Покои Эмили встретили дежурной тишиной. Возле дверей ждала недовольная Роуз и, стоило появиться Инне на пороге, как тут же взялась отчитывать.

– И почему опоздала?

– Мне нужно было заскочить на пару минут…

– Знаю к кому тебе надо было заскочить, – скорчив недовольную гримасу, проскрипела та, ещё больше становясь похожей на каргу. – Ты совсем из ума выжила, вот так являться…

– Роуз, давайте вы отчитаете меня позже, я бы хотела заняться работой.

Фрейлина опешила от такой наглости и застыла с открытым ртом. Никто не смел прерывать её нравоучительную речь! Инне стало всё равно, пусть потом всех собак на неё скинет и натравит кого угодно. Но, видимо, та заметила нервозность, с какой девушка приступила к перестиланию кровати императрицы, осторожно поинтересовалась.

– С тобой точно всё хорошо?

– Всё в порядке, просто не люблю этот день, – она решила за дежурной причиной спрятать охватывающий естество страх.

Снаружи что-то происходило, в тронном зале пока всё тихо. Обострённым слухом она отмечала, как внутрь приходят гости, как стража выстраивается в положенный порядок.

– Ей величеству он тоже не нравится. Но что поделать? Её мать любили, а вот дочь…

Инна знала о чём упомянула фрейлина. За последний год прессу просто разрывали вести о чудовищных в жестокости убийствах высокопоставленных людей. И все, как на подбор, критиковали политику Эмили. Злые языки шептались о причастности Корво к преступлениям, но неизвестный хорошо зачищал следы, его никто не видел. Доказательств предоставить никому не удавалось, но ведь слухи порой могут уничтожить не хуже официальных обвинений.

Девушка погрузилась в работу, нарочито медленно убираясь в покоях Эмили. Роуз оставила её одну, что в последнее время случалось часто. У старой женщины болели суставы и потому находиться сторожевой собакой неподалёку от камеристок больше не могла. Это несказанно обрадовало, потому что Инна смогла замедлиться сильнее.

Её никто отсюда не выгонит, пока не придёт императрица или же её подруга – Алекси Мейхью. Отношения у них с Инной не сложились, Эмили опасалась посвящать подругу об истинной причине появления новой камеристки. Потому та, как и многие, считала Инну любовницей Корво, разве что ей хватало тактичности молчать и не сплетничать.

Внезапно послышались тяжёлые шаги, и дверь кабинета императрицы резко распахнулась, разнеслись голоса стражников.

– Ещё одна должна быть где-то здесь, посмотри в покоях.

Инна тут же юркнула в ванную, спряталась за ширмой и постаралась успокоить дыхание. Сбывались опасения, что-то происходило на приёме, раз стражники позволили себе вот так ворваться в кабинет, а потом и покои императрицы. Грузный мужчина заглянул в ванную, огляделся, потянулся к ширме.

Девушка изготовилась хлестнуть ему по лицу грязной тряпкой, а дальше оглушить об стену, но не пришлось.

– Эй, сюда давай.

– Что тут происходит? По какому праву вы врываетесь в покои её величества? – голос Алекси в буквальном смысле спас Инну от обнаружения, но выходить она всё же не спешила.

– Нам капитан приказал осмотреть всё, вдруг Королевский Убийца проникнет сюда.

– Что за чушь? Начитались бульварных газет и теперь сплетни разносите. Учтите, если что-то пропало из кабинета, я с ваш три шкуры спущу.

Она проследовала дальше, никто не осмелился заступить ей дорогу, но тут послышался шум.

Странный шелест механизмов, лязг металла, по коже щекоткой пробегала волнами магия. А потом проявилось что-то страшное, сила в груди ответила всполохом узнавания, будто тянулась к чему-то знакомому, давно утерянной части себя. Разнеслись крики, послышался бой стекла, паникующие и визжащие голоса, раздались факелом и тут же угасали тишиной. По рукам пробежала волна красного и синего, очерчивая вязь рисунков, и тут же угасла.

