Фиолетовые ветки омелы

Понимаете, Сайхара Шуичи всегда был внимательным — внимательным к деталям, а не в том роде, который помогает избегать неловких ситуаций. Иначе он был бы самым счастливым человеком. А удача ему сопутствовала не всегда: легко было избежать неудобного вопроса, ответить хотя бы уклончиво, но, когда нос к носу сталкиваешься с кем-то под омелой, деться почти некуда.

— Трусишь, Сайхара-чан?

Кокичи успел поймать его за запястье, пока Шуичи шокировано пытался придумать отговорку, чтобы убежать. Он вообще-то пошёл взять воды и глазури для украшения печенья. Его ждали.

Он мог бы и вырваться из не очень крепкой хватки, но хотелось ли ему, это другой вопрос. Ответ на него Кокичи внимательно выискивал в его глазах.

— Знал, что если не поцеловаться под омелой, тебя будут преследовать неудачи столько лет, сколько ягод на ветке?

В гостинной включили праздничные песни группы, поющей в а капелле. Отсюда Шуичи мог разобрать только отдельные слова.

— Что? Это... — он опомнился, лишь когда Кокичи потянул его на себя, — ты выдумал же? Даже для приметы это слишком жестоко — на омеле довольно много ягод.

Глаза Кокичи сузились, а зубы показались из-за довольной улыбки, словно не его только что уличили во лжи. Словно он через край наслаждался ситуацией. Шуичи ощутил, как горячеет собственное лицо.

— Разве? Это древняя традиция, а в древности всё было жестоким! — Шуичи только издал сдавленный "кхм". — Ну что, хочешь испытать судьбу? Я вот не рисковал бы.

Для убедительности он покачал головой, неодобрительно поджав губы. Фиолетовая помада шла ему скандально хорошо, за этот вечер Шуичи чаще приличного ловил себя на том, что заглядывался на движение выразительных губ.

Кокичи приоткрыл рот, языком проскользил легонько по губам — тончайший след от помады стёрся, оставаясь на языке. Шуичи сглотнул, отводя глаза.

— Или ты не хочешь целоваться именно со мной? — на глазах у него заблестели слезинки. — Ах, Сайхара-чан так жесток... После всего, что между нами было.

— Не в этом дело, — смущённо сказал Шуичи. Стыдно ему было за свою неопытность, он грустно улыбнулся. Но Кокичи уже встрепенулся от его слов.

— О? Ну, тогда нас ничего не останавливает!

Он отпустил запястье Шуичи, но, стоило моргнуть, уже потянул руки вверх. Они скользнули по плечам, обхватывая за шею и наклоняя вниз.

Улыбка Кокичи была почти хищной, но, наверное, это всего лишь чересчур разыгралось воображение — Шуичи ощущал себя пойманным в ловушку этими руками.

— Ома-кун, я ведь... — тот его слушал вполуха, продолжая улыбаться, — ведь не...

— Угу, мхм, — Кокичи кивал, не вдумываясь. Он наклонил Шуичи уже как раз на свой уровень, тот успел только метнуть взгляд на опьянённую улыбку.

— ... не умею...

Когда к его рту прижался другой поменьше, он уже не мог говорить. Был ли рот Кокичи меньше? Кажется, был? У Шуичи кружилась голова. Прикосновение влажных и чуть липких от сладостей губ заставило его дрожать. Он ведь не упадёт сейчас жалко?

Он мог бы оттолкнуть Кокичи, но ему совершенно не хотелось этого делать. Забылось, что их ждут, что их могут увидеть. Шуичи бы и рад начать целовать в ответ, но как? Он только сжимал ткань на талии Кокичи дрожащими пальцами.

И всё же на каждое обхватывание, поцелуй, наклон головы Шуичи слепо тянулся следом, прижимался ближе. Ему совсем не хотелось, чтобы Кокичи подумал, что он этого не хочет. Он желал безумно, чтобы это продолжалось, и продолжалось, и Кокичи сделал что-то ещё.

Самую малость тот отстранился, словно поймав чужое желание, находясь так близко, и аккуратно оттянул нижнюю губу зубами.

— Ома, ах!

