Снова этот до боли знакомый вокзал, снующие кругом маглы... Малфой-младший всегда поражался тому, как невнимательны эти люди. Под их носом творится магия, а они даже не замечают ничего необычного! Это же насколько надо быть близорукими! Нет, есть конечно среди них довольно странные ребята, которые напридумывали кучу разных забавных штук и, пользуясь ловкостью рук, делают деньги на людях, которые верят в потусторонние силы. Но бывалому магу, который проследит внимательным взглядом за таким вот шарлатаном, становится смешно, как люди умеют всех вокруг дурачить. И ведь удается!
Драко уже не один месяц задумывался над тем, чтоб тоже прикинуться благодарным и исправившимся. Наивные добрячки, верящие в справедливость, могли бы поверить. Только было тошно. Тошно даже думать, что он станет лебезить перед кем-то вроде Уизли, унижая свое достоинство, и, поджав хвост, бегать вокруг подобных, свесив язык. Его всегда презирали. Как бы он не надеялся на одобрение, плохое бросалось в глаза окружающим куда больше! Как бы он не старался перебороть обстоятельства, события вокруг развивались стремительно, и он был не в силах просто даже как-то повлиять на них, ни то что изменить их ход. Вот и это лето после той черной ночи сформировалось в его памяти, как сплошной поток допросов, поездок в министерство и постоянного страха в груди за то, что его родителей посадят рядом с ним на скамью подсудимых, а затем развезут по разным камерам. Справедливости не стоило искать как в обычном мире, так и в мире магов, потому что опять же все оправдания за низкие поступки его отца, либо защитная игра в молчанку его матери с служащими министерства, его честные слова - не имели веса, хоть он уже успел возненавидеть этот острый привкус от сыворотки правды. Они потеряли доверие, и заслужить его уже не представлялось возможным.
Два момента, которые парень запомнил очень хорошо, озаряли мрак этих летних месяцев: это разговор с отцом и матерью на побережье и суд. Перед решающим заседанием они трангресировали втроем, а ведущим был отец. Он показал место, которое чем-то напоминало его самого: белые скалы, о которые бились волны... но горная порода стойко выдерживала эти нападки, становясь все светлее и безжизненнее от соленой воды, а вокруг была разбросана галька - черная и блестящая, словно волосы матери Драко. Она выстилала берег черной гладью, также тревожась и перекатываясь от грозных волн. Драко показалось, что этот берег чем-то напоминает его родителей, которые судорожно держались за руки, сжимая пальцы друг друга и глядя в даль. Их черты словно заострились, а морщины углубились. Белая кожа была схожа с мрамором. Драко прошиб озноб, когда отец попросил его ничего не бояться в будущем, простить его за все то зло, которому он попустительствовал в их доме, за все страдания, которые он причинил собственному сыну, будучи под гнетом власти темного лорда, а также он очень просил в будущем, не смотря на то, как сложится их жизнь, развеять их прах над морем, на этом берегу. Это место было очень памятным для этой пары. Драко не знал всей их истории, он даже не знал, женились ли его родители по любви много лет назад, но то, что они любили друг друга сейчас - в этом не было никаких сомнений. Просьба отца удивила парня, но он не стал спорить. Видимо не только ему претило возвращаться в фамильный особняк. Видимо, отец не желал принадлежать этому месту и после своей кончины. Хотел обрести свободу от страшных свершений, к которым он непосредственно относился.
Второй день, а именно судебное слушание, был ужасным: душное, многолюдное помещение, толпящиеся на трибунах люди, хотя зал имел свойство увеличиваться в размерах в зависимости от количества людей и блокировал многие заклинания, которые бы могли помешать проводить это мероприятие, Драко казалось, что он на дне ямы, а сидящие вокруг люди вот-вот начнут забрасывать его и его родных камнями, чтоб стереть с лица земли их непростительные действия. Как ни странно, но присутствие Поттера и его свиты внесло кое-какую ясность, но все же у большинства на лицах можно было прочесть презрение и недоверие. В глубине души Драко понимал, что будь он на их месте, то наверняка думал также, но проблема была в том, что он не мог быть на их месте. Тот факт, что большинство из них не могло иметь такого положения, как его семья, когда-то внушало ему гордость. Теперь же его аристократические корни и состояние будили во многих злорадство, исходящее от жадности, зависти. Ни древний род, ни деньги не помогли бы семье Малфоев очистить свою репутацию, причем ни перед общественностью, ни перед сторонниками темных сил. Потому что они сбежали с поля боя первыми. Они - беглецы. Они предали, но предали слишком поздно, чтоб оправдаться.
Происходящее его мало заботило бы, если бы его судили одного. Он рассказал все, как было и как он видел со своей стороны. Даже забавно было слушать Поттера и видеть вытянувшиеся лица, когда их показания складывались в единую картину. Лишь только когда Поттер коснулся истории своего выживания в лесу и матери Малфоя, Драко осознал, что жизни родителей зависят от этих слов, висят буквально на волоске. Подтвердившая довольно красноречиво все слова Гарри Грейнджер и Уизли, кивающий рядом после каждого сделанного ею вывода и подводящего итог, заставил кулаки и зубы крепко сжаться от волнения. Облегченный вздох вырвался у него непроизвольно тогда, когда приговор был вынесен. А в перерыве на совещание его буравящий взгляд в сторону троицы и их непроницаемые ответные взгляды создавали какой-то немой диалог, в котором давно надо было бы поставить точку.