Прошло не больше пары минут, когда всё затихло, но Инна не решалась выглянуть, посмотреть. Потом, всё-таки переборов страх и услышав в коридоре голос Алекси, пробралась к дверям и едва распахнула створку. Подруга Эмили стояла в коридоре, терла руки, заламывала пальцы и явно хотела побежать в тронный зал, но не осмеливалась покинуть пост, а потом послышались тяжёлые шаги. До ужаса хотелось показаться больше, но что-то удерживало на месте. Может, страх или же взращенные за годы жизни с Даудом ощущения неправильности, паранойи и ожидания удара.

– Корво! Что случилось? – Алекси сорвалась с места, но далеко не ушла, в поле зрения попал Рамзи, тащивший лорда-защитника на плече. Тот пытался перебирать ногам, смаргивал и силился понять, где он и что происходит. Видимо, его приложили по голове, пусть сознания не лишили, но прийти в себя полностью у него не получалось.

– Произошёл переворот, Эмили в опасности, – сухо выдохнул Рамзи, опуская Корво на пол, Алекси тут же кинулась к нему, проверять дышит ли.

И это стало роковой ошибкой.

Рамзи вынул из кармана знакомый маленький цилиндр, небрежно крутанул его. Знакомый шелест разложенного механизма заставил Алекси вскинуться, вскочить и тут же получить удар в печень. Лезвие выскочило со спины, на ковёр обильно закапала кровь.

Девушка застыла, парализованная болью, взгляд дёрнулся в сторону приоткрытой двери. Инна отпрянула, поняв, что её заметили, возможно, этот слизняк Рамзи проследил за взглядом жертвы.

Пришлось отступить, скрыться за небольшим шкафом с книгами и до боли напрягать слух. Она боялась пользоваться магией, опасалась той силы, которая пришла в дом Колдуинов. Кто бы это ни был, об Инне он должен узнать как можно позже.

Последовал звук упавшего тела, до ужаса хотелось выйти в коридор и хотя бы попытаться помочь Алекси, но такую рану не вылечить. Девушка умрёт без операции, а такого лекаря у них под боком сейчас нет. Хлопок двери в кабинет, короткая тишина и Инна выскочила в коридор.

Алекси Мейхью с бока перевернулась на живот, уставилась на выбежавшую Инну и протянула руку. Рискуя оказаться замеченной, она всё-таки взяла её за руки и потащила в покои Эмили, усадила спиной к стене.

– Дай посмотрю, – буквально приказала Инна, Алекси ничего не ответила, на стремительно бледнеющем лице виднелось лишь обречённость и смирение со смертью.

Рана, увы, была серьёзной, клинок прошил её насквозь, камзол и брюки покрылись алыми пятнами, кровь быстро покидала тело. Удивительно, что она до сих пор была в сознании.

– Беги, – вдруг сказала та и вытащила из поясной сумки небольшой прозрачный тубус. – Она хотела… встретиться с лордом… Корво… А я…

Дыхание оборвалось неожиданно, взгляд застыл, тело мигом расслабилось, напряжённые руки упали на пол. Инна едва подавила желание закричать. Мигом вспомнился вот так же погибший у неё на глазах Фёдор. Как мигом расфокусировался взгляд, как безвольно дёрнулась в сторону голова, превращая живого человека лишь в мягкий манекен.

Снова хлопнула дверь, послышался довольный свист, но мигом прекратился.

– Что за?..

Рамзи. Челюсти свело судорогой, запах крови будоражил обоняние, и впервые в жизни не хотелось сдерживать рвущегося изнутри монстра.

Двери распахнулись, довольный смешок вырвался из горла начальника лейб-гвардии. Конечно, кровавую дорожку в покои Эмили не увидел бы только слепой.

– И что? Много она тебе успела напеть, прежде чем сдохла? – слова сочились ядом и, наверное, могли бы, капая с языка, прожечь мундир.

Инна мелко дрожала, пальцы скрючило превращением, кости слабо ломило, а вместо ногтей теперь красовались острые когти. Челюсти сводило изменением, жаждой и гневом, она напитывала себя ненавистью, глядя в потухшие слова Алекси.

Рамзи ничего не чувствовал, хотя наверняка видел её дрожь, но списал это на страх камеристки за свою жизнь.