Шуичи на мгновение открыл глаза. И не знал, жалеть ли об этом. Лицо Кокичи было покрасневшее, брови сведены к переносице — и вновь прильнул, языком касаясь одной губы, затем другой, ведя в разные стороны, словно вылизывал. Это казалось грязным, постыдным, но Шуичи выпустил дрожащий вздох, граничащий со всхлипом.

Разницы на давно горящем от смущения лице он не ощутил, жар пробежался по всему телу. Шуичи расцепил пальцы и крепко обнял Кокичи за талию, прижимая, прижимая к себе, грудь к груди. Неожиданно, но Кокичи ахнул в его губы. Это преимущество заставило Шуичи довольно усмехнуться.

Обиделся ли Кокичи или просто разгорячился, но следующим рывком накрыл рот Шуичи в открытом поцелуе. И Шуичи бы попятился назад от такого напора, если б они не прижимались друг к другу. Он лишь удивлённо поднял брови.

Что делать с языком в своём рту, он не знал!

Кокичи жадно гладил везде внутри, а Шуичи было стыдно за количество слюны, что у него появлялось. Глотать было тяжело. Он простонал, постыдно скуля — всего этого было слишком много для первого поцелуя, но насытиться он не мог.

Стыд неохотно уступил желанию получить больше, Шуичи выпихнул язык Кокичи из своего рта, теперь была его очередь. И всё же ощущалось странно делать это самому, но одна рука Кокичи зарылась в волосы на затылке, наклоняя голову Шуичи, чтобы было удобнее. Шуичи бы возмутился, мол, мог бы сам голову наклонить, но был немного занят прижиманием языка к нёбу Кокичи, ведь тот вздрагивал от этого.

Затылок кольнули ногти, неосторожным жестом прошедшиеся по нежной коже. Шуичи вздрогнул, от резкой, но не сильной боли рефлекторно сжались зубы, он зацепил губы Кокичи и отстранился, чтобы придти в себя.

Кокичи звучно выдохнул, открыв глаза на пару секунд позже. Он мгновенно улыбнулся, довольный как кот.

— А, а! Мало! По той же легенде поцелуй должен длиться как минимум вдвое больше минут, чем ягод на...

Шуичи нахмурился и быстро наклонил голову, прерывая его болтовню. Честно, иногда Кокичи становился невыносимым. Разве хуже было признать, что ему так же понравилось это? За те короткие мгновения, пока его глаза были закрыты, Шуичи отлично увидел его тяжёлое дыхание — точно такое же как у него самого.

Шуичи хотел бы это услышать. Трепетные слова признания произнесённые с крохотным задиристым тоном. Сердце стучало часто-часто от фантомного ощущения, что это могло быть сказано.

Услышал он вздох и подрагиваюший стон. Кокичи прижимался к нему ближе, с пьянящей охотой отвечая на поцелуй. И у Шуичи снова кружилась голова — иначе почему сделал пару шагов в сторону, чтобы прислониться к стене? Из его собственного стены коснулись только руки, а Кокичи ахнул, на короткое мгновение перестав целоваться.

Ни ему, ни Шуичи эта пауза не пришлась по душе — Шуичи досталось несколько аккуратных укусов на губе, а Кокичи крепкие поглаживания по спине и...

Шуичи честно старался не лезть руками, куда не надо, но уже боялся, что сжимает другого парня слишком сильно. Он боялся позволить себе издавать звуки, и все новые переполняющего его чувства уходили в сжатие пальцев на чужой талии.

Он никогда, никогда не задумывался, насколько Кокичи меньше его по комплекции. Конечно, разница была не так велика, если сравнить с, хотя бы, Гонтой, но это не меняло того факта, что...

Шуичи отвлекался. Незаметно для самого себя он погрузился в размышления, чуть не забыв настоящую ситуацию.

Собравшись с силами, он разорвал поцелуй.

— Я думаю, хах, — он тяжело выдохнул, — времени прошло достаточно.

Кокичи несколько раз моргнул, фокусируя зрение, у Шуичи внутри кололо от нежности от этой короткой растерянности. Навряд ли кто-то ещё удостоился увидеть неприступного лжеца в таком уязвимом состоянии.

— Так уж уверен? — Кокичи выдохнул это немного запыхавшийся. Видимо, выражение лица выдало мысли Шуичи, ведь почти сразу Кокичи хитро прищурился, подозрительно улыбнувшись. — У тебя рот выглядит как огромный синяк!

