом, что уж говорить о дожде.
- Мы закалённые, - поддержал валета Пик, серьёзно смотря на Куро и напоминая себе, что как только он уйдёт, можно снова притянуть Вару к себе, вновь оставляя на его губах свой след.
***
Они и впрямь не заболели. На следующий день они снова стояли там, под дождём. Он был уже не такой сильный, но атмосфера не менялась. Была такой же уютной и тихой, словно в этом мире они остались одни, и только дождь нарушает их одиночество, прилизывая к голове волосы, капая с ресниц. Это было то время, когда всё кажется прекрасным. Хочется, чтобы дождь никогда не заканчивался, а продолжал поливать их, чтобы губы были с привкусом воды. Чтобы они могли вечность стоять вот так, не двигаясь, не расцепляя замок из рук, не отрываясь губами от желанных губ напротив, сплетая языки, становясь одним целым.
В такие минуты они всегда молчали. И не нужны были слова. Ведь были чувства, были взгляды, губы... Они нутром чуяли то, что сказать были не в силах. Они не нуждались в подтверждение, они и так всё знали.
Никто не подозревал их, никто не замечал тех взглядов. Никто не знал, почему их связал именно дождь. Они и сами не знали. Дождь был их символом, их верой, их личной тайной. Все эти касания, взгляды, мысли... Всё это вызвано дождём. Обычной водой с неба. Холодной и быстрой, совершенно обычной. Но в ней был тот смысл, который нельзя было объяснить. Просто невозможно. Они видели от смысл, дышали им, жили им. В этой вселенной дождя их было только двое... Больше никто.
Это ли счастье?
Они бы не смогли ответить. Они бы продолжили молчать. Потому что такое описать словами нельзя. Только понять. Понять, стоя под тонкими струями июльского ливня, и не сопротивляться.
И так день за днём. Всё лето, все дождливые дни. Они стояли вдвоём посреди парков, на площадях, просто на улице. Стояли, слушая тихий шелест воды в листьях, означающий, что их маленькое счастье будет долгим, пока ещё существует дождь. А на его фоне жил город, пели птицы, где-то шумела стройка, а совсем недалеко по дороге проезда ли машины, разбрызгивая колёсами грязную воду и резко останавливаясь перед переходами...
***
И вот он снова сидит на подоконнике в пледе. За окном ливень опять затапливает город. Словно небо плачет над концом осени, ведь дальше зима и дождей уже не будет. Только белые, маленькие снежинки буду кружиться в хороводе, лишь каплю напоминая дождь. А пока есть время, небо даёт нам возможность насладиться этой водой. Всё так же, как и всегда. Он чувствует дыхание у себя на шее, руки на плечах. Ему всё также уютно. Всё в порядке, всё нормально... Так, как и было. Именно как надо. Просто и правильно. Для полного ощущения этой правоты, он откидывает голову назад и... Падает с подоконника, чудом снова не разбив затылок об пол. В проёме тут же появляется взволнованный Феликс, испуганно глядя на причину шума.
- Вару, всё в порядке?
- Да, нормально, - прошипел сквозь зубы валет, потирая шишку и чувствуя огромное разочарование от того, что всё это было лишь плодом его воображения.
- Точно? Или это... Опять? - Феликс покосился на окно.
- Заткнись, - коротко ответил Вару, не желая снова обсуждать эту тему.
Он знал, что Феликс имеет в виду. Уже два месяца Вару сидит на окне один, но ему всё время мерещятся чужие руки и дыхание. Не первый раз он падает с подоконника, забывшись и вылетев из реальности. Ему всё время казалось, что Пик где-то рядом, что вот-вот он придёт и по-настоящему возьмёт его за плечи, притянет к себе или одним кивком предложит пойти на улицу, чтобы снова стоять под дождём, наслаждаясь их общей тишиной, нарушаемой лишь тсуокм капель о землю. Но его не было. Ни в комнате, ни в городе, ни... в мире.
- Уйди уже, чего стоишь, - Вару косо глянул на Феликса, который так и стоял в проходе. Тот ещё раз осмотрел его и нехотя вышел из комнаты, закрыв дверь. Он больше всех переживал за состояние Пятого, пытался запихнуть его в психологу. Вару ему коротко объяснил, что он и так в порядке. Вообще, он и правда не выглядел как человек с депрессией. Лишь галлюцинации настораживали.
Вару уселся на кровать, машинально касаясь рукой затылка. Стоило раздвинуть пряди волос, и средь них можно было увидеть шрам. Небольшой, но он был. Сотрясение мозга, разбитый затылок, зашивание. Не так уж больно, если ты ничего не чувствуешь. Он был на пороге комы, но ему повезло. Он очнулся.
Он помнил всё до мельчайших подробностей, хотя стоило бы уже забыть. Визг колёс, дикий страх, сковавший тело, чей-то крик, удар об землю, кровь на затылке... А потом была тьма. Не та, что была в Пустоте. Там было даже светло, не страшно, просто пусто. Нет, эта была другая. Слишком тёмная, слишком тяжёлая, мёртвая. Он не знал, сколько это длилось, да и не хотел знать. Зачем? Потом был писк аппаратов и белые, больничные стены. Все вернулось так же внезапно, как и исчезло. Почти всё... Удача была на его стороне. Он смог побороть ту тьму, то тяжкое чувство усталости, что зовёт к себе в могилу. Распахнул глаза, выровнял дыхание, ожил. А вот Пик так и не справился. Просто не проснулся.
Сейчас Вару снова чувствовал над ухом его тихое дыхание, а на губах вкус его губ, хотя прошло уже так много времени. Стоило закрыть глаза, и это становилось нормальным, привычным. Он знал, что никого сейчас рядом нет, но половина сознания не хотела отпускать этот образ, не хотела верить в смерть. И не верила, оставляя при нём эти галлюцинации. Изменить он уже ничего не сможет, так к чему мучать себя дальше? Но он продолжал хранить тихую надежду, что когда-нибудь прикосновения окажутся настоящими, не призрачными, не его воображением. Тогда снова станет хорошо, как раньше, как нужно.
Вару встал, не желая больше сидеть здесь одному. Стоило потерять бдительность, и ощущения возвращались. Пятый даже рад был, что не голос. Он вздохнул и подошёл к двери. В последний раз глянул в окно. Там снова шёл дождь. Такой же, какой шёл и тогда. Такой, который был всегда, когда они сидели у окна. Вот только теперь это не имело такого большого смысла. Ничего не имело больше смысла.
Их должно быть двое...