– Жалкая девчонка, преданная подружка императрицы. Но ничего, теперь и я получу своё.

Шелест разложенного клинка, ощущение самодовольного взгляда на спине, звук замаха.

Инна чуть повернулась и треснула мужчину по ноге. В колено не попала, но заставила его отступить. Рамзи зашипел, зажимая место удара, никак не ожидая сопротивления от какой-то служанки. Слишком расслабился, уверовал в победу и потому лишь неуклюже отмахнулся клинком, когда девушка разъярённой фурией кинулась на него.

Взмах руки, короткий вскрик, треск ткани под напором когтей и звон упавшего клинка. Однако, сдаваться он не собирался, попытался ударить девушку в лицо, мазнул по щеке, но бешеная сирена не почувствовала боли, перехватила кулак и вывернула его до хруста сустава.

До ужаса хотелось растянуть месть, медленно вырвать ему кости, сломать руки, исполосовать тело и лицо, вытащить сердце. Хотелось, чтобы его крик слышали даже в подвалах дворца, только на это нет времени.

Рамзи попытался схватить девушку за горло раненой рукой, но та оказалась быстрее. Острыми зубами Инна вспорола кожу, сдавила плоть. Инстинктивно он пытался оторвать от себя чудовище, не понимая, что делает только хуже и девушка не стала сопротивляться. Сжав челюсти сильнее, резко отпрянула, вырывая кусок горла и тут же сплёвывая, не обращая внимания, что хлещущая из раны кровь брызгает ей на форму.

Тело рухнуло на пол мешком, а Инна только через несколько мгновений поняла, что стоит в крови, а в воздухе витает удушливый запах металла. Следовало воспользоваться моментом и напитать себя силой Рамзи, но не хотела даже подумать об этом. Одна мысль взять кровь этого ублюдка, вызывала тошноту.

Немного отдышавшись, не сразу сообразила, что в спину дует ветер, хотя окна были только что закрыты. Возле кровати Эмили стоял Корво и явно готовился защищаться, хоть и был безоружен.

– Всё в порядке, я в норме, – она попыталась вытереть кровь с лица, но, похоже, больше размазала её.

По взгляду поняла, что Корво не слишком-то поверил ей на слово, но всё же чуть расслабился и подошёл к мертвой Алекси, прикрыл ей глаза.

– Я обещал её семье, что она дослужится до генерала. Первой женщины-генерала в армии, – в его словах было столько горечи, что сложно описать.

Видимо, и к этой девушке он относился с такой же теплотой, что и к Эмили.

– А где Эмили? Что с ней? – тут же кинулась к нему Инна, из-за чего Корво отпрянул, но не вскочил, как ошпаренный.

Что-то в нём изменилось, но Инна никак не могла понять что. Кроме наливающегося синего пятна на виске вроде всё как обычно и только тут заметила, что чёрной ленты на левой ладони нет.

– Где символ? – почему-то это открытие не вызывало оптимизма.

Она никогда не слышала, чтобы капризный бог снимал свою отметину, она оставалась до самой смерти. Или же её кто-то снял? Но кто мог это сделать?

– Лука Абеле приехал с некой Далилой Копперспун, – сбивчиво и торопливо сказал он. – Она как-то сняла отметину, а Эмили… не знаю, жива ли она.

– Что с ней случилось? – пришлось приложить максимум усилий, чтобы Корво не увидел узнавания во взгляде Инны.

Далила? Как? Дауд ведь отправил её в вечное плавание Бездны, заточил в собственной картине. Каким образом она выбралась? Откуда получила такое могущество?

– Далила обратила её в камень, но… А это что?

Корво заметил тубус возле тела Алекси, он раскрыл его и вчитался в торопливые, но ровные строки письма. Некая Меган Форстер настаивала на личной встрече и как можно скорее, пока не стало слишком поздно. Говорила, что ждёт и его и Эмили на борту корабля «Падший Дом».

– Почему ты мне не сказала? – лорд-защитник покачал головой с горечью глядя на мёртвую ученицу, не испытывая ни гнева, ни разочарования.

– Корво, – Инна тронула его за плечо. – Вам нельзя оставаться здесь, рано или поздно Рамзи хватятся и начнут искать.