Пугающее заявление ошарашило его лишь на пару мгновений, ведь очень быстро он осознал одну довольно глупую деталь, красовашуюся на Кокичи и его лице. Яркая фиолетовая помада окончательно размазалась, пав жертвой их разгорячённого развлечения и оставив неоспоримые доказательства в даже немного неожиданных местах. Шуичи не помнил, чтобы его губы настолько... отклонились с курса...

Испуганно чертыхнуться он не успел — Кокичи рассмеялся.

Зажмурив глаза, он искренне смеялся, подрагивая плечами. Руки, сцепленные в замок за затылком Шуичи, расслабленно лежали на его плечах, не позволяя никуда деться — не то чтобы Шуичи об этом думал. Он зачарованным взглядом смотрел на хохочущего друга, глупо раскрыв рот.

Да, Кокичи смеялся часто, едва ли кто-то не слышал его смех хоть раз. Но такой Шуичи видел, слышал впервые: как переливающийся через берега водоём, как искрящееся солнце, как невероятное чудо, что повезёт встретить в жизни лишь раз.

И это самое чудо Шуичи держал в своих руках. Обнимал трепетно, чувствуя, как в груди колотилось сердце. И хотя от наплыва чувств было почти больно, он никогда не умел их достойно выражать в словах — поэтому Шуичи бы поцеловал Кокичи снова, обнял бы его, пригладил растрёпанные волосы, помог их расчесать, разгадал бы новую ложь и тайну и ещё, ещё, что угодно на свете.

Но их прервали звуки шагов, от которых смех Кокичи мгновенно прекратился, и неуверенное "Сайхара-кун?"

Кокичи в мгновение прижался к груди Шуичи, пряча лицо, а руками перехватил за спину, крепко обнимая. Что ж, теперь он точно знал, как быстро стучало у Шуичи сердце от всего-всего этого.

В коридоре показался Рантаро, но поворачиваться к нему Шуичи не стал — его лицо всё ещё носило смущающие улики. К счастью, Рантаро, увидев их неподвижно обнимающуюся пару под омелой, только добродушно усмехнулся.

— Давно он тебя поймал? — шутливо спросил он, пока Шуичи пытался придумать, как повернуть или наклонить голову, чтобы это и не выглядело подозрительно и не раскрыло их времяпровождение.

— Мм, какое-то время.

К своему позору Шуичи понятия не имел, как долго они целовались, так что размытый ответ был лучшим пока вариантом.

— Простите, — всё же извинился он. Он ведь ушёл из гостиной не просто так, и, наверняка, его заждались.

Рантаро рассмеялся коротко. Он прошёл мимо, похлопав Шуичи по плечу.

— Ничего, главное вы нашлись оба.

И пускай Шуичи не понял, почему "оба", зато через короткое время они снова были одни. Он рассеянно гладил Кокичи по спине — тот, казалось, задремал, никогда Шуичи не видел его тихим так долго.

В этой расслабленной задумчивости он не сразу заметил — руки Кокичи сместились со спины на бока — атака щекоткой заставила его вскрикнуть, чуть не подпрыгнув. Торопясь перехватить ловкие руки, Шуичи неудачно задирал рукава Кокичи. Слишком большой свитер соскальзывал легко, открывая бледные запястья — а Шуичи казалось, тот много времени проводит на солнце.

Своей ладонью он мог целиком обхватить Кокичи за руку, от этого подрагивало что-то внутри. Шуичи, наконец, оттянул шаловливые пальцы от замученных боков и выдохнул.

— Поймал, да?

Кокичи не вырывался, хотя Шуичи не сомневался, он был достаточно ловким, чтобы суметь это сделать. Появление Рантаро словно заставило спрятаться обратно ту искренность, но отголоски всё ещё остались: в виде расслабленно приподнятых уголков губ, сияющего взгляда.

— Я бы тебя ещё раз поцеловал, — тихо пробормотал Шуичи.

— Так что тебя останавливает? Мы всё ещё под омелой.

Кокичи очень красиво краснел, когда не пытался это скрыть. Шуичи выпустил его запястья и опустил руки — Кокичи секунды не упустил, чтобы переплести их пальцы, легонько дёрнув на себя.

Конечно, остановить Шуичи едва ли что-то могло теперь.

— Что мы чумазые ужасно.