Иван шёл. Он не знал куда, не знал почему, не знал — зачем? Вокруг колыхалось бескрайнее травяное море, волну за волной гнал по нему ветер. Холодный, злой, порывистый ветер. Иван прищурился, прикрывая глаза рукой, и ускорил шаг. Земля, скрытая травой, была неровная, иногда нога ухала в рытвину, приходилось идти осторожно. Сплошная однообразная зелень, ни одного цветка, ни яркого пятнышка. Над головой опрокинулась небесная чаша, полная алмазной россыпи звёзд. Пустота зияла на месте луны. Мир казался невероятно пустым — и невероятно волшебным. В этом небытии Иван что-то искал.
Что?
Вдруг он обо что-то споткнулся и, взмахнув руками, еле вернул равновесие. Он не мог упасть наземь. Здешняя земля казалась исполненной непонятной жути. Она была словно мёртвая. Не без опаски Иван обернулся и опустил взгляд, на придавленную его ногами траву. На него смотрели зелёные глаза. Мёртвые, застывшие, неподвижные глаза гниющей оторванной головы. Как он рассмотрел их во тьме ночи? Становилось светлее? Обмирая от неясного страха, Иван присел на корточки. Он знал, чья это была голова.
С губ сорвался придушенный всхлип. Но рядом должно было найтись остальное тело. Иван закрыл глаза и сделал несколько вдохов и выдохов, и со временем взял себя в руки. Это была всего лишь голова. Он мог собрать весь труп, как паззл, и лишь подождать, когда бессмертие возьмёт над смертью своё. Как одержимый, он кинулся искать тело или его куски. Воздух, однако, был напоён свежестью. Никакой сладкой нотки гниения. Трава расступалась под руками Ивана, земля сминалась под сапогом, разве что ветер время от времени швырял песок в глаза. Неужели на этом поле была лишь голова?
Час проходил за часом, Иван нарезал круги по однообразно зелёному полю под царственным куполом неба, но только и обнаружил, что своё бессилие. Тело если и было, то лежало не здесь. Оно покоилось далеко от головы. Вздрогнув, Иван обернулся и понял, что потерял даже её. Подёрнутые дымкой смерти, колдовски зелёные глаза, посеревшую, утратившую нежность кожу, непослушные пряди, что казались на солнце золотом, а под скудным светом звёзд — соломой, и даже… даже чёрную, багрово-чёрную бахрому плоти там, где голову оторвали…
На него нахлынула паника. Необъяснимый ужас, будто если он не найдёт эту голову, он ни много ни мало умрёт. Он знал, кому она принадлежала, знал теперь и то, что земля здесь была самой смертью. Эта земля лишь ждала день, когда разверзнет пасти могил, чтобы собрать очередной урожай. Иван стоял на костях. Холодея от страха, он принялся искать чёртову голову. Найти… Найти её… Прижать к самому сердцу… Иван зажмурился, чувствуя, как глаза защипало от слёз. Секунда — и он их открыл.
— Всё хорошо? — взволнованно смотрели на него глубокого, насыщенного оттенка глаза, зелёные, как сам лес. Кожа — нежная, живая, белая, но не бледная, без мертвенной серости, и губы — такие розовые, мягкие, полные крови. А волосы! Чисто золото в лучах солнца! И, господи, эти брови. Сущие кусты над глазами.
Иван — абсолютное чувство — обнял склонившегося над ним человека и прижал к себе.
— Всё хорошо, — ответил он шёпотом. — Спасибо, что разбудил меня.
Существовал ли тот мир в самом деле? Такие, как Иван, могли умереть и вернуться к жизни, пусть через страдание, пусть через грязь, пусть через желание умереть, чтобы не переживать это вновь. Но что такое окончательная смерть, Иван не знал. Скорее всего, такие, как он, никогда её не узнают. Когда они умрут в последний раз, они не поймут, что он последний.