– Предлагаешь бросить Эмили?

– Далила обратила её в камень, значит, она для чего-то ей нужна. Я знаю эту ведьму, она ничего просто так не делает, если бы хотела убить, то просто убила бы.

– Подожди, ты знаешь…

– Корво. Я прошу вас, потом все объяснения. Если эта Меган Фостер была в курсе покушения, то она может помочь вам бежать. А я убью эту тварь, в магии я разбираюсь лучше.

– Не получится, – покачал он головой. – Я вонзил клинок ей в сердце, но она вытащила его и не поморщилась. Сомневаюсь, что только в магии дело.

– Тогда… я постараюсь вытащить Эмили, разбить чары.

– Не слишком ли самоуверенно? Она сняла метку.

– И черноглазый мальчишка крайне предусмотрительно вручил мне подарок, – напомнила она. – Идите, ждите дочь.

Корво колебался, ему не хотелось бежать, в его глазах плясали искры боли. Когда-то он уже пережил подобное, когда-то его лишили Джессамины, а теперь могли лишить и Эмили. Чувства и эмоции в нём боролись с долгом и рассудком, по счастью, победило второе.

Он бросился к телу Рамзи и начал обыскивать. Клинок нашёлся быстро, а вот вторую вещь пришлось искать довольно долго, кольцо-печатка нашлось во внутреннем кармане камзола. Инне даже показалось, что он едва сдержался, чтобы не плюнуть на растерзанное тело.

– Есть ход через сокровищницу.

– Знаю, видела, как Эмили скрывалась там вечерами, – кивнула девушка, провожая Корво взглядом. – Заприте дверь, второй перстень у неё.

– А если у тебя не получится? Ты не сможешь взломать замок.

– Поверьте, у меня в запасе много фокусов.

Больше не став спорить, Корво подошёл к едва заметной металлической панели на стене и, вставив печатку, провернул. Деревянная панель неслышно отъехала, пропуская не только к сейфам полным золота и драгоценностей, но и к запасному выходу из Башни. Именно по нему императрица всегда покидала стены дворца и возвращалась так же.

Шаг внутрь и снова звук металла, едва слышный скрежет механизма. Панель медленно пошла обратно, пропустив последние слова Корво.

– Я жду обеих.

То ли просьба, то ли приказ, но раздумывать нельзя. Инна покинула спальню императрицы.

Лишь оказавшись в пустой и тихой библиотеке, вспомнила, что теперь Башня наводнена врагами. Скинув надоевший окровавленный передник, приказав себе не замечать стянувшую лицо кровавую маску, пошла по коридорам к лестнице. Казённые туфли с жесткой подошвой на каблуках заставляли идти на носочках, вслушиваться в каждый шорох. Хорошо хоть ковры гасили звуки.

Разуваться она опасалась, вероятно, скоро придётся много бегать, а запасной костюм находился в сокровищнице. Корво тогда распорядился, чтобы подходящая для тренировок одежда находилась и у него, и в покоях Эмили. Мало ли что могло случиться, и возвращаться через его комнату будет нельзя.

Уже зайдя в небольшую гостиную, где императрица принимала посетителей в частном порядке, увидела два тела. Это были камеристки, сменщицы Инны. Женщины лежали навзничь, одна пыталась убежать, вторая с ужасом на лице глядела куда-то в пустоту. Видимо, подняли панику, а заговорщикам приказали убивать всех свидетелей кровавого переворота, в том числе и попавшихся под руку слуг. Злость ещё больше вскружила голову, но Инна пошла дальше в тишину тронного зала.

Стоило зайти туда, как приложила руку ко рту. Пол оказался залит кровью, тела вельмож и пытавшихся защитить императрицу стражников лежали проткнутые или изрезанные на куски. К потолку тянулись толстые перекрученные стволы неведомых деревьев, паутиной расползались корни по выщербленному полу. Портрет Джессамины лежал на ложе из цветов поломанный и разорванный, прямо у ног застывшей статуей Эмили.