Приговор был щадящим: старший Малфой был изгнан из Великобритании. Для отца это был крах как для карьеры, так и для его положения, но ему сохранили жизнь и возможность остаться рядом с женой и сыном, поэтому он не выглядел особенно удивленным. Видимо он предполагал худший исход. Потупив взгляд, он встретился глазами с женой, словно спрашивая, в порядке ли она. Миссис Малфой легонько кивнула, сжимая пальцы мужа одной рукой, а второй не отпуская локоть сына, чтоб иметь какую-то опору в реальности. Та же участь была уготована и для леди Малфой, но не пожизненно, а на ближайшие двадцать лет. Драко оставалось надеяться, что здоровье матери выдержит это испытание, так как ей наверняка тяжело будет расставаться с Родиной. Что же касалось Драко, то ему позволялось в ближайшие два года, делая скидку на происходящее в прошлом, закончить школу в Англии, если на то будет его воля, а потом он мог подать запрос на рассмотрение о продлении его пребывания в стране. В противном случае, если он решит уехать с родными, то вернуться назад он не сможет ближайшие те же двадцать лет. На недвижимое имущество накладывался арест, а счета обещали разблокировать как только старший Малфой покинет страну.
Сидя на вокзале, облокотившись одной рукой на поручень, Драко наблюдал, как пышет паром красный поезд, который должен был вот-вот тронуться с места. Он ждал кое-кого, чтоб окончательно удостовериться в правильности своего решения, уехать, хотя его что-то удерживало, и желание снова окунуться в школьную жизнь, вернуться в дорогое сердцу место, все же билось в нем и не исчезало, как бы он не пытался его подавить.
Тот, кого он ждал, явился в последний момент. Гарри Поттер со всем рыжим семейством Уизли и Грейнджер выбежали на перрон, прощаясь со старшими и поднимаясь по ступенькам в вагон. Уже тронувшийся поезд стучал все быстрее, набирая скорость, и Драко заскочил на подножку. Именно когда троица пыталась протиснуться в одно из купе, Драко и схватил Гарри за рукав.
- Стой, Поттер. - громогласно как-то воскликнул Драко, и все трое оцепенели, видимо, от такой наглости. - Знаю, место не подходящее, но вряд ли у меня появится такая возможность в будущем... - многозначительно обвел взглядом каждого Драко, отмечая, как напрягся Уизли, слегка пряча Грейнджер у себя за спиной, что не могло не вызвать у Драко ухмылку.
- Чего ты хотел? - спокойно высвободил руку Гарри, смотря на собеседника сквозь круглые очки.
Малфой выпрямился, высоко подняв голову, но глаза будто сами опускались вниз:
- Я хотел сказать, что благодарен тебе за мою семью. Мы уедем, сожалея о содеянном в прошлом, но пусть хотя бы об одном поступке я не стану жалеть: спасибо за то, что рассказал правду и подтвердил мои слова. Это спасло мою мать... и отца.
Смотря друг другу глаза в глаза, парни что-то понимали и осознавали каждый для себя. Драко медленно протянул руку, мало надеясь на ответный жест. Было в этом что-то до боли знакомое...
- Я бы не подтвердил ничего, если бы ты солгал или умолчал о произошедшем, хотя вряд ли бы ты смог соврать, но то, что ты сообщил, дало понять, что мы видим и понимаем все одинаково. А значит, ты был на нашей стороне, хотя бы пытался... - Гарри пожал руку в ответ, читая изумление в глазах Малфоя. - И что касается твоей матери... Передай ей мою благодарность еще раз, хоть я и говорил на суде. Ее любовь к сыну спасла мне жизнь. Значит, ты уезжаешь? - постарался переключиться на нейтралитет Гарри, но получалось плохо.
- Да, - кивнул Драко, чувствуя сковывающую неловкость.
- Не думал, что ты так легко сдашься... - хмыкнул Рон, переводя взгляд с друга на бывшего врага.
- Кто сказал, что я сдался?
- Ты же уезжаешь? - повторил вопрос Гарри. - Значит ты бежишь от проблем. - Драко в непонимании развел руки в стороны. - Тебя не выгоняли из страны, ты можешь остаться, закончить школу, строить свое будущее, показав остальным, чего стоишь, но как видно... - Гарри рассеянно посмотрел на Гермиону и Рона, а затем вернулся глазами к лицу Малфоя, так и не продолжив свою мысль будто специально. Драко прищурился.
- Это что, вызов? - не поверив своим ушам, удивился Драко.
- Понимай, как знаешь... - ответил Поттер, заходя в купе. Рон слегка прищурился, взглянув пристально на Малфоя и тоже зашел в купе вагона. Последней, закрывая за собой дверь, вошла Гермиона, рассматривая Драко своими огромными глазами, будто запоминая, но так и не решаясь ничего сказать.