Императрица тянулась вперёд, будто хотела достать врага и схватить его за горло, но не смогла этого сделать. Серо-черный камень заковал её в острых зубцах, заставив замереть с искажённым злостью лицом. Пыл Инны сильно убавился, поскольку она не знала, что делать, как разбить тюрьму.

Далила, если конечно, это была именно она, а не какая-нибудь из её товарок, решившая подражать наставнице, наверняка продумала всё до мелочей и практиковалась долго, прежде чем появиться здесь. Корво и Дауд учили магии. Но лишь в тех рамках, в каких владели ей сами. И сейчас девушка осознавала, что этого может оказаться недостаточно.

Паника поднималась и душила, сердце застучало чаще, сдавило горло от невозможности дышать. В сознание вернули голоса за пределами зала, парадные двери были закрыты, но не заперты. Снаружи стояла стража, наверняка, кто-то из гвардии заговорщиков.

Инна, стараясь не издавать лишнего шума, подбежала к маленькой кладовой, где пылились разные вещи, в том числе и брус, которым блокировали двери. Им давно не пользовались, но пазы никто не снимал. Это – единственный шанс выиграть хоть немного времени.

Девушка закряхтела и прокляла всё на свете, поскольку брус оказался до ужаса тяжёлым, а положить его ровно и не издать ни звука не получилось.

– Что за шум? – дверь дёрнулась.

– Нет-нет-нет, – зашептала девушка и коснулась створок.

Песнь зазвучала в сознании, проникая ласковыми касаниями в голову стоящих снаружи стражей. Она обвивала их разум, смывая подозрительность, снимая корку напряжённости и расслабляя возбуждённый кровью, драками и чувством триумфа мозг.

– Показалось, походу, – сказал один, а второй тут же согласился и оба встали по разные стороны дверей, как ни в чём ни бывало.

– Умницы.

Больше медлить нельзя, ведьма могла почувствовать силу сирены и прибежать сюда.

Снова оказавшись лицом к лицу с Эмили, Инна протянула руку, коснулась пальцами груди изваяния.

– Вы должны пойти за отцом, ваше величество, – говорила она больше себе, чем запертой в ловушке камня императрице.

Неизвестно, как долго Инна стояла так, пока не почувствовала внутри биение сердца, медленное и неохотное, а так же уснувший разум. Она жива! Оставалось самое сложное – освободить, и не повредить рассудок.

– Чертов ты ублюдок, хоть подсказку бы какую дал, – прошипела она, теперь полностью разделяя мнение Дауда о Хозяине Бездны.

Но ответом было лишь безмолвие стен, и едва слышный гул тока в проводах.

Песня сможет разрушить камень, Инна не сомневалась. Но как сделать, чтобы эти звуки не разбили и разум императрицы?

Коснувшись каменной руки, девушка почувствовала, как внутри распускается цветком её сила, она тянулась к той, что сковала в тиски Эмили, стремилась вперёд, желая соединиться с чем-то знакомым. Инна не стала противиться, отпустила поток огня и молний, но не дала ему растечься по камню. Она почти ощутила, как тот недовольно обжё нутро, но послушно сел на цепь, а потом и ласково обнял заточённую внутри императрицу, коснулся ног, прошёлся обволакивающей волной тело.

Девушка почти ощутила, как внутри напряглась Эмили, чувствуя, как по её коже воском растекается колдовское тепло, превращая теперь в мошку в янтаре.

– Потерпите, ваше величество, теперь вы в безопасности, – Инна до конца не верила, что это – лучшая защита, но приходилось рисковать.

Что бы не уготовила для Эмили Далила, оставлять её здесь нельзя. С ведьмы станется начать пытать беспомощную жертву, потихоньку разрушая её суть колдовством и сумасшествием Бездны.

На всякий случай, Инна встала на колени перед изваянием, вдохнула несколько раз и запела. Огонь, спущенный с поводка, с жадностью набросился на камень, сплетая свою мощь с нотами песни. Теплый и мерцающий кокон внутри сдерживал натиск, а заключённая чувствовала страх, панику, ей хотелось сжаться в комок, спрятаться, но скованное тело не шевелилось.

Камень не желал опадать или трескаться, он монолитом стоял дальше, молчаливо насмехаясь над потугами сирены разбить его, лишь иногда проскакивали неровные дуги молний, показывая, что магия всё-таки действует. Звуки сорвались с губ, из горла вырвалась мелодия, настоящая, какой завораживают моряков. Мощь океанских волн, вой бриза и ярость дождя, сыплющего с неба сплошной поток на головы людей.

Она резонировала и отскакивала от стен, тряслись люстры, трещали стёкла в лампах, едва не взрываясь от силы. Кажется, кто-то ударил в дверь, но девушка уже не обращала на это внимания, увидев, как камни пошли трещинами.

Упрямый зубчатый монолит сдавался, размягчался под силой огня, трескался под натиском молний и не выдерживал мощи песни. Полетела на пол крошка, уродливой пылью красуясь на густом красном ворсе ковра. Ещё один удар в дверь, стон сухого бруса.

Секунда отвлечения, в кисти собрался красный шар, кровь умерших ещё не успела застыть, она и послужила топливом. Он сорвался с ладони, вонзился в двери, запирая помещение толстой коркой кровавого льда.

По счастью камень не восстанавливался, и Инна продолжила петь. Связки болели, перед глазами заплясали красные пятна, но девушка не желала сдаваться без боя, не ослабляла натиск, плавила и разрушала ненавистную тюрьму. Вот лепестком упал каменный клык, за ним второй, третий, постепенно высвобождая ноги императрицы. Эмили хотела закричать, ей было до ужаса страшно, её разум бился пламенем свечи в стекле, но всё же разрушительная сила песни обволакивала её волной и не пробивалась внутрь.

Очередной удар в двери заставил содрогнуться всем телом, упасть вперёд, и увидеть упавшую алую каплю. Кровь пошла носом, силы заканчивались, огонь терял ярость, вынужденный не только атаковать, но и оберегать. А молнии всё реже трещали между каменными клыками ловушки.

– Нет, я не сдамся. Здесь есть источник.

Затухающая песнь снова обрела силу, электрические люстры замерцали, треснули скрученные деревья, засочились темным соком, будто в испуге поджали корни, сохнущие теперь. Вода питала всё, без неё невозможна даже столь искажённая жизнь. Эта влага потянулась к Инне, впивалась в тело через одежду, ядом проникая в кровь. Мышцы напряглись, сами став каменными, казалось ещё немного, и они сожмут кости до хруста, переломают их.

Снова удар, крошево льда полетело на пол, но выдержало. Девушка теряла сознание, у неё не оставалось сил, и вот сеточка трещин дошла до груди Эмили, прочертила паутиной ран изваяние и разлетелось. Волна отбросила Инну, та едва успела закрыть глаза, чтобы не остаться без них.

Раскалённый камень вонзился в тело, оставляя на коже отвратительные обожженные следы. Горло саднило, в глазах плясали пятна, напряжённое тело, наконец-то расслабилось и потребовало срочной подпитки.

– Инна! – голос Эмили звучал откуда-то издалека.

Ещё один удар разбил ледяную преграду, но полностью не убрал.

– Что это? – императрица смотрела на мерцающие рисунки на руках Инны, просвечивающиеся сейчас сквозь испачканные в крови перчатки.

– Бегите, – слабо проговорила Инна, когда смогла разглядеть Эмили над собой. – В порт… корабль… «Падший Дом»… Корво…

– Но ты?

– Я её задержу… бегите.

– Вот, всегда ношу с собой.

Эмили скрылась, только послышалось шуршание пол её камзола.

Инна едва сумела встать, посмотрела на руку, где красовалась аддермирская микстура и без лишних вопросов сорвала крышку, выпила парой глотков. Сияние рисунков поугасло, но не пропало полностью.

В этот момент треснул брус, девушке едва хватило сил, чтобы спрятаться за искорёженным деревом, вскрыть тонкую кору когтями и приникнуть к ране, засочившейся ядовитым соком.

Дверь слетела с петель, кожи коснулся зыбкий ветер Бездны, а потом Инна услышала и до боли знакомый голос:

– И где ты, тварь? У меня и к тебе есть старые счёты.

Сомнений не оставалось. Это была Далила Копперспун собственной персоной.